Пак Чимин — профессионал

— И вот что мне с ним делать? — Чимин пытается лёжа пить соджу, и не облиться. Чонгук сидит рядом, на полу, шумно всасывая лапшу из коробочки. Тэхён развалился на подушках в царственной позе, раскинув полы халата, надетого поверх пижамных штанов и майки. Тэ ест персик, смачно хлюпая текущим соком. — Вы можете меньше всех этих пошлых звуков издавать?! — Но мы ведь о сексе говорим. — Секса нет! Тэхён громко ржёт, и Чимин, против воли, тоже начинает хохотать. — Тебе бы в театральный, Чимини. Это было так драматично. — отсмеявшись, Тэ принимает от Чонгука салфетку, вытирает пальцы, на которые натекло, и удобнее перехватывает персик. — Если я стану профессионалом хоть в чём-то ещё, то ебанусь, честное слово. Хватит с меня. — Ну, ты уже покорил новую вершину — профессионально сидишь во френдзоне. — Не совсем… То есть… Всё сложно. Почему, блять, всё так сложно. Тэхён пододвигается, кладя его голову себе на бёдра, взъерошивая волосы. — Поделись, мы ведь для этого здесь. Спонтанная пижамная вечеринка превратилась в вечер откровений достаточно быстро — посреди ужина. В гостиной друзей тепло и душевно, лучше, чем в кабинете психолога, Пак знает, он как-то посещал. — Как бы это… Одной частью сознания, я понимаю, что есть объективные причины, просто жизнь, просто у хёна навалилась работа, соответственно, и у меня, хоть и масштабы несоизмеримы, я даже не представляю, как он разбирается во всех кнопках и программах, сочиняя музыку. Другая часть сознания понимает, что он за отношения с постепенным развитием и сближением, и я благодарен за наши взаимные свидания… — Взаимные свидания? Свидания в принципе дело взаимное. — Я имею в виду, что мы по очереди друг друга приглашаем, и когда я ему курьером прислал протею в ветках эвкалипта, он в ответ прислал мне охапку нарциссов. — Как же мило. — Чонгук ложится на живот Тэхёна, совсем близко с головой Пака. — Да всё мило. Кинотеатр под открытым небом, на газоне с пледами и мягкими мешками-креслами, немного заумная лекция в планетарии, концерт классической музыки и танцы в мексиканском баре. Вроде как, каждый сначала показывает свои интересы, а потом мы пытаемся угодить. В баре, кстати, было горячо так, что я думал — вот оно! Текила, его язык на моём запястье, слизывающий соль, и, Мин Юнги, танцующий под латинскую музыку, да это же… Чимин медленно выдыхает, и прикладывается к бутылке. Он никогда больше не сможет со спокойным сердцем слушать популярную песню про уличного музыканта, потому что под неё Юнги вертел его и тёрся бёдрами, собирая губами пот с виска, скул, и шеи, оставив засос у плеча. Прямо при всех, прямо среди разгорячённой толпы. У Пака стояло до звона в ушах. Гук задумчиво хмурится, мягко отбирая бутылку, и отпивает. — Но, Чимини… Если ты понимаешь обеими частями сознания, что всё идёт, как идёт, то в чём тогда проблема? — Членом я не понимаю, Гуки, почему мы ещё не трахаемся до умопомрачения. Мы постоянно поддразниваем друг друга, на работе и вне её, проверяя границы дозволенного. И я пытался зажимать его в душе, в туалете, во всех укромных уголках, освобождал нам часы в расписании, приглашал в гости, предлагал приехать сам, и единственное, что мне достаётся — это смазанные поцелуи, и твёрдое "не сейчас". Он варит мне кофе, приносит еду, и не дешёвый фаст-фуд, а всегда что-то эдакое, но больше не лезет в трусы и не называет омежкой. — Кем?.. Чимин цокает языком. — Есть такая фантазия, в которой один партнёр как бы омега, а второй альфа, и вот альфы ухаживают за омегами, ну и… Почему-то дальше продолжать не хочется, об этой их особенности Чимин не рассказывал. Ни про привязанность к запаху, ни про то, почему на его собственных руках теперь несколько колец и браслетов хёна. — Как-то ты не похож на омегу. — А? — Это ведь ты его добиваешься, с самого начала, получается, омега — это Шуга. — …В смысле, блять. Это же он меня всегда удовлетворял, ну, языком и пальцами, как я хотел, но… Погодите. Тэхён опять начинает смеяться, а Чонгук похлопывает Чимина по плечу, еле сдерживаясь. — Ты какой-то другой. — Юнги останавливается, и Пак, пинающий камушек на манер футбольного мяча, тоже замирает. — Какой?.. Юнги внимательно всматривается, протягивает руку, обнимая ладонью щеку, разглаживает заломленную бровь пальцем. — Что-то в тебе поменялось, ты стал… Мягче? — Это новый бальзам для губ, хочешь попробовать? — А, нет, показалось. — Да я шучу, шучу, просто атмосфера такая. Они