Тени прошлого

Минуло около месяца с того дня, когда его предали. Эйна зачем-то оставили в полной темноте. Никто не заглядывал, только Нора приносила по ночам бутерброды. Предлагала свечи или лампу, но он отказался — с ними в тесном подвале стало бы слишком душно. Как-то — по словам Норы, в начале сентября — явился Мюллер. Распахнул дверь и встал рядом — беги, мол, если сможешь. Эйн закрыл лицо рукой: на улице светило яркое солнце, привыкшие к полной темноте глаза сразу же заслезились. — Из чего сделано то средство? — вопросил Мюллер, с силой захлопнув дверь. Эйн поморщился от резкого звука и промолчал. — Хорошо, молчите, — подозрительно легко отступился дельканец. — Даю вам девять часов. Вечером расстреляю и вас, и Нору. А вот милую девочку Урсулу отправлю в Андарион. Укажу ей, где искать одно загадочное создание, и попрошу передать ему, что вы всех предали. Мюллер вновь распахнул и захлопнул дверь, уходя. Эйн откинулся на стену, возле которой сидел, и пару раз стукнулся о неё головой. Какой же он всё-таки дурак! Подставил всех, предал свою семью, не добился цели… Реши Мюллер расстрелять его одного, Эйн сказал бы ему спасибо. Но дельканец угрожал Норе, хотя она помогала ему, а не Эйну. И самое худшее, он собирался сообщить о злоключениях эла-Виэта единственным его близким. Не было никаких сомнений: Мюллер знал о Ксилли и мог его найти. Более того, он выяснил, что Ксилли не человек! Но откуда? В Тайри всегда гордились, что малые народы Архипелага избрали именно этот остров в качестве дома. Правда, без малого четыреста лет они были вынуждены скрываться, и даже местные жители теперь редко их встречали. Эльфы вовсе считались вымершими — их поселения были полностью разрушены во время войны. И вот однажды в дом семьи эла-Виэт постучалась эльфийка с маленьким ребёнком. Эйна тогда ещё не было, но мать часто описывала, какой красивой была их гостья. Она попросилась переночевать, её пустили. Но утром женщина не проснулась. Её похоронили, а ребёнка оставили и стали воспитывать как родного сына. Ксилли был на год старше Эйна, но получилось, что это Эйн присматривал за ним — эльфы взрослели медленнее людей. К несчастью, через несколько лет отец умер, а мать не оправилась от потери и сошла с ума. Что-то заставило её фактически продать детей постороннему человеку. В Силверкроне друг у друга остались только они. После были изнурительная работа, жизнь в пыльном городе, Лоуренс… Ксилли и так с трудом переносил заводскую жизнь, а его и последней радости лишили. Эйн не мог представить, насколько ему было плохо. В семнадцать лет эла-Баус порекомендовал Ксилли водителям с завода. Неизвестно, почему, но новая работа эльфу понравилась. Он хотя бы снова улыбался. Всё бы хорошо, однако года полтора назад к Эйну подошёл наставник и протянул потрёпанную книжицу — дневник Пауэлла — и красивую деревянную шкатулку. Замок на ней был срезан, а внутри... Внутри лежал электрический револьвер! Эла-Баус рассказал про три дневника и предложил ему найти остальные. Якобы в одном из них должна была содержаться истинная история мира, в которой андарцы были не великими «соединителями королевств», а настоящими подонками. Эйн начал читать дневник по ночам. Засел за химию. Жаль, негде и некогда было практиковаться. А с год назад к Эйну на улице подскочил тощий господин с приметной челюстью и тонкими волосиками соломенного цвета. Он представился Людвигом Мюллером и сообщил, что является представителем организации «Свобода от Соединения» и предлагает ему поучаствовать в освобождении Тайри. Мюллер сказал, что знает о дневнике, и тайком забрал Эйна с собой в Вальдорф. Он убеждал тайри в благородстве своих целей, рассказывал о деятельности организации... Его помощники тоже делились