Солнцестояние

Ацуму/Хината «Эрос и Психея» С самого рождения каждый, неважно смертный, нимфа, чудовище, сатир или бог, должен был выучить одно простое правило - никогда, ни в коем случае не зли бога. Эти бессмертные всемогущие существа не прощают обид и нанесенных оскорблений. Но проблема в том, что ты... никогда не можешь знать чем и какого бога или богиню разозлил. Вот и Шое, царевич, младший сын правителя, этого не знал. Афродита, столикая, как ее часто называли из-за того, что никто не знал, какой ее облик настоящий, уж точно отличалась злопамятством. Перед каждым человеком или бессмертным она являлась разной: брюнеткой, блондинкой, рыжеволосой, с маленьким носом или карими глазами, а может быть и серыми, а захочет - станут зелеными. Красота для каждого - понятие индивидуальное, впрочем, как и любовь. Афродита - ужасно спесивая и себялюбивая богиня, привыкшая быть всегда самой, самой, самой красивой, лучшей, удивительной и желанной. Сам Зевс желал ее, и ни один, даже самый сильный, бог не мог противостоять ее чарам. Смертные мужчины молили у нее самую красивую жену, девушки просили любви, каждый день Афродита слышала сотни молитв, но едва ли внимала просьбам. Боги живут на Олимпе, высоко-высоко над смертными. Поэтому, кого из них интересовала жизнь муравьев, постепенно заполняющих мир после того, как предатель-Прометей подарил им огонь? А потом молитвы почти прекратились... Афродита не слышала восхвалений своей красоты или прошений о любви. И ей это не нравилось. Богиня взглянула вниз, чтобы узнать, почему смертные перестали приносить ей подношения, и то, что она увидела повергло ее в ярость. У одного из царей было две дочери и один сын, отличающийся невероятной красотой. Юноша был настолько прекрасен, что Адонис Афродите начал казаться уродливым горбуном. Стройный, весь будто высеченный из мрамора, хоть лентой обвяжи, настолько идеальны были его пропорции. Глаза медового цвета затмевали солнце Аполлона, лучи которого очень часто касались веснушчатой кожи. Смертные начали почитать царевича, как бога любви, и дарить ему подарки и молиться. Шое - какое нежное имя - был гордостью отца, его настоящим подарком от Геры, богини семьи и верности. Пускай и не желая этого, царевич разгневал Афродиту, решившую проучить его за дерзость. Она не могла убить кого-то настолько прекрасного, смертные и так хрупкие и тусклые, словно пепел, редко можно увидеть такую ослепительную красоту среди их числа. Афродита - мстительная и коварная женщина, привыкшая действовать более изящно. —Ацуму,- она призвала своего сына, бога любви.—Смертный посмел равнять себя со мной, я хотела бы, чтобы ты проучил его. —В кого мне его влюбить, мама?- спрашивает Ацуму. Афродита хитро ухмыляется, но все равно выглядит чертовски красивой: "В самого отвратительного смертного мужчину, которого ты сможешь найти. Настоящую свинью, душой и телом, среди людей." —Это очень жестоко,- бог утверждает, но не пытается ее переубедить. Он слишком хорошо знал свою мать, чтобы пытаться остановить ее. Ацуму, будучи сыном Афродиты, был так же красив, как и его мать. Идеальное телосложение, загорелая кожа, белые, сияющие на солнце крылья, так сильно выделяющие его из всех богов Олимпа. И самый главный атрибут - любовные стрелы, пронзающие сердца и внушающие чувства, и лук, выкованный Гефестом. Однажды он, разгневавшись на Аполлона, бога солнца, выстрелил в его сердце стрелой, заставив его без памяти влюбиться в нимфу Дафну, а в ее сердце попала стрела, внушившая к Аполлону отвращение. Ацуму, хоть и будучи богом любви, был способен на жестокость. —Я все сделаю, мама. Богов злить не стоит, даже если вы члены одной семьи.