гуляют вдоль берега реки Хан с бутылкой рома при свете полной луны, и Пак дал себе обещание не давить, не провоцировать. Он пытается расслабить, тем более что Мин зашивается в студии, он и без сексуальных домогательств менеджера слишком напряжён. — Хочу. — Ммм? — Хочу попробовать. "Опять дрочить", думает Чимин, когда его обнимают за талию, и он медленно, бережно целует, касаясь сначала нижней губы, затем верхней, целует в уголок, сдерживается, чтобы не укусить, не лезет языком. Он подглядывает, наблюдая, как трепещут ресницы Юнги, и понимает, что делает всё правильно. Поцелуи отрывистые, никто не задыхается, неторопливо наслаждаясь. Юнги облизывает его губы, и прерывает ласки. — Пойдём дальше? — До моста? — Угу. Чимин вкладывает свою ладонь в его, не сплетая пальцы, чтобы не мешали кольца. На следующее утро профессионал Пак Чимин несёт целую стопку своих трудов. — Та-дааааам! — Ты опозда… О! Чимина почти не видно за аккуратно сложенной одеждой. — Разбирайте, очень прошу. Намджун забирает у него сразу всё, сваливая на диван. Хосок пихает в плечо, шёпотом говоря: "Он же старался, бестолочь". — В кофтах, наверное, будет жарковато днём, а вечером в самый раз. Я всё постирал, краска не трескается, не слезает, но, конечно, мне понадобится больше тестов, так что не стесняйтесь, отдавайте ношенное мне. — Умно. — Они такие приятные на ощупь! — Хоби мнёт в руках ткань, прежде чем примерить. Намджун раздевается, и Чимин замечает на его спине почти зажившие, тоненькие царапины. Юнги не шевелится, пялясь на Чимина. — Возьми и ты, пожалуйста, хён… — С сегодняшнего дня ты теперь всегда ходишь по студии только в этом. С нашим логотипом. — Только при одном условии. Если и ты тоже. — Ясен хер. — Юнги берёт футболку, и отворачивается. — Мин, стесняешься, что у тебя нет такого пресса, как у Чимина? — Наму, завали. Я, блять, не жирный. — Ты мягенький. — Этот мягенький и зубы выбить может. — Ты о том случае до конца жизни вспоминать будешь? — Прекратите! Джун, мать твою, ты чего? — На самом деле, есть разговор. Юнги. — Что? Хоби валится на диван рядом с одеждой. — Ну пиздец, на ровном месте… — Я считаю, что ты должен извиниться перед Чимином. — Я — что? — Не знаю, что на тебя нашло, но я устал слушать твои бесконечные наезды и подколы, мы не в школе, зачем ты над ним измываешься? — Намджун. Ты дебил. — Это ты дебил, устраивающий великое противостояние, вы постоянно спорите, это не нормально! Юнги хрипло смеётся, неверяще качая головой. — И ты решил заступиться за младшего? Какое благородство. — Извинись. — Да без проблем, Господи. Иди сюда, Чимин. — Подойди к нему сам! — Ёбанный ты дирижёр, только песня-то давно другая. — Чего? Мин подходит к застывшему менеджеру, и обнимает его, кладя голову на плечо. — Прости меня, Чимина. — его голос и интонации совершенно другие, нежели только что. — Прости, что извожу тебя и издеваюсь, я не думал, что всё это так далеко зайдёт. — Хён… — Шшш. Я постараюсь быть лучшей версией себя для тебя, дай мне шанс всё исправить. И он целует в щёку. — О-хре-неть. Надо было снимать это на видео. Чимин беспомощно смотрит на Хоби, всё ещё обнимаемый. — И ты меня прости… Всё в порядке, правда, я не злюсь на тебя… — Ну наконец-то! И чтобы никаких больше драк едой. — Это были палочки… — Мин отстраняется, трёт рукой лицо, и шмыгает носом. — Металлические. — Ты расплакался? Иисусе, я не хотел, чтобы это было настолько, вы правда достали, как Том и Джерри… — Я не реву. Я, по ходу, простыл. Чимин упирается локтями в колени, расставив ноги. Вокруг него разве что бабочки не порхают — на улице тепло, цветы распускаются, а Чимин курит с мрачным выражением на лице. — Что на этот раз? — Тэхён присаживается рядом. — Ангина. Он заперся дома и запрещает навещать, чтобы не заразить, потому что: "Без менеджера Пака всё пойдёт по пизде". Чимин сидит в его футболке — они поменялись своими, хоть и одинаковыми из мерча, перед тем, как разойтись вчера. — От ангины не умирают, он вернётся. — Это я его потащил накануне ночью к реке, не надо было… — Эй, не вини себя! — И от Намджуна ему влетело, потому что всё сексуальное напряжение превращалось в стычки на работе… — Ты сейчас себя в землю закопаешь, завязывай. Давай включать голову и решать, что делать дальше. — …Угостить Тэхёна ужином за участие? — С этим я охотно соглашусь. Пак Чимин — профессионал, переносящий съёмки клипа на всякий случай подальше, и, сидя на рабочем месте, отправляет Юнги