Погасшие звёзды

— Драко, милый, просыпайся, — мамин голос звучал слегка напугано, но Малфой так сильно хотел выспаться в своей кровати дома, что решил проигнорировать это и повернулся на другой бок. — Сынок, пожалуйста, вставай! Теперь Нарцисса по-настоящему паниковала. Она провела ладонью по его лбу, убирая волосы с глаз. Драко распахнул веки и резко подскочил на постели, моргая, чтобы поскорее прийти в себя. Посмотрев на мать, он увидел бледное испуганное лицо с волнением в глазах. — Что случилось? — собственный голос показался искажённым. Будто не его, но Малфой списал это на остатки дрёмы и перестал обращать внимание на такие мелочи. — Драко, одевайся, — Нарцисса подошла к шкафу с его вещами и распахнула дверцы. — Пожалуйста, возьми с собой только самое необходимое. Какие-то предметы личной гигиены, запасные рубашки… не знаю… всё, что посчитаешь нужным. Первое время будет нелегко. Она словно говорила сама с собой. Нарцисса смотрела куда-то в пространство, пребывая в своих собственных мыслях, и это сильно пугало Драко. Парень поспешил встать с кровати и подойти к матери, положив руки ей на плечи. Они не дрожали — они задеревенели. — Мам, объясни, что происходит? Что-то с отцом или с тобой? Что?.. — задать очередной вопрос он не успел, потому что следующие слова окончательно перевернули его жизнь. — Я беременна, сынок, — женщина улыбнулась, несмотря на испытываемый ужас и стресс. — Мы с твоим отцом… я же ходила навещать его… — Стоп, — быстро и резко произнёс Драко, зажмурившись. — Пожалуйста, никаких подробностей. Нарцисса лишь покачала головой, кладя ладонь на его щёку. — Тебе стоит побриться, — её взгляд был немного потерянным, но он тут же изменился, когда она словно пришла в себя. — Всё, времени нет. Я потом обязательно тебе всё расскажу, только прошу — выполни мою просьбу. — Хорошо, — заторможено прошептал Малфой, наблюдая, как мать выходит из его комнаты, закрывая дверь. Он находился в полнейшем шоке. Кажется, даже дыхание отказало. Парень упёрся ладонью в стену, опустив голову, заставляя себя начать думать, но, к сожалению, с трудом получалось даже просто собрать мысли в кучу, не говоря уже о том, чтобы анализировать их. Беременна. Мерлин, мама беременна. Эта новость никак не укладывалась в голове. Она была словно иноземным ростком на чужой земле. Вообще не желающая пускать корни без нужного удобрения. Будто показывала характер. Драко вытянулся во весь рост, продолжая буравить стену отсутствующим взглядом. Он заставил себя сделать шаг в ванную и начать приводить себя в порядок. Когда парень отошёл от раковины, побрившись, к нему лишь тогда пришло полное осознание слов матери. Они собирают чемоданы. Зачем? Малфой остановился с полотенцем на бёдрах посреди комнаты, прокручивая разговор с Нарциссой. У него ничего не сходилось. Были лишь какие-то догадки, но общая картина никак не хотела вырисовываться. Достав чёрную кожаную сумку с последней полки, Драко начал кидать туда вещи, какие, ему казалось, он сможет носить везде и при любом климате. Большого количества времени ему не потребовалось, и уже через полчаса после пробуждения, полностью готовым, парень спустился в главную гостиную, ища взглядом мать. Нарцисса постоянно сжимала и разжимала руки. Ладонями она то проводила по плечам, то обхватывала локти, замирая на месте. Такие серьёзные перемены показались Драко неожиданными и странными. Конечно, теперь некоторые изменения можно списать на положение женщины, но всё равно что-то не сходилось. — Мам, я готов, — Малфой приподнял сумку, наглядно демонстрируя свои слова, и Нарцисса наконец повернулась к нему со скованной улыбкой. — Молодец, я тоже всё собрала, — она кивнула куда-то в сторону и остановилась возле сына, кладя руки ему на плечи. — Ты у меня такой взрослый… — Мам, объясни, — жёстко процедил Драко, не выдержав этой гнетущей атмосферы, которая преследовала его уже очень давно. — Что происходит? — Даже у стен есть уши, дорогой, — со слезами на глазах прошептала женщина, заставляя Малфоя нахмуриться. — Это наш дом, — с каким-то отчаянием произнёс парень, крепче стискивая ручки сумки. — Нет, нет, — всё также шёпотом проговорила Нарцисса, покачав головой. — Это уже давно не наш дом, сынок. Больше не наш. Драко хотел поспорить. Возмутиться. Возможно, поругаться. Но смог лишь фыркнуть, всё ещё не сообразив, какого чёрта происходит с его матерью. Наверное, он просто до последнего отрицал тот вариант, который больше всего подходил. Видимо, в нём присутствовал некий страх перед неизвестностью или, наоборот, перед правдой. А может, он просто ничего не желал знать. Иногда блаженное неведенье самое прекрасное, что мы можем сами себе подарить. — Давай, нам пора, — Нарцисса убрала выпавшие из причёски пряди за ухо и взглянула на старинные фамильные часы рода Блэк, выглядя чересчур решительной. — Идём, сынок. Она протянула ему руку, но парень слишком долго думал над тем, чтобы её принять. Драко оглянулся, надеясь запомнить место, где родился и вырос. Разумеется, Малфой-Мэнор уже давно перестал быть тем домом, каким был в его счастливом детстве. Здесь всё изменилось. Начиная от атмосферы, заканчивая хозяевами. Теперь этот особняк принадлежал Волдеморту, а Малфои были просто гостями, которых неудобно выгнать на улицу. Или скорее некогда. — Драко, у нас будет другой дом. Какой мы сами захотим. Пожалуйста, — на последнем слове голос Нарциссы дрогнул, словно она сомневалась, что парень захочет пойти с ней. Словно выберет остаться тут. Малфой внимательно посмотрел на мать и сжал её руку в своей, ловя улыбку, полную надежды и облегчения. Они покинули Мэнор, и на удивление никто из них не жалел, что это сделал.

