Пак Чимин — профессионал

«ОНИ ТАК ПЯЛЯТСЯ ЕБАААААТЬ» «Тэ, Чимин пошёл курить, готовь уши» «…Отбой, он жаловался на чёто там связанное с качеством физических носителей» «?» «Диски, упаковка дисков и правда говно» «Давайте по делу» «Да ничего не происходит» «К сожалению» «К сожалению» «К сожалению» «Удваиваю» «Шуга пошёл курить» «ТЭ?» «Извините, он меня почти нахуй послал в прошлую попытку присоединиться» «Спиздите у него пачку, чтобы он попросил сигарету у Чимина» «БЛЯ ДА " «Бля, нет. Он не поленится пойти в магазин» «И кто бы осмелился ему в штаны залезть?» «.Чимин… " «Как вселить эту мысль в голову менеджера?..» «Да они даже вместе курить не ходят, а могли бы» «Или вообще не курить» «Может, их вдвоём оставить?» «Да как-то… Ничего от этого не меняется» «К сожалению» «К сожалению» «К сожалению» «К сожалению» «Да вы задолбали спамить! Я на совещании. К сожалению» Юнги чешет затылок, откинувшись в кресле, и не сразу осознаёт, что уставился на Чимина. Опять. Тот вопросительно выгибает брови. Мин пожимает плечами, а Чимин толкается языком в щёку, перекатывая леденец, и с громким хрустом разгрызает. Ночью Паку приходит сообщение, и он смотрит на столбцы графика расписания, пытаясь сообразить, что к чему, и поражённо охает, заметив — время стоит на час раньше обычного. «Принято» «Ок» «От меня что-то требуется?» «Просто приходи». Утром его трясёт, но от таблеток отказывается. Он принимает душ, одевается как обычно, полуофициально, и приходит заранее. К назначенному времени он варит себе латте с ириской, и порцию американо, подавая со льдом вместо приветствия. — Спасибо. — Не за что. Стоя в кухонной зоне, они молча пьют. Мин в традиционно чёрном — футболка, шорты до колен, высокие кеды, браслеты, кольца. Юнги не отводит взгляд, рассматривая. Всё также молча, он включает классическую музыку, и запирает дверь студии изнутри. Чимин ставит чашку с недопитым кофе на стол, и в три шага преодолевает расстояние между ними, чтобы обнять, глубоко вдыхая запах — сигаретной вони сегодня нет от обоих. Юнги приподнимает его лицо — брови тревожно соединяются у переносицы. — Прости. Чимина, пожалуйста, если ты можешь, прости меня. Я был тысячу раз не прав, мне вообще нет оправдания, я… — Помолчи. — Нет, послушай. Я испугался того, что чувствую, а потом ты пришёл отстранённый и совсем другой, и я подумал, что… — Помолчи! — Да почему же ты плачешь опять, я ведь тебе в л… Чимин затыкает его рот поцелуем, кусая за язык. Он рассержен, волна злости поднимается, затапливая сознание. Толкая на диван, он садится сверху, и давит на шею, сжимая пальцы и не давая нормально вдохнуть кислород. — Чи… Мин… — Твоя эгоистичность не знает границ. — ослабляя хватку, он шипит. — Ты прав. Могу я для тебя что-нибудь сделать? — Например что? — Ну… Приподнимись на секундочку?.. Юнги спешно расстёгивает шорты. — У меня, конечно, нет такого красивого белья как у тебя, но если ты хочешь, ты мог бы… Не знаю. Отомстить? — …Что? — Заняться сексом. — Господи, ты всерьёз думаешь, что между нами всё только ради этого? — Нет. Но… — Да какие ещё могут быть "но"! Его голос звенит, он слезает, встаёт с дивана, качая головой. Юнги раздевается ниже пояса, переворачивается на живот… — Ты издеваешься? — Мне сложно говорить про… Всё это, давай… Да блять… Секс с тобой был в топе худших в моей жизни. — Иди нахуй. — Вот я как раз об этом! Это было по-скотски с моей стороны, после тех концертов, и я предлагаю… Компенсацию? — Взять тебя? — Да. — Ты серьёзно. — Да. — Это ты так решаешь проблемы. — Чимин подкрадывается. — Ну да. — Это твоя форма признаний? — Да. — А если я не хочу? — он садится на самый краешек, и ведёт пальцем по бледной ягодице. — Одеться обратно всё ещё не проблема. — Если я тебе сделаю больно? — он щипает нежную кожу. — Заслужил. — И брошу тебя потом. — хлопок. — …Окей. — Юнги