в чат видео с котиками. Ещё он заказывает ему готовую еду на дом, пакет миндаля, ящик мандаринов и букет зелёных хризантем. Ночью он звонит ему по фэйстайму, но звонок сбрасывают, а затем Мин перезванивает по обычной связи. — Я выгляжу херово. — Для меня ты… — Теперь у меня ещё и диатез. — …Сколько ты съел мандаринов? Из трубки слышится тяжёлый вздох. — Они были вкусные. — Юнгия, там было килограмма три. — Да? Ну, теперь меньше. У меня пальцы оранжевые. — он смеётся, и кашляет. — Погоди… Юнги отключает звук, чтобы прокашляться и высморкаться. — Я тут. — Я переживаю, хён. — Расслабь булки, у меня есть врач. И цветочки… Ты, кстати, притормози с подарками. — Это коллективный презент. — Врёшь. Мне Хоби уже прислал… Кое-что. — Что? — …Блять, я забыл, как его зовут. Вот же сука, а… Мммм… — Не выкручивайся! — Да я серьёзно не помню, это талисман, ну, игрушка, в виде человечка-пельменя, что ли. Маскот здоровья и лени. Он такой… Белый. С ним ещё реклама была. — Без понятия, о чём ты. — Проехали… Сам как? — А мы с Тэ ужинали. — С тем самым, из Хайба? — Ага, он классный. — Понятно. — У него парень есть. — Да хоть десять. — Парень у него тоже классный. — Угу. И разговор у нас классный. — Твоя ворчливость на два умножается, когда ты болеешь? — Я только начал… — Выздоравливай поскорее. — Скажи это моему иммунитету. — Ты высыпайся, и кушать не забывай. — Да, мам. — Я, вообще-то, твой… — Кто? — Да просто твой. И это нормально, проявлять заботу. Если бы я мог, я бы сейчас… — Не трави душу, а? Я уже соскучился по твоим глазам. Чимин зажимает себе рот рукой. — …Дай угадаю, ты там растроган. — Не знаю, хорошо ли, что ты сбросил видеозвонок… — У меня не лицо, а флаг Японии! Нос красный. — Но всё равно миленький. — Ой, всё, слишком много сахарных соплей. — Ты про свои, Шуга? — Очень смешно. Ложись спать, Чимина. Игрушкам передавай привет. — И они тебе тоже передают привет. — Эм… — У меня есть две одинаковые анальные пробки. — Всё, пока. — Я позвоню завтра? — С менее шокирующей информацией, пожалуйста. — Спокойной ночи! Пак Чимин — профессионал. И он просто работает. Он приходит и уходит вовремя, он решает поставленные задачи, у него всё схвачено.Хосок и Намджун молча переглядываются, когда Чимин выходит покурить раз в седьмой за день. — Ты помнишь, когда он смеялся в последний раз? — Колокольчиковым смехом, или сухим? — Радостным. — Неа. — Всё больше напоминает нашего прошлого менеджера. — И бледный. — Как-то он совсем сник. — Может, тебе не стоило наезжать на Шугу? Без него Пак совсем скучный. Чимин лежит на скамейке, безучастно уставившись в беззвёздное небо. Он загибает пальцы, и насчитывает ровно десять дней. — Кхм, привет. — Ты меньше кашляешь! — Может быть. — Юнгия, как самочувствие? — Как будто каждый день я отвечаю на этот вопрос по многу раз. Вот как моя музыка, хочешь расскажу? Я дописал слова для фита! И новый альбом уже готов на четверть! — Здорово… — Тебе совсем не интересно? — Меня ломает. — В чём дело? — Нормального кофе нет. На работе ругаться не с кем. Мир ничем не пахнет. — Я предлагал тебе свою коллекцию сопливых салфеток, у меня их миллион… — Без тебя плохо. — …На тебя уже даже нажаловались. Хочешь секрет? — Да? — Тебя Джин в гости приглашает, в конце недели будут посиделки. — А ты… — Я постараюсь. Пак Чимин — фанат. Он ходит в мерче, он делает ещё пару дырок в ухе, он красит волосы в тёмно-синий цвет, любимый цвет своего любимого музыканта. Ему кажется, что все ночные разговоры по телефону — это сон, в котором он представляет его квартиру по звукам на фоне — поворот дверной ручки, шарканье тапок по коридору, закипание чайника на кухне, стук чашки о стол, звон ложки. Остальные фанаты ждут нового сэлфи Шуги ничуть не меньше, чем этого ждёт Чимин. Ещё больше, он ждёт его самого в гостях у Намджуна, маясь от неизвестности — тот не отвечает на сообщения. — Не вкусно? — Что? А, нет, вкусно конечно! Сокджин, очень вкусно! — Ты почти ничего не съел. — Аппетита нет. Простите. — Чимини, у тебя что-то случилось? — Хосок спрашивает не в первый раз. — Всё нормально. — как и всегда, отвечает Пак. — Надеюсь, десерт тебе поднимет настроение, у нас шоколадный торт с клубникой! — Вау… Чимин в каком-то трансе, и он упускает момент, когда Джун встаёт из-за стола и уходит, в сознание медленно просачиваются слова: — Ёбанные врачи, ссаный больничный и сраные очереди, хуевы пробки и блядский лифт, это, сука, самый медленный из всех лифтов! — Как