***

— Что ты задумала, Цисси? — яростно прошипел Люциус, смотря бешеным взглядом в лицо жены. — Ты совсем выжила из ума? — Не разговаривай с ней так, — рыкнул Драко, не выдержав того подвешенного состояния, что нависло над всей их семьёй. — Ей нельзя нервничать. — Что? — Люциус удивлённо вскинул брови и впился глазами в женщину, нервно отводящую взгляд. — Нарцисса… — У нас нет на это времени, — она вздохнула и, открыв свою небольшую дамскую сумочку, стала раздавать им какие-то предметы. — Держите. Это порт-ключи. Я обо всём позаботилась. — Из Азкабана нельзя так просто… — отец напоминал бледную поганку, причём, до смерти напуганную. Его волосы давно превратились в грязную солому, а ногти и щетина на щеках сильно нуждались в уходе, но, несмотря на такие изменения во внешности, он всё равно оставался Лордом, держащим ровную осанку. — Люциус, я всё продумала! — взмолилась женщина, всплёскивая руками. — Думаешь, я бы стала так рисковать нашими детьми?! Просто так?! — Ты беременна, — утвердительно произнёс мужчина, переводя нераспознаваемый взгляд на живот Нарциссы. — Чем ты думала? — Я чем думала?! — ахнула она, прикладывая ладонь к ключице. — Между прочим, обычно дети появляются от союза мужчины и женщины, — прошипела миссис Малфой, и Драко скривился, когда понял, насколько сложно ему сейчас будет участвовать в семейном разговоре. Но и уйти никуда нельзя. Блестяще. — Твою мать… — Люциус зарылся руками в волосы, закрывая глаза. Он отошёл к стене с маленьким окном, которое едва пропускало свет, и остался стоять там на некоторое время, кажется, вообще не дыша. Драко смотрел на сгорбленную спину отца и понял, что никогда не слышал от него таких слов и никогда не видел его в таком подавленном состоянии. Парню хотелось сказать, что ребёнок — это здорово, но он знал, что сейчас речь совсем о другом. Сам Малфой всё ещё пытался догнать сообщённую утром информацию, не до конца осознавая, что у него будет брат или сестра. Забавно, но он всегда мечтал о каком-то пополнении в их семье. Правда, это было давно и явно тогда, когда его не заставляли убить Дамблдора, чтобы спасти своих родителей. Да уж, жизнь умеет преподносить неожиданные сюрпризы. — Я ни в коем случае не планировала этого, — в голосе матери чётко слышались слёзы, но она не давала им покатиться по щекам. — Так получилось. Но это наш ребёнок. Мы же хотели, помнишь? Люциус упёр руки в бока, обернувшись и посмотрев на жену. Драко ещё никогда не чувствовал себя таким лишним. Он опустил голову, предпочитая слиться со стеной или чем угодно, потому что присутствовать при разборках родителей оказалось слишком неловко. Мужчина долго смотрел на Нарциссу, будто что-то искал у неё в глазах. Кажется, прошло несколько лет, прежде чем он сдвинулся с места и подошёл к ней, сгребая в объятия. Они застыли в таком положении, шёпотом о чём-то переговариваясь. Наверное, Драко мог услышать их разговор, но решил, что лучше притвориться абсолютно глухим и отвлечься на собственные мысли. Малфой впервые был в Азкабане. И честно говоря, не захотел бы сюда возвращаться, потому что уныние и смерть буквально душили. Он чувствовал, что находится в ледяной пещере, где в любую секунду может выпрыгнуть чудовище из-за угла и высосать твою душу. Только в данном случае у монстра даже было имя — дементор. Драко никогда их не встречал и уж точно не жалел об этом. Ему несказанно повезло, что всё же некоторые вещи остались изучены им лишь через учебники, а не в жизни. В такие моменты парень точно не завидовал Поттеру, особенно понимая, что на подобные подвиги сам не способен. Люциус отпустил жену, поцеловав её в лоб. Драко удивился, увидев на его лице счастливую улыбку. Отец словно помолодел на десяток лет. Нарцисса также улыбалась, лишь слёзы блестели в её глазах, выдавая совершенно разные эмоции. Она кончиками пальцев промокнула уголки глаз, надеясь избавиться от соли, способной испортить лёгкий макияж, обычно подчёркивающий, что у неё всё в полном порядке. — Что ты придумала, Цисси? — Люциус коротко взглянул на сына, будто давая ему разрешение подойти. Драко закатил глаза, получив даже в такой момент приказы отца, словно ничего между ними не изменилось. Но изменилось всё. Парень принципиально сейчас не вспоминал, из-за кого именно они находятся в ситуации, когда необходимо бежать из страны. Когда единственный шанс на нормальную жизнь — это побег и оставление прошлой жизни за бортом. Он не стал ничего говорить при встрече, когда Люциус начал отчитывать мать, как маленького ребёнка. Не стал, когда между ними вспыхнула короткая ссора. Драко просто молчал, понимая, что точно сорвётся и всё окончательно испортит. Им нужно выбраться. Следовать согласно плану мамы, а разобраться друг с другом они всегда успеют. Драко ничего не забыл. И не собирался. Просто иногда стоит проявить некую мудрость и терпение, а не показывать гонор и характер. Нарцисса прочистила горло и положила ладонь на предплечье отца, словно колоссально нуждалась в поддержке: — Через пару минут нас перенесёт порт-ключ сначала в Америку, а потом в другое, более безопасное место. Я говорила со своим старым знакомым, и он согласился помочь, — женщина перевела дух, нервно улыбнувшись. — Я не пошла в Гринготтс. Там же хранятся записи, кто и когда посетил свой сейф. Поэтому я пришла к выводу, что следует открыть счёт в Америке. В Нью-Йорке. — Когда ты, чёрт возьми, успела всё это сделать? — не то поражённо, не то зло спросил Люциус, вглядываясь в лицо жены, видимо, подозревая её в обмане или безумии. — Под носом у Тёмного Лорда… — Твой Тёмный Лорд, дорогой, совсем слепой в отношение людей, которые для него не представляют никакой ценности, — со вздохом процедила Нарцисса, прищуривая глаза. — Я ему неинтересна, чем решила и воспользоваться. Может, из меня не выйдет Пожиратель смерти, но я мать, и надеюсь и дальше прекрасно справляться с этой ролью. Люциус замер с открытым ртом, по всей видимости, даже близко не ожидав от своей жены настолько честное мнение касательно Волдеморта. Драко сдержал смешок, прикрыв рот кулаком, ощутив немного истеричное веселье, когда вспомнил, что они находятся в Азкабане. — В общем, у нас больше нет времени на разговоры, — женщина достала из мешочка монету и вложила её в ладонь мужа. — Свои возражения выскажешь мне потом. Малфой-старший хотел было возмутиться, но не успел и тут же испарился в неизвестном направлении. — Драко, — она кивнула сыну, указывая на его монету в таком же мешочке, и приготовила свою. Парень вздохнул, по-настоящему осознавая, что теперь их ждёт совсем другая жизнь. Как только холодное золото соприкоснулось с его ладонью, блондин почувствовал характерное и достаточно привычное скручивание в животе, а после и лёгкую тошноту. Оглядевшись по сторонам, он увидел в двух шагах от себя отца, и вскоре рядом с ними материализовалась Нарцисса. Она покачнулась на каблуках, прижав руку к животу. Драко бросился к ней, давая за себя ухватиться. — Всё хорошо, сынок, просто