Голос Мегаполиса

— Как же я ненавижу свое гребаное начальство! Если бы Элиот знал, что будет стоять с пальцем на кнопке лазера в центре площади и выбирать между долгом и своим личным интересом, он бы вообще в эту командировку не поехал. Он бы из Управления уволился — потому что эти вот сюрпризы из ниоткуда его порядком достали. Однако получилось именно так, как он и предположить не мог, хотя предпосылок… Да были предпосылки. Просто ему было не до того, чтобы их замечать, особенно те несколько дней пути, что они с Габелем шли по пустоши к Мегаполису, предварительно отбившись от мутантов у станции метро, которую пришлось пройти, чтобы не шагать по болоту. Карлики были юркие, как крысы, перебегали в темноте с места на место и пару раз попытались напасть, но Элиот отбился, а вот Габелю покусали ноги. — Ничтожества! — ревел он, как рассвирепевший бык. — Трусы! Выходите все и сразитесь со мной лицом к лицу! Мутанты, естественно, дураками не были, потому прятались в темноте и иногда кусали его еще и за хвост, которым он в итоге все равно проткнул одного, как пикой. Элиот присел, разглядывая дохлую тушку: — Надо же, а они когда-то были людьми. Или носили в себе наш ген, не помню уже подробно суть экспериментов над ними. Если бы их было больше в тоннеле, они бы нас так просто не выпустили. — Ничтожества, — повторил Габель с презрением. — Даже не связаны со стаей. Даже нет связи. — Какой связи? — С миром богов. Мы, ибнаги, когда отправляемся туда, видим все. Своих сородичей. Если кто-то из нас умирает, он приходит и рассказывает об этом всем из мира богов, так мы узнаем, что он погиб в схватке и больше не вернется. Если был далеко. Если пропал. — Примитивные верования, — прокомментировала Джулия. — Ибнаги также считают, что большой зверь съедает солнце, когда оно заходит за горизонт, и каждый раз оно разное. Итак, Джулия скорректировала маршрут — Элиоту необходимо подняться на поверхность. Пустошь перед Мегаполисом поражала своей протяженностью, это была травяная пустыня, где не росло ни одного кустарника или дерева, от горизонта до горизонта лишь земля, покрытая короткой щеткой зеленой травы. На столь открытом пространстве Элиот как всегда чувствовал себя незащищенным, в случае нападения даже спрятаться было не за что. Не из чего развести костер, нечем прикрыться от ветра, солнца и дождя, что застал их вечером первого дня пути по пустоши. Габель сказал, что вода с неба — это ерунда, и можно идти, но увидел Элиота, который не мог даже глаз открыть из-за того, что в них текло, и согласился переждать, пока дождь стихнет. Элиот же в свою очередь не стал отказываться от услуги и забрался под его поднятое крыло. — Не тяжело? — спросил он, слушая, как дождь барабанит по натянутой коже. Габель посмотрел на него типичным самцовым взглядом — мол, настоящего мужика может остановить только копье в спине, и Элиот фыркнул. Если Габель хотел демонстрировать свою маскулинность, то он ее демонстрировал в любой удобный момент. Всю ночь они шли, полдня спали, пригревшись на солнце, потом Элиот доел остатки заранее высушенного у костра мяса и допил воду, потому третий день дался ему, уставшему и голодному, тяжелее всего. Габель, большую часть пути транспортировавший его в лапах, мог не есть и не пить сутками, а вот он снова думал только о том, как дорвется до нормальной, человеческой жратвы и до чая. С сахаром. — Неужели? — Элиот прищурился, и визор увеличил изображение — впереди мелькнула мыльным разводом дуга энергокупола, за которой начинался Мегаполис. Это была хорошая новость. Плохая — что рядом с ним харчевались твари покрупнее Габеля, которые любили ловить зарвавшихся исследователей неподалеку или просто искателей драйва: одним из развлечений города были гонки на этой самой пустоши. Но это не главное, что держало хищников рядом с ним, помимо случайных перекусов они знатно жирели со свалки отходов и не собирались сниматься с такого хлебного места. Элиоту не повезло — ему пришлось идти как раз мимо нее, и еще больше не повезло, что ветер дул ему в лицо. — Это худшее, что могло произойти со мной на этой планете, — произнес он, сплевывая слюну от подкатывающей тошноты и смазывая ноздри ментоловой мазью. Габель тоже морщился, но стоически переносил