же я рад тебя видеть, Юнги! Бро! Джин вздрагивает от резкого скрипа ножек стула по полу — Чимин, едва не путаясь в ногах, выбегает из гостиной, отпихивает Намджуна, и вжимает Юнги в дверь, обнимая. — Привет… Ну, так ведь и раздавить можно, и никакого хёна не останется. Ты синий, Чимин! Вы, блять, до чего мне менеджера довели? — Да он сам как-то… Довёлся. — Хосок обнимает их обоих, не рискуя разделять. — Идёмте есть! — Да, сейчас подогреем, Юнги, голодный? — Я уже рассказал про пробки и очереди? Делай выводы. — Ура! Злобная колючка снова с нами! — Чимина… — Мин шепчет в ухо. — Они ушли пока, посмотри на меня. Я рядом, я никуда не денусь, ты можешь отпустить, ладно? Малыш… — Не называй меня так. — Ну хоть какая-то реакция. Чимин неверяще смотрит на полуулыбку, и обводит её пальцами. — Я тебя сейчас украду. — Но я есть хочу. Чимин щипает за бок, и возвращается к остальным, сияя. — Можно мне тоже подогреть?.. Джин кивает, забирая тарелку, и через плечо смотрит на Юнги, что садится рядом с Паком, и кладёт под столом ладонь на его колено. — Этот торт лучше всех покупных! — Джин с самого утра коржи пёк. — Наму гордится так, будто сам это сделал.- Он во многом хорош. — Но только не в нарядах. — Юнги критично осматривает его сочетание нежно-розовой футболки и кислотно-оранжевых шорт. — Бери пример с наших, все в мерче. — Даже Чимин носит, хотя обычно он в классике. — О, так может, ты мне и поможешь? — В чём? — Пойдём-пойдём, мне как раз надо подобрать на заседание… Чимина немножко напрягает Джин, странно посматривающий весь вечер. — Эээ… Сильные руки сдавливают его предплечья, и Пак решает не выпендриваться. — Ты чего ржёшь, Мин? — А помните тот самый лук Джина в отпуске? — ХЕР ЗАБУДЕШЬ! И все трое взрываются смехом у них за спинами. Джин заводит в спальню, и вместо того, чтобы открыть шкаф, садится на кровать, приглашающе похлопывая рядом с собой. — Ну ты даёшь, Чимин! Честно сказать, сначала я даже приревновал, Наму о тебе столько говорил, Чимин это, Чимин то… — Ммм. — А ты, оказывается, с Юнги! Давно? Пак хочет покурить прямо сейчас. — Ой, не тушуйся, я его руммейт, я же вижу, он в тебя втрескался по самые уши! — …Разве? — Божечки, у Юнги наконец-то отношения с парнем, да с каким! Я тобой впечатлён. — А у него разве раньше не было… Отношений с парнем? — Не одноразовых? Нет. Да и в принципе отношений не особо… Ох, котёночек. — Джин берёт его за руки. — Я тебе помогу. У Чимина щёлкает в голове. Джин — не странный. Джин — союзник. — Почему не было? — Он же рафаэллка, крепкое ядро, твёрдая оболочка, и нежный внутри. Либо к нему не пробиться, либо это сексуализирующие фанаты. — Он спит с фанатами? — Не, вызывает проституток, а уж попадётся ли фанат, тут как повезёт. — Юнги снизу, или сверху? — Оу, у вас ещё до этого не дошло… — Почти. — Юнги универсал. — Охуеть. — Он ранимый, будь с ним осторожен. И… — Джиииин? — …и у него сверхчувствительность. Джин подрывается, распахивая дверцы шкафа и вываливая одежду. — Джин? А что, блять, так долго? — Юнги заходит в спальню, подозрительно щурясь. — Мы подбираем мне образ. — Поэтому тут шмотьё Наму? — А у нас один размер. — А ну не выворачивайся. Юнги ниже ростом, Сокджин, вероятно, может его себе на плечо усадить без особых усилий, и всё же, его хён извиняется. — Ну прости, прости, я же не мог при всех… — Что ты не мог? — Ты встречаешься с Чимином. — …Купи, блять, ёбанные скатерти. — По твоей физиономии и так всё ясно. Чимин прокашливается. — Выйди. — Ты как со своим парнем разговариваешь? — И ты уже на его стороне? Что за хуйня. — Он милашка. — Я пойду… — И он тебя даже слушается! Делай ему предложение. Пак, хихикая, идёт в туалет. — Как думаешь, что там происходит? — Джинни приревновал меня к Чимину. — Намджун сосредоточенно соскребает остатки с тарелки. — И он его там избивает что ли? — Проясняет, наверное… — А Мин зачём попёрся? — Спасать Пака от этой неловкости, у них с Джином всё ещё работает эта их телепатия. — Даже мне неловко… — Хоби, что поделать. Отношения это порой не просто. У нас только-только наладилось, и у него взыграло собственничество. — О, а вот и Чимини! Всё в порядке? — Я налью ещё чай? — Конечно! — Что-то у тебя больно хитрая мордашка. — Джун сплетает пальцы перед своим лицом, складывая в замок под подбородком. — Он рассказал? — Про… Про вас? — …Рассказал. — И как ты к этому относишься? — Хосок разделяет переживания. — Хорошо отношусь. Я тоже не стопроцентный натурал, если