сейчас… мне не рекомендуется путешествовать магическим способом, — Нарцисса сделала медленный вдох и выдох, пытаясь справиться с тошнотой. — Что дальше? — хрипло спросил Драко, крепче сжимая ладонь матери. Парень сам удивлялся своему спокойствию. Конечно, он подозревал, что это шок, но всё равно было не по себе от собственного безразличия и равнодушия к происходящему. Люциус нахмурился, следя за женой внимательным взглядом. Он сократил между ними расстояние и обнял семью, опуская голову на макушку Нарциссы. Она растерялась и вопросительно посмотрела на сына, ища подсказку в его глазах. Но Драко лишь мотнул головой, показывая, что также ничего не понимает. — Цисси, — мужчина отстранился от них, кладя ладонь на щёку жены, — я всегда был тебя недостоин. Всегда. И знаю это. Ты лучшее, что было в моей жизни. — О чём ты говоришь? — паникуя, прошептала женщина, вцепившись ногтями в предплечья Люциуса. — Я люблю тебя. И всегда буду. Прошу, прости меня за то, что я привёл в наш дом Тёмного Лорда. Я хотел… — он запнулся, кажется, с трудом сдерживая горечь от собственных поступков, которая буквально подступала к горлу. — Я думал о том, чего хотел лишь я. Я не подумал о желаниях нашей семьи. — Прекрати, я не понимаю, — Нарцисса помотала головой, упрямо игнорируя попытку мужа попрощаться. А он именно прощался. Драко видел это в глазах отца. Он чувствовал, что они больше не увидятся. Малфой прикрыл веки, пытаясь взять под контроль дыхание, но затея с треском провалилась, когда Люциус снова заговорил: — Я подвёл тебя, подвёл нашего сына… но не хочу подвести другого нашего ребёнка, — Нарцисса всхлипнула, закрыв рукой рот. Мужчина сжал её плечи, заставляя смотреть себе в глаза. — Я всегда мечтал о могуществе и власти, но никогда не думал, что они даются мне именно тогда, когда ты не смотришь на меня разочарованно. А в последние годы ты смотрела только так, — прошептал он, стирая большими пальцами слёзы на щеках жены. — Вы справитесь… Вам будет лучше без меня. — Нет… — тихо сказала Нарцисса, резко скидывая руки мужчины. — Нет! — она уже кричала, яростно смотря на Люциуса. — Ты идёшь с нами или, клянусь Мерлином, я тебя обездвижу и потащу на своей собственной спине, ясно? Отец лишь улыбнулся, но мгновение — и женщина начала заваливаться на бок, теряя сознание. — Мам! — Драко наконец-то ощутил, что может двигаться и говорить. Он бросился к Нарциссе, но его опередил отец, аккуратно положивший жену на землю. — Это ты?.. — Нам нужно поговорить, сынок, — он с тоской посмотрел на Драко, повергая блондина в шок, — как мужчине с мужчиной. Как отцу и сыну. Это важно. — Зачем было?.. — парень указал рукой на мать, понимая, что возмущение в нём только нарастает. — Ей нельзя так нервничать, и потом, некоторые вещи не всегда нужно знать, — пробормотал Люциус, вставая и подходя к сыну. — Драко, ты должен будешь позаботиться о семье… — Нет! Да вы что, сговорились что ли? — яростно задышал парень, суматошно зарываясь рукой в волосы. — Сынок, я никак не смогу с вами сбежать, — отчаянно произнёс отец, заставляя Драко замереть. Он задрал рукав тюремной робы, демонстрируя метку. — Они найдут меня. Нас всех, если я уйду с вами. Представь, что он сделает с матерью… — Прекрати, — напугано прошептал Малфой, не позволяя воображению нарисовать картинку вслед за словами отца. — Ты давно уже взрослый, и я могу разговаривать с тобой о таких вещах, — строго проговорил Люциус, хмурясь. — Твоё принятие метки затянулось, и это сыграло нам на руку. Такими шансами нужно пользоваться. Твоя мать права, хоть и рассуждает сейчас излишне импульсивно. — Можно же что-то придумать? Есть… есть… должен быть запасной план! — воскликнул Драко, наверное, всё больше походя на сумасшедшего из-за лихорадочного блеска в глазах и взлохмаченных волос. Отец усмехнулся, опуская подбородок: — Не будь наивным. Есть лишь один способ избавиться от метки — это его смерть, — он пожал плечами, будто только вспомнил. — Ну два, но, извини, отрубить мне руку сейчас вряд ли получится. К тому же прошло уже достаточно много времени, чтобы мою пропажу из Азкабана заметили, а значит, у вас всё меньше шансов на удачный побег. — Бред какой-то, — психанул Драко, отворачиваясь и начиная пялиться в землю. Они были в каком-то, очевидно, американском лесу. Где-то вдалеке проезжали маггловские автомобили. Уже садилось солнце. — Послушай, — Люциус подошёл к нему, опустив руку на плечо. — Ты нужен своей матери больше, чем я. От меня слишком много проблем. Ты же сможешь о них позаботиться. У тебя будет брат или сестра, которым ты расскажешь о вашем отце, — его голос сорвался, но лишь на мгновение. — Научишь всему тому, чему научил тебя я. У вас будет свобода, Драко, а это гораздо больше, чем могу предложить я. Малфой шмыгнул носом, отчаянно сдерживая слёзы. Он так долго копил обиду, злость, даже ненависть, что сейчас все подобные чувства показались насмешкой. Драко неверяще усмехнулся, понимая, что они реально прощаются. В это просто не верилось. Ни под каким углом. — Драко, я давно знал, что из тебя получится лучше отец, чем я, — снова начал Люциус, кажется, всерьёз желая довести его до истерики. — Ты всегда был мягче. Лучше. Я… горжусь тем, что ты мой сын. Парень не выдержал и развернулся, обнимая отца, пряча лицо у него на плече. Слёзы покатились из глаз, но Драко больше не стыдился своей слабости. Теперь ему хотелось выплакать всю боль от последнего разговора с отцом, зная, что потом он не сможет демонстрировать подобные эмоции. Потом ему всегда придётся быть сильным. Всё будет держаться на нём. — Прости, что не говорил этого раньше, — прошептал Люциус. — Я был паршивым отцом, Драко. Я… не должен был снова втягивать вас во всё это, но хотел как лучше. Для себя, не подумав как следует о вас. — Всё нормально, — было чувство, что он кричал, но, на самом деле, слова едва звучали. Они напоминали почти беззвучное дыхание. — Я люблю тебя, сын. Это ничто не изменит. Прости, что никогда не говорил тебе этих слов. Я только сейчас понял, как много ошибался. Особенно с тобой, — Люциус сильнее сжал его в объятьях, а после — резко отпустил, быстрыми движениями вытерев слёзы с щёк. — Вам пора. — Давай подумаем ещё… — взмолился Драко, не желая признавать правоту отца касательно метки. — Вам пора, — снова повторил мужчина, подходя к жене и наклоняясь к ней. Он оставил поцелуй у неё на лбу, что-то прошептав на ухо. Выпрямившись, Люциус передал парню ещё один порт-ключ, о котором говорила Нарцисса в Азкабане. — Держи. — Мама… — Её не стоит будить, иначе начнёт нервничать, — он упрямо протянул что-то завёрнутое в кусок ткани, не поднимая глаз. — Драко, не теряйте времени. — Пап… — он понял, что хотел так много ему сказать. Элементарные вещи, которыми делятся родители и дети. Но те, что они так и не смогли обсудить. Потерянное время не вернуть. К сожалению. — Всё, Драко, давай! — прикрикнул Люциус, разворачивая порт-ключ и молча наблюдая, как его семья испаряется в неизвестном направлении.

