fleur de fee

Весна 2014 года. Милан. Свет софитов слепит глаза. Шаг, кожу ласкает волны шелка. Шаг, каблуки отбивают под ритм музыки. Шаг, сотни глаз следят за каждым движение, следующий, и щелчки камеры запоминают вздохи. Красивая картинка, за которой болезненная реальность, где за каждым выверенным и отрепетированным шагом, стоит тянущая боль в суставах и десятки мозолей; где за закрытыми дверями скрываются моменты спазмов и скручивающих желудок судорог. Шаг, следующий. Резкий разворот и восхищенные вздохи — ты как экзотичная птичка для этого мира, пропитанного, лицемерием. «Что самое жуткое? — Тебе это нравиться!» Заставлять восхищаться, идти мимо, не одаривая и взглядом, заставлять изнывать от желания… Внимания… Улыбки… Слова… Ночи… Мир лоска и роскоши, глянца и гламура. И здесь нужно играть по общим правилам. Они просты! Не приятно — молчи, больно — терпи, страшно — закрой глаза и жди. Или — исчезни! Все просто. Здесь никто никого не держит. Жалуешься? — Прочь! Не уходишь? — Так замолкни и работай! Незаменимых нет. Да, сказано громко, но это суть профессии. Громко, шумно, ярко. Все должно слепить: внешность, одежда, образ жизни, — иначе ты здесь лишний. Ты можешь быть тихим и спокойным! Никто не может тебя заставить — Но! Ты просто не будешь нужен. Это было первым что Тиен, объясняла новеньким. Ей твердили, что она пугает их, но она, лишь раньше времени раскрывала карты. Сколько было пройдено подиумов? Глупо считать. Можно зациклиться и просто работать на количество, а Тиен привыкла делать качество. Работа еще не превратилась в сплошную рутину, но и былого драйва уже не было. Окружающие списывали на усталость, а она понимала, что все мысли были заняты иным. Закрыв показ, ей хотелось лишь скорее оказаться в кровати, уснуть, а проснувшись, не делать ни-че-го. Однако жизнь вокруг не позволяла о себе забыть, ведь прощания в мире моды — своеобразный ритуал: улыбайся и источай волны радушия, как озвученные ранее правила. Будь яркой и запоминающейся. Отели номера luxe. Все пролетает мимо, не оседая в мозгу. Тело лишь скорее стремиться в душ, в воду, смыть усталость, нервозность, эмоции и взгляды. «Сегодня ты одна и принадлежишь лишь себе» И полный удовольствия вдох от соприкосновения обнажённой, возбужденной кожи с прохладой постельного белья. Секунду назад в мозгу билась отчетливая связь: кровать — сон, но стоило лечь, и мозг разогнался в мыслительном процессе, возобновляя не оставляющие уже достаточно долгое время мысли. Если бы не чувство кайфа от подиума и сотен восхищенных глаз, можно было-бы предположить, что сейчас Тиен работает только ради этого вопроса и не то, что бы это было далеко от правды. «Надеюсь, что по приезде домой, им будет, что мне рассказать». Она берет в руки телефон на дисплее высвечиваются большинству не понятный язык, но для неё это убивает двух зайцев. Бьет по носу излишне любопытных "пташек" и всегда держит ее в среде. Иначе она совсем забудет все то, что учила годами. В начале было сложно, но что-то внутри нее, все время желало этого. "Наверно кровь взывает" - иронично подумала девушка. Сейчас уже стало нормой окунаться в такой... другой мир, корейского шоу-бизнеса, как и везде наполненного - интригами, скандалами и расследованиями, но был какой-то свой шарм. Было так невероятно интересно наблюдать за таким непривычным миром корейской индустрии. Она наблюдала за этой стороной только через экран, пообещав себе однажды, после сложно анестезии, что ступит на эту землю только, чтобы встретиться с ними, биологическими родителями. И вот прошло достаточно лет и тысячи возможностей, но она все еще не была там. Выкарабкавшись, она выучила язык в доказательство того, что поедет туда, но пока, остаётся только ждать… Она так и уснула, держа в руках телефон, с экрана которого на нее смотрел милый мишка с низким голосом, кричащий о том, что жизнь одна и им его не остановить. «Даже если проживу лишь день. Никогда не буду сожалеть» Её засыпающий мозг только и отметил. «О да, парень, это слишком жизненно.»

