Повороты судьбы

Собрать семью вместе и куда-то вместе выехать — это здорово! Очень здорово! В теории. Олег прекрасно знал, что выйдет из идеалистической идеи пойти всей их большой (не)дружной семьей в музей. Сережа загорелся этой мыслью, что погасить его было проблематично. Да и не хотелось особо, правда Олег прекрасно понимал, чем это закончится. Страстным любителем музеев у них в семье был только Сергей, дети, хоть и пытались, но пока оставались детьми, а сейчас уже буйными подростками, которое такое время отдыха не особо привлекало, а Птица… Это Птица. Он конечно эстет, но толпы людей и невозможность забрать приглянувшуюся вещь делали из него капризного ребенка. А Олег — просто оплот терпения. Ему не то чтобы интересно — хотя и бывают отдельные экспонаты или выставки — но ради Сережи он не ворчит, не ноет, а просто находится рядом. — Отец, нам обязательно идти? — канючит Антон в комнате, переодевая любимую футболку в рубашку, потому что Сергей обещал задушить кровинушку, если увидит это непотребство в музее. — Антонио, хватит, — почти рычит из своей гардеробной Разумовский, завязывая галстук. Он не слышит, но уверен, что старший сын закатил глаза и состроил недовольную морду лица. Тишина продлилась недолго до коридора, где столпилась вся семья. На этот раз не выдержал Марк. — Отец, ну может хоть в какой-то другой поедем, а? — попросил, недовольно морщась, парень, надевая вместо кроссовок ботинки. — Нет, хватит уже капризничать, — отрезал строго Сережа, поправляя прическу перед зеркалом. — Серый, ну может правда ну его, там даже нельзя ничего забрать, — заканючил Птица, которому единственному разрешено было пойти, в чем он хочет — в рванных джинсах и толстовке с ушками на капюшоне, а обулся он в кеды, которые честно спер у младшего сына. — Олег, помоги, — попросил Сережа, погладив омегу между лопаток поверх пиджака. Волков тяжело вздохнул, а затем перевел мрачный тяжелый взгляд на всех участников поездки. — Все заткнулись, сели в машину и с удовольствием проводим время с семьей, — коротко и четко отдал приказы Олег, сжимая кулаки. Намек поняли все и все притихли. Потянулись вереницей до машины, спокойно доехали до музея, что Сережа даже возликовал. Но радовался он недолго. — Не позорься, — шипел гневно Сережа, оттаскивая Птицу от дорогого кресла с красным бархатом и позолотой. Тот очень хотел залезть на него и, если понравится, утащить домой. Сережа циничный порыв испортить предмет искусства почувствовал сразу по загоревшемуся взгляду и сейчас оттаскивал вандала, вцепившись в плечи. — Мебель для того и придумана, чтобы на ней сидели! — возмущался Птица, взмахивая руками, стараясь отпихнуть второго альфу. Шума они навели много, служители музея уже навострились, остальные посетители отшатывались в стороны, а дети достали телефоны, снимая ссору отцов-альф. — Олег! — воскликнул Сережа, понимая, что Птицу самому ему не остановиться. Олег, который до этого мечтательно рассматривал представленные на противоположной стороне ружья и мундиры времен Великой Отечественной войны 1812 года, опять тяжело вздохнул. Хихикающие сыновья на этот вздох отреагировали сразу, пряча телефоны в карманы и делая вид, что они тут не причем и вообще они рассматриваю лепнину на потолке. Он подошел к своим воюющим альфам и перехватил Птицу в свои руки, что-то зашептав, что никто не услышал, кроме удерживаемого альфы, у которого глаза округлились, а губы растянулись в слишком хищной усмешке. — Прям совсем? — вслух переспросил Птица. Олег спокойно кивнул. — И те цепочки? И бусы? Так, мне эти кресла все равно не нравились. Дети, пойдем дальше. Сережа вздохнул, тоже переходя в следующий зал, понимая, что здесь больше им делать нечего. Проходя мимо омеги, он подхватил его под локоть устало привалившись к плечу. — Почему мы не можем нормально хоть раз сходить? — задал плаксиво вопрос Сережа. — Пока все не так плохо, успокойся, — произнес успокаивающе Олег, целуя в висок. Альфа благодарно поцеловал его в ответ. Дальше было