Полное погружение

       – В следующий раз, я хотела бы более подробно поговорить с вами о ваших родителях. – По другую сторону экрана сидит женщина. Её косая чëлка с одной стороны низко свисает. Из-за коротких широких рукавов футболки торчат облегающие темные рукава водолазки. Справа от дивана можно заметить тренажёр.        – Хорошо. – Савелий кивает. – Спасибо за сеанс. До встречи.        Парень «кладёт трубку», тыкая красную кнопку на экране.        Он подвигается и ложиться спиной на кровать. Перед глазами предстаёт узор на потолке. Серебрянные завитки, будто дендриты на окнах каждую зиму, всё крутятся в хаотичном порядке. Если приглядеться, кажется, что они блестят.        В дверь стучат и после разрешение в дверном проёме появляется мужская фигура. Его голос звучит тише, чем обычно. Но всё так же спокойной.        – Мы приготовили ужин. Ты идешь?        – Да, скоро приду. – Савелий не поворачивается в сторону отца.        Мужчина уходит.        И снова парень остаётся со своими мыслями наедине. Они кружатся в голове, словно пчëлы. От них невозможно отмахнуться. От чего, он ворочиться на постели. Но затем, всё же встаёт и идёт в кухню.        Просторная комната с выходом на балкон. Столик, который всё такой же грязный и мокрый. Никто уже пятый месяц не ухаживает за ним. Иногда на мраморной поверхности можно увидеть синицу или воробья. Бывает, на нём сидит ворон. Птицы подолгу смотрят в огромное окно. Словно зрители в кинотеатре, наблюдают за жителями дома. Периодически крича или чирикая друг другу что-то, понятное только им.        Гавканье. Сейчас Раптор вбежит и снова начнёт оглушительно лаять на птиц, распугивая их.        Савелий поворачивается. Никого. Никакого лая.        В кухонной комнате стойкий запах имбиря. Савелий садится, придвигаясь ближе. Родители сидят над пустыми тарелками, а в их руках стынет чай. На столе стоят печенья. Запах имбиря исходит от них. Здесь же конфеты, мëд, открытая мятная жвачка... Всё такое знакомое. Обычный ужин в кругу Вернеров.        Сын просит мать заварить чай и она щёлкает кнопку на электричком приборе. Пока внутри чайника горит лампа и постепенно закипает, бурля, вода, Савелий сидит тихо. Он смотрит на своих родителей. Внешне спокойные, они потягивают крепкий напиток из своих кружек. У матери Лии чашечка из подарочного сервиза. Низкая и широкая. Словно к большой чашке прилепили ручку. На коричневой керамике рисунок белых снежинок, оленей и звëзд. Кружка отца Дементия напротив, высокая и вытянутая. Так, если бы в толстой свече проделали глубокую дыру. Хотя, по цвету и виду она именно свечу и напоминает. Даже подтëки по краям имеются. Пятна светлых жёлтых и темных, почти чёрных цветов. Папа редко мыл кружку. Она всегда при нём. Двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю.        Перед Савелием стоит его личная кружка. Большая и круглая. Через прозрачные стенки можно увидеть налитый напиток. Где-то на боку маленький цветной значёк компании толи чая, толи кофе. Когда-то недавно её подарили парню его друзья Миринэ и Сириус. Вместе с каким-то набором. С тех пор, младший член семьи Вернеров пьёт только из неё.        Щëлк. Чайник вскипел. Мать наливает кипяток в кружку, а уже отец ставит на стол банку кофе и бумажную упаковку с чаем.        – Я не пью кофе. – Быстро оттарабанивает Савелий.        Дементий приподнимает бровь.        – Пап, мне надо к диплому готовится. Курсачи писать. Если я выпью кофе, мой мозг будет слишком активен и я не смогу сосредоточиться на чём-то одном. А ты знаешь, научная руководитель докапывается до любой мелочи.        – С ней ты говорил только что? – Мать делает ещё глоток и опустошает кружку. Руки привычко обхватывают посуду.        – Да. – Савелий смотрит уверенно прямо в глаза женщины.        – Прости. – Дементий убирает банку кофейных зëрен. – Ты прав, Сава, учëба важнее.        – У вас был трудный день? –Парень рассматривается взглядом родителей.        Лиа ничего не говорит, но он видит, как она стала чаще моргать. Скривила губы.        – Сава, можешь взять печенье и идти в комнату. – Отец оставляет свой взгляд на сыне. – Готовься к диплому. Мы не будем мешать.        – Хорошо. Но я бы хотел с вами...        – Пожалуйста, иди и пиши диплом. Можешь пока включить ноутбук. – Мужчина перебивает его, вставая.        Они оба поспешно выходят из комнаты. Уже в коридоре, родитель шëпотом произносит:        – Не говори при ней о работе, Сава.        – А, точно!... – Так же шепотом отевечает парень. Он останавливается, когда отец говорит с ним. – Прости, пап... Я как-то забыл, что её работа связана с животными. Признаться, я тоже грущу по вечерам...        – Я долго не могу уснуть... Рядом с твоим институтом есть аптека, спроси пожалуйста безрецептурное снотворное.        – Но... Ладно, спрошу. Дашь денег?        – Твоя степендия закончилась?        – Просто... Эх, у меня другие планы. Не хотел бы тратить лишнее...        – Понимаю. И всё же: с кем ты болтал за дверью?        – Пап,... Пап, пожалуйста,...        – Я просто спросил.        – Это мой психолог. Миринэ дала контакты. – Парень беспомощно выдохнул.        – Тебе лучше после первого сеанса? – Отец отвечает спокойно. Иногда долго потягивая чай из кружки.        – Нет. Я не чувствую себя лучше.        – Не бросай терапию. Результат будет, но не сразу. Продолжай говорить с ней. Или... Можешь приходить ко мне.        Повисла неловкая пауза. Оба Вернера застыли перед закрытой дверью в комнату парня.        – Мама сильно плачет по ночам и тебе некуда деваться? – Тишину прерывает сын.        Дементий тяжело выдыхает.        – Слышал?        – Представил.

***

       Три недели прошли незаметно. Снег растаял и теперь по земле разливаются реки. Ветви деревьев, свободные от сковывающего их мороза, обзавелись зелëными почками. Пение птиц слышно всё чаще: вернулись многие, кто улетали на юг. Ветер сменил направление и теперь вместо холодных северных потоков на более южное направление.        Неизменным оставалось лишь одно: работа взрослых и приближающаяся сессия студентов.        Савелий уже которую ночь сидел перед раскрытым экраном ноутбука. Парень печатал, но потом вновь стирал или возвращал обратно предложения. Осушив кружку чая, он встал из-за рабочего стола и вышел в кухню. Лампа ярко светит, отчего Вернер щурится. Он нажимает кнопку электронного чайника, а сам ищет на полках банку цикория.        Уже когда он заварил его и собирался уходить с чашкой обратно, как перед входом в кухню появился высокий силуэт.        – Сава, что ты здесь делаешь? – Знакомый голос отца. Заспанный, он звучит, кажется, громче, чем обычно.        – Пап,... – Парень застыл с кружкой. – А ты чего не спишь?        – Так уже шесть утра. Мне на работу нужно идти.        – А я пишу диплом...        – Получается?        Они разминаются и отец проходит в кухню.        – Нет... – Устало бросает сын, стоя в тёмном коридоре.        – Нужна помощь?        – Не помешает...        – Давай флешку. Я на работе в обед посмотрю. Может, поправлю что-то. – Тихо отвечает Дементий.        – Хорошо, спасибо. – Савелий хочет сказать что-то ещё, но решает не вмешиваться и вообще не продолжать.        «Раз хочет, пусть поможет, я не против. Всё лучше, чем мучатся с этим одному.»        Парень вернулся к ноутбуку и скопировал на флешку всё, что было в файле «Вернер С.Д. ДИПЛОМ». После чего, передал её отцу. Мужчина забрал флешку из рук сына, отправляя его спать. Во сне, Савелий слышал, как поднялась мать. Её долгие копошения и, кажется, даже редкие всхлипы. Когда она ушла из дома, младший член семьи сразу же уснул.        Уже вечером, оба родителя стояли в коридоре. Если с матерью было всё понятно – она собиралась в на богослужение в доме молитвы, который они всё же по привычке звали церковью, то куда так спешил отец? Савелий вышел в коридор и встал у стены.        – Куда это вы? – Он удивленно наблюдает за взрослыми.        – Едем в церковь. Ты тоже можешь поехать с нами. – Дементий махнул ему рукой.        – Ээ... Зачем мне? – Парень продолжил стоять у стены.        – Поехали. – Отец подошёл ближе. – Поддержи мать хоть немного. Ей и так тяжело сейчас.        – Хорошо. – Савелий тяжело выдохнул.        