Любовью лечат души.

Вин стал усерднее готовиться к участию в мюзикле, а Брайт — чаще делать ему маленькие сюрпризы. Для музыканта уже не было чем-то необычным увидеть после долгой репетиции у себя в кабинетике пакет с закусками или любимый омлет с курицей, а перед уроками холодный кофе неизменно приносил кто-то из учеников. Иногда Брайт открыто приходил на его репетиции и сидел на самом последнем ряду, но уходил до того, как Вин подошёл бы к нему. Боксёр выбрал тактику влюбить его в себя на расстоянии. Ну, или хотя бы расположить к себе. В такой манере пролетело три недели. Был поздний вечер очередного душного дня. Вин закончил репетицию. Сегодня он аккомпанировал главной солистке мюзикла и голова у него немного побаливала от ее фальцета. «Сейчас бы точно не помешал твой кофе, Лу…» Перед глазами Вина, вдруг, очень отчетливо появилась картинка — мальчишка лет пяти с вечно взъерошенными волосами, курносый и в веснушках. Он стоял и улыбался. «Давай и тебе придумаем прозвище, Вин! Я уже придумал…» Вину не дали дослушать маленького мальчика, бесцеремонно прервав похлопыванием по плечу. — Спасибо, дорогой, за репетицию. Меня все устраивает. На следующей неделе в понедельник повторим. Хорошо? — Кхрап (уважительное «да, конечно»), Кхун’Мали. Меня тоже все устраивает. Сделав «вай», Вин улыбнулся женщине и встал, чтобы проводить ее. — Ты такой вежливый, Вин. В наше время это большая редкость. Вин снова сделал «вай» и улыбнулся, женщина, попрощавшись, ушла. «Ну, и где мой кофе, Лу?!» Проверив стол в небольшом кабинете, Вин не обнаружил там ни напитков ни закусок. «Странно. Я уже привык, вообще-то» Собрав вещи, Вин отдал ключи охраннику и вышел во дворик при школе искусств. В этом дворике росла огромная кассия (цветущее дерево, жёлтые цветки, которого являются символом Таиланда). Именно на это дерево и карабкался сейчас Брайт, а под ним стояла маленькая девочка и держала два больших напитка. «Что он делает?» — Пи’, вон он! Я его вижу, Крысик снова перепрыгнул на другую ветку. Теперь правее. Брайт остановился и посмотрел туда, куда указывала девочка пальчиком. Вин подошёл ближе и увидел на дереве крошечного котёнка. — Крысик — это имя котёнка? Девочка обернулась на голос и недоверчиво посмотрела на пианиста. — Я вас не знаю, Пи’. Не говорите со мной, пожалуйста, а то Пи’Брайт вас побьет. Удивленно уставившись на затылок с двумя хвостиками, Вин хмыкнул и стал молча наблюдать за боксером. Изловчившись, Брайт аккуратно подцепил когтистого забияку и засунул его под футболку. — Ссс, ай! Не царапайся! Убон, ты дала ему правильное имя! — Прости, Пи-и’, он просто боится! А так-то он ласковый у меня. Крысик, не царапай моего Пи’! Он спас твою маленькую жопку! Вин снова перевёл взгляд на девочку, та с опаской поглядывала на него в ответ. — Пи’Брайт, давай быстрее. Тут какой-то подошёл и не уходит… Боксёр уже почти спустился, как неудачно поставил ногу и она соскользнула со ствола, не удержав равновесия, он плюхнулся на пятую точку и спину. — Пи’!!! Ты в порядке? Девчушка бросилась к нему и Вин тоже следом за ней. — Брайт! Брайт не успел подняться, а так и остался лежать на спине, когда девочка и музыкант подбежали к нему и склонились с разных сторон. У обоих были такие испуганные, но смешные лица, что боксёр громко захохотал. — Вы такие милахи! — Ну, Пи’-и! Не делай так! Я испугалась! — Привет, Вин. Пианист протянул руку, чтобы помочь ему встать. Брайт принял помощь. — Убон-цветочек (Убон — водяная лилия), отдай напитки Пи’Вину, пожалуйста. Кивнув в сторону Вина, Брайт стал вытаскивать котёнка из-под футболки. Девочка строго посмотрела на музыканта и протянула бумажные стаканчики. — Пи’Вин, почему вы не здороваетесь в ответ. Пи’Брайт же сказал вам «привет». Усмехнувшись, Вин посмотрел на Брайта, тот как раз задрал футболку и пытался отцепить от неё котёнка. Весь его пресс и грудь были испещрены тонкими царапинками, а некоторые даже кровоточили. — Здравствуй, Брайт. Здравствуй, Убон-цветочек. Девчушка прищурилась и удовлетворенно кивнула. — Здравствуйте, Пи’Вин. Мне очень приятно. — И мне, Убон. Ты такая умная, сколько