чуть спокойнее. Сережа с удовольствием и интересом рассматривал экспонаты, Олег ходил с ним рядом, проявляя любопытство только к избранным вещам, Марк лениво плелся за ними, иногда переговариваясь с папой. Антон с Птицей находили в каждом зале скамейку и занимали ее или фоткались на фоне экспонатов, строя странные рожи. Нет, и адекватные вроде были, по крайней мере Олегу они демонстрировали и те, и другие, но было подозрение, что дебильных фотографий большинство. Марк иногда к ним присоединялся, Олега и Сережу они фотографировали лишь со стороны, не отвлекая от просмотра и тихих разговоров. — О, смотрите, это батя, когда все свои цацки надевает, — показывает Антон на большую золотую фигуру павлина из золота и драгоценных камней. Марк хихикнул сдержанно в кулак, чтобы не обижать родителя. Зато Олег не сдержался. — О, похож, только сегодня это наблюдал, — усмехнулся омега, хитро глядя на раздраженного альфу — будь у него сейчас крылья, они бы распушились и топорщились. Дети засмеялись уже откровеннее. — Волче! Не подстрекай их, — зашипел Птица, злобно скалясь. Олег примирительно чмокнул его в нос и пошел дальше за Серым. Следующий раз они остановились возле бархатного престола в золоте по среди огромного зала. Мальчишки опять захихикали, перешептываясь, а затем не выдержали. — Это так отец представляет свой компьютерный стол, — хрюкнул от смеха Антон, указывая на трон. — Ему еще пуфика бархатного не хватает, — поддакнул Марк, посмеиваясь. — И столика с грязной посудой, — ответил им Олег, хитро щурясь на сыновей. Парни засмеялись громче, пряча веселые мордашки на плече друг друга. — Олег! — возмутился праведным гневом Сережа, резко утягивая омегу за плечо и раздраженно ему шипя о правилах приличия. Следующий раз ребята подали голос, показывая на античную статую юноши, в небрежно накинутой тоге, с крепкими мышцами, красиво выточенными в белом камне. — Это папа, — ласково произнес Марк, под согласное мычание брата. — Эй! — возмущенно воскликнули альфы, задыхаясь от злобы и вселенской несправедливости. — А вы не согласны? — удивленно-наигранно округлил глаза Антон. Мужчины перевели задумчивый взгляд на статую, внимательно рассматривая. — Теперь мне возмущаться надо, — подал голос Олег, смущенно алея щеками. — Не, ну что-то определенно есть, — сделал вывод Сережа. — Нет, наш Волчик красивее, — отрицательно покачал головой Птица. — Да и зная традиции античности… У Олега явно больше. — Птица! — уже рявкнул Волков, красный от смущения. Дети хихикали, давая друг другу пять. — Так все, дальше мы адекватно заканчиваем осмотр, — отдал распоряжение Сережа, уводя за талию Олега от смутившей статуи. Птица откровенно взвыл, отвлекаясь от селфи на фоне каменного изваяния. Дальше они в стиле гопоты фотографировались с Антоном на лестнице, доводя Сережу до истерического припадка. Марк изучил потолки каждого зала. Разумовский уныло заканчивал. Олег решил, пора брать дело в свои руки. — Дети, — строго позвал омега. По тону парни поняли, что их будут чихвостить и заранее сделали виноватый вид. — Делайте что угодно, но чтобы отец поездкой остался довольным, или потом вы очень долго не будете ничем довольны. Ясно? Папа всегда исполнял угрозы, потому парни быстро стали думать, что делать. Они решили сделать подарок. Пока взрослые были в последнем зале, дети быстро рванули в магазин музея, высматривая, что можно было приобрести. — Ты помнишь, какая картина ему понравилась? — спросил Антон, разглядывая книги по искусству. — Да, но давай с ней возьмем скетчбук, а книгу возьмем по искусству Италии восемнадцатого века, — проинструктировал Марк, беря скетчбук с нужным изображением и успевая указать на нужную книгу. Для себя они выбрали симпатичные обложки для паспортов. К счастью, деньгами их не особо ограничивали, хотя и приходилось для их получения работать — либо оценками, либо домашними делами, либо какими-то достижениями. В общем, купить было не проблемой. Они подстерегли взрослых у выхода из здания, ластясь к