died before I met you

      Отвратительно. Все это, просто отвратительно. Когда я думал, что все плохо, живя свою земную жизнь, я даже представить не мог, что все может в сто раз ухудшиться! Это даже как-то несправедливо. Я пережил такие мучения, и теперь, оказавшись по ту сторону, должен был обрести покой, но нет же, нет! Вот, что мы имеем в итоге — мое лицо разбито и болит, моя голова болит, моя шея в синяках от удушья, мои руки болят, из-за того, что я уже который день держу их связанными за спиной, да все мое никчемное тело ломит! Они ведь специально все так продумали, чтобы оказываясь здесь, у людей уже не было никаких физических потребностей, но они, все так же чувствовали боль.       Но главное не это, я ведь все равно обыграл их. Та рыжая стерва, которая старуха, сказала, что физическая боль не главное, они хотят, чтобы я что-то там почувствовал своей душой. Как бы не так. Нихера я не чувствую. Я просто считаю отведенные мне дни. И все. Мне нисколько не жаль, ни о моей несостоявшейся карьере, ни о семье, ни о себе. А все потому, что я знаю, знаю, что ничего бы такого не было. Художником я бы не стал, спился бы скорее, ага, последние годы все к тому и шло. Семья? Ее у нас никогда не было. А я сам? Себя я ненавижу и буду ненавидеть до последнего дня. Мой поступок, это некая месть себе, так я это называю. Потому что есть вещи, за которые я себя никогда не прощу, вещи, за которые я могу себя ненавидеть, но это не имеет никакого отношения к сожалению о будущем. О чем можно жалеть, так это о прошлом.       Они говорили, что припасли для меня что-то на десерт. Ха, странно, но даже находясь в таком месте, я не чувствую себя задетым. Да, не очень приятно когда на тебя орут, когда тебя бьют, когда все тело ноет, но я их все равно переиграю. Из моих глаз не выльется ни одной слезинки сожаления.        — Джерард! — радостно, как ни в чем не бывало, воскликнула рыжая дура номер два. Будто бы, это не она меня вчера душила скалясь во все зубы. Я невольно поежился. Ну, не от страха конечно, просто неприятно от ее вида стало.        — Сегодня у нас великий день, вставай! — ночь я опять провёл на каменном полу, в каком-то темном помещении, поэтому, пробуждение было не самым приятным началом дня.        — И что же сегодня за день? — я вопросил, с язвительным восторгом. Может быть, если начать ей подыгрывать, события начнут развиваться интереснее, и она не захочет меня придушить на сей раз?! Хороший план. Хитро улыбаюсь сам себе, медленно поднимаясь с пола.        — О, ты не поверишь! — так же язвительно протянула девушка, а мы с ней на одной волне. — Сегодня, ты наконец-то увидишь причину своих будущих сокрушений о не содеянном! — она подмигнула мне. Вы посмотрите, какая же сволочь.        — Ну же, поведай мне — воскликнул я, улыбаясь (скалясь) ей, пытаясь скрыть за маской радости всю свою ненависть. Пассивная агрессия, в ней я мастер.        — Сегодня, ты сможешь лицезреть свою родственную душу! — твою ж мать! Улыбка быстро сползла с моего лица, а ноги не захотели продолжать путь к полоске света, возле которой стояла рыжая в сопровождении амбалов-охранников.        — Да мне это, нахуй не надо! Я сказал один раз, и повторю ещё раз — я в эту чушь не верю! — чувствую, как у меня температура поднимается, и кровь в венах закипает от возмущения.        — Веришь или нет, это не важно. Правила — есть правила. — процедила девушка, холодно улыбаясь.        — Каким образом, вы хотите заставить меня сожалеть о чем-то, просто показав мне рандомного человека, вы хоть соображаете?! Могли бы придумать, что получше…— я продолжал сокрушаться, то ли от их тупизны, то ли от того, что мое черствое сердце пытаются разбудить.        — Это не твоя забота, Джерард, идём. — она уже не улыбалась. Сделав шаги в мою сторону, стерва даже попыталась схватить меня за руку, но я вовремя увернулся, перелом мне не нужен.        — Я считаю это бесполезным. — отрезал я, не пойду никуда.        — Джерард — ее лицо оказалось слишком близко к моему, и она заулыбалась снова, но не как обычно, а как в тот раз, когда душила меня, бля… — Ты просто боишься увидеть то, что не должен был, да? — ее голос стал ласково-саркастичным, о чем это она?! — Бедный мальчик, боится разбитого сердца — нет, нет, нет и ещё раз нет. Что мелет эта сука?!        — Ничего я не боюсь! — я рявкнул и зашагал мимо нее к выходу — Пойдём уже.