что. — У нас тут их вообще нет. Из спальни слышится громкое: "Если ты ему ещё хоть слово скажешь!..". — Кажется, теперь надо спасать Джина… Чимин сжимает контейнер с двумя огромными кусками торта, и кланяется на прощание. Хосок садится в первое такси, Юнги отменяет второе, садясь с Паком в подъехавшее третье. — У меня дома жуткий бардак, давай к тебе? — Конечно, Юнгия. …Чимин едва не забывает контейнер, не желая отлепляться от Юнги, обнимая всю дорогу. Мин бледнее обычного и похудевший. У него тёмные круги под глазами, и заметная слабость. — Я недели две столько не разговаривал, и не видел такое количество людей. — Ошеломляет? — Многое… Он идёт в спальню, стягивая толстовку и джинсы, заваливается на кровать. Чимин молча следует его примеру, подстраиваясь сбоку и накрывая одеялом по пояс. — Тебе круто с синим цветом. — Спасибо. — Что тебе сказал Джин? — Что ты рафаэллка. — Типа конфета? — Да. — Не понимаю. Белый? Сладкий? — И таешь во рту… — Фу, он бы такие слова точно не использовал. — Вы настолько хорошо друг друга знаете? — Он мой руммейт. В прошлом, но душой… Чимин на пробу задевает не много напряжённый сосок ногтём через футболку, и Юнги резко дёргается. — Вменяемый? — шипит он, отодвигаясь. — Я случайно… — Ну да. Тебе не нравится, что мы говорим про Джина в постели? — Не хочу участвовать в круговороте ревности. Сокджин классный, и назвал меня котёнком. — У тебя все классные. Ты ответил ему своим стандартным: "Не смей меня так называть"? — Нет, это же дружеское… Юнги, я слишком часто слышал в свой адрес от разных людей одно и то же самое. Терпеть не могу все эти "детка", "ангел", и так далее. — О, так у тебя богатый опыт? — Давай обниматься? — Без резких движений. — Хорошо… — прижимаясь, Пак гладит по спине. — …Не удивительно, что их было много, ты многогранный, и совершенно очевидно что красивый. — Да какая разница, сколько, думал-то я о тебе. — А как же первая влюблённость, и… Ты ни к кому не привязывался? — Закроем эту тему. Юнги целует в лоб, и закидывает ногу поверх ног Чимина. — Я сейчас засну прямо так… — Ты принимаешь какие-нибудь лекарства? Тебе надо что-нибудь? — Мммм… Нет. По работе есть пара вопросов, уточним завтра, а так, ничего. — Почему, когда я спрашиваю тебя о том, чего ты хочешь, ты озвучиваешь какие-то общие цели, вместо своих собственных? — Не знаю. Не хочу тебя напрягать. — Я как раз из-за этого и напрягаюсь. Ты для меня столько делаешь… — Чимиииинаааа. — Нет, погоди, я себе тут такие сеансы самопсихоанализа устраивал, мне нужно знать. Почему ты сосредоточен только на моём удовольствии? — Мы говорим о сексе? — Да, мы опять только говорим. — Я реально хочу спать. — А я и не заставляю. Просто поговори со мной. Почему всё так? — Меня привлекает концепция джиннов, исполняющих желания на своё усмотрение. На мою тираду, ты тогда ответил в отеле, чтобы я молча работал ртом. — Блять… Так вот, в чём дело! Юнги-я! Но я же потом предложил переспать? — Ну, это не интересно. — Не инт… Что? Чимин возмущённо отпихивает от себя, Юнги, смеясь, пытается удержать. — Успокойся, я не это имел в виду. — Сколько можно уже?! Блин, я себе голову сломал, а ему, видите ли… — Мне нравится, как ты за мной ухаживаешь. И как ты злишься. Извини. — Ужас. Ужас! Отпусти меня. — Не отпущу. Мы решим этот вопрос попозже. — Слышал уже эти обещания… — У тебя слишком завышенные ожидания на наш первый раз. Я тоже нервничаю. — Легче-то не становится, пока мы тянем. — Ты боялся, что мой интерес к тебе чисто физический… — Я больше вообще ни хрена не скажу. — Разве плохо было просто гулять? — Нет. Вот только несправедливо, что ты меня уже со всех сторон рассмотрел, а себе в трусы залезть не даёшь. — Там ничего особенного. — Мин зевает. — Ты не хочешь? — Хочу. Меня уже даже мытьё рук в горячей воде заводит, когда пальцами между пальцев проводишь… — Пойдём, помоемся? — По-отдельности и быстро. — Иди первым. Я тебе щётку купил, белую. — О, щётка это серьёзно… Чимин даёт ему большое, чистое полотенце, протягивает свою футболку, и трусы, чуть смущённо. — Даже не стринги? — Не вопрос, сейчас достану… Есть ещё трусики с разрезом сзади, интересует? — Прибереги для особенного случая. — Скажешь, когда. — Скажу. Чимин ждёт, сам уже сонный, листает новостную ленту в телефоне, и спешит, когда дверь ванной открывается. Юнги ловит его в коридоре, тёплый, с мокрыми волосами, пахнущий одуряюще хорошо. Обнимает широкими ладонями за шею, проводит языком поперёк