вздрагивает. — Буду игнорировать. — ещё один удар. — Угу. — Что "угу"? — удар. — Я готов принять и это тоже. — Предложу тебе исчезнуть из моей жизни. — удар. — Хорошо… От ладоней остаются красные отпечатки, Юнги прячет лицо в изгиб локтя, его голос становится всё более хриплым. Чимин проговаривает всё то, что испытывал, и, замахиваясь, сопровождает очередными шлепками. — Ты хоть представляешь, как это, приходить в квартиру, где всё мне напоминает о тебе? — Прости… — Ты буквально перекроил всё под себя, и что потом? — Чиминааа. — Мин стонет от особо сильного удара. — Ты ужасен. Ты просто отвратителен. — Я знаю. — Лучше бы я тебя никогда не встретил. — Ммм… — Согни колени… Какой же ты… Господи, у тебя встал от слов, или боли? — От тебя. Менеджер Пак неторопливо снимает с себя одежду, аккуратно складывая. Он вытаскивает пробку, слабо осознавая происходящее, прокручивая, размазывая вытекшую смазку по своему члену, оставляет лёгкие поцелуи на горящей коже. Юнги опускает одну ногу на пол, подставляясь. — Я тебя ненавижу. — Чимин резко толкается, и такого громкого стона, что издал Юнги, он не слышал от него никогда. На мгновение ему кажется, что это слишком, но Мин начинает сам двигаться, сжимая изнутри. Чимин подрагивает, втрахивая в диван без деликатности, раскачивая, крутя бёдрами, стараясь сделать так, чтобы доставить удовольствие обоим, если брать в расчёт, что удовольствие Юнги приносит пытка, а ему как раз хочется наказать. Это отличается от того, что было в гримёрках. Он задирает чёрную футболку, и ведёт по спине ногтями с нажимом, оставляя росчерк. Он шепчет Юнги, какая он поддатливая блядь и ничтожество, короткими толчками доводя до мычания на одной ноте. Он просовывает руку под его живот, нагибаясь, и сжимает головку, делая всё не так, как его учили — сверхстимуляция, продолжая тереть даже тогда, когда Юнги кончил, до тех пор, пока не содрогается сам, отталкивая от себя. Юнги не реагирует, но дёргается от шлепка. Менеджер Пак приводит себя в порядок, одевается. Юнги с трудом садится, берёт предложенные влажные салфетки, прижимая сзади. — Ты мазохист?.. — Я… В ахуе. — Идти можешь? — Могу… — Мин натягивает трусы, поднимает с дивана шорты, заляпанные спермой, вздохнув, идёт застирывать в кухонную раковину. — Стой. Давай тебя всё-таки… Заткнём. — подходя сзади, Чимин почти нежно вставляет пробку, и щёлкает резинкой трусов, возвращая на место. — Это необязательно… — Обязательно. Тот критично осматривает ткань, ковыряя ногтём место, где были пятна. Одевает мокрые шорты, достаёт толстовку из постоянного набора мерча, опуская подол как можно ниже. — Я смогу сегодня работать. — Сварить тебе ещё кофе? — Да, пожалуйста. — Юнгия? — Мм? — Давай встречаться. Намджун замечает, что Шуга, скинув обувь, сидит босиком в компьютерном кресле — на коленях, раздвинув ноги на максимально возможную ширину между подлокотниками. Менеджер Пак невозмутим, но то и дело его лицо озаряет широкая улыбка, пока он что-то печатает. — Юнги, ты чего такой странный сегодня? Тебе удобно так сидеть? — Меня отшлёпал и выебал Чимин, нет, мне не удобно. — Прости, ЧТО?!!! — Я знаю, что вы, придурки, спелись, и постоянно за нами следите. Поэтому… Вот вам TMI. — Я сплю? Чимини? — Это шутка какая-то? — Хо, это… Это правда. Юнгия, мог и попридержать язык за зубами! — Да похуй. Главное, не мешайте мне работать, окей? — У нас есть вопросы. — К херам ваши вопросы. — Погоди, вы, типа, готовы обнародовать отношения? — Как же мне насрать на весь народ… На тех, кто заинтересован, с кем я сплю, вместо нашей музыки. — Мы не будем делать каких-то заявлений, а если информация просочится, то… Ну похуй, да. — Чимин смеётся. — Во что ты превратил ребёнка… — Идите к Тэхёну, — Мин машет рукой. — Попиздите там. Чимин приносит обед в студию, а ближе к вечеру, договорившись