Cupid Carries A Gun

Вместе. Именно это люди понимали значение этого слова во всех его смыслах. Вместе просыпаются, вместе готовят, вместе чистят зубы и вместе поют. Им было весело, весело вдвоём. Они не пытались изменить друг друга, не пытались указать что делать и как. Они принимали всё, принимали каждый недостаток и каждую неприятность. Они принимали и то что иногда у кого-то что-то обламывалось и их встречи срывались. Но они это принимали. Единственное что им не удавалось в этих отношениях. Так это скрывать всё. Держать всё в строжайшем секрете и никому ничего не говорить. У них была условность, то что каждая скажет своему брату. Просто для того что бы держать их в курсе. И именно это привело к тому что, Финнеас сказал Клау, а Даниэль Зои, а девушки между собой друг другу. И тогда уже, именно О'Коннел и Долорес, пришлось отчитываться, глядя в глаза подругам. Но они это пережили и слава богу. Сейчас же девушкт спокойно готовили обед, на кухне дома певицы. — Айлиш, уйди нахрен отсюда, ты мне мешаешь! — кричала Долорес. — Да ладно тебе, жалко что-ли. Билли обиженно отворачивается, но на душе у неё спокойно. Последние пару недель было именно так. А всё из-за чего, из-за того что утром, как только проснулась она видела нахальную улыбку, в обед по фейстайму ядовитые слова слышала, и вечером после концертов, чувствовала холодные ладони у себя в волосах. День за днём, она всё больше убеждалась в праведности своих действий и поступков. А что самое главное так это и в праведности своих слов, ведь тогда она не солгала по поводу своих чувств. И сейчас понимала, что всё было не зря. — Попробуй. — ледяным тоном говорит. — Перца больше. — Ой блять, нет, как всегда будет, что потом я есть не смогу. Сама потом себе добавишь в тарелку. Билли подходит сзади и обнимает. На ухо воздух горячий выпускает и тихо говорит. — Ну и чего ты так злишься? Знает ведь, что такое заводит Долорес и она потом отказать не сможет. А та и вправду лопатку только в руке сильнее сжимает и воздух в лёгких задерживает. — Убери руки свои поганые, Айлиш. Но последняя знает, что та этого не хочет и только под футболку их запускает, и узоры странные на холодной коже выводит. Мочку уха кусает и в волосы носом зарывается. — Айлиш, пожалуйста... И она вновь не слушает, всё по своему делает, усаживает Робин на стол и целует, так жадно целует. И она поддаётся, всё-таки разрешает делать с ней, всё что та захочет. Ведь они уже выяснили, что Айлиш всегда получает то, что хочет. Но в этот раз всё пошло не по плану, и в кухне слышится запах горелого. — Чёрт, говорила же меня не трогать, а тебе же плевать на это. — психует и сковородку в мойку кидает. — Боже, детка, успокойся ты уже. Ну сгорело и сгорело. Твоё тело, в конечном итоге, против не было. — Вот знаете что, мисс О'Коннел, я больше в этом доме готовить не буду. Потому-что вы себя в руках держать не умеете. — брюнетка шлёпает девушку по ноге и поднимается вверх. — Ты куда? — За телефоном, Айлиш, еду заказывать. А у Долорес улыбка с лица вторую неделю, всё никак, не сойдёт. Она довольная, все её решения, что были ею приняты, были наконец-то правильными. И это её радовало. Сколько раз за это время, девушки уже палили свою еду. И какими способами они только это не дали. Робин казалось, что служба доставки уже наизусть знала её номер. И всё-таки отношения с Айлиш не были её ошибкой. Чувства, что она испытывала только становились сильней, когда она начала узнавать, что-то новое о Пайрет. Поэтому сейчас она не думала о будущем, и просто наслаждалась моментом. Впервые в жизни наслождалась. — Эй, О'Коннел, что ты будешь? — Пасту с бобами хочу. — отозвалась та и села напротив. — О боже, ты что наконец то спокойна? Азраель закурила и кинула зажигалкой в Айлиш, а та словила её и крутила ею будто трафеем. — Еда будет через минут сорок, а я, блять, очень голодная, и всё это, О'Коннел, по твоей милости. Она нервно делает затяжку за затяжкой, кажется, что дым от сигорет перебивает запах гари в кухне, но обоим на это плевать. Каждая