пухлых губ. — Я истосковался по тебе безумно. Настолько привык, что ты хотя бы где-то на периферии… — Ложись, я скоро вернусь, и мы всю ночь будем обниматься, и завтра всё воскресенье наше. Сердце гулко стучит в груди. Торопливо намыливаясь, Пак хочет не курить, а плакать. Он почти бежит, чтобы быстрее оказаться в плотном кольце рук. Утром звонит телефон, и Чимин мгновенно просыпается, хватая его и устремляясь на кухню, чтобы не разбудить Юнги. — Намджун?.. В фэйстайме великолепное лицо Сокджина. — Тысяча извинений, но мне правда нужен твой совет. Какой галстук лучше? — Галстук?.. — Чимини, ты такая хлебная крошка спросонья. — Отойди от зеркала, мне надо посмотреть полностью… А есть другие ботинки? Пак Чимин — профессионал. Он помогает Джину, собирающемуся на встречу с важным клиентом, отмечая и экстравагантность гардероба, и спящего Джуна на заднем фоне. — Правда, прости, что я так рано… — Ничего, мне не привыкать. Запиши себе мой номер, звони в любое время. Друг Юнги — мой друг. — Вы два моих котёнка. Как он? — Я слушал его лёгкие, хрипов нет. Спит. Расспрашивал о том, что ты мне сказал. — Предлагаю хранить от него секреты. — Согласен. — Чимин улыбается. Он выпивает стакан воды, с сожалением отмечая, что действительно проснулся, но всё же возвращается в спальню, и, поразмыслив, лезет под одеяло с нижнего края кровати, к ногам Юнги. Тот лежит, чуть согнув их в коленях, расслабленный, согретый, так и хочется его нежить, и Чимин щедро осыпает поцелуями молочную кожу. Он делает это исходя из собственного порыва, ему самому необходимо теперь бесконечно касаться, и увлекается, устраиваясь между бёдер, целует уже влажно, медленно, и вздрагивает, когда Юнги вдруг поднимает одеяло. — Это что? — Только не вызывай копов. — Я вызываю тебя для начала хотя бы в губы поцеловать, соблазнитель. Чимин ползёт, нависает над ним, и целует, стараясь незаметно задрать футболку. — Какие планы? — Сходим сегодня в парк? — Не такие далёкие, я о самых ближайших. — Хочу тебя съесть. — Отказываюсь. — Не сопротивляйся, ты это по привычке уже делаешь, да?.. Мин что-то неразборчиво бубнит и охает, когда Чимин облизывает сосок. — Ну надо же, даже не боль причиняешь, как ты это обычно с ним делаешь. Всегда с левого начинаешь? Чиминаааа, полегче… Он массирует языком, прихватывает губами, лижет широко и коротко, трогает второй сосок пальцами, мнёт крепкие мышцы груди. Он поднимает голову, и замечает совершенно потерянное выражение лица Юнги, который, в свою очередь, как будто бы вообще ничего не видит, и беззвучно стонет. — Тебе хорошо? — Плохорошо. — Я могу остановиться, и мы решим этот вопрос попозже… Юнги, сщурившись, мягко отталкивает от себя. — Но… — Эта пиздаболия никогда не закончится. Я даже гуглил пикап фразочки, чтобы соответствовать твоей бесшабашной игривости. Ты мстительная дрянь. А я, конечно, не единорог,.. Юнги говорит, раздеваясь, кидая на пол футболку и трусы, запускает пальцы в волосы Чимина на затылке, заставляя наклониться, и вставляет ему в рот. Пак со стоном пытается сразу взять как можно глубже. — Не торопись… — Юнги сжимает член у основания, тяжело дыша. Чимин кивает, хлопает по руке, чтобы взять самому. Он разглядывает аккуратный треугольник коротких, тёмных волос, проводит пальцем против их роста, трогает всё остальное, гладко выбритое, залезает даже между ягодиц, просто проверить, не встречая никакого сопротивления. У Чимина дохрена и больше опыта с принимающей стороны, там, в прошлой жизни, до Хайба, где сменялись не запоминаемые партнёры. Он умел расслабляться, подставляться, быть тактильным, не сдержанным, громким. Профессионалом в минете Чимин не был, и сейчас нервничал настолько, что собственное возбуждение сошло на нет. Он не успевал сглатывать слюну, и его раздражает, что Юнги молчит, где-то в своём мире, за плотно закрытыми веками. Пак звонко шлёпает его по бедру. — Я не умею. Не умею так хорошо, как ты. Отрешённый взгляд фокусируется, и раздаётся тихий смешок. — Чимина, выдыхай. Ты у себя дома, я у тебя в кровати, я тебе полностью доверяю. Юнги вытирает его подбородок, садится, успокаивающе гладит по плечам. — Прости… — Не обесценивай. Ты переволновался, это нормально. Хочешь, остановимся? — Я бы сходил покурить, но это бесчеловечно. — Тебе будет легче, если я останусь здесь, или пойду с тобой? — …Пойдём со мной. Или нет. Чёрт, правда, я не хотел, чтобы так… У меня не было давно такого, Юнги… — Пошли. — Мин спокойно