Он, как и обещал, всё же собрался и теперь уже семья Вернеров в полном составе ехала в автомобиле. От остановки они проехали немного "вглубь" частного сектора, где остановили машину у одного из домов. На вид, самый обычный деревенский дом с ограждением. На заборе огромная вывеска с указанием названия и указанием времени богослужений.        Все трое вышли из машины и прошли внутрь. Небольшой дворик, где можно занять себя чем - нибудь. Однако, выбор развлечений крайне скуден: маленькая детская площадка, беседка и качели. На входе их уже встречают другие знакомые лица. Среди них – один из Заречных, отец Сириуса Линэр и ещё одна подруга матери. А если быть точнее, давняя знакомая её старшей и ныне покойной сестры – Маргарэтт. Стэфани Бэннет. Женщина первая замечает их и кидается в объятия старших Вернеров. Потом сразу же обращает внимание на нового гостя.        – Привет, Сава. – Её глаза так и светятся от счастья. – Решил наконец - таки тоже прийти на наше служение?        – Ну... Как бы... – Савелий замер. В голове крутилось множество мыслей. –        «Я не хочу никого обидеть. Но, по правде, мне нет дела до их богослужений. Я приехал лишь из-за матери. Как бы это так сказать?»        Парень перевёл взгляд на отца. Дементий же спокойно взглянул на него и снова приобнял жену.        Неловкая пауза, кажется, длилась вечно.        – Ладно, не важно. – На этой ноте Вернеры выдохнули. Стэфани взяла парня за руку. – Пойдём, посажу тебя. У нас сегодня много молодëжи. Глядишь и подружишься с кем-нибудь.        – Не надо, спасибо. – Быстро ответил Савелий.        Он плëлся за женщиной, что вела его внутрь. В груди закололо. Как же не хочется заходить! Не хочется внимания и лишних глаз. А ведь здесь каждый будет пытливо смотреть на него и расспрашивать. Жаль, что он не может отказать. Парень беспомощно идёт за подругой матери. Во взгляде отца он на миг замечает тоже нежелание. Спокойно идёт в церковь, пожалуй, только мать.        Вот перед ними уже вход в здание. Прозрачные двери за которыми совсем маленький тамбур с ещё одним входом. Над ним, кажется, выписан стих из Библии. Вот только Савелий совершенно не успевает или не хочет его читать. Он лишь замечает то, с какой скоростью, оказывается внутри.        Перед ними несколько рядов скамеек, которые уже заняли люди. Справа – лестница на небольшой "балкон", где ограниченное количество мест по кругу. «Почти, как в театре» – успевает подметить гость. Заканчиваются же ряды тем, что перед стеной находится небольшая сцена. На ней аналой и справа пианино. Сзади несколько стульчиков. Слева в углу можно заметить отдельную группу людей. Младший Вернер замечает, что они общаются исключительно жестами.        Стэфани тащит его наверх. Пока родители спокойно остаются внизу. И вот, Бэннет уже усаживает его близко к оградке. Отсюда открыт вид на всю церковь изнутри.        – Ну, рассказывай, – Она двигается ближе к нему. – Что нового в твоей жизни?        Сердце пропускает удар. Савелий почти не двигается. Стало жарко. Плюс ко всему, теперь у него щемит горло и хочется выпить. А ещё лучше, быстро спуститься по лестнице и сбежать отсюда. Парень сжал руки в кулаках на коленях. Он сглатывает и, наиянув улыбку, оборачивается к женщине.        – Кроме того, что пишу диплом, ничего не поменялось.        – Как же так? – Стэфани всплескивает руками. – Твоя мама рассказывала столько всего! Например, то, что сейчас вышла новая игра. Ты уже играешь в неё? У нас тут ребята из клуба киберспорта после Пасхи поедут на турнир. Не хочешь присоедиться?        Савелий помотал головой.        – Даже ради поддержки Стэнли? Помнится, вы одно время встречались.        – Нет, спасибо. – Замахал руками младший из Вернеров. – Это всё совсем не для меня. Я рад за Стэнли, но мы с ним давно разошлись.        – Очень жаль. – Бэннет не успела договорить, как в зал вошёл мужчина в костюме.        