уйти пораньше, завязывает шнурки на его кедах. — Не так. Я не люблю обычные бантики, надо сделать петлю, и продеть шнурок… Смотри, меньше движений, и получается симметрично и прочно. — Не увлекаешься шибари?.. Хосок строчит в чат, даже когда с ним прощаются. — Поедем ко мне? Примем ванну вместе? — Твоя стандартных размеров, будет пиздец как неудобно. Приглашаю к себе. — У тебя больше? — У меня всё больше. Ай! Всё, не шлёпай, это была единоразовая акция. — Тебе понравилось. — Я… Не понимаю. Ожидая такси, Юнги прикусывает губу. — На меня в постели никогда не поднимали руку. И я в принципе противник насилия. — Вот и полетели твои принципы к чертям… Квартира Юнги в современном жилом комплексе, адрес которой давно был известен. Он первым проходит внутрь, включая свет. — Устроить тебе экскурсию? — Можно. — Коридор, это Чимина, Чимина, это коридор… — Это же знакомство. — На экскурсиях не знакомятся?.. Кухня совмещена с гостиной, как и у Намджуна. Посреди спальни стоит гигантская кровать, а шкаф встроен в стену, помимо кресла, и круглого столика, из мебели там больше ничего нет. В другой комнате некое подобие студии, и множество открытых полок. На застеклённом балконе два плетённых стула с подушечками. Ванная комната в тёмных тонах, и сама ванна действительно значительно шире. — Твой девиз — комфорт и лаконичность? — Вроде того. — У тебя много ковров. — И счетов за клининг. — Дорого всё это обходится? — Подъёмно. Я долгое время жил в более скромных условиях, чтобы переехать сюда. Ужинать будешь? — Спасибо, не голоден. — Тогда мыться. Ты пока выбери себе одежду на смену, мне нужно разобраться с тем, что в моей заднице. Пак перебирает стопки с одинаковыми футболками в скудной цветовой палитре, а бельё и вовсе только чёрное, зато носков — целая коллекция, помимо обычных, много тёплых, коротких и длинных. В шортах и штанах без особого разнообразия, драные, не драные… Пара юбок с выступлений с самого начала карьеры лежат отдельно. — Домашние шмотки слева! Открывая крайнюю дверцу, Чимин видит однотонные наборы из штанов и кофт, в основном приглушённо зелёные. На отдельной полке в ряд стоят тапочки. — Ты ограбил Uniqlo? — заходя к нему на шум воды, Пак прижимает выбранное. Юнги лепит подушку на присосках к покатой стене ванны. — Угу. Ползи сюда. — Может, ты на меня ляжешь? — Лягу. — Ты… Как? — раздевшись, Чимин погружается в тёплые волны, бережно обнимая. — Хотел морскую соль добавить, хорошо, что вовремя вспомнил… — Болит? — Ясен хер. — откидывая голову назад, на плечо Чимина, Юнги закрывает глаза. — Оно того стоило. — Невероятный оргазм? — Невероятный ты. — Ох… Всё так… Странно. — Я тоже не планировал день так, как он проходит. Чимин смотрит на их расслабленные тела в воде. Юнги садится, ловит ступню Пака, и пытается втиснуть между маленьких пальцев ног — пальцы своих рук. — Меня напрягает кое-что. — Что мы занялись сексом, вместо того, чтобы поговорить? — Как будто бы ты мне дал объясниться. — Ты был не особо красноречив. — Согласен… Но ты же знал, на что шёл, ради чего мы заранее приходим в студию. Я решил опустить ту часть, в которой мы кружим вокруг да около, все эти предварительные ласки и танцы растянутые на дни, сразу перейдя к тому, о чём каждый думает. Я ожидал, что ты будешь зол на меня, в меньшей степени, впрочем… — У меня бывают неконтролируемые вспышки агрессии. Извини. — Да нормально. Это… Тоже опыт. — А что тебя напрягает? — Друзья. — Друзья?.. — Угу. Когда со мной разговаривают о тебе, всё… Драматично? Как будто мы Ромео и Джульетта. И каждый жест становится событием. Хосок чуть с ума не сошёл, когда мы соприкоснулись локтями в кафетерии. То есть, вот я, вот ты, и мы просто живём, а кто-то анализирует и обсуждает. Я бы… Ладно там, фанаты, да, с теориями, я проходил через это с Хоби, когда нас подозревали. Они