***

Малфой вынырнул из прошлого, полностью погружаясь в настоящее, где они с Грейнджер снова вселялись в захудалый отель. Драко тряхнул головой, прогоняя последний взгляд отца из воспоминаний, чтобы постараться сосредоточиться на происходящем, потому что Гермиона могла выкинуть что угодно, и ему стоило быть готовым. Они поднялись по лестнице, находившейся на улице, и девушка открыла ключом дверь чёртового мотеля, пропуская вперёд Драко с довольной ухмылкой на лице. Он закатил глаза, пряча руки в карманах пальто. — Ничего более нормального не нашла? Почему мотель? — голос звучал устало, выдавая его эмоции с потрохами, но скрывать свои чувства почему-то стало почти невозможно. Особенно вспомнив прощание с мёртвым отцом. Малфой даже сам себе не мог до конца объяснить, что послужило причиной вихрю прошлого, на время захватившего его всего с корнями. Он лишь знал, что, сидя в поезде, заметил молодую семью, весело разговаривающую друг с другом. Отец семейства по какой-то неведомой причине, наверное, напомнил ему Люциуса, и механизм был запущен. Возможно, большую роль сыграл именно ребёнок. Маленький мальчик, улыбающийся во весь рот, заливисто хохотал, когда кто-то из родителей щекотал его за бока. Драко настолько завис, что Грейнджер пришлось несколько раз ударить его по плечу, чтобы привести в чувство. Но помогло лишь с физической точки зрения, ведь внутри он по-прежнему находился в том моменте, когда смотрел в глаза отца, понимая, что больше никогда его не увидит. А Люциус так и не взглянул на него в ответ. Конечно, со временем парень осознал, почему отец так поступил — ему тоже было больно и страшно. Но обида продолжала душить Драко даже спустя столько лет. Даже столкнувшись со многими проблемами, которые сильно изменили восприятие своего воспитания, Малфой не мог до конца простить и понять отца. Казалось, это было попросту невозможно. За что, разумеется, он чувствовал невыносимый стыд. Грейнджер лишь фыркнула на его язвительные вопросы, захлопнув дверь, и прошла в комнату, где находились две кровати, тумбочки возле каждой, небольшой шкаф и журнальный столик. Весь покоцанный и со сломанной ножкной. Да уж. — Кажется, я задал тебе вопрос, — прорычал Драко, смотря на неё, желая испепелить эту суку. Так она его достала. — Неужели нельзя нормально ответить? Гермиона тяжело вздохнула, словно на её бедные плечи свалились все тяготы мира, и, сняв с себя пальто, кинула его на кровать, упирая руки в бока. — Потому что он самый ближайший к тому месту, куда нам нужно, — она провела рукой по мокрым волосам, злясь на себя, что сняла шапку раньше времени, ещё до того, как они вошли в помещение. — И к твоему сведению, мотелей в России не очень много, они только начинают здесь появляться, а значит, тут не так много народу. — Вот так бы сразу, — усмехнулся Драко, тоже снимания с себя пальто и вешая его на вешалку. — Видно, пока на тебя не наорёшь, ты ничего не говоришь. — Я ничего не обязана тебе говорить, — уже со злостью сказала девушка, складывая руки на груди. — Но я тебе говорила об этом. — Ах, ну да, ты у нас никому ничего не должна, — нараспев протянул блондин, раскидывая руки в стороны. — Сильная и независимая. Ничья помощь не нужна. — А от кого её получать? — ехидно поинтересовалась Гермиона, вскидывая брови в притворном удивлении. — От тебя что ли? Труса, который только и умеет, что сбегать от проблем? Или неудавшегося Пожирателя, поджавшего хвост? Малфой сжал кулаки, чувствуя, что ещё одно слово от этой твари — и он не сдержится и точно либо ударит её, либо сразу убьёт. Он никогда не поднимал руку на женщину. Ему казалось подобное мерзким и демонстрирующим убожество мужчины, но, чёрт возьми, сейчас стало плевать на все свои принципы. Потому что Грейнджер умела бесить всех и каждого. А особенно Драко. Да так, что глаза застилала ярость и уже ничего не удавалось разглядеть. — Закрой… пасть! — прорычал Малфой, зажмурившись, чтобы продержаться ещё немного. Ведь, видит Мерлин, он был на волоске от неминуемого. — Что, на больное надавила? — хмыкнула девушка, подходя к нему ближе. — Кажется, у нас есть слабое место. Да и такое предсказуемое. Как банально, Малфой. Я ждала от тебя большего. Драко дёрнулся и резко схватил девчонку за горло, вжимая её в стену, отчего она ударилась затылком. Насколько сильно, ему было плевать, честно говоря, но всё равно вид зажмурившейся Грейнджер что-то всколыхнул у него в груди. Но Малфой предпочёл это проигнорировать. — Ещё одно слова, сука, и я тебя убью. Клянусь, Грейнджер, я это сделаю. Можешь не сомневаться, — вкрадчивым шёпотом произнёс парень, не видя на лице шатенки и капли страха. Кажется, ей были до одного места все его угрозы. — Ты, блять, слышала, что я сказал?! — Так давай, — пробормотала Гермиона, смотря ему прямо в глаза. Она была так спокойна, что напоминала восковую фигуру. — Чего ждёшь? Драко сильнее сжал руку на её шее, заставляя себя поступить правильно. Если убить Грейнджер, то он сможет сбежать. Никто не будет знать, где он. Мама будет в полной безопасности. Все мысли приводили только к одному варианту — сжать руку ещё сильнее. Малфой понимал и пытался сделать это изо всех сил. Ведь Грейнджер — угроза, которую необходимо уничтожить. Так почему же у него не получается? Почему глаза упорно удерживают взгляд Гермионы? Почему пульс и давление подскочили как при лихорадке? И почему прикосновение к Грейнджер не ощущается мерзко? Просто — почему? — Убей, — прошептала девушка, растягивая губы в ухмылке. — Если думаешь, что, не убив Дамблдора, ты сможешь убить меня, то убей, — она потянулась к нему, почти касаясь своим кончиком носа его. — Ты даже не представляешь, как я этого хочу. Давай… Сожми руку. Сожми руку, Малфой! Драко сглотнул, приказывая себе убить девчонку. И плевать, что она его одноклассница. Плевать, что он до сих пор помнил, как Гермиона выглядела в одиннадцать лет, как впервые подняла руку, чтобы ответить на вопрос преподавателя. Плевать, что он знал, какой чай она любила в школе и какие сладости предпочитала покупать в «Сладком королевстве». Плевать, что он помнил, почему девушка сбежала одной из первых из Большого зала на Святочном балу. Плевать, что он был в курсе с самого начала, что ей нравится Уизли, а пошла она на бал с Крамом, только чтобы позлить идиота. На всё плевать. И даже на то, что Драко не специально следил за ней, а потому что они учились вместе, росли. В конце концов, взрослели. А теперь он хотел убить её. Как же забавно может повернуться к нам жизнь. — Хочешь, я помогу? — всё также язвительно поинтересовалась Грейнджер, кладя свою руку на его, чтобы сильнее сжать пальцы вокруг своего же горла. — Вот так, ещё чуть-чуть… Малфоем руководили как марионеткой. Он совсем не сопротивлялся. Полностью позволял Гермионе делать с собой всё, что только ей угодно. Но глаза снова сосредоточились на взгляде девушки, и его едва не скрутило пополам. Такой же взгляд был у Люциуса, когда они прощались. Взгляд смертника. Драко отшатнулся от шатенки, лихорадочно стараясь восстановить дыхание. Казалось, он всё это время не дышал. Его грудная клетка ходила ходуном. А глаза, наверное, готовы были выкатиться из глазниц. Парень