Следующие пару часов показались мучительно долгими. Прихожане пели, слушали рассуждения пастора и разборы отдельных стихов Библии в контексте, потом снова пели. Были и минуты молитвы. А так же, маленький, буквально пятиминутный перерыв. Всё время, Савелий безучастно сидел на своём месте. Иногда Стэфани всё же поднимала его. Внутри трясло. В голове крутились мысли о том, как бы уйти отсюда. Когда мимо проходили дети до шести лет, а по правилам, им всегда разрешалось ходить, играть и не сидеть на месте, Вернер печально провожал их взглядом. Сейчас он больше всего хотел бы оказаться на их месте. Маленьких, ничего не понимающих и играющих в кубики, пока взрослые серьёзно слушают слова пастора и других выступающих.        «Вот он шанс!» – Подумал Савелий, когда заметил, как одна мамочка с ребёнком поднялась со скамьи.        Парень встал и направился за ними. Стэфани лишь бросила мимолётный взгляд в его сторону. Она продолжала смотреть в книгу у себя на коленях. Вернер спустился вслед за молодой женщиной. Пока та повела своего ребёнка ниже, в комнату, где кухня и туалет, Савелий поспешил на выход.        – Отсюда легче уйти, чем с пар в ВУЗе... – Тихо сказал он сам про себя.        Парень вышел из здания и заметил в беседке знакомые лица. Миринэ и Сириус сидят здесь. Сейчас они оба повернуты спиной. Савелий медленно подошёл сзади и обнял их. От чего сразу же почувствовал удар в бок. Вторую же его руку резко сняли с плеча. Вернер согнулся.        – Это ты? – Сириус удивлëнно повернулся к парню. Его голос звучит тише, чем обычно, а сам он быстро моргает.        – Ты идиот? – Почти сразу же выкрикнула Миринэ, повернувшись. Её глаза такие же мокрые. Но девушка срезко меняет гнев на удивление.        – Что происходит? Почему вы здесь? – Савелий наконец выпрямился, всё ещё держа правую руку на боку.        – Хотела встретится со Стэнли. – Шмыгнула носом Тинирецкая. – Он звал меня. Хотя и знает, что я не люблю сюда возвращатся. Сказал, всё расскажет лично.        – Но он больше не придёт. – Опустил голову Заречный. – Я приехал с Миринэ, поддержать её и заодно встретится с ним.        – Ну, логично, он киберспортсмен... – Савелий стоял, обдумывая. Боль медленно, но отступала. Парень ещё немного выпрямился. – Всмысле, больше не приедет?        – Его больше нет... – Сириус закрыл лицо рукой.        – Я звонила его матери, она нашла его труп сегодня утром. – Тихо ответила Миринэ, она всхлипнула. – В этом дурацком шлеме, будь он проклят!        – Всмысле? – Вернер смотрел то на одного своего друга, то на другого. – А что случилось? Какой официальный диагноз?        – Остановка сердца. Но как: он был... – Друг тяжело дышит, не убирая руки от лица. – Здоров! Как бык!        – Есть множество разных версий, но я не верю им. – Продолжала уже подруга. – И главное: у него хоршие анализы.        – Да, Стэнли достаточно активный парень. – Кивнул Савелий. – Я помню его.        Оба друзей развернулись обратно. Их тела содрогались, а плечи резко поднимались вверх. Савелий подошёл ближе, он сел рядом и уставил взгляд в стол. Деревянный и лакированный, он блестел, когда на него падали лучи солнца.        «Боже, как так? Почему? Почему именно он?» – Мысли долго вертелись в голове.        Так, трое друзей сидели до тех пор, пока со службы не стали выходить взрослые. Когда они услышали новость, на лицах многих был шок. Некоторые звонили родителям киберспортсмена. Некоторые плакали, некоторые рассуждали вслух. Но легче от этого никому не становилось. По поводу самой игры, решение было принято моментально. Вместо уже покойного игрока Стэнли, на игры должен будет поехать Кай. На этих новостях, все прихожане разъехались.        На следующее утро Савелий вышел из маршрутке. С этой остановки он каждый день ходит до университета. Ровно семь минут. Но не сегодня. Парень прошел мимо здания высшего учебного заведения. На душе всё ещё лежит камень. Вернер старается дышать полной грудью. Он часто моргает. Именно сейчас, когда действие снотворного окончательно прекратилось, в его голову снова лезут воспоминания.        – Сава, с кем у тебя был первый секс? – Любопытство разгорается в глазах подруги.        – Стэнли. – Он смотрит прямо в её глаза.        – Что? Ахахах. – Она смеётся. – Как Стэнли мог дать тебе?        – Представь себе, он дал.        Тут же голову заполняют следующие мысли.        