одевается, идёт первым на кухню. Руки Чимина чуть подрагивают, пока он прикуривает сразу две сигареты. Он открывает окно, и выпрямляет спину, глубоко затягиваясь. — На самом деле, это я должен извиняться за то, что надавил на тебя. — Нет-нет, я этого и добивался, но переоценил свои способности. Как же меня бесит, когда что-то не получается. Надо было больше практиковаться. — У тебя всё с этим отлично. — Не льсти. — Если тебе это интересно, давай я тебя подучу? Вот столечко тебе не хватило терпения… — Юнги показывает сантиметр. Младший нервно смеётся, и его постепенно отпускает. Они возвращаются в кровать, ложатся, соприкасаясь лбами. Юнги гладит поясницу, не торопит, и Чимин утыкается ему в шею, вдыхая успокаивающий запах. — С чего начнём урок? С теории? — Это курс для продвинутых, специально для тебя. Тема сегодняшнего урока — пенис Мин Юнги, и что с ним делать… — О, Боже… Как ты любишь? — Проще сказать, как не люблю. Не люблю когда слишком интенсивно и монотонно, когда языком в уретру и когда всё внимание только на головку. Про зубы, думаю, и так понятно… — Предпочитаешь, когда глотают, или кончать на лицо? На грудь? — Забегаешь вперёд. Это не принципиально, куда. Кончить — в принципе не цель, просто спустить я и сам с собой минуты за три могу. Тут другое… Они снова целуются, притираются, Чимин водит руками по телу, трогает через ткань белья, удивляясь, как много натекло смазки. — Сними с себя всё? — И ты тоже. — Зачем? — Практическую часть проведём совместно. Ложись головой к моим ногам. — Юнгия… — Просто повторяй за мной. Я буду делать так, как хотел бы самому себе. Чимин устраивается в шестьдесят девятой позе, на боку, опасаясь ненароком забыться задушить Юнги тяжёлыми бёдрами. — Закрой глаза, сосредоточься на ощущениях… Ощущения не привычные. Одной рукой, что сверху, Мин обнимает за ягодицу, шлёпая по ней, когда Пак торопится, или сбивается. Сложно сосредоточиться от того, как кружит языком и вылизывает, со всеми соответствующими звуками, Юнги, но самое сложное — это его одуряющий, концентрированный запах. Чимин хочет насадиться ртом до самого основания, чтобы уткнуться носом в волосы на лобке, и вновь получает по заднице за попытку вести по-своему. — Не устал? — Челюсть немного… — Окей, тогда вот тебе читерский ход… И Юнги делает что-то трудно распознаваемое, отчего глаза Пака расширяются, и он стонет, крепко стискиваемый за талию, Юнги поворачивает его, укладывая на себя сверху, и принимает глубоко, глотая. — Какого… Как… — Чимин дрожит. Юнги сплетает их пальцы, кладёт на свой член, и доводит себя до разрядки. К вечеру они всё-таки выходят из квартиры, и идут гулять в парк. На огромной лужайке семьи запускают воздушных змеев, сев на скамейку, они наблюдают за их полётом. — Всё не могу привыкнуть, что у тебя синие волосы. — Ммм, Юнги-я, завтра мы идём красить твои. — Бляяяяяяяять. — Почему ты так не любишь это делать? Ты же раньше часто менял цвет. — И это такая морока! Корни постоянно отрастают, надо обновлять цвет, волосы становятся ломкими, сухими, на концах слои краски копятся, и, блять, нахуй. Чимин проводит рукой по его шевелюре, наслаждаясь мягкостью и густотой. — Ну прости. Ты же у нас звезда. Иногда нужно менять образ. — Знаешь, из нас двоих, с ролью публичной личности ты бы лучше справился. — Скажешь тоже… — Серьёзно. Ты профессионал. — Как выяснилось, не во всём… Я плохой ученик. — Мы продолжим уроки. Но не сегодня. — Ты поедешь домой? У меня целая куча мерча дома, переоденешься, никто ничего не заподозрит… — Включи трусы и носки в ассортимент?.. Да шучу. Мне всё равно нужно кое-что дома сделать, а встретимся уже утром. — Я скину адрес салона. Да не вздыхай ты так тяжело, я буду рядом. — Ребят, вас запалили. Чимин тормозит за порогом студии, холодея. — Как мы ебёмся, или что? — лениво тянет Юнги, и Намджун смеётся, поворачивая к ним телефон экраном. На фото от кого-то из фанатов достаточно хорошо видно, как они выходят из салона, у менеджера Пака обе руки подняты вверх в победном жесте. — Ну упс, сюрприз с новым цветом обломался. — Давайте тогда сразу лайвстрим проведём? Шугу как раз из-за болезни долго не видели. Чимин? — Хоби вопросительно склоняет голову на бок. — Д-да… — Ты чего? — Да как-то неловко… — Привыкай. — Тэхёни? Пошли, покурим. — Через пару минут, бро. — Жду. Чимин подпирает стену, накручивая верёвочку толстовки на палец. "Вас запалили" — всё ещё звучит в голове. — Идём?.. — Да. Сбегая по лестнице