споткнулся о журнальный столик и упал на пол, вовремя подставив локти, чтобы не удариться затылком. Гермиона удивлённо смотрела на то, в каком состоянии пребывал Малфой, но не решалась подойти. Она присела на корточки, сохраняя между ними дистанцию, и постаралась поймать его взгляд. — Малфой… ты в порядке? — теперь в её голосе не присутствовала враждебность и ехидность. Только какое-то извращённое беспокойство. — Может, тебе принести воды? Он не мог раскрыть рот, чтобы ответить. Лишь слегка приоткрыл губы, чувствуя, насколько они сухие и почти безжизненные. Грейнджер зачем-то сократила расстояние между ними, садясь на колени возле него, с интересом разглядывая его лицо. Она опустила подбородок, выглядя слишком наивно для человека, минуту назад умоляющего убить её. Девчонка всегда была странной и немного шизанутой, но теперь все её демоны выползли наружу и сожрали внутренности подчистую, предварительно начав с головы. Так всегда — тело гниёт с головы. Драко, наверное, перенервничал и перевозбудился от злости на Гермиону, но точно не мог сказать, почему его так сильно тронули глаза девушки. Они настолько отличались от всего, что он видел, и, видимо, поэтому ему сейчас достаточно туго. Малфой никогда не видел мёртвых глаз. В буквальном смысле. Даже глаза Люциуса перед смертью (когда они прощались) выглядели совсем иначе. Там ещё присутствовала и теплилась жизнь, а Грейнджер же… словно ходячий мертвец, исполняющий приказы бессмертного ублюдка. Шатенка положила руку ему на грудь в области сердца и наклонилась ещё ниже, будто хотела поцеловать его. Драко непроизвольно опустил взгляд на её губы, понимая, что вообще ни черта не соображает, раз творит такое идиотство. Но, по какой-то причине, он сглотнул и едва сдержался, чтобы не облизать свои губы, словно желая их подготовить. Гермиона коротко улыбнулась ему, едва поднимая уголки губ, что обезвредило Драко на секунду. На одну секунду. Но этого времени было достаточно Грейнджер, чтобы впиться в его воспоминания, будто акула, и начать пролистывать их как видеоплёнку. Малфой окончательно упал на пол, немного ударившись затылком, и застонал от боли, одновременно ударившей по мозгам. Гермиона остановилась на моменте, где Нарцисса будила его, прося начать собирать вещи. Драко хотел вытолкнуть её из своего разума, но не смог из-за недостатка сил. Он столько лет не упражнялся в окклюменции, несмотря на хорошую подготовку в легилименции. Но Грейнджер была так сильна, что его мозг почти начал плавиться от её атаки, абсолютно не щадившей его. Когда она добралась до прощания с отцом, парень уже не мог сопротивляться. Вся борьба затухла, словно её никогда и не было. Зато Гермиона крепче вонзила когти в его воспоминания, видимо, надеясь найти что-то важное для своего обожаемого Лорда. — Сынок, кажется, началось, — испуганно сказала Нарцисса, держась за живот обеими руками. Она смотрела на Драко круглыми глазами, молчаливо напоминая, что ему паниковать ни в коем случае нельзя. — Так, — выдохнул Малфой, зарывшись руками в волосы от жуткого волнения, — спокойно. Наверное, нужно ехать в местную больницу, да? К магглам? — Ой, — простонала женщина, хватаясь за косяк двери. — Драко, да. Только, пожалуйста, скорее. Помни, нам нельзя привлекать к себе внимание, даже в мире магглов. Ах… Лицо матери исказилось болью, и парень почти решился сбежать подальше от ужаса, ждавшего его впереди, но каким-то чудом сдержался и заставил себя набрать номер скорой на проводном телефоне, который был в их доме, когда они в него заехали. Нарцисса протянула ему руку, пока он разговаривал с дежурным, и, освободившись, Малфой крепко сжал её ладонь в своей, помогая опуститься на диван. Картинка смазалась, и теперь он сидел в коридоре больницы, слыша крики матери за дверью. Его не пустили. Драко отчаянно прорывался внутрь, но какой-то врач в белом халате сказал, что сыну лучше этого не видеть. Малфою хотелось сказать ему много ласковых о том, что он явно видел больше поганого очкарика, который разглядывал всю жизнь женские гениталии, но сдержался. Он вообще стал работать над своим гневом, понимая, что Нарциссе необходимо спокойствие, а его мерзкий характер являлся антонимом безмятежности, что так требовалась матери. И его брату. Когда они впервые отправились к маггловскому врачу, чтобы узнать пол ребёнка, Драко дрожал на протяжении всего пути. Честное слово, будто он собирался стать отцом, а не братом. Но как раз-таки для этого ребёнка он будет кем-то большим, чем просто брат. Он станет заменой отца. Наверное, поэтому парень так жутко нервничал. Но узнав, кто родится у матери, ему немного стало легче. Конечно, Драко был бы рад и сестре, но ответственность была бы больше. Там потребуется ещё больше заботы. И если самого Малфоя не станет по каким-то причинам раньше Нарциссы, ему также нужна будет замена. А поручить такое девочке Драко никогда бы не смог. Это слишком опасно. Мальчика назвали Эриданом, продолжив традицию Блэков. Он так же, как и все представители рода Малфоев, был бледнолиц, с платиновыми волосами и серо-голубыми глазами. Но, что странно, он был настолько весёлым и добрым, что не верилось, что они с Драко родня. Казалось, все звёзды сошлись, чтобы не допустить ещё одного злого Малфоя в почти погибший мир. Парень увидел самого себя в палате Нарциссы, когда она дремала, поручив ему впервые покачать на руках брата. С тех пор Драко стал чаще улыбаться. У него появились характерные морщинки возле губ и глаз, так ярко напоминающие о счастье. Сердце защемило болью. Оно разрывалось от понимая, что он больше никогда не увидит мать и брата. Он даже не сможет с ними попрощаться. Воспоминание так быстро переменилось, что Малфой ничего не смог понять. Лишь когда он увидел себя и сидящего у него на коленях Эридана, парень понял, в каком они моменте. — А это твоя бабушка, — Драко показал на колдографию в альбоме мальчику, чтобы он знал свою семью. — Бавушка, — смешно проговорил мальчик, с детским любопытством разглядывая фото, которое ему пока ничего не давало. Три года ещё не тот возраст, когда всё становится понятным. — А это дедушка, — парень положил подбородок на макушку брата, вдыхая запах детского шампуня и его самого. Драко успокаивали такие простые вещи, особенно зная, что они залог их всеобщего спокойствия. — Девушка, — повторил Эридан, поднимая взгляд на брата, чтобы удостовериться, что говорит правильно. — Де-ду-шка, — по слогам произнёс Драко, наблюдая за серьёзным выражением лица мальчика. Он кивнул и начал тихо повторять слово правильно. Блондин улыбнулся, удивляясь, каким сообразительным растёт его брат. Он всё очень быстро схватывал, любил узнавать новое и всегда оставался жутко внимательным. Наверное, можно сказать, что все дети такие в этом возрасте. Но Драко хотелось верить в немного иную точку зрения. Опять же, как и всем родителям. Единственное, что сильно отличало Эридана от всех Малфоев, каких знал Драко — это настоящая доброта. Парень подозревал, что если когда-нибудь брат попадёт в Хогвартс, то распределяющая шляпа определит его либо в Когтевран, либо в Гриффиндор. И если с первым вариантом он мог смириться, то в плане второго оставалось слишком много