информацией. И Эйн примкнул к ним. Они работали вместе, занимаясь, правда, преимущественно подрывом андарской экономики. Никакой идеологической и политической деятельности Эйн не замечал. И это, и гибель случайных людей, кем бы те ни были, заставили его засомневаться в правильности происходящего. А ещё он нарушил ту детскую клятву и предал свою семью... Почему-то от осознания этого стало почти физически больно. Он с силой сжал левое плечо, чтобы старая рана заболела и хорошенько отрезвила его память. Боль пронзила руку, и одновременно с этим дверь в подвал приоткрылась. Эйн опознал в вошедшем Нору, но волосы, выбившиеся из пучка и «горящие» на солнце, сделали из неё баньши, предвестницу беды. — Так, герр, последнее предупреждение от Мюллера, — заявила она, притворив дверь. — Если ты не расскажешь ему рецепт взрывчатки, он выполнит свою угрозу. — Девушка усмехнулась, шурша какой-то тканью: — По его мнению, я сейчас умоляю тебя о пощаде. — А ты?.. — Принесла чудесную сумку. Подойди ко мне, — попросила Нора. Эйн встал и вслепую сделал пару шагов вперёд. Ему в плечо ткнулась вытянутая рука. Она тут же убралась, и через секунду на его голову надели родной машинистский шлем. — Ещё шаг. Эйн шагнул, задев ногой плотную ткань. Его дёрнуло вниз, и над головой щёлкнул замок. — В сумке есть всё необходимое, — послышался глухой голос Норы. Гениальная девушка! Запихнула его в сумку с расширенным пространством! Эйна опять дёрнуло и затрясло, как будто он оказался между двумя стиральными досками. Похоже, Нора спрятала сумку под платьем, и Эйн чувствовал её шаги. Через несколько минут девушка рванула бегом, и тряска превратилась в болтание кувырком из стороны в сторону. Кажется, Эйн потерял сознание. Очнулся он на земле. Трава колола спину, на лицо упала пара листьев с ближайшего куста, вокруг шумели сверчки. Ночной ветер приносил запахи леса и холод скорой осени. Эйн сел и стащил с головы шлем. Мир перестал быть жёлтым. Сбоку нашлась сумка, в кармане — спички и маленькая восковая свеча, положенные туда Норой. В другом кармане шуршал лист бумаги, но его Эйн пока не трогал. Он зажёг свечу и зашарил в сумке свободной рукой. Нащупал шкатулку с револьвером, дневник, металлический ящик (наверное, реагенты), куртку, которую тут же достал, и пару пирожков. Еда пришлась кстати, а жевать всухомятку он привык. Поев, Эйн вытащил листок из кармана. Это оказалась записка от Норы. «Ты находишься в 20 милях к югу от Миттельбурга. Мы с Урсулой долетим до Леонбурга, и я отправлю её домой. Совру, что у тебя есть дела здесь. Найди в М. доктора Шварца (Норд-плац, 19). Встретимся у него. Нора». Эйн хмыкнул: он научил девушку управлять паролётом, и предприимчивая фройлен украла аппарат у Мюллера. Интересно, далеко они улетели? Сидеть на месте не имело смысла, поэтому Эйн встал, погасил свечу, спрятал шлем в сумку, повесил её на плечо, вылез из кустов на просеку и зашагал на север, поплотнее запахнув куртку. Он шёл долго, больше двух часов. За это время лес уступил место полям, просека вывела на узкую дорогу, чёрная полоса ночи отползла влево, а солнце начало подниматься над горизонтом. В округе не видно было ни одного дома или человека. Лишь вороны кружили в небе с противным карканьем. К концу третьего часа пути Эйн добрался до берега какого-то притока Хильда. Он свернул на рыбацкие мостки и до скрипа зубов напился ледяной воды. Речушку Эйн пересёк вброд, разувшись и закатав брюки. Также босиком, привязав ботинки к ремню за шнурки, он пошёл сквозь высокую луговую траву. Дважды наступил на колючки и всё же обулся. Луг взобрался на холм, и оттуда Эйн увидел очередное поле, новый лес вдали и дорогу. Там, на её обочине, стоял старый паромобиль — по сути, повозка с двигателем. Такие