наперегонки, они вываливаются во внутренний двор. — Если ты когда-нибудь бросишь дымить, давай всё равно сюда приходить? — Конечно. — Чимин улыбается, щёлкая зажигалкой. — Какие новости? — Тебе из какой области? Музыкальной индустрии, или… — Из горячих точек. — …Я не умею делать минет. — С этими губами?! — Меня обещали обучить… — А, так это коварный план? — Если бы. Я действительно не так хорош, как Юнгия, и вот мне интересно, на ком… — На рэпе. — Что? — Ты же его песни слушаешь. Он сколько лет зачитывает-то, у него один из самых быстрых языков Сеула, а ты покраснел. Прямую трансляцию решают запустить прямо из студии. Чимин быстро составляет примерный план — сделать анонс нового мерча, намекнуть на клип, почитать комментарии,.. Он настраивает камеру, даёт ребятам планшет, располагая около себя ноутбук, чтобы видеть картинку и чат. Это не первый стрим, который он проводит с ними, находясь рядом, и всё равно взбудоражен, видя всё вживую. Как Юнги оттягивает прядки волос с новым пепельно-русым цветом, сжимая губы в линию, как Хосок утыкается Намджуну в колени, хохоча, как старательно они пытаются ответить большему количеству фанатов. — Сегодняшний TMI? Хммм. — Хмммм. — Я с нетерпением жду завтрашней тренировки, я втянулся в процесс. — Хоби делает несколько движений из разминки. — А я с нетерпением жду сегодняшнего ужина… — Наму перечисляет любимые блюда, зная, что Джин смотрит их лайв. — Шуга? А ты? — Эм… Пак нервничает, в чате растёт количество комментариев с вопросом: "На кого всё смотрит Мин?!" — Мой TMI… Чимин. Менеджер судорожно машет руками. — Иди сюда, — Юнги освобождает ему место рядом с собой, пододвигаясь, Хоби ободряюще улыбается. — Да давай скорее! …Чимин сконфуженно садится на самый краешек дивана. — TMI — дизайн нашего мерча разработал вот этот человек, наш менеджер Пак… Оставшиеся десять минут запланированного лайва они проводят вчетвером, разговаривая о будущем группы. — У тебя какие-то планы на него? — спрашивает Хоби, когда они с Мином выходят вечером с работы. — Да. Большие планы. — Например? — Я хочу заняться его голосом. А его красота действительно привлечёт к нам больше людей. — Не будь меркантильным по отношению к мальчику. — Он станет сильным вижуалом, хватит ему прозябать в тени. — Его ужасно смутило, что ваше совместное фото разлетелось в интернете. — Да даже на случайном кадре он выглядит чудесно, согласись. — Для начала, нужно всё обсудить с ним. Хочет ли он столько внимания? Кому, как тебе не знать, насколько это тяжело. — Я поговорю. Звонок в дверь отвлекает от чтения обсуждений сегодняшнего лайва. — Юнги?! — Привет. — целуя в губы, он входит в квартиру. — Я не ожидал… — Тебе слишком много меня? — Слишком мало. — Чимин ведёт ладонями от плеч по его рукам, сплетая пальцы. — Рад, что ты здесь. Останешься? — Останусь. Есть разговор. — Ой, боже… — Не бойся. Пойдём на наше терапевтическое место. Мин садится на заправленную кровать, Чимин устраивается на его коленях, пытливо заглядывая в глаза. — Во-первых, ты держался молодцом, я тобой горжусь. Само очарование, скромный, и с острым язычком. Чимин высовывает кончик языка, и Юнги всасывает его в свой рот. — А во-вторых?.. — шумно вздохнув, прерываясь, Пак пытается быть профессионалом. — Во-вторых… Ты вкусный. Что ты ел? — Рисовый пудинг. Так о чём ты хотел поговорить? — Ммм. Как насчёт того, чтобы… — снимая расстёгнутую рубашку, он не сильно кусает медовую кожу у шеи. — Стать… Частью нас? — А? — Чимина… Юнги трётся щекой о его грудь, залезает пальцами под футболку, обводя позвонки. — Это очень странный способ подачи информации. — Хочу быть к тебе ближе. — … Голым? — Желательно. — Я не против, но позволь узнать — с чего вдруг ты такой? — Ты тот, кто мне нужен. — …В каком смысле? — Во многих. Ты готов мне довериться? — Да я и так вроде… — Ну вот и отлично. — Погоди. — Раздевайся. — У меня такое чувство, будто я душу продаю за близость с тобой. — Может быть. — Юнги широко улыбается, щурясь. — Я не могу нормально мыслить, пока не сделаю с тобой хоть что-нибудь. — Мы же буквально вчера… — Вот именно. И это было хорошо. Потом мы были на работе. И там тоже всё было хорошо. Я снова здесь. И мне с тобой по-прежнему хорошо. Юнги снимает толстовку и футболку, подгоняет подвисшего Пака, побуждая раздеться, и уже обнажённого, прижимает к себе. — Ты… Ох, тебе только стоило начать получать удовольствие, и ты не можешь остановиться? — Ты как будто бы можешь. — Нет.