Психо

            Мерцание редких фонарных столбов и крупные вспышки настоящих звёзд, стерев с помощью сумерек границу с землёй, создавали иллюзию космоса. Было не ясно, где начинается чёрное небо, а где оно заканчивается — сейчас всё стало единым целым, и по мнению Кима — это наводило на разум особую атмосферу. Юноша неспеша затягивая в себя горький дым самой дешёвой сигареты, наблюдал за иллюзией «спустившегося космоса», переваливаясь с одной ноющей ноги на другую. Приятный дневной ветерок к вечеру превратился в суровый и холодный поток воздуха, который раздувая запах табака, уносил его далеко в небо. Тэхён проводив последний выдох белого облака, невольно вздрогнул, вспомнив недавнюю аварию, что могла стать для него последней. Однако ему совершенно плевать на все эти переломы, синяки и царапины — ощущение того, как он стоит на свежем воздухе, дышит, следит за прекрасным видом ночного города, слушает ритмичный стук собственного сердца и держит в руке несколько бумаг с медицинскими показаниями о своём здоровье — успокаивает парню душу. Только вот, раздумья приходится отложить на потом, ведь прозрачные больничные двери разъехались, выпустив наружу Хосока. В отличие от Тэ, который полностью отошёл от опасных приключений, Хо до сих пор находится на пике нервного напряжения — его руки невольно путаются в обычных листках, ноги шатаются из стороны в сторону, а глаза в безумстве метаются туда-сюда и обратно.       — Что тебе прописал доктор? — нарушая молчание и читая корявые строчки выписки, спросил Хорс.       Правда, Тэхён осмотрев парня лишь промолчал, опуская измотанные глаза на свои листочки в руке. Мгновение, и все бумажки превращаются в небольшой комочек, похожий на белый мячик, который тотчас летит в урну для бахил. Ким избавившись от ненужных рукописей, с облегчением направил серые от тёмного освещения зрачки на Хосока и сжав губы в тонкую струну, пожал плечами.       — Ничего важного.       — Как знаешь. Сегодня я реально устал, так что допытываться не буду. Меня ещё и дома кошмар ждёт, с которым я всю ночь провожусь, — устало, можно даже сказать со злобой, протянул тот.       — Поломалось что? Я слышал, Психо хотел заплатить тебе за что-то, — с открытым интересом, уточнил Тэ, тут же получая сдавленный смех собеседника.       — Поломалось? — повторил юноша, словно собирая энергию. — Да у меня от квартиры только стены остались! Вся мебель в щепки, обои в клочья, а посуда вдребезги! Мне даже спать сейчас будет негде! — срываясь на крик, выпалил Хо, опуская голову к ногам.       — Не ори. Хочешь, завтра приеду к тебе утром и помогу убраться? — неожиданно предложил Тэхён.       — Что?       — Ну, во-первых, мне просто не в падлу, а во-вторых, если ты заляжешь с депрессией, нам будет очень трудно справляться с твоим дружком.       — А сейчас ты куда? Я думал, мы вместе с Джуном поедем.       — Не… Тут до общаги несколько минут пешком, — пояснил парень. — Так что завтра увидимся, шакал. — по-дружески бросил Ким, приводя мышцы в движение.       На весёлое обзывательство Хосок никак не отреагировал, лишь слегка приподнимая уголки губ кверху, но Тэ этого уже не увидел — его силуэт быстро скрылся за поворотом невысокого домика для охраны. Перебирая ноги, юноша решил спрятать покоцаные ладони в карманы спортивок, однако пальцы наткнулись на лежавший там телефон. Экран мобильного, его корпус и микросхемы памяти, были разбиты и раскрошены в мелкие частицы, что теперь напоминали больше конструктор, нежели средство связи.       — Блять… лучше бы он меня ударил, так хоть убытков было бы поменьше. — предположил Тэхён, выбрасывая осколки на тротуар.       Не прошло и десяти минут, как парень уже переступил порог пустого общежития, в котором свет горел лишь в одном месте — в холле. Уставший дядюшка, что сидел напротив турникетов, заметив на горизонте грязное, измученное и кровавое существо, слегка вздрогнув, молча опустил железные прутья вниз, как бы пропуская Кима просто так.       — Спасибо, — сложив руки вместе и поклонившись, протянул Тэ.       Лишние объяснения и просьбы ему действительно были сейчас ни к чему — поволявшееся по земле тело ныло и с напором просило мозг длительного отдыха, который по мнению самого парня находился к комнате «113». Нажав на дверную ручку Тэхён аккуратно, практически бесшумно, вошёл в маленькое помещение, надеясь моментально рухнуть на кровать, но его планы резко поменялись, когда вспыхнул тусклый свет настольного ночника. Восстановив чёткость картинки, юноша врезался глазами в сонного Чонгука, что жмурился от перепада света и пытался понять, кто именно ворвался в его комнату в такое время.       — Опять ты? — приподнимаясь на ноги, прохрипел Чон.       — Такое ощущение, будто ты меня ждал.       — Чушь собачья. Я тебя не ждал, просто знал, что ты вновь припрешься.       — Мне некуда больше идти, — признался Тэ, подходя к кухонной стойке.       Сломанные рёбра не только создавали во рту неприятный привкус крови, но и требовали много жидкости, то и дело имитируя ужасную жажду. Тэхён же, заприметив на столешнице полный кувшин с чистой водой — не смог сдержаться и начал глотать прозрачный напиток прямо из горлышка посудины. Было одновременно и приятно и больно, ведь от глотков, что заставляли грудь двигаться, шли отчётливые скачки, которые тревожили ушибы, но Ким старался не реагировать на это. Выпив всё до последней капли всего за несколько секунд и поставив графин обратно на твердую поверхность, Тэхён перекинул затуманенные глаза на запутанного Гука. Он словно забыл все обиды и недопонимания, перекрыв их сочувствием и волнением, ведь тусклый свет всё равно, передал ему боль и усталость запоздалого гостя.       — Почему ты весь грязный и в крови? — наблюдая, как парень опирается о деревянную столешницу, уточнил Чон.       — Это простое недопонимание, — протянул тот. — Скажем, это не так страшно, как кажется.       — Ты был в больнице?       — Ровно до того, как пришёл сюда, но знаешь, мне сказали, что всё хорошо, — соврал Тэ, рисуя на лице кривую улыбку.       — Но у тебя даже ранки не обработаны, — подметил юноша, делая шаг навстречу.       — Плевать. Просто дай мне лечь и спокойно переночевать тут, пожалуйста.       Обычные слова Кима, в мыслях Чонгука, превратилась в молитвенную просьбу пойти против которой он не смог, молча отступая в сторону. Тэхён безмолвно качнув головой в знак благодарности, лишь успел скинуть с себя кроссовки, перед тем, как без памяти упасть на мягкую кровать. Мгновенно раздалось тяжёлое сопение, которому словно мешали выходить наружу, заставляя парня жадно и часто заглатывать новый воздух. Гук, что наблюдал за этим больше десяти минут — изнутри весь разрывался, представляя, как его соседу плохо и больно. Даже прошлое не помешало Чону, чтобы тот, стянув со своей постели одеяло, аккуратно накрыл им неподвижного Кима, который ощутив тепло ткани, впал в самую глубокую фазу сна.