***

Стоя в гостиной перед небольшим телевизором, Хосок заметил рекламу следующего шоу — показ моды по MTV. — Чимина-а, беги сюда, здесь сейчас твою любовь показывать будут. Громче топота шагов, был только крик: — Хё-ён, и ничего это не любовь. Я просто патриот, ценящий корейскую красоту, — не прошло и минуты, как Чимин уже был подле Хосока и полными ожидания глазами смотрел на экран телевизора, по которому крутили повтор весенней коллекции Chanel. Практически сразу потеряв интерес к Хоби, Пак сел на диван, подобрав под себя ноги. Он, уже видел его, но разве можно себе отказать в просмотре. Хосок, не мог отказать себе в ехидстве, смотря на младшенького. — Ах, знали бы Арми, как ты их понимаешь. Маленький фанючка. Однако тот уже совершенно не обращал никакого внимания на хёна, прилипнув к экрану. Чон, сконцентрировавшись на том, что показывают, вынужден был признать — на это сложно не залипнуть. По матовому подиуму шла модель: черные, лоснящиеся волосы, зачёсанные назад. Они открывали серьезное сконцентрированное лицо с алыми чувственными губами и острыми скулами. Она царственно несла на себе шёлковое цвета глубокого изумруда платье, которое от каждого шага обнажало стройные ноги. Стремительно шагая, ее взор, направленный прямо в камеру, обезоруживал, своей глубиной. Хоби только и видел, как рядом сидящий Чимин, будто теряя опору, растекается по поверхности. — Сколько ты уже залипаешь на нее? — у него было недоуменное лицо. — С 2010 года. Когда баннеры с ней стали появляться в Корее. Тем более, что всем она была интересна из-за азиатской внешности. Оказалось, что она этническая кореянка и наши совсем с ума посходили, — он все еще смотрел на экран, но уже без должного интереса. Она еще будет закрывать показ. — Это тип ее семья родом из Кореи, но она родилась за рубежом? — чуть нахмурил брови. Он никогда ранее не задавался этим вопросом. Чимин отвечал, даже не смотря на него. — Нет, она росла в приемной семье коренных канадцев. — Кажется, ты выучил ее биографию лучше, чем свою, — ехидное выражение лица вернулось к Хосоку. Он, наконец удостоился взгляда полного энтузиазма — найдена новая жертва. — Ты бы знал, какая у нее интересная история… — О-о, Хос, я бы на твоем месте бежал. Он не успокоится, пока не проклюёт тебе весь мозг, — Реп-мон, появился будто из неоткуда и напугал несчастного Хосока. — Хён, не говори так. Я просто отвечаю на вопросы, — Чимин, насупившись, нахмурил брови. — Ага, видел я, как ты отвечаешь на вопросы. Сейчас моя комната выглядит как алтарь. И не только моя, к сожалению. Почти в каждой из наших комнат есть её фото. Мне уже переодеваться некомфортно. — Просто Гуки тоже ценитель прекрасного, — Чимин вздернул вверх палец. — Будьте добры, цените её где-нибудь подальше от нас. — Не преувеличивай. Зато тебе есть на кого, дрочить — его сощуренные глаза были полны ехидства. — О, ну спасибо, но я и без вас как-нибудь справлюсь. Хос, пошли со мной, пока я не потерял и тебе в этой пучине модных шмоток, — он уже разворачивался, когда его настиг оглушающий вопрос. — Хён, ну вот скажи мне, пожалуйста, ты гей? — делая невинное лицо, Чимин развел руки. — Что-о? — поражённый взгляд Намджуна, заставил умирать от смеха. — Мелкий засранец, как ты смеешь говорить подобное? — Не, ну а что? Нуна может не понравиться либо гею, либо импотенту. То, что ты не относишься ко вторым, я к сожалению, вынужден видеть каждое утро. Остаётся лишь один вывод, — его монолог прервался смехом Хоби и попытками Джуна его