november has come

***

      Тише с ним комфортно на площадке. в одном кадре так вообще здорово.       стоишь, а рядом от человека исходит аура. сильная такая. аура мастера.       аура таланта.       за много лет работы и в театре, и в кино, он научился чувствовать то самое в молодых актерах. и вот тридцатиоднолетний Тихон чувствует в двадцатидвухлетнем Сергее энергию такой силы, что ею дома можно крушить, разбивать людские сердца и покорять весь мир.       реалистичный тремор, замутнённый взгляд, рваное дыхание — он отыгрывает свою роль на все двести. он с таким тщательным вниманием подошёл к созданию образа «Сергей Разумовский», к принципиально новому образу, отличающегося от комиксного, так что каждый должен восхищаться его проделанной работе.       а игре тем более.       только «Игорь Гром» выходит из кадра и превращается в «Тишку Грома», мужчина взгляды на Серёжу переводит, который либо в кадре стоит и отыгрывает последние секунды, либо смотрит-пялится на Тихона вне площадки, так же восхищаясь им.       какая-то ментальная связь у них: восхищаются друг другом и улыбаются, делая вид, что просто восхищаются.       Тиша смотрит, как Серёжа сидит на полу офиса, как трясётся от ужаса, а когда камера выключается — у него реальная паническая атака.       тогда внутри всё переворачивается, с места срывается. чуть у самого паника не наступает до трясучки.       Серёжа гиперчувствителен, безумен, эмоционален и гениален.       он проникается всеми персонажами, которых он играет, он каждую свою идею во всю транслирует, которые одна безумнее другой, он пугается, смеётся и обижается громко и ярко, изредка распугивая прохожих; а ещё он гениален. юный гений собственного театра.       когда он сам с собой в кадре, Тихон с удовольствием смотрит на то, как эмоции сменяют одна другую, смотрит и наслаждается тем искренним внутренним теплом, тем светом, с которым только родится можно. его не сыграешь. и этот свет так подходит для этого Разумовского, наивно жившего несколько лет с галлюцинациями.       вся эта детская наивность удаётся Горошко очень даже хорошо.       и пускай Тихону не нужно быть на этих съёмках — он приходит и смотрит на юное дарование, при виде которого внутри всё так сладко сжимается…       он это чувство глубоко в себя засовывает, запихивает. сценарий в руках сжимает и уходит тихо посреди сцены.       нельзя стерпеть эту ауру мастерства.       а совесть ещё сильнее.

***