***

      В невысоком доме, что спрятался среди густого леса и полностью погряз в непроглядном мраке, горело всего одно окошко — окошко находившееся в квартире Юна, а если точнее, то на его кухне. В закрытом небольшом помещении, сейчас находился лишь Чимин, который стоял на пошатывающейся табуретке, параллельно пытаясь что-то разыскать в подвесных шкафчиках. Его руки аккуратно переставляя разные предметы, надеялись наткнуться на аптечку, но получилось немного иначе. От волнения и долгих поисков, младший совершенно перестал обращать внимание на лежавшие у самого края вещи, что с каждым движением тянулись ближе к полу. Мгновение, и на пол летит железная баночка с приправами, которая ударившись о плиточный пол, создала громкий удар. Спавший до этого у порога Бонсай, услышав грохот, в испуге подскочил на все четыре лапы, тотчас оглядываясь по сторонам в поисках недоброжелателя, которым оказался Чимин. Пёс с презрением посмотрев сначала на упавшую коробочку, а после и на Мини, вновь принял лежачее положение, сделав вид, что ничего не изменилось. Подобная безэмоциональная реакция последовала и из глубины зала, где по идее отдыхал Юнги, от чего младший невольно вздрогнул. Спустившись с самодельной лесенки, Пак потупив взгляд в по-прежнему закрытую дверь, что отделяла две разные комнаты друг от друга, сорвался в направлении тишины. Не прошло и пяти секунд, как Мини уже стоял рядом с Психо, который неподвижно сидел на кресле, развалившись на нём, как на диване и спал — спал не думая ни о чём. Не громкий грохот железной банки, не топот испуганного Чимина — не смогли нарушить его покой, ведь старший внушил своей голове, что в этой квартире, где под боком живёт младший, ему ничего не угрожает. Больше не требовалось держать в руках оружие или банальный нож, вместо опасных предметов самозащиты появился человек, что смог заслужить доверие от самого недоверчивого «Зверя». Такое объяснение спокойствия в Юне выдал сам Мини, искренне веря именно в эту теорию, ведь она так и согревала сердце.

/Чимин/

      Рассматривая пораненное белоснежное лицо, на котором не было никаких эмоций, я забыв о предостережении старшего, легонько прикоснулся к его щеке. Мягкая кожа, разбавленная бугорками от ранок, заставила меня опуститься на колени перед хёном, а после, словно по волшебству, почувствовать остаток, что приятным ощущением задержался на руках даже после того, как я отодвинул ладонь в сторону. Казалось, что трогая Юна — я трогаю дикого волка, приручить которого удалось лишь одному мне.       — Когда нибудь, я заплачу тебе за всё, что ты делаешь для меня, — прошептал я губами, поднимаясь обратно на ноги и шагая к кухне.       Пропустив через всё тело невыносимую тягу к Психо, я стараясь не оглядываться, добрался до помещения со светом, где меня ждал пёс. Его чёрные глаза и расслабленная поза, слившись с ночью, немного пугали, точно так же, как меня пугало собственное сердце, которое заходилось в бешеном ритме.       — Что такое? Снова побочка от лекарств? — хватаясь за грудь, начал я искать отговорки, прекрасно осознавая реальность. — Нет, я влюбился в него, — словно озвучивая приговор, сознался я.       На тихие обрывистые слова, обернулся даже Бонсай, с недоверием осматривая меня с ног до головы. Эта предосторожность больше напоминала проверку — проверку на правдивость моих признаний, ведь серьезное выражение собаки так и говорило об этом. В ответ посматривая на животное, я медленно спустился ближе к полу, присаживаясь на холодную плитку, чтобы псу было удобнее следить за мной. Однако, как только мы стали примерно на одинаковом уровне, Бонсай величественно поднявшись и сократив между нами и без того небольшое расстояние — улёгся рядом, бросая пушистую морду ко мне на колени. Ему хватило всего секундного взгляда, чтобы чётко уловить в моей речи чистосердечное признание и теперь безмолвно подтвердить его, напоминая о безысходности.       — Жаль, что ты не человек, было бы куда легче, — протянул я, моментально замечая пристальный взор двух чёрных бусинок.       