вонь, сказав, что немытые ступни его бати смердели и хуже. У самой свалки Элиот ускорил шаг, потому что Джулия посоветовала сохранять максимальное спокойствие, но при этом поторопиться: — В воздух подниматься нельзя. Тогда существа, обитающие в центре, заметят Эли, а ему это точно не надо. Те, что следят за ним и обитают по краю территории, относительно безопасны. — Относительно, — акцентировал Элиот. То, что он поначалу принял за выхлопную трубу, торчащую из горы мусора, втянулось внутрь, оказавшись кончиком хвоста. Сетка, разодранная тут и там, даже не создавала иллюзию безопасности, и Элиот удивился тем, кто выполняет свою работу по доставке отходов — на броневиках они сюда что ли приезжают? Или сбрасывают с вертолета? Контейнеров, развороченных или вскрытых, видно однако не было, но может они имелись там, в глубинах этого странного места, что было больше похоже на полигон для исследования опасных форм жизни. Пока Элиот шел, краем глаза следя за тем, что происходит сбоку, что-то звякало, погромыхивало и шелестело мусором, пробираясь след в след, а под горами пищевых отходов и отходов производства что-то ползло, как червь в рыхлой земле, отчего мусор ходил волнами. — Блядь, — сказал Элиот негромко, когда среди бочек из пластика, в каких обычно перевозили очистительные жидкости, мелькнули несколько глаз разного размера. — Эли нельзя бежать, — сказала Джулия. — Иначе… Элиот и не собирался бежать, но когда на него ломанулось нечто, состоящее будто из одних дыхательных трубок и жабер, он инстинктивно сорвался с места. Габель тут же подхватил его и взмыл вверх, устремляясь к городу. — Оружие нельзя использовать! — предупредила Джулия, когда Элиот дотянулся до лазера. — Оно не нанесет урон, только разозлит. Почему Эли всегда все усложняет? — Потому что Джулия не исполняет своих обязанностей вовремя! И косячит! Теперь взламывай компьютер на пропускном пункте, пока нас не расстреляли на подлете как объект, не запросивший разрешения на посадку! — Джулия может запросить разрешение… — Нас съедят раньше, чем мы его получим! Взламывай! Габель лавировал между щупальцами, которые пытались его взять в кольцо, и пока ему это удавалось, но Элиот знал, что это ненадолго — такие твари, без глаз, привычного вида конечностей и вообще хоть чего-нибудь, похожего на часть тела, а не на кусок биомассы, очень быстро обучались новым способам охоты и проявляли чудеса соображения, когда было нужно. Их Элиот не любил больше всего — таких, которых не ясно, как прихлопнуть. Джулии, хоть она и косячила, удалось отключить защиту, и купол впустил их, но тут же врубилась сирена, оповещающая об опасности. — Сейчас найдут, в каком секторе произошел взлом, и за нами пришлют, — сказал Элиот, роясь в рюкзаке, сразу, как только шлепнулся за одной из высоток на окраине. — Так, так… Надевай и пойдем, нам надо успеть попасть на площадь за двадцать три минуты, чтобы проконтролировать исполнение задания. Джулия, пожалуйста, выключи сирену. У тебя же есть доступ, наши проектировщики оставили лазейку в системе. — Джулия не всесильна, — проворчала та. — Но она попробует. Сирена заглохла через минуту, и на оживленную, заполненную встревоженными жителями улицу, Элиот и Габель, которому были выданы последние чистые трусы, вышли уже не боясь, что их обнаружат: местная полиция работала не так оперативно, как могла бы. К тому же Джулия сообщила, подключившись к громкоговорителям, что тревога была учебной. — У нас новый Голос? — спросил кто-то в толпе, и ему ответили: — Лучше старого. Давно пора было сменить. Джулия, конечно, тут же возгордилась, но Элиот не дал ей этого сделать от всей синтетической души, попросив не отвлекаться и контролировать, чтобы на пункте слежения все поняли как можно позже. Добравшись до площади, он занял выгодное с точки зрения обзора место за лавкой лапши быстрого приготовления, которую, естественно, немедленно приобрел и запихивался ею, обжигаясь бульоном. Габель тоже наматывал лапшу на язык и чавкал от удовольствия. — Хорошее место, — сказал он одобрительно. — Согласен, — выдохнул Элиот. Город в самом деле казался неплохим — проживающие тут были настолько разношерстны, что редко можно было встретить двух представителей одной расы в секторе. Гуманоиды, населявшие