••• ━───── • • ─────━ •••

Ацуму, невидимый глазу смертного, опустился на дерево, выискивая свою цель среди зелёных листьев. На любовной стреле было написано имя ужасного мужчины, отвратительней которого не существовало на свете. Зашуршали листья, и показался юный царевич. Ацуму натянул тетиву, готовясь выстрелить прямо в сердце, как замер, словно попав под заклятие Гекаты, рука дрогнула, и бог опустил лук, глядя на свою жертву, как заворожённый. Ацуму знал, что Шое должен быть достаточно красив, чтобы затмить богиню, но… он не ожидал кого-то настолько прекрасного. Идеальное, точеное лицо с мягкими чертами и сияющими глазами, которые, даже не меняя цвет, как это происходило у Афродиты, были прекраснее любого драгоценного камня Подземного мира.. Пламенные волосы, нежные, словно лепестки роз губы, длинные пальцы с узкими ладонями…Великолепное создание, которое не могло быть создано смертным чревом. Юноша прошёл через сад к дворцу, а роковая серебряная гибкая стрела не пронзила его сердце. Ацуму посмотрел на ту, что только что могла загубить невинную душу, и разломил стрелу пополам, а потом снова посмотрел на удаляющуюся фигуру Шое. В мире богов нет места для любви, чистоты и невинности. Но Ацуму постарается исправить это.

••• ━───── • • ─────━ •••

Шое был слишком хорош, для какого-либо смертного, даже бога. Ацуму, с помощью своего давнего друга, мрачного и темного Морфея, послал старому царю «вещий» сон о том, что если его сын не будет отдан в мужья чудовищу, то царство будет уничтожено. Отец с ужасом и горечью проснулся, и через два дня, Шое стоял на краю утёса, облачённый в торжественную венчальную тогу, ожидая чудовище, которое заберёт его далеко-далеко. Бурные воды бились о скалы, показывая гнев Посейдона, что такое прекрасное создание будет отдано монстру. Подул ветер, который подхватил Шое, и понёс его на восток, прямо во дворец, созданный богом любви специально для него. Цветущие сады, мраморные колонны и статуи, драгоценности и яства - все это ждало своего хозяина. По утрам еда сама собой появлялась на столе, а потом сама же исчезала, животные, волки, оказались совершенно ласковыми с хозяином, но жестокими с чужаками. Чудовище не появлялось, но едва ли Шое мог себе представить, чтобы Минотавр или Циклоп сумел создать настоящий Олимп на земле. Через неделю названый муж появился в темноте ночи, мягко опустившись на постель, рядом с засыпающим Шое. Белые перья пощекотали царевича, когда крылья обняли маленькое тело словно одеялом, а ладонь накрыла более маленькую, нежно переплетая пальцы. Шое вздрогнул, почувствовав чужое тело рядом с собой, и в ужасе отстранился от чудовища, стараясь разглядеть его в темноте. Но ничего не было видно, Шое даже не сумел увидеть собственные ладони. Глубокий, совершенно человеческий, голос раздался где-то рядом: «Не бойся меня.» —Кто ты?- дрожа, словно лист, спросил царевич. —Я твой муж,- улыбнулся Ацуму, снова захлопав крыльями. Шое протянул руку, чтобы коснуться его, понять, как он выглядит: «Как… как тебя зовут?» Ацуму прошептал, взяв Шое за руку: «Это не важно. Скажи, я тебе нравлюсь?» —Я тебя не вижу! Я тебя не знаю! —Но я все равно постараюсь тебе понравится,- нежные губы коснулись виска Шое, а юноша даже не заметил, как мужчина оказался рядом, и не услышал его приближения.—Но есть одно условие… ты не должен знать, как я выгляжу… —Почему? —Так нужно… я буду приходить к тебе ночью, но ты не будешь видеть меня…- последовал ещё один поцелуй, но теперь уже в щеку. Шое старался разглядеть мужчину, но у него ничего не получилось. Все, что он чувствовал: сильные руки, тёплое тело и глубокий голос, раздающийся эхом в звенящей темноте. Шое не знал, почему он здесь, что за чудовище - а чудовище ли? - похитило его, но все равно шепчет «Да». Разве был у него другой выбор? Губы бога коснулись желанных губ Шое, и Ацуму улыбнулся сквозь поцелуй. Он полюбит его.