Он и Стэнли в темной комнате. Никого нет. Он берёт его лицо в свои руки. Чужие руки проникают под его футболку. Но Савелий терпит холодные ладони, что бродят по его телу. Они вызывают муражки. Но кого это сейчас волнует? Парни целуются. Он жадно проникает языком в чужой рот. Стэнли стонет. Он поддаётся. Вот уже он, Савелий, кусает его ключицы. Миг – и они оба уже на кровати. Их обнажённые тела мелькают в свете фонаря. Окно закрывает лишь тонкая прозрачная шторка. Кровать под ними скрипит. Скрип. Стэнли прогибается. Его грудь такая юная, покрыта муражками. Из горла вырывается стон. Ещё один. И ещё. Когда Савелий полностью вошёл в него, он замирает. Кровать скрипит чаще и сильнее. Стэнли изгибается под телом Савелия. Его волосы раскинуты по всей подушке. Дыхание сбито, щеки "горят". Всё тело парня вторит в такт партнëру. Руки обвивают шею и цепляются за спину Савелия. Сам же Вернер поддаётся бёдрами вперёд. Он опирается в матрас, оставляя на нём отчётливые вмятины.        Та же ночь. Но теперь уже уставший Савелий лежит в мешковатом кресле на спине, пока Стэнли стоит перед ним на коленях. Он не видит его лица. Но чувствует на своём органе обволакивающую слюну партнёра. Теперь уже Савелию тяжело сдерживать стоны. Он пытается, но Стэнли даëт понять – он вовсе не против. Долгие минуты удовольствия так же плавно заканчиваются.        Они ложаться спать, накрывая разгоряченные тела одеялом. Использованный прозрачный контрацептив с белой жидкостью остаётся валяться на полу. Они выкинут его завтра. Завтра... А сейчас им надо спать.        Впереди показался мост. Под ним – быстрая река. Савелий замер, стоя на мосту. Он опирается о перила и смотрит вниз. Ветер стал холоднее. Он забирается под кожу, вызывая мурашки. Людей почти нет. Иногда с визгом из-под колëс мимо проносятся автомобили. Пахнет сыростью.        Вернер смотрит в холодную «Москву». В голову лезут нехорошие мысли. На миг он закрывает глаза и чувствует, как его обволакивает вода. Весь мир с его ничтожными проблемами остаëтся где-то там наверху. А здесь, на глубине, так хорошо и спокойно. Холодно. Но холод вскоре становится привычен. Он заливается в массивные лëгкие, погружая тело всё глубже и глубже. Свет где-то наверху едва различим. Глаза жжёт. Но скоро это закончится. Скоро...        Савелий открывает глаза. Вокруг – всё тот же безжалостный и жестокий мир. Существует ли здесь хоть что-то хорошее? Справедливость? Бог? Он не знает. Парень сиотрит в холодное небо, словно кто-то пролил краску синего и серого цветов. Облаков нет, а солнце скрыто где-то за дымкой. Вернер опускает глаза вниз. Река так и манит сделать первый шаг навстречу. Парень смотрит. Вот он уже опирается о заграждение и задирает ногу, чтобы перелезть.        «А есть ли теперь смысл жить? Стэнли нет, Раптора тоже. Родители... Слишком подавлены. Они, наверняка, если и заметят.. То не скоро...»        – Сава? – Чей-то мужской голос. До боли знакомый, он окликнул его. – Сава!        Вернер ухватился за перила. Его тело чуть было не перекосило в сторону «Москвы», как со стороны моста кто-то быстро подбежал и крепко схватил его за плечи. Его с силой дернули обратно и опустили вниз.        – Кто?... – Савелий не успел договорить.        Перед ним стоял парень. Фиолетовые волосы напомнили ему Розэтту, девушку Хайди. Выразительный взгляд, на его шее красуется цепочка, а на безымянном пальце правой руки чёрное кольцо. Он поправил тëмные очки двумя пальцами.        – Сава, что ты творишь? – Парень поставил руки в бока. – Что происходит?        Савелий молча смотрел на остановившего его парня.        – Господи, неужели это то, о чём я подумал? – Незнакомец прикрыл лицо рукой. После, подцепил Вернера другой рукой под мышку и повёл на другую сторону моста.        – Кто ты? – Наконец прорезался голос у Савелия.        – Лучший полицейский в этом городе. – Парень приложил руку к сердцу. – А, ты... Вроде, Сава? Роза рассказывала про тебя. Как прошла презентация игры?        «Роза... Игра...» – Мысли крутились в голове.        – Ты знаком с Розэттой?        – О, я не просто с ней знаком. – Названный полицейский обернулся. – Я её брат Арэст. Будем знакомы!