смотрит в глаза другой и думает о чём-то своём. И тихо так становится, такое редко бывает, но даже так уютно. — Да и вообще, Бейрд, я уверена, что у тебя есть комната со всякими приколюшаками. — та подавилась воздухом от такого заявления. — Ну а что, скажешь, что я не права? — Права... — произносит на одном дыхании. — Я хочу туда, — твёрдо заявляет и уверенно смотрит в глаза, — А что, что глазами хлопаешь. Я хочу. — она думает, что нужно будет долго уговаривать другую на это, но ответ заставляет её впасть в ступор. — Хорошо. — отрезает и ни о чём больше не думает. — Что? — ошарашенно смотрит. — Ну только, ты должна понимать, то что там всё иначе. — Хорошо. — кивает та, а глаза её сияют как у ребёнка. — Пойдём. — сдержанно так проговаривает. — А еда? — Пойдём. И они идут, идут через узкий коридор, через лестницу, и заходят в самую обычную дверь. Но комната встречает их грязно-красным, и этот цвет не вызывает отвращения или уюта, который им так привычен, он даёт ощущение холода и защищённости. И Долорес нравится это атмосфера. Билли выводит её в центр замысловатой комнаты, кажется что она занимает пол этажа, хотя может быть оно так и есть. Ставит её по середине и пропадает куда-то на пару секунд. А Азраель с места не сходит, подчиняется даже сейчас. Она чувствует атласную ленту у себя на глазах и слышит тихое. — Не вздумай снять это. — блондинка берёт холодную руку и прикладывает к своей ключице. — видишь, мы на равных, пока что. Сними футболку. — и та слушает, повинуется, с самого начала. — Назови любое слово, которое не забудешь в любой ситуации. — и та сразу же выдаёт. — Зелёный. — Хорошо. Пока нам этого хватит. Единственное что нам нужно обсудить ещё, так это то что, ты не имеешь никакого права прикасаться ко мне, и называть меня как-то кроме как, мисс О'Коннел. Поняла? — Да, мисс О'Коннел. — Хорошо, правила игры простые, ты мне подчиняется полностью и в случае этого получаешь награду, в противном случае – наказание. — Я поняла, мисс О'Коннел. — А я не разрешала говорить. — и она чувствует что-то на своих сосках, что-то до боли, реальной боли приятное. — Это зажимы для сосков, ничего особенного пока их не снять, резко. — И она снимает, срывает с болью и та шипит, и колени подкашиваются, приятно становится. — Ты поняла принцип, так что давай начнём. Айлиш ходит во круг неё и Долорес это чувствует. Чувствует тот бесстыдный взгляд на своём голом теле, и ей нравится эта неизвестность. Ей нравится то что Пайрет может меняться так, быть холодно и нежной, нравится это. — Давай руки. И она их протягивает, чувствует как на них завязывается тугой узел, слышит щелчок и понимает, что карабин тянет их верх. Теперь она стоит с интересом затаив дыхание, ждёт что будет дальше. И слышит. — Ты можешь выбрать в этот раз что мы проведём. — певица подходит ближе и шепчет на одно ухо. — Игры со льдом. — потом на другое. — Модификацию тела. — а потом в самые губы. — Или же флагеляцию. — Я хочу всё. — чувствует как Айлиш улыбается. — Так и знала. Хмыкает, и достаёт флогер. Водит им по обнажённому телу, и мурашки сразу по нему бегать начинают. И бьёт, сильно замахиваясь, бьёт по животу, ожоги задевая. А та шипит и воздух из лёгких выпускает, со звуком характерным. А Айлиш ещё раз бьёт, больше сил прикладывая, по икрам бьёт и колени у другой подкашиваются, она на верёвках виснет, и та её не ловит на этот раз. — Вставай. Властная такая, но та поднимается и сразу удар получает по ягодицам. Она долго так её мучает, что та и вправду стоять от наслождения не может. И Билли видит это, последний раз бьёт по груди, и та вскрикивает во весь голос. А Пайрет улыбается и наслаждается чужой болью. Отвязывает её, и та сразу за плечи хватается, обмякает на Айлиш. Но О'Коннел не медлит подхватывает девушку и на кровать огромную кладёт, руки опять верёвками обвивая. Отходит и Долорес выдыхает, ей нравится это определенно нравится, и главное что это её возбуждает. И возбуждает на столько сильно, что она готова прямо сейчас кончить, она слишком завелась от той