Пёс одним взглядом напрямую вещал мне, что: «— Порой, глаза могут сказать намного больше, нежели бессмысленные слова» — с чем я не смог не согласиться. Вспоминая тёмно-карие глаза Юнги, что менялись в зависимости от ситуации, я только сейчас смог понять, сколько же эмоций таилось в его взгляде. Любой — не важно, мимолётный или изучающий взгляд Психо, который был направлен на меня, никогда не был пропитан злостью или разочарованием. Даже в самую первую встречу, когда я предложил ему руку помощи — он смотрел на меня не с опаской, а скорее с интересом и пьяным непониманием. Прокручивая множество картинок Юна и его переменчивого настроения, я и сам не осознавая этого, залился румянцем, потому щёки запылали огнём и снаружи.       — Боже, как перестать думать о нём? — утыкаясь носом в шерсть собаки, прошептал я.       Впервые за всё время захотелось убежать отсюда и кричать — кричать, будто случилось что-то непоправимое, хотя так и было, ведь я по уши влюбился в Психо. Раньше тяга к старшему напоминала мне близкую дружбу, но сейчас, когда все мысли и думы только о нём одном, я уже так не думаю. С этим согласен и Бонсай, который слушая моё сердцебиение, с силой смахнул меня со своей головы, чтобы я пришёл в себя. От него больше не веяло спокойствием и пониманием — нет — сейчас он требовательно толкал меня в плечо, словно пытаясь поднять меня на ноги.       — Хочешь, чтобы я поднялся? Ладно.       Правда, животное собиралось натолкнуть меня не на это, а на совершенно другое — его нос уткнулся ровно в коробку с лекарствами первой помощи. В заполненные мысли тотчас протиснулись ясные лучи света, которые помогли мне собраться с духом и шагнуть навстречу к тёмному коридору. Ноги сами по себе уверенно вели меня ближе к спящему старшему, что по-прежнему сидел в той же неподвижной позе. Поставив сначала на ковёр аптечку, а после присев на корточки, я вновь уставился на лицо Юна, что за время моего отсутствия стало хмурым.       — Наверное у него руки болят, — заключил я, переводя взгляд на разбитые в мясо костяшки.       Раз, два, три, … , шесть — шёл счёт в моей голове, пока я в спешке капал на вату обеззараживающее средство, ненароком проливая его на пол и свою одежду. Хватило всего одного моего лёгкого касания, чтобы глубокий сон Психо сняло как рукой и тот в болевом ужасе распахнул заспанные глаза. Старший моментально отходя от путешествия по царству Морфея, замахнулся для удара по обидчику, но быстро осёкся, когда увидел перед собой меня.       — Юни, прости, я не хотел тебя будить, — признался я, убирая препараты обратно в коробку. — Ложись спать, обещаю, я больше тебя не потревожу.       — Что ты вообще сделал? — пытаясь разгуляться, спросил Юнги.       — Я хотел обработать твои раны, пока ты спишь.       — Вот что… А по ощущениям, будто ты лезвием по мне прошёлся, — бросил старший, улыбаясь. — Нестерпимо больно.       — Но рано или поздно, всё равно придётся потерпеть эту процедуру.       — Ну так вперёд. Я постараюсь продержаться, — неожиданно согласился «Зверь», протягивая руку ко мне поближе.       Выдавив ответную улыбку, Мини вытащив пропитанную лекарством вату из аптечки, не растягивая время, дотронулся до кровавого места, тотчас чувствуя боль. Чужие острые зубы с силой впились в мягкую кожу на руке, автоматически возобновляя игру, в которую юноши играли в первые дни своей встречи. На мгновение показалось, что Чимин обрабатывает ужасные раны на самом себе, ведь резкая боль была до безумия обжигающей.       — Зачем ты кусаешься? — завопил Пак, рассматривая кровоточащий круг.       — Больно мне — больно тебе, правила не меняются, — с издёвкой напомнил Юн.       — А нельзя иначе?       — А ты хочешь? — словно предупреждая, уточнил тот.       — Да, — слегка помедлив, заявил Чимин.       — Хорошо, тогда я даже не пискну, пока ты будешь меня мучить, но после этого ты будешь должен мне желание.       — Переступая порог, ты говорил наоборот, — подметил Мини.       — Я могу менять условия игры, как захочу. Так что? Ты согласен?       — Одно желание, куда лучше сотни укусов, — дал младший ответ, который Психо принял за «Да».       