тебе лет? — Неделю назад исполнилось шесть, спасибо. Деловито откинув назад правый хвостик, девочка потянулась за котёнком и взяла его на руки. У неё он сразу присмирел и замурлыкал. — Где ты нашла это чудо? — Бегал возле дома. Я живу тут, через дорогу. Пришла сюда с ним погулять, а он испугался чего-то и залез на дерево, дурачок. Он у меня уже вторую неделю живет. Увидев исцарапанные руки боксера, девочка вскрикнула. — Пи’! Тебе больно?! Крысик, ты плохой котёнок! Будешь сегодня наказан. — Нет, Убон, все хорошо. Беги домой, мама тебя потеряла, наверное. Я посмотрю, как ты дойдёшь, давай, беги. Девочка подошла и обняла Брайта, потом по очереди сделала «вай» парням. — Спасибо, Пи’Брайт. Ты лучший! До свидания, Пи’Вин, рада была познакомиться. Помахав на прощание, девочка убежала, отчитывая на ходу котёнка. Убедившись, что она дошла до дома без происшествий, Брайт посмотрел, наконец, на Вина. Тот осматривал его с ног до головы. — Так ты ещё и спасатель котят. Интересно. Отряхнувшись, Брайт кивнул. — Приходится. Убон такая непоседа, хоть и умна не по годам. Протянув один из напитков боксеру, Вин посмотрел на часы. — Спасибо. Уже поздно. Поехали, надо обработать твои боевые ранения. Брайт удивленно уставился на пианиста. — Что, прости? — Я сегодня на машине. Поехали ко мне — обработаем царапины. Когти кошек очень грязные, может быть заражение или нагноение. Хочешь такое? Нет? Тогда шевелись. Вин нервничал, внутри у него все тряслось, но внешне он старался этого не показывать. Он не чувствовал себя так уже очень давно — словно резко поднялась температура и закружилась голова. И из-за этого он нервничал и не мог понять, что с ним твориться. Сев в машину, посмотрел на себя в зеркало. Щеки пылали алым румянцем и выдавали его состояние очень явно. Брайт сел на переднее сидение. — У тебя все хорошо, Вин? Ты покраснел, кажется… И что за приступ заботы и доброты? — Сейчас свалишь, если не перестанешь расспрашивать. — О, вот сейчас все нормально. Сейчас верю, что это ты. Хмыкнув в сторону, боксёр пристегнул ремень и они поехали. Парни ехали в тишине. Брайт не рисковал с расспросами, а Вин так разнервничался, что боялся это выдать и молча размышлял. — Мы приехали. — Большой у тебя дом, Вин. — Это дом отца. — Я познакомлюсь с твоими родителями? Так скоро? — У меня только отец, мамы нет. Брайт потупился. — У меня тоже. Прости. Вин вышел из машины, подождал пока это же сделает Брайт и пошел ко входу в дом. — Что случилось с твоей мамой, Брайт? — Автомобильная авария… Парни явно чувствовали стеснение. Вин достал ключи от дома и посмотрел на боксера. — Почему не спрашиваешь, что случилось с моей? Брайт продолжительно посмотрел тому в глаза. — Что случилось с твоей мамой? — Рак. — Сочувствую, Вин. Положив руку на спину Вина, где немного выпирала левая лопатка, Брайт тихонько похлопал его в утешение. — Я тоже, Брайт. Входи. Распахнув перед гостем дверь, Вин пропустил его вперед. Минуя прихожую, парни вышли в просторную кухню-студию на первом этаже. На диване, спиной к ним сидел отец Вина и что-то читал. — Вин, это ты? Ты не один? — Здравствуй, пап. Да, поздоровайся с Брайтом. Сакда встал и подошел к парням. Брайт сделал «вай». — Здравствуйте, Кхун’. Меня зовут Брайт. Мужчина протянул ему руку и улыбнулся. — Здравствуй, Брайт. Ты меня разве не помнишь? Пожав руку, Брайт непонимающе посмотрел на Вина, но тот пожал плечами в недоумении. — Про что ты, пап? — Ну конечно вы не помните… Вам было-то лет по пять, наверное. Да, точно. Вы двое раньше уже дружили лет до шести, да. В пять лет вместе были в лагере скаутов… Не вспомнили? Парни дружно отрицательно завертели головами. — Ай, да что же это я! У меня есть фото, сейчас покажу. Сакда достал из сумки бумажник, а оттуда старое фото, согнутое пополам так, что верхней части не было видно. С фото, улыбаясь до ушей, смотрели два мальчика — один весь в веснушках и растрепанный, а второй аккуратно причесанный и немного неуклюжий. Вин забрал фото у отца и посмотрел внимательнее, Брайт стоял сзади него и вывернул голову так, что щекой коснулся его плеча. — Это мы, Кхун’? Мужчина, кивнув