••• ━───── • • ─────━ •••

Каждый вечер Ацуму появлялся в полной темноте и дарил ласку и нежность своему мужу. Никогда ранее бог не был так счастлив, как с тех пор, как обручился с Шое. Бог любви уже просил Зевса сделать Шое бессмертным, чтобы они могли провести целую вечность вместе. Иногда утром царевич находил подарки от Ацуму: букет полевых цветов, украшения и драгоценные камни, дорогие ткани или книги. Но волки и невидимые слуги не могли заменить Шое, привыкшего всегда быть среди людей, общение. Он попросил Ацуму разрешить его сёстрам навестить его, хотя бы раз, чтобы ему не было так одиноко. (Ацуму никогда не мог ему отказать) Сестры, увидев дворец, в котором жил их брат, богатство, которое окружало его, испытали неимоверную зависть. Жгучую, всепоглощающую зависть, которая сжигала все на своём пути. —Ты живешь с чудовищем,- шептали они доверчивому брату. —Если он так любит тебя, то почему скрывает свое лицо? —Тебе хватает того, что ты видишь его только по ночам? —Что он скрывает? —Вдруг он убийца или вор? —Убей его,- прошептала сестра.—Он хотел уничтожить все наше царство. Убей чудовище. Убей. Убей. Убей. Злобные сёстры добились своего спустя несколько месяцев - когда Ацуму вновь уснул в постели, рядом с ним, Шое, боясь увидеть монстра, зажег свечу, а в его руке блеснула сталь. Если рядом с ним чудовище - он убьёт его, не жалея ни о чем. Тёмная ночь простиралась за окном, тихое дыхание спящего мужчины рядом успокаивало, и все же… Слабый ярко-оранжевый свет едва ли мог открыть правду, яркой точкой мерцал в темноте. Шое глубоко вздохнул и наклонился над мужем, и увидел… Бога. Настолько красивого, что Шое не мог себе представить, что такие бессмертные или люди могут существовать. Царевич тут же испытал радость и облегчение, оттого, что все это время с ним был не монстр, а настоящий бог, красивый и только е г о. Длинные тонкие пальцы откинули светлые волосы со лба крылатого бога, и Шое поцеловал его, гладя Ацуму по щеке. Собираясь задуть свечу и прижаться к мужу, Шое неосторожно одернул руку, и раскалённая капля воска упала на грудь Ацуму. Боги, которым сон был не нужен, и они всегда чувствовали малейшие прикосновения, не могли не почувствовать такое. Бог любви открыл глаза и увидел Шое, испуганно смотрящего на него сверху. Ярость отразилась на лице Ацуму, когда он увидел нож, и Шое вздрогнул, испугавшись, что его сейчас испепелят божественной силой. —Я-Я… Прости! Я лишь хотел..!- начал извиняться царевич, протянув руки, чтобы обнять мужа, но Ацуму оттолкнул его. Бог вылетел из окна, даже не обернувшись, чтобы посмотреть на супруга. Из глаз Шое потекли слёзы отчаяния, он не понимал, как смог взять в руки нож, как у него появилось желание убить своего мужа. Свеча потухла, и впервые за несколько месяцев Шое ночью остался один.