В зале резко повисла гробовая тишина, сквозь которую можно было услышать только торопливое дыхание Чимина, и спокойное сопение Юнги. Сколько бы младший не прикасался к различным ранам, сколько бы не заливал в них лекарств и зелёнки — «Зверь» никак не реагировал, продолжая молча наблюдать за процессом. Было невозможно понять, больно ему или действительно нормально, ведь лицо превратилось в каменное и эмоций оно не изображало. Теперь это занятие превратилось в пытку для самого Мини, ведь от понимания того, что старшему больно — его руки дрожали и подолгу не решались на следующий шаг работы. Спустя полчаса, Пак наконец-то смог закончить и уже спокойно вдохнуть свежего воздуха полной грудью. Только вот, смущало безэмоциональное поведение Юнги, что внимательно разглядев свои забинтованные белые руки, молча встал и двинулся в спальню, оставив младшего одного. Он так и не напомнил о своём желании, не позлился на очень долгую и мучительную работу Пака — он просто встал и скрылся в своей комнате, так и не проронив ни слова. Однако, старший скрылся там не навсегда, пока Мини разбирался в испачканных кровью ватных комочках и палочках, Юн успел переодеться в другую одежду и так же молча выйти в зал. Сейчас на нём красовалась белая толстовка, перекрытая чёрной джинсовой курточкой, а на ногах свободно болтались спортивные штаны, которые держались только благодаря завязкам на резинке.       — Куда ты собрался? — уточнил Чимин, держа в руках собранную аптечку.       — Скорее, куда собрались мы, — поправил тот.       — И куда же? Сейчас глубокая ночь, Юн.       — И что? Ночь — это самое время для того, чтобы покататься по пустым дорогам.       — Ты хочешь куда-то поехать на машине, да? — подметил младший.       — Не совсем, за рулём будешь ты, а я буду просто кататься.       Получалось, что это даже и на руку Мини, ведь желание оказалось подозрительно простым и обыденным, из-за чего юноша и не стал перечить, направляясь собираться. Только вот, парень забыл про недавний совет от пса — смотреть и следить за глазами, а они были мутными, и зрачок, который пульсировал жёлтыми отводами, говорил о том, что Юн поменял безэмоциональную личность, на личность Психо. Смена характера не сулила ни о чём хорошем, и с виду простое желание, наверняка, скрывало в себе страшное приключение, к которому Чимин не готовиться. Он спокойно натянув на себя джинсы и перекрыв растянутую футбоку хёна его же расписанной олимпийкой, вышел обратно в зал. «Зверя» там уже не было — он ждал младшего в коридоре, совсем рядом с дверью. Ничего не оставалось, как молча натянуть кроссовки и схватив с крючка ключ от «Астон Мартин», уставиться на старшего.       — Я готов, можем ехать.       — На спорткаре не поеду, — отказался Юн, тыкая в грудь Мини ключами от своего пикапа.       — Предлагаешь катать тебя на твоей же машине? — удивленно спросил юноша, начиная подмечать странное поведение.       — Именно, — подтвердил Юнги, открывая дверь и спускаясь вниз.       Следом сорвался и Пак, закрывая за собой квартиру, правда не на замок, а просто так, ведь внутри помещения остался огромный пёс, который прекрасно сможет защитить стены от воров. Спускаясь по лестнице, Мини во всей красе почувствовал свою усталость, вспоминая, что он не спал уже вторую ночь. Холодный порыв ветра, который встретил его у входа на улицу, на мгновение остудил голову, заставляя забыть о настырном сне.       — Куда мы поедем? — присаживаясь за руль, бросил Чимин, но повернув голову на пассажирское сидение, замер.       Переднее сиденье, находившиеся рядом с водительским — пустовало, при том, что и на улице, по мнению Мини, Юна тоже не было. Пак потеряв все объяснения странной ситуации, невольно начал ворочаться и искать старшего глазами, но долго мотать головой не пришлось — Психо оказался на заднем сидении, ровно за креслом Чимина. Его горящие в темноте глаза настолько сильно напугали младшего, что тот со всего размаха ударился спиной о руль, тотчас завывая от боли.       — Что ты вообще там забыл? Почему сел назад? — потирая ушиб, протянул парень.       — Хочется мне так, поехали, — словно что-то скрывая, отнекнулся Юнги.       