прости за кровь у тебя во рту (хотел бы я, чтобы она была моей)

      Когда они оторвались друг от друга, глаза Гильермо сияли, а на лице застыло растерянное выражение.        — Мне очень жаль, Гильермо. Я и не знал, что ты так себя чувствуешь, и подумал… Мне казалось, я должен держаться в стороне, иначе ты уйдешь. Потому что так вампир должен вести себя со своим фамильяром, — тон Нандора стал тяжелее. — Каждая из тех, кого я люблю, покидала меня, как мои 37 жен или Гейл… Но я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. Гильермо де ла Круз… — внезапно официальным тоном начал Нандор, и Гильермо понял, что никогда раньше не слышал, чтобы Хозяин произносил его полное имя.       Гильермо понравилось, как оно легло в уста Нандора, будто всегда принадлежало ему.       — Не окажете ли Вы мне честь присоединиться ко мне в моем кругосветном путешествии?       — Я…       — Не перебивай. Я подготовил целую драматическую речь. Когда мы прибудем на мою родину Аль-Калнадар, на берегу реки Тигр ты преклонишь колено и тогда я сделаю тебя вампиром.       — Да, — сказал Гильермо, прослезившись. — Я последую за Вами куда угодно.       Как-то так и получилось, что Нандор с Гильермо отправились в кругосветку. Гильермо потратил какое-то время, объясняя Нандору, что невозможно добраться до Ирана только поездом.       Но в итоге они все равно ехали на поезде — на Стейтен-Айленд.       — Нандор, я правда не думаю, что знакомство с моей семьей это хорошая идея. Они наследственные охотники на вампиров, и, хоть они и не знают, что ты вампир, но могут случайно убить тебя.       — Я должен встретиться с ними — так полагается, — настоял Нандор, и на этом разговор закончился.       Начало визита и правда было не лучшим. По прибытии в дом семьи де ла Круз, Нандору стало не по себе из-за обилия крестов на стенах, а когда Сильвия — мать Гильермо — предложила ему миску менудо, Нандор зашипел от запаха чеснока. Хозяйка выглядела оскорбленной.       — О, мне жаль, леди де ла Круз, но боюсь, я не смогу это попробовать, потому что я вам…       — Вегетарианец! Он полнейший веган, так что не сможет съесть ничего из того, что ты приготовила, — перебил Гильермо.       — Мемо, почему же ты не сказал мне раньше? Я бы сделала что-нибудь специально для него. Я не хочу, чтобы твой парень голодал в моем доме, — сказала Сильвия, и Нандор взглянул на Гильермо широко раскрытыми глазами с кривой улыбкой на лице.       Конечно, он назвал Нандора своим парнем, когда объяснял маме: «Я отправляюсь в путешествие со своим бывшим боссом, да, кстати, мам, мы встречаемся», — потребовало бы слишком много объяснений. По факту, они еще не определили статус своих отношений — просто прыгнули прямо с места в карьер — признались в любви и отправились в совместную кругосветку.       Мэг сказала бы, что они слишком спешат, и, Боже, ему не терпелось рассказать Мэг обо всем, что случилось — за последние несколько месяцев они стали друзьями, и ей всегда не терпелось услышать все подробности о его боссе и их странных европейских соседях.       Гильермо вдруг понял, что слишком долго молчал.       — Прости, mamá.       — Ну, все равно садись с нами ужинать. По крайней мере, отведай хлебных изделий, — настаивала она.       Нандор сжалился. Положил ломтик хлеба на свою тарелку и уставился на него, не зная, как теперь от него избавиться.       — Итак, Мемо, ты ничего не рассказывал мне раньше об этом человеке! Как давно вы вместе? Как познакомились? — начала расспросы Сильвия.       — Ну, мы вроде как только начали встречаться, но дружим давно. Мы работали вместе, — сказал Гильермо.       — Как мило! Ты тоже работаешь в закусочной Панера, Нандор?       Нандор что-то промычал.       — Да, он был моим начальником в Панера, — перехватил инициативу Гильермо, пристально глядя на Нандора.       — Да, я король Хлебов Панера, — сказал Нандор, явно гордясь своей воображаемой должностью.       — Его повысили до регионального менеджера, — спешно объяснил Гильермо.       — Это замечательно. Так откуда ты, Нандор? — спросила Сильвия, на мгновение отвлекаясь на шум стройки, донесшийся от окна.       Пока она смотрела в сторону, Нандор оторвал кусок хлеба и бросил Гильермо, быстро запихнувшего его в рот.       — Моя родина — Аль-Калнадар, — гордо ответил Нандор. — Но я живу на Стейтен-Айленд… довольно давно.       — Аль… Канадос? Где это? — спросила Сильвия.       — Это в Иране, — сказал Гильермо.       — О, я понимаю. Итак, мы тоже иммигранты. Там что-то… неспокойно? — спросила Сильвия.       — Когда я бежал, были тяжелые времена. Я был существом… преследуемый, — сказал Нандор.       — Да, pobrecito*, — сказала она, перекрестившись.       Нандор зашипел.       — Но давайте не будем зацикливаться на неприятных темах. Ты верующий? — спросила она.       Гильермо впился взглядом в Нандора, желая, чтобы тот сказал «да», и ему не пришлось выслушивать лекцию.       — Да, миледи. Я… кот-олик, как и Вы, — ответил Нандор. Гильермо вздохнул.

***

      — Гильермо, кто такой Мемо? — внезапно спросил Нандор, когда они мыли посуду.       — Как насчет замять эту тему?