••• ━───── • • ─────━ •••

Три недели бог не появлялся, и Шое каждый день продолжал его звать. Он не знал, какой бог стал его мужем, но он все равно молился, лишь бы он вернулся. Нож, который мог ранить Ацуму, был выброшен в бурное море, с удовольствием поглотившее сталь, а сестры больше не смели близко подходить ко дворцу. Наконец, когда Шое понял, что муж больше не вернётся, он отправился в храм богини любви - Афродиты, которая знала, чьи сердца соединены невидимой алой нитью чувств. Храм был безупречен и превосходен, свет озарял каждый уголок, заставляя мрамор буквально сиять. Шое опустился на колени перед статуей богини Олимпа и взмолился. О, Великая богиня! Прошу тебя, помоги мне найти моего мужа и искупить свою вину перед ним! Ему никто не отвечал. Богиня либо не слышала его, либо специально не отвечала на мольбу. Прошу тебя, всемогущая! Наглый смертный посмел у меня чего-то просить? Шое вздрогнул, услышав глубокий и властный голос, который раздавался в голове и заставлял тело дрожать. Ты посмел равнять себя со мной, а ещё разбил сердце моему сыну. Ты слишком дерзок. Я никогда не смел равнять себя с богами! Мне не нужна моя красота, мне не нужны подарки и ухаживания! Прошу тебя, богиня, помоги мне найти мужа! А потом Шое понял, что сказала Афродита. Сын? Так его муж - сын самой Афродиты? Крылатый бог… сын богини любви… Внутри у царевича все похолодело, и он снова обратился к Афродите. Я сделаю все, что угодно! Позволь мне искупить вину перед моим… Ацуму…. Богиня молчала, но Шое чувствовал ее присутствие. С самого рождения он знал, что в разговоре с бессмертными нужно избегать таких формулировок, как «сделаю все, что угодно», потому что ради своего развлечения, боги могли заставить смертных убить собственную семью или согрешить… Но это же ради Ацуму, ради него одного… Отправляйся к Подземное Царство и принеси мне шкатулку, которую Персефона отказывается возвращать мне. Тогда я сама отведу тебя к Ацуму. Благодарю тебя! Правило Божественного мира №2 - никогда не доверяй богам.

••• ━───── • • ─────━ •••

Афродита была слишком расчетливой и жестокой, чтобы возвращать сына. Ацуму она давала много так заданий, что он целыми днями лишь соединял сердца и души людей, не имея возможности вернуться к мужу. Афродита видела, как сильно сын тосковал по своему Шое, как рвался он вернуться, открыть правду. Но богиня трижды не проигрывает. Тем более, какому-то наглому смертному. У Персефоны не было шкатулки, свои драгоценности Афродита никогда бы не позволила украсть, однако небольшой спектакль богиня разыгрывать умела с самого рождения из пены. Афродита отправила свою служанку, нимфу, дав ей облик Царицы Подземного Мира, чтобы обмануть наглого смертного. Шкатулка, которую Шое должен был вернуть - обман, который будет стоить ему жизни. Ацуму вновь вернулся к ней, хлопая своими белыми крыльями: «Позволь мне увидеть его, мама.» Милая улыбка Афродиты тут же превратилась в оскал: «Зачем тебе смертный? Ты можешь выбрать кого угодно! Он тебя предал, забудь о нем!» Ацуму нахмурился и отвернулся: «Нет… я не забуду, даже если сильно захочу.» Афродита не сумела увидеть тот момент, когда ее сын так глубоко утонул в слабом смертном теле, когда его душа навсегда была повенчана с душой царевича. Ацуму каждый день думал о нем, если крошечные оранжевые цветочки, которые он посадил в саду своего дворца на Олимпе, о чем-нибудь говорили. Каждый день бог слышал мольбы Шое, его голос дрожал и казался заплаканным, он был таким печальным, что сердце Ацуму разрывалось на части. Афродита фыркнула, но все равно ответила: «Он не твоя судьба.» Ацуму лишь снова влюблённо посмотрел на крошечные цветочки и твёрдо сказал: «Сегодня я вернусь к нему.» Не попрощавшись, он улетел из храма своей матери. —Будет уже поздно,- промурлыкала Афродита. Смертный богу не ровня.

