Самопредотвращение | Self-Prevention

Когда Гермиона проснулась, она обнаружила, что находится одна в своем спальном мешке. Вернее, в спальном мешке Беллатрикс. Зевнув, Гермиона натянула рубашку и встала. Когда она открыла дверную створку, ее встретило солнечное утро. Было еще очень холодно, поэтому она быстро застегнула пальто. Естественно, костер погас, но, что самое интересное, одежда Беллатрикс исчезла, а самой темной ведьмы нигде не было видно. На мгновение Гермиона подумала, что Беллатрикс могла оставить ее здесь, чтобы отправиться в путь самостоятельно. А поскольку у Гермионы все еще были все припасы, это означало, что она могла выбраться отсюда в целости и сохранности и присоединиться к своим друзьям. Она чувствовала себя счастливой. Она чувствовала радость. Она чувствовала облегчение. Пока ее надежды грубо не разрушил мертвый кролик, брошенный к ее ногам. – Готовь! – потребовала высокомерно темная ведьма, выходя из-за палатки, полностью одетая. По крайней мере, она хоть чем-то помогла, подумала Гермиона, подбирая мертвого кролика, чтобы приготовить еще немного тушеного мяса. Костер, конечно, уже погас, но, похоже, осталось несколько хороших кусков дерева. Добавив к ним немного валежника, можно было сделать огонь достаточно жарким для приготовления пищи. Получившееся рагу было быстро съедено, и, свернув лагерь, две ведьмы снова двинулись в путь, следуя вдоль реки на восток. Как обычно, Гермиона шла впереди, часто сверяясь с картой и компасом, а темная ведьма молча следовала за ней. К сожалению, легкая местность осталась позади, так как вскоре они столкнулись с более холмистой местностью и торчащими скалами, что заставило их обеих немного попотеть. Через несколько часов похода Гермиона сделала остановку, чтобы проверить, не сбились ли они с пути, а также взглянула на небо. Небо было темно-серым, гораздо темнее, чем вчера, и, похоже, ветер усиливался. Если она рискнет предположить, то в ближайшие пару дней их ожидает довольно плохая погода. Услышав позади себя ругательства, она обернулась и увидела, что ее попутчица оступилась и оказалась по колено в грязи. Часть ее платья и сапог теперь были покрыты грязью, и темная ведьма издала гнусный вопль разочарования, подняв камень и бросив его в сторону... к счастью, не в Гермиону. – Давайте немного передохнем, – сказала она, протягивая свою флягу темной ведьме. Беллатрикс на мгновение сердито уставилась на нее. – Ты намекаешь на то, что я слишком слаба?! – Беллатрикс зашипела, выхватила флягу из ее рук и сделала большой глоток. – Что? – Гермиона моргнула. – Я ничего такого не говорила. – Мы продолжаем двигаться, – настаивала Беллатрикс. – Мне не нужна твоя жалость, грязнокровка. Несмотря на вчерашнее купание, Беллатрикс была покрыта грязью, потом, брызгами грязи и явно устала. Гермиона и сама сейчас чувствовала себя не очень бодро, а после трех дней без мытья, по ее мнению, от нее, наверное, и пахло не очень приятно. И все же, словно в доказательство своей правоты, Беллатрикс продолжила путь... только для того, чтобы снова поскользнуться в грязи. На этот раз другим коленом. Темная ведьма присела на камень, чтобы привести себя в порядок, и разразилась целым рядом ругательств. Ярость была написана на ее лице, когда она обратила свой взгляд на Гермиону. – Это должно доставить тебе удовольствие, грязнуля! Ты думаешь, что этот опыт опустил меня до твоего грязного уровня! Наслаждайся тем, что ты пока моя проводница, грязнокровка, но помни... Я все еще контролирую ситуацию! Я держу твой поводок. И тут Гермиона поняла, что Беллатрикс совершенно не контролирует ситуацию и уж точно не держит ее за поводок. Нет, Беллатрикс нужно было ощущение контроля, потому что сейчас она была не в своей тарелке. Никакой магии, никакой роскоши, никаких быстрых решений. И ей это не нравилось. Баланс сил между ними несколько сместился, поскольку Гермиона поняла, что темная ведьма осознала, что она