Мегаполис, были все человекоподобны, но отличались размерами, количеством конечностей и органов зрения, слуха и обоняния, способами питания и биологическими режимами. Они все были такие разные, что даже на ибнага, которых тут не обитало, не смотрели с удивлением, максимум, с любопытством, но пальцем не тыкали и не орали. Элиот же вообще никакого интереса даже в своей странной одежде не вызывал. Между высотками, упиравшимися почти в самую верхушку купола, — он был заметен только из-за отражения на нем рекламных голограмм, проецирующихся с крыш зданий, — располагались мелкие многоэтажки и ресторанчики быстрого питания, за одним из которых и стоял Элиот. Сектора здесь не делились на богатые и бедные — прямо посреди огромной площади мог вырасти гриб-киоск с дешевыми курительными смесями или вот такая лапшичная. Элиот смотрел на пустые стулья под навесом своей лапшичной, потому что с минуты на минуту должен был появиться тот самый вождь ибнагов и тот, кто его пристрелит. — Кого ждем? — не выдержал первым Габель, когда он в десятый раз за минуту посмотрел на время. — Вождя, — сказал Элиот, сдвигая брови — под навесом было все еще пусто. — Ибнагов. Он должен вот-вот нарисоваться. Габель наморщил нос, точно хотел чихнуть: — Ха! Хорошая шутка. — Не понял? — Я — вождь. Других нет. — Не понял! Элиот стал доказывать, что это Габель шутит глупо и абсолютно не в тему, потому что Элиот взвинчен до предела и шуток не понимает никаких. Что, даже если и правда вождь, чего быть не может, племен ибнагов может насчитываться на континенте множество и вождей, соответственно, тоже. Но время шло, у лапшичной никого, кроме них двоих, не было, а предводитель ибнагов уже как семь с половиной минут должен был быть мертв. И Элиот, трогая пальцем кнопку лазера и смотря, как Габель пытается достать до дна картонной коробки из-под лапши языком, проклинал Данкен Анкена всеми известными ему проклятиями. — Как же я ненавижу свое гребаное начальство! Если не было никаких других вождей и некому было нажать на кнопку лазера, значит был Габель и Элиот, который должен завершить операцию и отправиться домой. Раньше он думал — как ибнаги узнают, что вождя убили? Если их не было на месте происшествия? — Коллективное сознание, — пояснила Джулия, считывая его невысказанные мысли. — Зачатки. Видимо, они в самом деле узнают о смерти соплеменников на расстоянии. Поэтому и пришли мстить, развязали войну. — Или не пришли, — произнес Элиот задумчиво. — Эли должен выбрать, — Джулия вздохнула. Если бы книгу, главным героем которой был он, Элиот, писал мужчина, он бы выбрал долг и пристрелил Габеля, который все никак не мог подцепить что-то со дна коробки. Но ее, видимо, писала женщина, потому что Элиот послал долг в жопу и выбрал личный интерес, пряча лазер в кобуру. Потому что он достаточно уже поработал на благо Родины и мог позволить себе быть эгоистом. В конце концов, он недаром обучался на демиурга — справится и сам, без Управления. Что сложного — наметить пути развития уже готовой цивилизации, а не возрождать с нуля, как это любили делать ребята из Управления? Только нужно было отрезать им все пути в Мегаполис, иначе планам Элиота, появившимся только что, в эту минуту, не суждено было воплотиться. — Джулия, где тут серверная? — спросил он. — Составь план и обозначь центральный компьютер. Пока я буду занят вандализмом, напиши новую программу защиты и перезалей стандартные голосовые сообщения для системы оповещения. — Джулия не сможет подделать уже записанный голос! — Тебя повысили. Теперь ты — Голос Мегаполиса. Создай свой клон на центральном компьютере после перезапуска. Джулия захлебнулась помехами от восторга, а Габель, наконец расправившийся с коробкой, глянул на Элиота вопросительно: — Мы идем что-то делать? Вожди отменились? — Ага. Отменились. Идем делать большой «бум» — тебе понравится. Кстати, вот эти трусы тебе больше идут. Ты в них еще красивее. Габель оскалился в улыбке — все-таки они с Джулией легко умасливались без особого напряга, только и надо было, что сказать ей, что она умная, а Габелю — что он красивый. И только Элиот был середнячком рядом с ними, рабочей лошадкой, обычным, рядовым демиургом, которому еще столько всего нужно было сделать…