задушить. Вернувшиеся с едой Чонгук и Ви, наблюдали удивительную картину: «Убиение Моти», а Джей-Хоуп, кажется, пытался покончить жизнь самоубийством, посредством нехватки кислорода в легких из-за смеха. Шедший за ними Сокджин, уперев руки в боки, командным голосом воскликнул: — Какого черта здесь происходит? — и посмотрев в сторону комнат прокричал. — Мин Юнги, где твоя тощая задница? Я на кого детей оставил?! От его слов все в комнате разбежались по своим местам: Хосок лёг на диван, Намджун сел на Чимина, пока тот пытался выбраться. И на фоне всего это шагающие строгим гуськом больше раздетые, чем одетые модели. — Хён, Юнги просил его не трогать. Он вчера до утра сводил трек, — по голосу Чимина можно было понять, что он даже не запыхался. Встав и подняв Хоби, он собирался продолжить что-то говорить, как увидел закрывающего показ кутюрье под руку с самим воплощениям слова «соблазн» — Ришар Тиен. Замерев, он уже не обращал внимания на мир. — О-о, теперь мне все предельно ясно! — Джин ушел в сторону кухни, продолжая бурчать под нос о неугомонных детях. Быстро сбегав на кухню и оставив пакеты, манне прибежал в гостиную и, перепрыгнув через спинку дивана, удобно устроился возле Чимин-хёна. — Хён, ты смотрел показ без меня? — несчастно протянул Чонгук, скорчив рожицу. — Это всё Хоби-хён. Он позвал меня и оказалось идёт повтор, я о-о-очень, хотел тебя дождаться, но тут вышла нунна, и ты же понимаешь… — Чимин, состроил очень честное лицо, на что Хосок лишь пораженно хлопал ресницами. Смотря на всю эту картину, Тэхен лишь закатил глаза. — Хватит залипать, пойдемте разбирать продукты. Впереди их ждало долгое приготовление и всеми ожидаемый ужин. Уже много позже, когда уборка кухни досталась Хосоку и Тэхёну, первый спросил: — Тэ, а почему ты не в фанклубе Чимина? — Хосок глянул на него, оторвавшись на секунду от уборки со стола. — В каком фанклубе? — Тэ удивленно поднял на хёна взгляд, собирая посуду. — Ну в этом, который он организовал вместе с Чонгуком из-за этой Тёин. Тот автоматически его поправил: — Тиен — ты об этом, — он отвечал ему, уже не отвлекаясь от дел. — Неужели Чимин не пытался тебя заманить? — Не то, чтобы не пытался. Просто я не поддаюсь! — И кто ты в данном случае: гей или импотент? Эти слова вызвало смех у Ви. Намывая посуду, он глянул на Чона. — Он уже и тебя распределил? — Не, не меня — Намджуна! — морщинки вокруг его глаз были очаровательно лучистыми. — О, так вот почему произошла та история в гостиной! — Ага, так почему ты не рядах фанючек? — Честно? Не знаю! Просто она меня немного пугает, — он неловко пожал плечами, сам не зная причины. — Чем это? — Хося состроил донельзя удивленное лицо, что заставило Тэ прыснуть от смеху. — Какая-то она слишком… Как бы слово подобрать нужное? Она нереальная что ли. Не знаю, вот вроде смотрю на нее, но засматриваться как-то неправильно, вот и держусь подальше. Да и Чимин вечно твердит, что мы очень похожи, а как это возможно, если она красивая! — его самого смущала такая реакция, но перебороть ее он не мог. То, с каким обожанием Чимин всегда говорил про модель, заставляло Тэхена концентрироваться на словах друга, чтобы не обидеть. — Ого, интересные, конечно, у тебя тараканы в голове, Тэ. Но и ты очень красивый. Арми, это подтвердят, — заразительно засмеялся, ткнув того легонько в плечо. Тэхен лишь улыбнулся в ответ: «Ага, внеземной ребенок». Он вздохнул. Как часто ему говорили о том, что он необычный, ненормальный, интересный, смешной? — Не сосчитать, да и не