боли, которую ей причиняла блондинка. Она слышит как рядом с ней что-то ставят, стакан холодный, в нём что-то есть, определённо. Но певица в руках что-то ещё держит. Поджигает и ждёт. — Мы на подобие этого уже делали, так что не пугайся и доверься мне, хорошо? — спрашивает, а та отвечает тихо. — Хорошо, мисс О'Коннел. И Билли продолжает, переворачивает большую чёрную свечу, а воск тёмными дорожками начинает стекать, всё быстрее и быстрее. А она привыкнуть не даёт, сразу тело с горячим сталкивает. А Робин нравится, она голос уже сорвала от этих стонов. И Айлиш так же безжалостно продолжает свою манипуляцию, льет на грудь и живот, на внутреннюю часть бедра, а другая дёргается от каждого соприкасновения. — Лежи смирно, Робин. Зло отрезает и капает где-то слишком рядом к чувствительным местам. Отрывается и смотрит, даёт воску застыть, а потом на ухо шепчет. — Если бы ты сейчас видела себя, с чёрным воском на бледном теле, растрёпанную и возбуждённую, ты бы получила зрительный оргазм, прямо как и я сейчас. Кусает за ухо и зубами вниз ведёт, цепляясь за дорожки тёмные, срывая их. Капает последний раз на грудь и растирает ещё горячую каплю. А брюнетка ноги свести пытается, но Айлиш между них садится и не даёт это сделать. — А теперь, я сниму повязку и развяжу руки, но тебе всё равно нельзя меня касаться. И она делает то что говорит, и встречается с таким ярким взглядом, который смотрит на неё, смотрит прямо в душу, и он довольный. Долорес откидывает голову назад и ждёт. Недолго ждёт. Бейрд лезет в стакан и достаёт из него что-то. А при тусклом освящении ламп, Азраель не может понять, что это. Певица кладёт это себе в рот и целует, целует холодными губами и тогда брюнетка осознаёт, что теперь очередь льда. Айлиш сразу отрывается от губ и чуть выпускает кубик , придерживая его губами, ведёт по щеке и на шею, водит там, оставляя холодные следы. А потом кладёт кубик в ложбинку между ключиц. Берёт ещё один и продолжает, обводит теперь грудь, водит по соскам и вниз видёт. Пресс обводит и в иглубление опять кубик оставляет. — А теперь, запомни, что бы не случилось они не должны упасть, но ты в любом случае должна смотреть на меня. Боттом дышит, так тяжело дышит. Кивает еле-еле, что бы игру не нарушить, ведь понимает что если что-то упадёт, Айлиш не доведёт её до пика. А О'Коннел опять лёд берёт и теперь по лобку проводит и бедру изнутри. А та стонать начинает, и ёрзать на простынях гладких. И Пайрет теперь уже терпение теряет, она холодным по клитору водит. И Долорес в спине прогибается, воздух где то внутри останавливается и кое-как выход находит, смазки становится слишком много и она стекает вниз, тоже холодная. Роб губы кусает, да так, что во рту привкус металла остаётся. А Айлиш не останавливается, дальше продолжает, ближе ко входу теперь водит. Но кубик тает и она языком начинает водить, и Азраель брови сводит, опять пытается стоны сдержать, но всё без успешно. Блондинка бёдра чужие обхватывает и царапины там оставляет, языком водить продолжает. Клитор покусывает, и в себя вбирает. Язык оставляет на точке, а пальцами холодными и мокрыми внутрь толкается, и сразу темп башенный набирает. А нижняя не знает куда деть себя и руки свои, горло болит от количества и громкости звуков, что она издаёт, но и Айлиш не знает меры. И Билли последний толчок делает, так что Робин выгибается и отдышаться не может. Ждёт пару минут и в лице меняется сразу, улыбается так ярко. — А лёд то расставил. — тихо говорит и рядом ложится, лоб потный целует. — Боже, Айлиш, ты слишком хороша в этом, я реально кайф такой словила, что блять. Это намного лучше чем приход. — она тянет на себя певицу, обнимает за плечи и лежит так. А Билли смеётся. — Ты во мне сомневалась, серьёзно? — обижено так говорит. — Замолчи, у меня сейчас нет слов. Она выдыхает и глаза свои закрывает. А Пайрет удобнее ложится и тоже глаза прикрывает. Сегодня доставщику так и не открыли дверь, не забрали заказ и им придётся завтра оплатить штраф, но это завтра. А сегодня у них было дело по важнее.