Мотор тут же загудел, фары вспыхнули мощным светом, освещая огромную местность вокруг себя и автомобиль не дожидаясь обогрева кузова, двинулся вперёд. Чимин схватившись за руль, в панике нажал на тормоза, ведь пикап поехал по собственной инициативе, даже без нажатия на газ.       — Он что, сам ездит?       — Нет, просто у меня ручник полетел.       — Что это значит?       — Тормоза могут иногда не срабатывать, — шутливо заключил «Зверь», наклоняя поближе к младшему. — Поехали.       Стараясь не думать о поломке, Мини ударил по педали газа, от чего «Форд» вскоре выехал к темной безлюдной трассе. Казалось, что самое страшное в этих покатушках — это отсутствие работоспособности тормозов, но как оказалось, Пак в очередной раз ошибся.       — Может ты куда-то конкретно хочешь? — спросил Чимин, моментально чувствуя, как Психо медленно прочертил холодным носом по его шее. — Что ты делаешь? — виляя колёсами по дороге, уточнил ошарашенный юноша.       — Просто следи за дорогой, — посоветовал тот, легонько прикусывая мочку уха.       Чимин резко оказался в не очень удобном положении, ведь отмахнуться от бесстыжего Юнги он не мог — руки крепко держали руль, который словно специально дрожал и вилял из стороны в сторону. Психо же, продолжал издеваться и с напором, то кусать белую кожу от самых ушей до плеч, то рисовать языком мокрые петляющие дорожки, а порой и нежно целовать. От всех этих действий младшему становилось плохо — плохо от приятных касаний, которые заставляли его выгибаться и тяжело вздыхать.       — Зачем ты это делаешь? — прошептал Мини.       Но вместо ответа «Зверь» схватил его шею шершавыми, забинтованными ладонями, слегка придушивая. Голова резко перестала соображать и хоть как-то следить за управлением, потому Пак нажал на тормоза, которые не сработали.       — Давай рассказывай, что ты вытворял, пока меня не было.       — Ничего такого, правда, — словно со стоном, выдал парень, получая за неправильный ответ сжатие чужих рук на своей шее.       — Не ври мне. Я знаю настоящего тебя до мелочей и сейчас прекрасно понимаю, что ты не тот.       — Тебе кажется, Юн. Я просто не спал двое суток, — начал отрицать Пак.       Ложный ответ вновь спровоцировал Психо на сжатие ладоней, так, что бинты впились в шею младшего, начиная производить эффект удавки, которая ещё и сдавливала воздух.       — Мне больно, — признался Мини, пытаясь одной рукой освободить себя от удушения.       — А нечего заливать мне в уши открытую ложь. Если бы ты просто не выспался, адреналин бы в твоей голове заполнил всё пространство, а его в тебе нет. Ты пустая фальшивка.       — Я выпил половинку твоей таблетки, — не выдержав давления чужих рук, признался юноша.       — Понравилось?       — Нет, — уверенно ответил тот. — Это мучительно и до безумия страшно, но мозг внушает тебе обратное, от чего, всё пугает вдвойне.       — Понятно тебе теперь, какого мне, когда ты вытворяешь подобное? Ты не только теряешь самого себя, но и удлиняешь для меня поводок, а это играет против тебя Чим.       — Это само получилось, я думал, что часть таблетки сработает как обычное успокоительное.        — Психотропные так не работают, запомни это раз и навсегда. Единственное, что они тебе дадут, это кучу новых зависимостей и тревог. Но зато мне теперь точно ясно, что оставлять тебя одного нельзя.       — Прости.       — За что? За то, что тебе было хуёво? Или за то, что я злюсь на тебя?       — Ты злишься? — сбавляя скорость, переспросил младший, ведь машина начала слушаться.       — А сам как думаешь? Душил бы я тебя, если бы не злился? — разжимая хватку, иронично бросил Психо. — Был бы на этом месте не ты, я бы давно его убил за такое.       — Обещаю, я больше не буду, правда.       Мягкие умоляющие слова сработали на Юна, как некий переключатель режимов, потому он не справившись с приливом чувств, легонько провёл тыльной стороной ладони, по красному следу на шеи.       — Больно… — протянул он, словно зная, что это так и помедлив не больше секунды, нежно чмокнул младшего в макушку, тут же падая на сиденье с закрытыми глазами. — Поедем к Хорсу, поможем ему убраться в квартире.