в ответ, улыбнулся. — Вин был послушным мальчиком, когда оставался один, но с тобой, Брайт! Ахаха, весь лагерь гудел от вас целый месяц. Мы с Ноа устали тогда извиняться и выслушивать жалобы на вас от вожатых. Это фото было сделано в 2000 году, когда мы вас забирали из лагеря. Вин разогнул фото и увидел двух мужчин. Они так же, как и мальчишки широко улыбались и подняли руки, будто машут. — Это мой отец! Вы дружите? Сакда немного занервничал, но ответил. — Дружили… Двадцать лет назад. Парни дружно понимающе кивнули, Вин перевернул фото, там была надпись: «2000 год, Ноа и Сакда забирают из лагеря хулиганчиков Лу и Ли» — Пап, Лу и Ли — это мы? — Да, вы так называли друг друга. Лу — Брайт, Ли — Вин. Ваши мамы так вас и звали — ЛуБрайт и ЛиВин, подыгрывали вам. Теперь и Брайт и Вин поняли свои маленькие флешбеки. Вин протянул фото отцу. — Вы и сейчас, кстати, как раньше, дружно киваете или мотаете головами в ответ. Это тоже было что-то типа вашей фишки. Так сейчас говорит молодежь? Фишка, правильно? Парни дружно кивнули и только сейчас заметили, что реально делают это синхронно. — Вот-вот, и я об этом. Мужчина улыбнулся и хлопнул Брайта по плечу, заметив его исцарапанные руки, вопросительно посмотрел на парней. — Во что вы опять влипли? Он кивнул на руки боксера. — Лу…. Брайт, снимал котенка с дерева, а тот его исцарапал. Вин непроизвольно назвал Брайта его прозвищем, но быстро исправился, но все-таки слегка покраснел и отвернулся, направляясь к лестнице на второй этаж. — Пошли, твои ранения все еще требуют обработки. Боксер сделал «вай» и направился за пианистом, но Сакда его остановил. — Я рад, что ты наконец-то зашел в гости, Брайт… Как там Ноа, все такой же ворчун? — Аххах, да, Кхун’. Тут вы в точку попали. С годами, видимо, стало еще хуже, ворчит днями на пролет. Мужчина тепло улыбнулся, но в его глазах застыла печаль. — Ладно, не буду вас больше отвлекать. Если понадоблюсь — я у себя в кабинете, Вин. Парни поднялись в комнату Вина, а его отец ушел в кабинет на первом этаже. В комнате было чисто и все аккуратно расставлено, кровать идеально ровно заправлена и приятно пахло. Брайт прошел в середину и осмотрелся. — Послушный мальчик еще и очень аккуратный. Вин молча указал на стул, а сам подошел к шкафу и достал аптечку. Брайт послушно сел. — Раздевайся. Боксер резко вскинул голову и посмотрел на пианиста взглядом «чего!». — У тебя вся грудь исцарапана и живот. — А, ты про это… «Я краснею! Что?! Надо взять себя в руки, Брайт» Сняв футболку, он и сам увидел, что там все исполосовано тонкими линиями и только сейчас почувствовал легкое жжение. — Ого! Да он не Крысик, а росомаха, блин! — Тебе лучше встать, мне так будет удобнее. Брайт встал напротив Вина. Его внешний вид был спокоен и серьезен, но внутри, как только боксер снял футболку, все всколыхнулось. Незаметно сглотнув, Вин стал обрабатывать ранки специальным раствором. Минуты две тишину нарушало только редкое шипение Брайта, потому что щипать стало еще сильнее от раствора. — Откуда ты знаешь Убон? — Ее отец тренер по боксу, я ходил к нему раньше на тренировки. — Дядя Микки тоже твой тренер? — Да, она меня сдала? Ахаах, девчушка не промах! — Убон живет с отцом? — Ее мама посол в США, она часто в разъездах. Убон четвертый ребенок в семье. Она часто приходила к своему отцу на работу и мы с ней подружились, она мне как сестренка. — Понятно. Вин закончил с грудью и немного склонился, чтобы обработать пресс. Перед этим он легко подул на грудь Брайта. Боксер большим усилием воли сдержал тихий стон. «Что он вытворяет! Только бы у меня не встал, пожалуйста!» Снова молчание. На животе было поменьше царапин и Вин быстро там все обработал. — Теперь руки. Конечно, на пресс он тоже подул и заметил, как Брайт его напряг. «Вин, держи себя в руках! Он не шоколадка, чтобы ты хотел его облизать!» Взяв правую руку боксера в свою, Вин повернул ее ладонью вверх. Брайт все это время смотрел на лицо Вина. Оно было озадаченным и серьезным, но порозовевшие щечки делали его милым. Брови слегка съехались и стали похожи на два домика, а нижнюю губу он несильно закусил. — Зачем