Чертов канат..

В это время Роман узнал, что ничерта подобного. Его приключение не закончилось. Он, похоже, не мертв. А где он? Что с ним? Как это – не мертв? Должен же быть. Лололошка осмотрел и ощупал себя. На вид ничегошеньки не изменилось, по прикосновениям все так же. Холодно как-то. Там, где оказался шатен нет ни единого источника света, полная чернота. Кажется, будто воин плавает в густоватой непрозрачной воде черного цвета. Но в ней можно легко дышать. Такие ощущения, словно Рома тут уже был, все такое родное... а что "все"? Здесь ничегошеньки нет. Но все равно, так комфортно... недолго думая, шатен пошел куда-то вперёд. От былой усталости и кошмарных эмоций ничего не осталось, появился интерес, любопытство – удивительно, что Лошка ещё их помнит и смог их испытать. Давно такого не было. Началось какое-то новое, странное чувство. Первое, что пришло в голову Лололошки – "по механике это похоже на ностальгию", но следующей мыслей было "какая к черту механика и, если такого нет, то почему вызвалась такая ассоциация?". С подытоживающей мыслью о том, что это чувство и вызвало ностальгию, Рома более сосредоточенно двинулся дальше, что стало причиной усиления чувства. Как он так легко смог сосредоточиться на пути? А у него есть путь? Чувство слишком сложное, чтоб сейчас его как-то разбирать. Его путь - вперед. Почему впереди, да и в целом из этой материи, этой атмосферы – или что это вообще такое – такая забота льется? Так приятно, тепло. К предыдущему непрекращающемуся чувству мягко была подкинута теплота, уют и комфорт, не смешиваясь в кашу. Проходя, пролетая дальше, парень находил все больше мимолетных эмоций в себе или подцеплял из глубины души чувства. И, кажется, будто всему способствует то, присутствия чего нет. Пустота. Этот комфорт... он похож на материнскую заботу, любовь. И хочеться дарить ее в ответ, но сильная тоска по подобным, родным "прикасаниям", не позволяла ничего, кроме захлебывающегося поглощения всего нежного, доброго и хорошего, что так, казалось, крепко держалось только что вросшими в сознание и тело шатена корнями все большими порциями разливающегося чувства, подаренного матерью. Хоть доказательств и нет, но Лошка уже был уверен в том, что 1) его местонахождение - Пустота, 2) Пустота - его мать. Любящая, родная мать. И шел Лололошка по пути, проложенным Матерью, и почувствовал резкую недостачу. Чего-то не хватает. Страшно не хватает... чего-то захватывающего. Покалывания в сердце от сильнейшего адреналина. Не хватает тех острейших эмоций, что он уже давно позабыл. Их заменяет слабое удушье. Они должны быть ровно тут, ровно такие. Где же они? Что же не так произошло? Как вдруг юноша углядел шары. Словно мыльные пузыри, что удерживают в себе украденные эмоции из всей остальной массы этого пространства, если это можно так назвать. Эти хрупкие прозрачные оболочки держали в себе такие яркие, такие разноцветные и такие разные облака цветов! И они не смешиваются в какой-то грязный и неприятный серо-буро-малиновый. Они остаються лучезарно-чистыми цветами. Это та самая недостающая часть Пустоты. Как кислород, без него в этом пространстве невозможно жить. И по этому шатена так тянет к каждому пузырю и пузырьку, но он продолжает плыть туда, куда его ведет Мать. А ведет она его туда неспроста. Пришел сын Пустоты к одному странно выглядящему шару. Он был... гораздо слабее, грустнее остальных. Он был потрепанным, оболочка как-то умудрилась оказаться поцарапанной изнутри и не лопнувшей одновременно. Внутри вместо сияющего разнообразия света жизни находился по большинству своему синеватый грустный серый. Меньше было коричневого - словно эмоции, но грязной, печальной и неприятной. Так же в глаза бросалось якро-красное, режущее душу отчаянье прям рядом с чернейшим черним, чернее пустоты. Что-то даже навораживало в этой грустной картине. Может то, что она так родна? Она заперта в пузыре, который будто вот-вот лопнет. Хочеться спасти это родное чудо. Выпустить на волю. И он это сделает. И ради всех грустных оттенков, и ради тех пары еле-еле просвечивающихся разнообразных ярких. И он вновь зайдет в этот шар. Невероятное ощущение. Словно он уже это десятки раз делал, и такое новое. Он ничего такого не помнит. | Это отдельный мир! А миры он спасает потому, что хочет лопнуть все те пузыри, что накопили, притянули в себя эмоции из материи Пустоты. Там так-и была и есть материя, атмосфера, позволяющая жить эмоциями. А миры - это "зло" в такой истории? Паразиты? Что это? Откуда они взялись? Не создала ведь себе пустота паразита, собирающего всю возможность жить в комки и отделяющего эту жизнь от ее родной среды. Пока Рома появился в своем трупе и смотрел на экран после смерти, не предпринимая ничего, мысли метались в голове из стороны в сторону и при каждом отбивании от внутренней стенки мозга трансформировались в что-то последующее предыдущей мысли. Для парны было сложно ухватиться хоть за один хвост собственной мысли, так что на скорую руку в голове была смастерена линия, на которую некоторые мысли были прицеплены в порядке произошедшего, дабы хоть как-то усмирить этот внутренний балаган. Сортировка дала следующие результаты: В Пустоте была атмосфера, состоящая из эмоций. Потом появились миры - скопления этих эмоций, - которые с каждым появлением новой штуки все больше забирали жизнь из атмосферы, делая ее все менее концентрированной. Из-за этого, должно быть, Междумирец так сильно опекает Лололошку от неправильных действий. Со спасением мира, который, в свою очередь появляется от слишком сильной концентрации жизни, эмоций в одном месте и в роли защиты от Пустоты выстраивающий пузырь вокруг себя, лопается и защита, от чего жизнь и возвращается назад. Но, судя по тому, что он видел в Пустоте, эмоции внутри этих пузырей могут меняться по мере того, как идет все с эмоциями у жителей мира. И, скорее всего, возвращать жизнь, что на тот момент была в пузыре назад в Пустоту-Мать. А его роль - лопать пузыри и возвращать жизнь домой, Матери. Вот почему шатена так сильно тянуло ко всем пузырям, которые он видел и не видел. Но из этого льется тонна вопросов.