Андрей и его демоны

Андрей судорожно схватился за стакан, отпил из него добрую половину виски и уставился на Светозара. Блондин только усмехнулся и занялся своим коньяком, как ни в чем не бывало. — Что это было? — наконец, спросил Жданов. — Твои демоны. Один из них, — спокойно ответил Светозар. У него зазвонил телефон, и он отвлекся, чтобы ответить на вызов. Судя по тому, как скривились его губы, от звонящего Светозар не ждал ничего хорошего. — Да, отец. Нет, твоим звонком совершенно не удивлен. Нет, не мешаешь! Да, сделаю так, как считаю нужным! Я все решу сам. Увидимся. Андрею интонации Светозара показались знакомыми. Он сам не раз разговаривал с родителями подобным тоном: когда его пытались предостеречь от авантюр и интересовались его делами. — Можно подумать, я не в состоянии решить проблему, — пробурчал Светозар. — Не ребенок уже. — А что случилось-то? — полюбопытствовал Андрей, желая отвлечься от собственных проблем хоть на мгновение. — Однажды я решил, что знаю лучше отца, как поступать. Огребся по самое не балуй, — Светозар махнул коньяка и горько усмехнулся. — Все со временем замяли, конечно, но доверия ко мне больше нет. — Ясно, — буркнул Жданов, отлично понимая, что у него все сложится точно так же. Доверие отца он потерял, кресло тоже. И желания потрепыхаться в борьбе за него почему-то поубавилось за последние дни. — Еще виски, будьте добры. Сколько он выпил за сегодняшний день? А, неважно! Все равно ничего не меняется. Андрей спрятал Катино фото во внутренний карман пиджака. Снова приехать под ее окна и торчать там, надеясь, что зажжется свет? Кружить по темным улицам Москвы, вдруг попадется ее силуэт в тусклом свете фонаря? Да зачем. Андрей ей не нужен, и она дала понять это ясно. — Если хочешь, я могу выслушать твою историю, — участливо предложил Светозар. Андрей мотнул головой и лег щекой на прохладную столешницу. Выпито сегодня много, сил осталось только на то, чтобы придерживать рукой стакан и не двигаться. Веки отяжелели вмиг, даже глаза открытыми держать выходило скверно. — Ты должен влюбить в себя Катю, — Ромин голос заставляет разлепить глаза. Андрей лежит на построенном подиуме со стаканом неизменного виски. От неожиданности он даже приподнялся на локтях и изумленно посмотрел на друга. — Влюбить? Катю? — Андрей поморщился, надеясь, что Ромка пошутил. Ни за какие деньги он не согласится изображать любовь к некрасивой женщине. Красивые, что ли, закончились? — Ты шутишь, Малиновский?! — Ну, сам посуди. Этот Николай является единственной платонической любовью нашей Катеньки и в упор ее не замечает, — наставительно начал Малиновский. — А Кате хочется взаимности. И тут… — И тут… — эхом повторил Андрей, зная прекрасно, что сейчас скажет Малиновский. — У Кати появляется возможность привлечь к себе внимание, — сказал Рома. — Ты должен сделать так, чтобы она ни о ком, кроме тебя, не думала, Андрюх. Ни о Зорькине, ни о ком-то еще. Чтобы даже рыпнуться не подумала, а потом, как расплатимся с долгами, пошлешь ее куда подальше и все. Андрей скривился. Соблазнять Пушкареву? Даже в страшном сне такое не приснится. Это ж ее целовать придется, обнимать… Спать с ней, в конце концов! Ужас какой! Проявлять внимание, на свидания водить… но от мыслей, что влюбленная в кого-то Катенька просто подарит кому-то Зималетто, бросало в дрожь гораздо сильнее, чем перспектива поцеловать ее. — Хорошо, — Андрей кивнул, стиснув зубы. Он подумает об этом попозже, слишком много выпито сегодня, а еще открывать показ, общаться с людьми и вести себя так, словно никаких проблем у него не существует в принципе. Андрей спрыгнул с подиума. Вдруг картинка замерла, и его выбросило из далеких воспоминаний в события девятидневной давности. Кабинет Малиновского. Ромка достает из шкафа глобус и крутит его, шутит о длительной командировке для верной Кати, пока Андрей быстренько сходит в ЗАГС с Кирой и расплатится с долгами. Сам разговор с другом за время запоя не помнил. Помнил только, что кивал и соглашался во всем с Ромой. Почему? Да потому, что Александр заберет свои акции из уже несуществующей компании! Потому, что объявить всем об отмене свадьбы практически гарантия того, что кресла Жданов лишится, а сейчас этого никак нельзя допустить. Объяснить любимой женщине, с которой и так все было зыбко, объяснить нелюбимой, с которой давно не хочется даже в коридорах здороваться… Нереально, невозможно, а отдавать Воропаеву крупную сумму денег ой, как не хотелось. Да и взять их было неоткуда. Рома приводил логичные доводы, уговаривал потерпеть всего каких-то полгода, и Андрей бы с ним согласился, если бы не знал, что через десять минут на совете будет представлен реальный отчет. — Знаешь, Ром, а мне плевать, заберет Сашка свои акции или нет. Я не могу и не хочу жениться на Кире! — рявкнул Андрей. — Идем, совет директоров должен начаться скоро. Возражения друга он не слушал. Все равно у него сейчас не было ни Зималетто, ни Киры… Ни Кати. — Ты как, дружище, нормально? — голос Светозара вернул Андрея назад, в бар. Жданов очумело огляделся по сторонам и вздохнул. — Да… Да, я в порядке. Просто вспомнилось, — рассеянно ответил Андрей, проводя вспотевшей ладонью по лицу, — какой я идиот и неудачник. — Ну, давай, за неудачников вроде нас, — назойливый собеседник поднял стакан, предлагая поддержать тост. Андрей стукнул краем стакана об его. Четыре дня назад он совершил еще одну ошибку. Приехал домой к Пушкаревым пьяный в дрова и заявил, что Катя украла его компанию, а они ее покрывают. Идиот же, как есть, идиот!