ты это делаешь, Вин? Пианист, не отрываясь от своего занятия, кинул быстрый взгляд на Брайта и выпустил свою губу. — Вопреки всем своим попыткам не думать, что ты хороший парень, я так думаю, Брайт — вот зачем. С правой рукой было закончено. Вин опустил ее и подошел к боксеру чуть ближе, чтобы взять левую. Через пять минут закончил и с ней. — Ну, вот. Теперь ты в безопасности, все обработано. Вин окинул взглядом смуглый торс и руки боксера и поднял глаза на его лицо. «Ох! Снова этот взгляд! Сколько же в нем любви… Ну почему?! Почему он так смотрит на меня?!» — О чем ты сейчас думаешь, Вин? Музыкант покраснел и отвернулся. Убирая пузырек в аптечку, он почувствовал руку у себя на плече. — Ответь мне, Вин. Они стояли возле стола, пианист отодвинул сумку с медикаментами и оперся на него руками, опустив голову к груди. — Я думал о твоем взгляде, когда ты смотришь на меня. — И что с ним не так? Тихо засмеявшись, Вин отошел от стола, достал из шкафа чистую футболку и протянул ее Брайту. — Будто ты и сам не знаешь. Забрав футболку, боксер не стал ее сразу надевать. — Откуда я могу знать про свой же взгляд на тебя? — Надень, пожалуйста. Вин указал на футболку в руках Брайта. — А если я не хочу. Швырнув ее на стол, боксер быстро сократил между ними расстояние. — Так что там с моим взглядом? Вин попятился назад, но уткнулся спиной в шкаф. — Зачем ты это делаешь, Брайт? — Потому что, вопреки всем своим попыткам не думать, что я хороший парень, ты так думаешь, Вин. — Поцелуешь меня? — А мне можно? — Раньше ты не спрашивал. — Раньше ты сам меня целовал. Вин подался вперед и притянул Брайта к себе за ремень джинсов. Его губы мягко коснулись губ Брайта, и второй тут же прижал его к себе, обнимая за талию. Тихий, едва уловимый стон, и земля ушла из-под ног боксера. Нежно лаская губы, Брайт почувствовал его язычок. Вин просился внутрь, слегка касаясь им губ парня. Чуть приоткрыв рот, боксер впустил его и поцелуй стал глубже. Руки пианиста зарылись в его густые волосы. Тихо постанывая, парни потеряли счет времени. Их языки скользили и ласкали друг друга, губы чуть саднило от чувственных укусов, а воздуха становилось все меньше и меньше. Через минуту Вин отстранился, но тут же вернул свои губы назад. В перерывах между короткими вдохами он невесомо касался лица Брайта поцелуями-бабочками и не мог себя остановить. Боксер улыбался и принимал все эти касания. — Какой ты нежный, маленький. Я и не думал, что ты можешь быть таким. Вин словно что-то в себе открыл и выплеснул всю свою нежность в этот поцелуй. Он хотел так сделать еще с того раза в гримерке, но сдерживал себя. Закрывал свои чувства на всевозможные замки. Строил стены и преграды, только для того, чтобы не влюбиться снова и не обжечься. Но с этим парнем это было просто невозможно сделать. Брайт раскрыл его, позволил почувствовать себя нужным и любимым. Все его маленькие и незначительные поступки слились в итоге в одно большое доказательство искренности его чувств и чистоты намерений. И Вин решил поверить ему. — Вин… Они все еще стояли возле шкафа и обнимались. — Ммм? — После всего того, что между нами было, кто мы друг для друга? Вин отстранился и посмотрел ему в глаза. — А чего ты хочешь? — Я хочу, чтобы ты стал моим парнем. Пианист занервничал. — Чего ты боишься? Это из-за Криса? Испуганно посмотрев на боксера, Вин освободился от его объятий и отошел. — Тебе Нан сказала? — Она ничего не рассказала толком, только то, что он преследует тебя.  — Мне неприятно говорить о нем. Брайт надел футболку. — Я не давлю и не тороплю тебя, Вин. Какой у тебя адрес — вызову себе такси. Вин молчал. Брайт ждал. — Вин. — Останься. — Останусь, если поговорим. О нас. Брайт подошёл к Вину сзади и обнял. — Мне не нужны подробности, если не хочешь их рассказывать. Я просто хочу знать причину — почему ты его боишься. Тяжело вздохнув, Вин снова выпутался из объятий. — Извини, я не могу, Брайт… Чмокнув пианиста в плечо, боксер понимающе кивнул. — Я понимаю. На столе лежали блокнот и ручка, Брайт написал свой номер. — Напиши мне. Уходя, боксёр заглянул к отцу Вина, чтобы попрощаться.