вопросов. Факультет Слизерина будет в этот раз в пролёте. Ведь даже сейчас Эридан отдавал предпочтение красному цвету, нежели зелёному. Когда Драко рассказывал ему о Хогвартсе, мальчику больше нравилось слушать не о Великом Салазаре Слизерине, а как раз о Годрике Гриффиндоре, чей меч мог убить ужасное чудовище. Люциус не пережил бы такого удара от собственного сына, но и сам Драко надеялся, что не сопьётся с горя, если узнает, что Эридан всё-таки не слизеринец. Разумеется, это были просто шутки, приправленные многолетней ненавистью к львятам, которая тянулась почти на протяжении всего рода Малфоев. Драко примет любой выбор брата, даже если будет не согласен с ним. Нарцисса постоянно повторяла, каким он стал хорошим братом, а в будущем станет не менее замечательным отцом, вот только Драко злили такие разговоры. Конечно, с появлением ребёнка в их семье многие его взгляды изменились, но создавать собственную семью он не собирался. Не тогда, когда на родине правит чокнутый психопат, готовый в любой момент отправиться за ним, чтобы растерзать за побег. Так что он решил, что сделает всё, чтобы защитить брата и мать, а о себе подумает тогда, когда появится надежда не умереть завтра и, причём, насильственной смертью от руки Тёмного Лорда. Грейнджер выскочила из его сознания, как пробка из шампанского, почти упав на пол от долгого сеанса легилименции. Она тяжело дышала и выглядела смертельно уставшей. Казалось, её кожа ещё сильнее побелела, став почти такой же по цвету, как и у Драко. Малфой стиснул зубы, медленно поднимаясь. Он яростно буравил Гермиону глазами, чувствуя, как сильно чешутся руки от желания причинить ей боль. Но вспомнив, что его прошлая попытка закончилась неудачей, парень решил просто высказать ей всё, что думает. — Понравилось увиденное? — прорычал Драко, кривя губы от злости. Девушка будто бы робко подняла на него взгляд, кажется, испытывая вину за содеянное, но блондин лишь усмехнулся, зная, что такие, как она, просто не способны на нормальные человеческие чувства. Они уже давно не люди. Так, биоматериал, продолжающий существовать на земле, портя то, что от неё осталось. — Малфой, я… — её голос дрогнул, и Гермиона опустила веки, видимо, не зная, что сказать. Как предсказуемо. — Понравилось, — утвердительно произнёс Драко, с немного пугающей для самого себя интонацией. — Так давай, беги, иди расскажи всё своему любимому Лорду. Я уверен, что он будет несказанно рад такому козырю. — Малфой, я не… — Ты стала такой мразью, Грейнджер, — зло хмыкнул парень, наконец полностью осознавая, что испытывает к ней. — Знаешь, я никогда не думал, что кто-то может меня так разочаровать, но тебе удалось доказать, что предела нет. Гермиона в шоке открыла рот, смотря на него поражённым взглядом, словно готова была разреветься, но Драко её удивление оставило равнодушным. Он лишь покачал головой, как делала Нарцисса, когда была им недовольна, и развернулся в сторону ванной комнаты. Понимая, что ему необходимо согреться от холода внутри.

***

Грейнджер взглянула на своё отражение в запотевшем зеркале, крепче прижимая полотенце к груди. Она вздохнула, не понимая, что творит. Девушка в последние дни чувствовала, что начинает терять что-то в себе. Нечто непонятное и неизвестное, но заставляющее её держаться на плаву всё это время. Дурацкая неделя наедине с Малфоем, и она начинает сдавать позиции. Вот же ирония. Гермиона осознавала, что Драко олицетворял собой прошлое, от которого она так усиленно пыталась сбежать и закрыться. Но его лицо, поведение, слова всё больше будили что-то совсем погибшее в ней. Будто кислород пускали в мёртвое тело, оживляя его. Шатенка не была дурой и уж точно не любила лгать себе, а значит, она начала замечать в Малфое какие-то изменения, приходившиеся ей по душе. Что, разумеется, странно, учитывая, кем они приходились друг другу. И даже не в прошлом, а в настоящем. А ещё ей было жутко стыдно за то, что она устроила. Гермиона всего лишь хотела понять, что так яростно скрывал Малфой за маской отчуждённости. Почему он усиленно старался вывести её из себя, давая ей возможность убить его. Почему реагировал на любые упоминания о семье, как рассерженный питбуль. Девушка хотела понять, но слегка переборщила и причинила ему боль от своего чрезмерного копания в его мозгах. Грейнджер всегда была искусна в легилименции, которой вынужденно пришлось обучаться с нуля. Но этот случай… стал неприятным пятном на фоне её карьеры палача. На самом деле, Гермиона специально позволила Драко напасть на неё. Парень совсем забыл о заклятии, связывающем их. Он забыл обо всём, потому что был страшно зол на неё, а Грейнджер воспользовалась главной слабостью Малфоя, как делала с остальными своими подопытными. Вот только чувство вины не мучило за них так, как за бывшего слизеринца. Ей так хотелось до конца понять этот феномен, что она проторчала в душе два часа, просто сидя под водой, мочившей её длинные кудри, и не замечая времени. Гермиона сидела и анализировала себя и Драко. Увиденное. И пришла к выводу, что что-то изменилось. То ли в хорошем смысле, то ли в плохом. И окончательного ответа она, конечно же, так и не получила. Будто его необходимо было заслужить за примерное поведение. Девушка фыркнула, продолжая всматриваться в свои глаза, где давно затухла жизнь. Где давно не было видно радости и счастья. Где давно застряли лишь смерть, бесконечная вина и сожаления за содеянное. Где она давно умерла, когда впервые наставила палочку на дорогого человека и произнесла два самых страшных слова в мире. Так смешно, что Гермиона вспомнила о муках совести, когда увидела воспоминания Малфоя о семье. О младшем брате. О ребёнке. Теперь многие пробелы, какие были у неё касательно побега семейства Малфоев, залатались. Если откровенно, Грейнджер хорошо понимала Нарциссу, понимала причины, по которым она решилась на столь отчаянный шаг. Но что вызывало в ней диссонанс, так это поведение Люциуса. Подробности его смерти не были неизвестны никому. Он считался живым. Даже Тёмный Лорд думал, что Малфой-старший является крысой, но живой и процветающей. А тут всё совсем по-другому. Гермиона покачала головой, начав одеваться. Полотенце отправилось на крючок возле раковины, а стопка собственных вещей, приготовленных заранее, аккуратно лежала на крышке унитаза. Натянув чистые чёрные джинсы и такую же водолазку, Грейнджер высушила волосы заклинанием и начала заплетать косу, чтобы потом закрутить её в пучок на затылке. Так было гораздо удобнее убивать и пытать людей. Ничего лишнего. Ничто не мешало сосредоточиться. Заправив короткие пряди у висков за уши, Гермиона тихо вышла из ванной, отмечая про себя, что старается не шуметь. Когда она уходила принять душ, Драко был в номере, но позже девушка услышала хлопок двери, предположив, что он вышел на улицу. Конечно, он не мог от неё сбежать. Заклинание, частично её собственного производства, работало весьма интересно. Если Гермиона знает и чувствует, что Малфой не хочет сбежать, то ему удастся уйти от неё хоть на тысячи километров. Но если она ощутит обратное желание с его стороны, то не пройдёт и секунды, как она материализуется перед ним, с чёрным дымом за