называли самоходами и всячески презирали. Около паромобиля ковырялся кряжистый мужичок в рабочих брюках и ярко-зелёной рубашке. Эйн спустился с холма и приблизился к нему. — Герр, не подскажете, как добраться до Миттельбурга? — осведомился он вместо приветствия. — Туда. — Мозолистый палец указал направо по дороге. — Только далековато — почти тринадцать миль. Эх-х, — вздохнул мужчина. — Паромобиль сломался? — участливо уточнил Эйн. — Ага, купил вот развалюху! — сплюнул собеседник. — Думал с деревни в город ездить! С-час! — Давайте помогу. — Н-ну. — Мужчина вручил Эйну гаечный ключ и отодвинулся. Починка много усилий не потребовала — всего-то подправить клапан. Видимо, хозяин паромобиля ни дерка не понимал в технике. — Спасибо! — Мужчина хлопнул Эйна по плечу, забрал ключ и, уже вспрыгнув на сиденье, бросил помощнику бледно-синюю бумажку. — Бывай! — Он завёл двигатель и умчался в сторону Миттельбурга. Эйн надеялся, что в благодарность его подвезут, а получил деньги — половину дельканского кёнига. Тайри понятия не имел, сколько стоила в Делькании его услуга, но ему явно не доплатили. Впрочем, мужчина мог бы совсем ничего не платить. Воистину жадность — кратчайший путь к бедности! А за полкёнига можно было купить еды на пару дней. Эйн положил деньги во внутренний карман куртки и побрёл дальше. Ему оставалось часа четыре, если идти с той же скоростью. * * * Шло время, а между Норой и Эйном ничего не происходило. В конце концов, Урсула решила, что они всего лишь друзья. После этого стало возможно завести с девушкой приятельские отношения. Нора оказалась очень умной и начитанной. Играла на скрипке и увлеклась химией. Это она помогала Эйну в его делах. А ещё она с радостью учила Урсулу дельканскому. Жизнь текла занимательно, пока не разрушилась лаборатория. Потом Эйна схватили, но Нора настояла на том, чтобы Урсулу оставили в покое. Они просидели в доме какое-то время, и Нора изобрела невероятный план. Она достала две чудесные сумки, собрала в них кучу всего: оказалось, сумки вмещали очень много вещей и очень мало весили. В одну из сумок Нора заставила залезть и саму Урсулу. Когда дельканка вытряхнула её наружу, они были в корзине уже знакомого паролёта, который летел над лесом. — Мы сбежали, — сухо объяснила Нора. — Доставим Эйна в нужное ему место и полетим в Леонбург. — Зачем? Если Урсула правильно помнила, Леонбургом назывался город, куда приходили андарские суда. — Ты поедешь домой. — Не хочу, — воспротивилась Урсула. — В любое место. Главное, прочь из Делькании, — сжалилась Нора. — Тут тебя найдут. А теперь сядь на моё место и держи штурвал ровно, — велела она. — Я проверю курс. Урсула вцепилась в штурвал и замерла, боясь пошевелиться. Нора выпрямилась, покрутила головой, оглядывая землю внизу, и сказала: — Слева есть синий рычаг. Потяни его на себя одной рукой. Урсула подчинилась. Рычаг слушался плохо: она до крови защемила палец и сдвинула штурвал. Нора выругалась, когда паролёт качнулся и её чуть не выбросило за борт. — Мы падаем? — взвизгнула Урсула, заново хватаясь за штурвал второй рукой. — Мы снижаемся! Дельканка снова забрала управление, и паролёт приземлился на поляну. Нора взяла одну сумку, открыла её и выбросила. Урсула сидела на дне корзины и плохо видела происходящее, но ей показалось, что из сумки вылетел Эйн. — Всё! — подтвердила Нора. — В Леонбург! В восемь часов вечера они спрятали паролёт в лесу и выбрались в город. Там дельканка сразу провела Урсулу в порт, купила ей билет на пароход, дала немного денег и шляпку, обняла девушку на прощание и вежливо помахала ей, когда пароход отплывал. Спустя несколько часов Урсула будет в Шиптауне, там поменяет деньги, уедет в Александрию и, наконец-то, исполнит свою мечту.