не знают правды, они делают свои выводы, фантазируя, и это не колышет. Но когда в подобное впрягаются друзья, что видят происходящее, и дают оценку, и лезут с советами, это, блять, бесит. Джин возвёл нас в ранг суицидников. Наму предрекал трагичный исход. Это давит. Это мешает быть объективным. Чимин? — Давай горячей воды добавим? — Окей… — Я понимаю, о чём ты. Тэхён… — Твой Тэхён шпион и перебежчик. — С чего ты взял? — Я наблюдательный. — Тэ не такой. В том смысле, что он не драматизирует, не делает за меня выводы. И Гуки тоже, они выслушивают, и задают вопросы. Ты нравишься Тэхёну, он никогда ничего плохого о тебе не говорил. — Мои друзья тебя обожают. В их глазах я какой-то редкостный дебил. — Разве что чуть-чуть. Юнги оборачивается, сжав губы в линию, и щёлкает по лбу. На полках все средства для ухода такие же, как и у Чимина. Маленькая, круглая, водонепроницаемая колонка висит на стене около щётки для сухого массажа, и Пак включает музыку, намыливая Юнги, стараясь не касаться ягодиц — при прикосновении к ним тот ворчит. Юнги в своём домашнем выбивается из обычных образов — без украшений, с румянцем на щеках, в комплекте по размеру цвета горького шоколада, с длинными рукавами, в тапочках с открытым носком. Он открывает холодильник, насвистывая, достаёт кимпаб и пару банок пива. — Мне у тебя нравится. — Чимин болтает ногами, сидя на высоком барном стуле за стойкой, отделяющей кухню от гостиной. — Почему все собираются только у Наму? — Джун гостеприимный, а я нет. — А Хоби? — У него квартира-студия… Просторная, квадратов шестьдесят, наверное, и там такой хаос вечно. Он прибирается, но порядок держится в лучшем случае час. — Что насчёт Джина? — Ну вот закончит ремонт, сходим. Он тяготеет к классике, и… Чистоте пространства? Без визуального шума. — Как у тебя? — Да, почти. — У него странный вкус в одежде. — Он учился в школе для мальчиков, ходил всегда в форме. А в универе дресс-кода нет, и он начал запоздало учиться… Оказалось, фантазия у него бурная. А ты почему в рубашках постоянно? — Ммм… Пуговицы сдерживают. Это как замки. — И что же ты прячешь?.. — Уже ничего. Перед сном они курят на балконе, и, ложась в кровать, Юнги долго ворочается, вертится, ищет удобную позу, сгибая колени перед собой и устраиваясь чуть ли не поперёк матраца. — Я должен тебе кое в чём признаться. — В чём?.. — Мне неудобно обниматься во сне. Становится жарко и все эти локти, колени, плечи… — Ничего, я переживу. — Чимин чуть отодвигается, беря одну из подушек. — Тут всё пахнет тобой, мне и так хорошо. — Спасибо. Посреди ночи Юнги просыпается от желания сходить в туалет, и выпить воды. Вместо спальни он возвращается в свой кабинет, растирая тыльной стороной ладони остатки сна, и включает компьютер. Когда практически весь город затих, музыка воспринимается иначе. Юнги знает, что никто его сейчас не потревожит, не позвонит, и в этом оцепенении, в этой тишине и покое, наедине с собой, он погружается в звуки, делая пометки о том, что и как доработать и исправить. Когда жажда снова приводит его на кухню, он видит нежно-персиковые лучи рассвета, и с полным стаканом идёт на балкон. Наверное, стоит написать что-нибудь классическое, думает он. Что-то трогающее за душу без слов… Он успевает забыть о том, что в кровати, свернувшись клубочком, мирно посапывает Чимин — почти никогда у него не оставались на ночь, и зрелище непривычное, но приятное. Юнги осторожно тянется к нему, согреваясь. — Ты разрушаешь все мои ожидания, хён. Устроившись на диване, что буквой "Г", Юнги, вытянув одну ногу, а вторую согнув в колене, в вафельном халате поверх пижамы, ест, смотря новости по телевизору. — М? — он поворачивает голову, жуя. Чимин садится рядом, заглядывая в прозрачную салатницу — микс из зелени, редис, семечки, апельсины. — Я могу попробовать? — Бери. — протягивая