***

Мне кажется, мы идем уже больше часа. Светлые коридоры, темные коридоры, коридоры с мигающим светом…мои ноги сейчас отвалятся!        — Почему так долго?! Мы что, на край света идём?! — я устал молчать.        — Куда ты его запрятал, туда и идём. Разберись в своей голове, Джерард — равнодушно возразила рыжая. Интересно, о чем она?       Пока мы идём, я, на самом деле, уже о многом успел поразмыслить, а именно, о «родственных душах». Ещё будучи по ту сторону, многие жужжали об этом. Если у тебя появляется новый близкий друг, вторая половина или еще кто, если вы не отходите друг от друга, вам всегда есть о чем поговорить, вы жить блять друг без друга не можете, значит все, все признают вас соулмейтами. Я отношусь к этому крайне скептически.       Люди не могут быть созданы друг для друга, просто так получилось, что вы читали одни и те же книжки, выросли на одинаковых мультиках, и теперь, смотрите, у вас так много общих интересов! Если сегодня, он случайно выцепил тебя в очереди в маке, потому что у него было настроение для знакомств, а ты по приколу решила ему улыбнуться, это не значит, что если бы он пошёл в этот день в kfc, то остался бы одинок, нет! Там, за кассой, стояла бы другая девчонка, с которой он потом будет спать.       Это все очень тупо. У меня вот, ни разу не было серьезных отношений. Так, подружки на ночь, но это не значит, что я ещё не встретил свою «родственную душу». Фу, у меня даже лицо искривляется, когда об этом думаю. Это значит лишь то, что у меня сложный, никем не переносимых характер, что я слишком замкнутый, почти не выхожу из дома и имею с десяток зависимостей, вот что это значит.       Мы завернули за угол, и обстановочка наконец-то сменилась. Теперь, коридор был похож на длиннющий темный холодный тоннель, стены которого, были обиты железными блоками, а в конце, горел неяркий теплый свет.        — Почти пришли, готовься. — не слышно проговорила рыжая. Идти до света оставалось метров двадцать. К чему готовиться то?!       Здесь, я думаю, все устроено так — они просто ищут человека, похожего на тебя, скорее всего, из твоего же города, ещё, что бы ваши тети были подружками, и выдают его за твою «родственную душу». Чтобы ты посмотрел и подумал — да, у меня все могло бы сложиться! Все было бы так хорошо, ведь это, так близко, рукой дотянуться, а я всего годик не смог подождать, какая жалость! Во всяком случае, надеюсь, они мне нашли какую-нибудь брюнеточку…высокую, главное не блондинку, и не мать его рыжую, вот точно не рыжую! Вот бы она смахивала на мою бывшую, будет хоть что-то приятное, та была ничего…        — Пришли! — проговорила стервозница, и мы резко остановились напротив стекла, вмонтированного в стену тоннеля, из него и исходил теплый свет. Я почувствовал, как моя челюсть непроизвольно отвисла…        — Это, это, что?! Вы блять шутите! Нет ребят, я и так в это не верил, но теперь, все ещё больше похоже на абсурд! — я резко отвернулся от стекла, за которым была обычная подростковая комната, немного смахивающая на мою, но эта была почище. На стенах висели постеры фильмов, которые я знал, на полках стояли фигурки из сухих завтраков, я такие тоже собирал, от нечего делать, потом, перешёл на коллекционирование пивных крышек. Я не особо то хорошо разглядел интерьер, зато я отлично разглядел парня, сидящего на краю кровати с электрогитарой в руках, люблю электрухи… так, нет! Нет! Нет!        — Это, он и есть, Джерард! — рыжуха надменно рассмеялась мне в лицо, пока я продолжал находиться в полной растерянности, а затем схватила меня своими костлявыми пальцами за плечи, прям как когда душила, и силой развернула обратно, к стеклу.        — Это Фрэнк, познакомься — я нервно сглотнул и почувствовал, как дрожь прошла по всему телу. Почему то, мне как никогда некомфортно — Не волнуйся, он нас не видит и не слышит. Из его комнаты, эта стена кажется обычной. — начала она шептать мне на ухо, все так же держа меня за плечи, я уже чувствую образовавшиеся там синяки — Смотри, смотри — на этом моменте, мне почему-то захотелось зажмуриться и не видеть ничего, но я взял себя в руки и открыл глаза.       Как я и сказал, ничего особенного, подростковая комната, где куча отголосков того, что я любил. Комиксы, постеры, диски, книги…и парень, кажется чуть младше меня. Я пробегаю глазами снизу вверх. Конверсы, рваные джинсы, татуировки на пальцах, которыми он перебирает струны белой электрухи в наклейках, поверх черной футболки, джинсовка с парой нашивок логотипов моих любимых групп, колечко в носу, брюнет…блять. Мне резко как-то очень поплохело, надеюсь, у рыжей есть нашатырь. Лица почти не видно из-под чёрных прядей, он ведь не видит нас, играет себе спокойно на гитарке, склонив голову. Черт! Я резко вздрогнул и чуть не повалился назад, когда парень быстро поднялся с кровати, на секунду сверкнув своими изумрудными, как оказалось, глазами, и вышел из комнаты. То, что за ее пределами, нам видно не было.        — Ну все, я думаю на сегодня хватит — скомандовала рыжая, отпуская мои плечи — Теперь, каждый день ты будешь приходить сюда, один, и наблюдать за страданиями Фрэнка. — у меня в голове все плыло, какие страдания? Он даже не знаком со мной, о чем ему страдать? Рыжая как-то слишком быстро зашагала обратно по коридору, а два амбала взяли меня под руки и повели за ней, к выходу из тоннеля. Я зачем-то ещё долго оборачивался на желтый свет.