удивленному отцу. — Прости, что шумели и плохо вели себя, — взял слово Антон, жалостливо глядя на альфу. — Ты хотел провести хорошо поездку, а мы портили все. — Да не портили, все ж как обычно, — ответил Сережа, ошарашенно глядя на детей. — Ну, все же, не все идеально, поэтому мы бы хотели преподнести небольшой подарок, — поддержал брата Марк, доставая из-за спины презент. Разумовский тут же расплылся в умиленной улыбке, которая дрожала на тонких губах. — Вы все-таки обратили внимание? — произнес растроганный Сережа, принимая подарок, а затем привлекая сыновей в объятья. — Ну вот как на вас злиться? Братья с удовольствием обняли отца, краем глаза замечая, как папа за его спиной показывает большой палец. — А что за несанкционированные обнимашки? — нахмурился Птица, надувая губы. — Прости, бать, — усмехнулся Марк, переплывая из одних отцовских рук в другие. Птица показал язык Сереже, но тот был уже счастливый, что не обращал на него внимание. — Пап, зачем нам все это нужно было? — возмутился Антон уже дома, когда они втроем остались наедине на кухне. — Отработка концерта на следующей неделе, — ответил Олег. Они все уже успели переодеться, Сережа залег в ванной с подаренной книгой, а Птица возился в спальне. Это было на долго, поэтому дети не беспокоились, что их разговор с папой услышат. Обоим было вручено фруктовое пюре в пакетиках для детей, а Олег пригубил рома со льдом. — Отец узнал, что мы на концерт идем? — с тихим испугом переспросил Марк, покусывая пластмассовый кончик упаковки. — Естественно, я ему рассказал, — пожал плечами Олег. — Не надо ничего скрывать друг от друга. — Но он же не пустит нас, — взвыл Антон, недовольно хмурясь на папу. — Отпустит, я же с вами иду, — усмехнулся омега, делая еще глоток. — Никто из нас особо вам не запрещает, если это не угрожает вашей жизни или будущему. Поход на рок концерт в этот список явно не входит. — А почему тогда это была отработка? — переспросил Марк, скручивая упаковку, чтобы съесть остатки. — Ну, думаю, он не осознавал этого, когда затеял все это, — задумчиво произнес Олег, забирая пустые упаковки и выкидывая. — Но, возможно, ему кажется, что вы со мной больше общаетесь, чем с ним. Вот таким образом он пытался восполнить дефицит общения. — Блин, правда? — переспросил Антон, хмурясь сильнее. — Надо что-то делать. Мы правда отдалились что ли? — Да нет вроде, — неуверенно ответил Марк, также мрачнее. — Может, поговорить с ним? И с батей. Не хочу их расстраивать или как-то отдаляться. Тоша активно закивал, соглашаясь с братом. Олег мягко улыбнулся — у них прекрасные дети, и вряд ли они потеряют с ними связь. Это только период. Волков помнил, как им ближе были отцы-альфы, а не он, и через пару лет это снова вернется. И это нормально. Но вот такое искреннее переживание ребят демонстрировало, что они всегда будут стараться, чтобы семья была крепкая и единая. — Поговорите с ними, это в любом случае будет полезно, — согласился Олег, отставляя стакан и вздыхая. — Но точно не сегодня. — Почему? — удивился Тоша. Ответом ему был скрип двери спальни и застывший в проеме довольный Птица с хищной усмешкой на губах и черных приспущенных джинсах. На его предплечьях висели золотые цепи украшений. — Волчик, пора выполнять обещание, — почти промурлыкал альфа. — У тебя две минуты. Потом мне будет плевать, где ты будешь. Он вернулся обратно, прикрывая дверь. Дети переглянулись и покраснели — они уже подростки, они прекрасно понимали, чем будут заняты родители. — Из спален не высовываться до утра, меня утром не трогать, — раздал указания Олег, сохраняя абсолютное спокойствие. — Рекомендую еще с наушниками засыпать. А теперь — брысь. — Удачи, пап! — искренне пожелали парни, по очереди целуя папу в щеки и быстро сматываясь. Олег залпом допил и вздохнул — его ждут золотые цепочки типа портупей на все тело — обнаженное — и бусы. Какие именно он забыл уточнить, но знал, что в любом случае отрабатывать ему придется своей задницей. Ну, в принципе он не очень против.