хотелось. Тэхену, привыкшему к одиночеству,, было сложно привыкнуть к стольким людям в катастрофической близости. К счастью, он обрел друзей и как ему казалось старших братьев. Гуки не в счет, этому ребенку самому нужна была забота и поддержка, и он, как хён, очень старался ее оказать. Закончив с домашними делами, он решил сходить в танцевальную студию, одна связка у него все еще не получалась на должном уровне. Сконцентрировавшись на тренировке, Ви отвлекся от неожиданно нахлынувших эмоции и в какой-то момент упустил, что он уже не один. — Здесь будь аккуратнее, ты слишком давишь — так можно себе и навредить, — эти слова испугали его, и обернувшись к входной двери, Ви увидел Чимина. — Ты же обещал, что не будешь приходить сюда по ночам! — Тэхен обвинительно ткнул пальцем в сторону Пака. — Да, но ты тоже здесь, — он произнес это так, будто это все объясняло. Чимин шел к другу. — У меня не получалась эта связка. Решил ее отработать, чтобы завтра не отнимать время, — взяв в руки полотенце, он стер с лица пот. — Ну вот и я здесь с той же целью — Чимин сел на пол около зеркал и, открыв бутылку одной рукой, протянул ее Тэ, пока другой хлопал по полу рядом с собой. Присев, Ви с жаждой отхлебнул воды. Выдохнув, он ответил на прошлую реплику Чимина. — Не говори глупости. Эта хоряга у тебя отрепетирована до автоматизма. — Нет, не достаточно… Ким не дал ему закончить, перебив: — Да, да, мы знаем, «не достаточно хорошо, качественно, отработанно» — он явно передразнивал голос товарища. — Ну вот ты сам все прекрасно знаешь, — его голос ничего не выражал. — Я прекрасно знаю, что ты слишком давишь на себя. Перестань, мы много раз это обсуждали, — Тэхен пристально смотрел на друга. — Но мы ведь хотим показать всем, чего мы стоим, а для этого я должен выложиться на 200%, — Чимин не смотрел на друга. Достав телефон, он листал ленту twitter. — Тебе для этого нужно сделать 100%. Этого точно будет достаточно. — Ты хороший друг, Тэ! Так много отдаешь людям вокруг, а о себе не заботишься! - как вдруг. совершенно неожиданно задал вопрос - А чего ты боишься? Прислонившись головой к зеркалу, он долго молчал, будто и не собираясь отвечать. А потом заговорил: — Наверное, потерять себя. Не знаю… Поставить карьеру выше собственной жизни, забыть о целях? — А какая твоя цель? — стараясь не смущать друга, он продолжал смотреть в экран телефона, начиная хмурится от увиденного. — Сделать счастливыми родных и фанатов! Сделать счастливым себя? — он будто сам не был уверен в своих словах. Взглянув на друга, он удивился его мрачному лицу. «Неужели снова хейтеры?» — Что там? — спрашивая, он сам присел ближе. Он видел в ленте повторяющиеся фото, снятые в аэропорте, в центре которых была женская фигура в спортивном костюме с накинутым капюшоном и очках. Следующие фото были у цветочного магазина, в разных ракурсах, но все с той же девушкой. Самыми свежими были фото у высоких кованных ворот, снимки издалека, на которых девушка сидит подле надгробия. — А вот чего боюсь я: что однажды наши фанаты забудут, что мы просто люди, и перестанут думать, что мы принадлежим себе, — Чимин поднял на него грустные глаза. — Боюсь, что люди перестанут понимать друг друга. — Но нас ведь к этому готовили: «Все ради поклонников», — голос его был тих. — Да, я тоже боюсь потерять себя, — будто не слыша или не желая слышать последних слов. В слабо освященном помещении эти двое вновь разделяли сокровенные мысли и понимание того, что впереди их ожидает очень длинный путь.