палочки, Мин облизывает губы. — Там цитрусовая заправка, обожаю её. Я приготовил тебе сэндвичи с курицей, и яйца сварил. Чимин морщится от кислинки салата, кивает. — Кофе на плите, просто нажми на панели на кружочек, потом на иконку с нужной конфоркой, и на плюсик, до семёрки… — Я знаю, что такое стеклокерамическая плита, хён. — Угу. — возвращая внимание экрану телевизора, он добавляет громкость пультом. В солнечном свете квартира ещё уютнее. Чимин, в тапочках, что больше по размеру, чем его ступни, шаркает до кухни, откусывает щедрый кусок от сэндвича, включает плиту. Время на микроволновке, холодильнике и духовке выставлено ровно, секунда в секунду меняются цифры. — Молоко, правда, взбивать нечем. — зевает Мин. — Если очень надо, можно заморочиться с миксером… — Всё в порядке! До того, как вода вскипает в гейзерной кофеварке, Чимин успевает всё съесть, запивая холодным молоком, и с кружкой кофе возвращается на диван. — Что нового? — А? — В новостях. — Я уже и не помню. Больше был сосредоточен на том, как ты там шурудишь. Чимин касается тонкой кожи под глазом, обводя прохладным пальцем. — Опять плохо спал? — Ночь была хорошей. — Значит, я спокоен. — Не будешь пытаться втянуть меня в обычный режим? — Нет. — Чимин притирается к его боку, держа чашку обеими руками. — Я же тебе не мама. — Она уже тоже смирилась. — Ты был трудным подростком? Юнги пожимает плечами, ставит салатницу на журнальный столик, и ложится, кладя голову на бёдра младшего. — Давай сегодня никуда не пойдём, менеджер Пак. — Я думал, ты трудоголик. — Тебя в моих руках целую вечность не было. — Юнги целует через ткань в плоский живот. На Чимине одна из его безразмерных футболок, сползающая с плеча, и мягкие шорты. — Тогда, наверное, всех на сегодня переведём на удалёнку… — На самом деле, нам и не нужно торчать пять дней в неделю в студии. Никто из нас не решался тебе сказать, что раньше мы там куда реже появлялись. — …Почему? — Что почему? — Почему спустя почти год… — Мотивируешь. Да и парням с тобой весело. — Напишу им в общем чате… У тебя есть запасная щётка? — Есть сменные насадки для электрической. — Скоро вернусь, Юнги-я. — наклоняясь, Чимин оставляет кофейный поцелуй на губах. Пока Чимин ищет телефон, зарядку для него, умывается, сгружает посуду в посудомойку, Юнги дремлет под бормотание телевизора. — Я могу тебя обнять?.. — Конечно. Они лениво целуются, и вновь засыпают. …Тягуче-медленно, как в меду. Они едва шевелят губами, смешивая дыхание. Покрасневшие губы Юнги блестят от слюны, и он подталкивает бёдрами, на которых сидит Чимин, склонившись над ним. — Ты решил просто погреть в себе?.. Штаны с бельём спущены почти до колен, а на Паке только футболка. Укусив за подбородок, Чимин приподнимается, зажимаясь, и плавно опускается, предельно сконцентрировавшись на ощущениях, из груди вырывается вздох. Они никуда не торопятся, наслаждаясь близостью. Раннее, Чимин распахнул шторы, чтобы разглядеть каждую эмоцию в глубине тёмных глаз, и сейчас яркий свет солнца слепит его. Выпрямляясь, он чуть откидывается назад, держась рукой за спинку дивана, и двигается вверх и вниз неспешно, мягко, пока Юнги, запустив руки под футболку, гладит бока. В какой-то момент, желание всё же берёт вверх над нежностью, Чимин обрывисто стонет, насаживаясь резче, и у него начинает звонить телефон, стандартной самсунговской мелодией. Мин, нашаривая на журнальном столике, нечаянно смахивает миску с поп-корном, и подносит вибрирующий телефон к члену Чимина, проводя по стволу, и крепко прижимая к головке. Менеджер Пак пытается убрать, отстраниться, но он глубоко увяз в происходящем, не может остановиться, и на повторном звонке задыхающийся смех превращается в вскрик. Задняя панель телефона покрывается жемчужными каплями. Юнги доволен. Чимин моет прозрачный чехол