••• ━───── • • ─────━ •••

Шое с трепетом держал в руках маленькую шкатулку, сделанную из красного дерева и покрытую золотым орнаментом. Он встал на колени перед Афродитой, до глубины души поражавшей своей красотой, но отторгавшей холодом в прекрасных глазах. —Открой ее,- приказала богиня. Шое поднял крышку, но в шкатулке оказалось пусто… На мгновение царевич испугался, что за невыполненное задание богиня не поможет ему, но потом его взгляд затуманился, очертания Афродиты расплылись… Шое потерял сознание и упал на землю. Богиня любви победно улыбнулась и подняла шкатулку - подарок ненавистного мужа-кузнеца - с земли. В ней находилось заклятие, которое погружало в вечный сон любого смертного, который вдохнул его. Ацуму никогда не найдёт своего царевича, навечно заснувшего в чаще, утопающей в зелени. Она коснулась щеки спящего Шое и ухмыльнулась: «Я никогда не проигрываю. Запомни это, наглый муравей.»

••• ━───── • • ─────━ •••

Ацуму не нашёл Шое во дворце, у отца или друзей. Он обратился к Аполлону, спрашивая, не видел ли он его мужа. Бог солнца, на мгновение остановив своих огненных жеребцов, тянущих солнечную колесницу, указал на лесную чащу, где мирным сном спал Шое. Бог любви тут же бросился к своему ненаглядному мужу, который спал, не собираясь просыпаться. Выглядел он так же красиво, как и всегда, и Ацуму отчаянно хотелось снова увидеть блестящие медовые глаза и услышать задорный смех. Тело Шое безвольной легкостью покоилось в его руках, когда бог поднимался на Олимп, к Зевсу, желая вернуть себе возлюбленного. Зевс, такой же мрачный, словно грозовая туча, как и всегда, восседал на своём троне, слушая послания Гермеса. Ацуму инстинктивно закрыл крыльями своего прекрасного царевича, лишь бы Зевс не увидел его красоты… Он - правитель Олимпа, и если он захочет, то отберёт кого и что угодно. Ацуму не был готов отдать хрупкую покладистую душу тысячелетнему богу грома и молний, для которого сломать человека ничего не стоило. —Прошу тебя, мой повелитель,- взмолился Ацуму.—Верни моего мужа из царства Морфея и сделай его бессмертным. —Покажи мне его,- потребовал Зевс. Ацуму только сильнее обнял Шое и спрятал его своими крыльями: «Не могу, я не могу отдать его вам…» Голубые глаза Зевса впились в карие глаза бога любви. Любовь не шутка, и каждый на Олимпе понимал это. За спиной Ацуму - лук и стрелы, которые могли изменить судьбу любого, даже Зевса, до неузнаваемости. С любовью нельзя играть и нельзя ее злить… —Да будет так. Зевс положил руку на лоб Шое, когда Ацуму развёл крылья достаточно, чтобы он мог коснуться его мужа, но увидеть его не позволил. Голубое сияние озарило спящее тело, а когда оно погасло, то бог любви почувствовал, как по венам Шое потекла золотая кровь - ихор - бессмертных. Шое, казавшийся таким хрупким, засиял, как божество, и открыл глаза. Ацуму улыбнулся, продолжая прятать крыльями красоту своего супруга. Чистая невинная душа не будет запачкана чьими-то руками. До тех пор, пока Ацуму дышит.

••• ━───── • • ─────━ •••

Ацуму - любовь, Шое - душа. Эта красивая история стала легендой, но одним урок из неё выучил каждый, живущий в этом мире: без души не может быть любви, а без любви не существует и душа. Ацуму и Шое неотступно следовали друг за другом, как ночь за днём, и, что ж, пожалуй бог любви стал одним из немногих на Олимпе, кто был рождён счастливым. До тех пор, пока рыжие цветы растут в саду, а пламенная роза отдаёт свою душу Ацуму взамен на любовь, он мог с уверенностью сказать: бог любви знает, что такое настоящее чувство.