спиной в придачу. То же самое касалось и его прикосновений. Если Драко по-настоящему захочет причинить ей вред, то её кожа будет обжигать парня. А если в его мыслях нет и капли искреннего желания причинить ей боль, то Малфой спокойно сможет даже бить девушку головой о стену, как бы парадоксально это не звучало. Вот почему Драко без каких-либо усилий смог начать душить её. Магия гораздо умнее, чем люди. Она всегда чувствует настоящие эмоции. Так что Гермиона не испытывала страха, только давно забытый азарт. А потом и жгучее любопытство, которое до сих пор не давало ей спокойно жить. Сейчас же Малфой был в номере, но сидел на полу, облокотившись спиной о кровать и потягивая виски. Видимо, вот почему он выходил из их номера. Чтобы напиться. На секунду она даже ощутила нечто похожее на разочарование. Но все дурацкие и лишние эмоции покинули бывшую гриффиндорку, когда Драко поднял на неё взгляд. Пьяный взгляд, полный боли, горечи и стольких других эмоций, что не хватит всех словарей мира, чтобы описать бездну, раскинувшуюся перед ней в его глазах. Прямо как штормовое небо. — Малфой, ты в порядке? — Гермиона села на кровать напротив парня, стараясь не касаться его ногами. Она прочистила горло, когда он продолжил тупо пялиться на неё, и расправила плечи, надеясь, что подобные махинации своего организма помогут ей расслабиться, потому что Драко жутко её нервировал. По какой-то причине. — А ты как думаешь? — усмехнулся блондин, наконец-то отвечая ей, но так, что ей сразу же перехотелось разговаривать с ним. В принципе. Но Грейнджер никогда не была из робкого десятка. Девушка лбом протаранивала себе путь, даже если страдала в итоге она одна. — Может, нам стоит… поговорить, как думаешь? О том, что произошло, — как только она произнесла всю фразу целиком, то поняла, насколько же бредово та прозвучала. Гермиона лично виновата в подавленном состоянии Малфоя, но в то же время предлагает свою помощь, чтобы справиться с тем, что натворила сама. Господи Боже, кто-нибудь дайте ей уже логику. А то просто невозможно. Наверное, её предложение слишком сильно удивило Драко, раз он пару минут тупо моргал, осознавая услышанное. Когда до него наконец дошло, он фыркнул, начав истерично посмеиваться. В конце концов, парень перестал сдерживаться и рассмеялся так громко, что его смех отскакивал от стен маленького номера, где едва хватало место ему одну. Но они ютились вместе каким-то неведанным образом. Отсмеявшись, Драко посмотрел на неё как на полную дуру, не опуская уголков губ. Он покачал головой, кажется, всё равно не веря в сказанное Гермионой. Сделав глоток, видимо, всё же виски, парень заговорил: — Знаешь, забавно, что ты спросила об этом, ведь, по сути, когда я исчерпаю свою полезность, непонятно какую, ты первым делом доставишь меня своему обожаемому Лорду, которому так любишь лизать задницу, и расскажешь всё, подставляя мою семью. — Он не мой, — прошептала Грейнджер, будто её возмутили только эти слова Малфоя. Она опустила взгляд на свои руки, начав теребить кутикулу на пальцах, лишь бы не смотреть на Драко. Блондин фыркнул, отпивая ещё горячительного напитка и не сводя с неё глаз. Гермиона зачем-то коротко посмотрела на парня, приподнимая бровь. — Почему заклинание не подействовало? — резко поинтересовался Малфой, заставляя девушку несколько раз непонимающе моргнуть под его суровым взглядом. — Почему я смог к тебе прикоснуться? — словно решил уточнить, но в интонации была нотка ярости, будто он сдерживал истинные чувства и желания. Гермиона приоткрыла рот, собираясь ответить, но что-то не давало ей нормально связать слова между собой, потому что, наверное, она опасалась реакции Драко. Что весьма смешно, ведь он, по сравнению с ней, не представляет абсолютно никакой угрозы. Единственное, что он может сотворить с ней — это довести до белого коленья, но в итоге именно она сможет убить его, а не наоборот. — Заклинание построено таким образом, что нападавший не может причинить боль наложившему заклятие, если действительно этого не хочет, — Гермиона смотрела на Малфоя из-под опущенных ресниц, внимательно следя за его лицом, ожидая глобального взрыва. — Если бы ты хотел убить меня, тебя бы отшвырнуло от меня, но… ты просто злился, и я… можно сказать, знала это. Грейнджер сглотнула, позволяя себе немного отпустить волнение, съедающее её изнутри словно жук-людоед, обгладывающий мышцы и сухожилия, а после и кости. Драко сжал челюсть и резко кивнул, но девушка сомневалась, что его движения имели к ней хоть какое-то отношение. Кажется, Малфой просто вёл молчаливый диалог сам с собой и остался крайне недоволен сложившемся впечатлением о самом себе. — Значит, я сам подставился, — расстроенно хмыкнул парень, поднимая бутылку и будто чокаясь с Гермионой в воздухе, добавил: — Просто блестяще. Она закусила губу, понимая, что их недоразговор зашёл в тупик и, наверное, ей стоило оставить Малфоя одного. Но почему-то Грейнджер боялась это сделать, ведь она не могла представить, какими глупостями любит заниматься Драко, будучи в нетрезвом состоянии. — Твой брат… очень милый ребёнок, — неожиданно даже для самой себя произнесла Гермиона, ловя крайне удивлённый взгляд Малфоя. — Может, ты расскажешь мне о нём? — Чтобы ты его убила? — выплюнул Драко, сводя брови на переносице. Грейнджер в шоке приоткрыла рот, едва сдерживая слёзы, которые готовы были градом политься из её глаз. Удивительно, но именно Малфой знал все её уязвимые места и бил туда, даже не задумываясь, какую боль причиняет. Большинство Пожирателей боялись её. Почти все, кто знал, как она стала такой и какой являлась сейчас, были убиты. И её же рукой. Так что новички постоянно придумывали небылицы и пересказывали их друг другу, будто Гермиона была каким-то мифическим существом, которого следовало бояться. Их какие-то грубые слова и высказывания никогда не задевали девушку. Она уже и забыла, каково это — испытывать боль от произнесённых слов в свой адрес. Грейнджер забыла, что когда-то плакала ночами в подушку, потому что один мерзкий мальчик со Слизерина назвал её грязнокровкой при всех. Что именно из-за него её так начали называть все в школе, кроме её самых близких друзей. Она забыла, что внутри неё всё ещё жила эта девочка, что так привычно обиделась на Малфоя, даже зная, что он не стоит её внимания. Но парень знал её с детства. Они росли вместе. И ему были известны какие-то её слабости со школы, которые никак не могли знать Пожиратели, что и делало Малфоя очень опасным врагом. Даже сейчас, когда он, по сути, привязан к ней и Гермиона спокойно может дёргать его за поводок, отдавая приказы. Несмотря на её главенствующее положение, Грейнджер всё равно жутко нервничала перед Драко, словно снова оказалась с ним в школе. Будто не она убила стольких людей, сбившись со счёта. Наверное, причина была до смешного проста — с Малфоем Гермиона чувствовала себя прошлой. Той, кто, казалось, давно умерла под завалами от обломков совершенных злодеяний. Той, кого она похоронила, лишь бы не вспоминать прошлое, чтобы постараться продержаться ещё немного. — Я никогда не убивала детей, — обиженно огрызнулась Грейнджер, вообще не понимая, зачем она сидит с ним и ведёт