в раковине ванной комнаты, пока Юнги, насвистывая, принимает душ. — Ты извращенец. — Я не думал, что ты правда от этого кончишь. — Мне звонили насчёт интервью. — кладя чехол обсыхать на полку у зеркала, Чимин присоединяется, подставляя лоб под прохладную воду. — Ты не можешь и дня не работать, да? — обнимая сзади, Юнги целует плечи. — Всё ради тебя. Я могу воспользоваться твоим компьютером? — Я бы посадил тебя в свой кабинет, но хочу, чтобы ты был рядом. У меня есть ноутбук, не такой шустрый, как твой… — …Язык? — Чимина. — Юнги усмехается. — Какие будут пожелания на поздний обед?.. В виртуальном мире всё слаженно и чётко, Чимин помнит все свои пароли, проверяет рабочую и личную почту, листает бесконечную ленту обновлений, сидя всё на том же диване, скрестив ноги по-турецки. Ароматы с кухни, что за спиной, побуждают обернуться, вернуться в реальность, и некоторое время он наблюдает за безмятежным Юнги, что готовит на двоих. Чимин не большой поклонник зависания дома, обычно его гложет чувство, будто он упускает возможности и тратит время зря, но только не сегодня. Чёрные волосы Юнги чуть взлохмачены, в нём нет никакой суетливости и нервозности, на первый взгляд может даже показаться, что он сонный, но это не так. — Что-то случилось? — Я могу залезть в папку на рабочем столе? — Какую? — Которая по центру? Там набор букв в названии. — А, эту… Хм. — Там порно? — Я не смотрю порно. — Да конечно. — По крайней мере, я бы не стал сохранять. Можешь посмотреть, провокатор. Только не смейся слишком громко, это заденет мою гордость. Заинтригованный, Чимин торопливо щёлкает по тачпаду, и внутри папки оказывается множество других, с датами в названиях, в хронологическом порядке. — О мой Бог! Мясо шкворчит на сковороде под аккомпанемент пищания Чимина, дорвавшегося до фото-архива. — Это какой-то иконостас Джина, почему изображений с тобой так мало? — Я не делал сэлфи, мои фотки, что он снял, у него. — Ооо, мне это надо… — Я выглядел слегка уродски. — Я тебя сейчас ударю. Блииин, Юнгия, пожалуйста, мы можем выложить вот эту в твиттер? — Чимин поднимает ноутбук с открытым изображением над головой. — …Нет. Ящик пива на заднем фоне дискредитирует наш авторитет. — Но вы тут такие… Ох. А Хоби всё такое же солнышко! Чимин бурно комментирует каждый снимок, Мин бормочет: "Связался с фанатом на свою голову", и неожиданно Пак оказывается возле него, обвивая руками. — Я так рад, что я с тобой. — Я тоже… Ночью, в кровати, не уставшие особо за день, тихо переговариваются, лёжа на боку. — Я всё ещё чувствую вину за то, что с тобой сделал. Мы так сблизились, а мне было мало, я хотел тебя под своей кожей, это какое-то безумие… Тёплое дыхание на шее посылает мурашки, Чимин замер, внимательный. — Я думал, что сосредоточившись на работе я смогу снизить градус влечения, но это не помогло. — И ты решил прибегнуть к радикальным мерам? — Прости. — Я понимаю тебя. Мне тоже… Было тяжело. Хоби намекнул, что нас могут спалить. Наверное, они уже тогда догадались. — Это, на самом деле, не так уж важно. Мы же живём для себя, не для других. — И всё равно есть давление. — Да. Почему ты отстранился от меня тогда? Когда ты покрасился… — Пытался вспомнить, кто я есть. Протрезветь. — Получилось? — Почти. Без тебя я себя не представляю. Юнги пододвигается ближе, мягко толкаясь коленями под колени. — Мы обсудим то, что случилось в студии?.. — Ммм. — Я просто пытаюсь понять, тебе правда понравилось, или… — Мне понравилось. — Мы повторим? — Если я снова облажаюсь. — Я имею в виду… Не наказание. — Когда-нибудь. Это требует некоторого отчаянья. — Для тебя принципиальны позиции? — Это то, в чём у меня нет большого опыта. — О, я тебя научу. — Пак Чимин — профессионал? Чимин пытается вывернуться, чтобы возмущённо ткнуть пальцем в грудь, и сдаётся, глубоко вдыхая родной запах.