беседы. Забывая истину. Снова логика покинула её несчастные мозги. — А что так? Никто не попался под руку? — ехидно осведомился Драко, вскидывая свои чёртовы брови, отчего они почти полностью спрятались под белоснежной чёлкой. — Я настолько низко пала в твоих глазах? — сквозь зубы спросила девушка, не ожидая от себя такого любопытства. Гермионе не было интересно мнение Малфоя касательно её поступков и жизни, но после произнесённого вопроса она неожиданно осознала, что всё-таки чуть-чуть её волновало, как и что думает о ней Драко. Господи, какой же бред. Парень опустил голову, кажется, не собираясь отвечать. Шатенка фыркнула, сложив руки на груди, продолжая сидеть на кровати, и будто ждала, когда Драко начнёт говорить хоть о чём-то. Гермиона не могла объяснить своё поведение себе же. С тех пор, как они с Малфоем встретились, она постоянно творит какую-то дичь. Раньше с ней такого никогда не было. А теперь словно звёзды сошлись, и дружно решили наградить её внеземной тупостью. Грейнджер закрыла ладонью лоб, опуская веки. Она так чертовски устала. Устала от вечных скитаний. Устала от прихотей Тёмного Лорда. Устала быть его послушной собачонкой. Устала от бесконечного чувства вины. Устала от самой себя. Гермиона не думала, что в двадцать лет будет так себя ненавидеть. Она стала своим самым злейшим врагом. Девушка ненавидела своё отражение, свою тень. Всю себя. Как нежелательного гостя в своём собственном теле. — Он любопытный, — внезапно начал говорить Малфой, пялясь в пустоту. — Наверное, все дети такие, но, мне кажется, что он бьёт все рекорды. Эридан… смышлёный. Забавный. Постоянно хочет дурачиться. Вечно старается обмазать меня зубной пастой. Она улыбнулась вместе с Драко. Гермиона почувствовала какое-то странно-знакомое тепло от его рассказа. Что-то отдающее человеческим общением. Нежностью, связанной с обычным разговором. — Мама вечно говорит, что он получился гиперактивным. Боже, он такой болтун, — рассмеялся парень, наконец переводя на неё взгляд, словно вспоминая, с кем он ведёт беседу. Малфой сделал глоток и передал ей бутылку. — Давай, Грейнджер. — Ох, нет, я не пью, — по необъяснимой причине она запаниковала и даже замахала руками, не принимая перемирие со стороны Малфоя. — Давай, — надавил он, сверля её пробирающим взглядом, задевающим у неё внутри какие-то струны, видимо, начиная дёргать за ниточки. Гермиона спустилась с кровати и села напротив парня на пол, принимая бутылку и делая хороший глоток. Это оказался обычный маггловский виски, но она так давно не пила, что горло неприятно обожгло, и девушка закашлялась, отчего на глазах выступили слёзы. — Да уж, и пить не умеешь, Мерлин, — несчастно простонал Драко, забирая у неё напиток и наглядно демонстрируя, как стоит пить. — Я уже давно не пила алкоголь, — пожала плечами шатенка, приподнимая уголки губ, не зная зачем. — Как-то повода не было. — Считаешь, что пить стоит только тогда, когда повод счастливый? — с необычной интонацией спросил Малфой, полностью концентрируя на ней своё внимание. — Не то чтобы, — усмехнулась Гермиона, закусывая губу и отмечая про себя, что та точно скоро превратится в мясо. — Но пить в одиночестве мне не нравится. — Так почему бы не найти компанию? — кажется, с искренним любопытством поинтересовался Драко, вертя бутылку за горлышко и наблюдая, как переливается янтарный напиток за стеклом. — Я всегда одна, — равнодушным тоном ответила Грейнджер и вытянула руку, чтобы сделать глоток. Когда горло снова обожгло, на мгновение даже стало легче. Но потом всё опять вернётся, как и всегда бывает. Но это будет уже после, а сейчас ей хотелось поговорить о чём угодно с малоприятным человеком. Девушка вопросительно уставилась на Малфоя, намекая, что он не закончил свой рассказ. Драко, увидев, чего Гермиона требует, усмехнулся и покачал головой. Он упёрся затылком в матрас, застелённый покрывалом в цветочек, и закрыл глаза. — Эридан был немного капризным ребёнком до первого года. Часто плакал. И чтобы хоть как-то помочь матери с ним, я отправлял её спать, а сам сидел с ним и играл, развлекал его, — блондин сглотнул, по всей видимости, слишком сильно погрузившись в воспоминания. — Мне ещё никогда не было ни с кем так интересно. Словно, знаешь… ты развиваешься вместе с ним. Растёшь. Узнаешь что-то новое. И мне даже грустно, что он так быстро растёт. — Как твоя мать сумела провернуть побег? — этот вопрос уже долго не давал ей покоя, особенно когда она увидела правду, скрытую в голове Малфоя. Драко открыл глаза и несколько бесконечных секунд смотрел на неё, гадая, стоит ли отвечать убийце. Возможно, его убийце в будущем. — Снейп помог. Он что-то намудрил с прикрытием и помог матери всё организовать. Со мной возникли бы сложности, но по какой-то причине я не успел принять метку, что и спасло нам жизнь. — Почему? Тёмный Лорд никогда не затягивает с этим вопросом, — Гермиона чувствовала, что разгадка где-то близко, и не могла усидеть на месте, в ожидании, когда Малфой продолжит говорить. — Не знаю, — парень лишь пожал плечами, не представляя, насколько ей важно получить ответы. — Мама никогда не говорила со мной на эту тему. Но, кажется, было решено отложить принятие метки до моего семнадцатилетия. Подозреваю, что именно Снейп посодействовал в данном вопросе. А так я должен был получить метку ещё летом, но Тёмный Лорд сказал, что мне стоит сначала заслужить её, убив Дамблдора, но… — Вы сбежали, — прошептала Гермиона, соединяя картинки воедино. Столько «если бы» сейчас замаячило перед глазами. Столько шансов всё переиграть. Столько возможностей всё изменить. И исход был бы совершенно другим. Если бы Малфои не сбежали и Драко хотя бы попытался убить директора, то на школу не напали бы. Если бы Малфои не сбежали, то Волдеморт не получил бы доступ в Министерство раньше времени, тем самым, не обрекая Гермиону на её страшную участь. Если бы Малфои не сбежали, её руки были бы чисты. Мальчики живы. Все живы. Как же одно событие способно переломить ход истории и силы сторон на войне. — Грейнджер, ты чего? — Драко нахмурился, разглядывая её излишне бледное лицо. Она помотала головой, стараясь показать, что в порядке. — А твой отец… как он смог провернуть проникновение в Министерство, когда все вокруг его искали? Малфой хмыкнул, сделав очередной глоток виски. Он опустил глаза на свои руки, будто не зная, что сказать. — Для меня это тоже загадка, веришь или нет. Но… одно точно знаю, ему определённо помогали. А вот кто, ответить я уже не смогу, — его голос снизился до шёпота, показывая, что не одна она вся в паутине, что оплели вокруг них коварные могущественные пауки, оставив подростков бороться и разгребать их проблемы. Гермиона вздохнула, чувствуя, что между ними что-то изменилось. Теперь она не так сильно хотела убить Малфоя. Теперь… она слишком хорошо его понимала, а это даже хуже, чем сочувствие или жалость. Понимание рождает больше проблем, чем влюблённость. Потому что ты, по сути, желаешь смерти самому себе. И смотря в глаза Драко, Грейнджер ощущала странное родство, ведь знала, что они в одинаковом положении. Наверное, впервые за всё то время, что знакомы. И земля точно перевернулась от столь необычного явления.