полностью зависит от нее, чтобы выбраться из заповедника. – Сделаем небольшой перерыв, – сказала Гермиона, присаживаясь на камень рядом с Беллатрикс и принимаясь изучать карту, ища ориентиры вокруг и пытаясь определить, как далеко им еще предстоит пройти. – Уже влюбилась? – насмешливым тоном спросила Беллатрикс. – Ни в малейшей степени, – ответила Гермиона. – Честно говоря, я не знаю, о чем ты думала. – Если она такая же дурочка, как я, то, скорее всего, она вообще ни о чем не думала, – проворчала Беллатрикс. – И я должна в итоге жить здесь? Как только я покину этот проклятый богами заповедник, я больше никогда в жизни не хочу слышать название Кэрнгормс! – По крайней мере, на него довольно приятно смотреть. – Смотреть, конечно, – сказала Беллатрикс, глядя вдаль. – Но не пробираться к нему, грязнуля. Сколько еще осталось? – Если карта верна, мы прошли почти половину пути, – сказала Гермиона. – Если мы будем продолжать в том же темпе, то это займет еще максимум три ночи. Беллатрикс раздраженно хмыкнула. – Бедная Цисси, наверное, так беспокоится обо мне, – сказала она, и Гермиона удивилась ее искренности. Возможно, ей не стоило этого делать: ведь даже у таких злых людей, как Беллатрикс, могут быть любящие семьи. Она подумала о старшей Беллатрикс и о предполагаемой семье, которая будет с ней в будущем. Это все еще казалось ей странным, хотя она должна была признать, что старшая Беллатрикс была намного добрее, чем злая ведьма перед ней. Было отрадно думать, что Беллатрикс... младшая Беллатрикс... все еще способна меняться и расти. Старшая Беллатрикс спасла ее от пыток и хорошо к ней относилась... но потом бросила ее в лапы своей безумной молодой сущности. Так что же это говорит о ней? Она понимала, что хотела бы видеть свою семью вместе, но идея влюбиться в эту ненормальную ведьму была просто смехотворна. К тому же, в какой-то момент они покинут заповедник и вернутся к цивилизации. Что тогда произойдет? Гермиона сомневалась, что они пойдут каждый своей дорогой. Более вероятно, что она снова станет пленницей, и ее отведут в Малфой-мэнор, где Беллатрикс закончит начатое. Эта мысль наводила на нее ужас. Однако сейчас темная ведьма зависела от нее, и Гермиона надеялась, что Беллатрикс не забудет, как она ей помогла. Возможно, позже представится возможность сбежать. В конце концов, они окажутся в маггловском мире, а у нее не было палочки. – Итак, грязнуля, – Беллатрикс пристально посмотрела на нее. – Я так понимаю, у тебя есть некоторый опыт во всех этих походах? – Только некоторый, – ответила Гермиона. – Я часто проводила лето с бабушкой, когда была намного младше. До Хогвартса, я имею в виду. Она родом из Шотландии и жила в загородном коттедже к западу от Абердина. «Гермиона», - всегда говорила она мне. «Перестань совать свой нос в эти книги и выходи в реальный мир.» Мы ходили в походы и кемпинги. Она научила меня ловить рыбу, распознавать, какие ягоды съедобны, а какие нет, находить дикие травы, ставить палатку. Базовые вещи для выживания. Гермиона улыбнулась про себя. – Однажды я видела, как она ввязалась в спор с жителем Глазго, который был раза в два больше ее, и она была так полна огня и ярости, что заставила мужчину отступить от нее. Она позволила мне попробовать мой первый стакан виски... когда мне было восемь лет. Боже, моя мама была так зла на нее. Воспоминания смешались с чувством вины за то, что она пропустила ее похороны. Гермиона опустила глаза вниз. – Я скучаю по ней, – сказала она. – Я бы хотела чаще навещать ее в годы учебы в Хогвартсе. Беллатрикс слушала молча, и хотя Гермиона ожидала только насмешек, темная ведьма не высказала их. На самом деле, она выглядела почти заинтересованной, когда Гермиона отвечала на ее вопрос. Беллатрикс поджала губы и опустила глаза, прежде чем рассказать свою собственную историю. – Мои родители умерли, когда я была в Азкабане, оба были относительно молоды. Волшебники легко доживают до ста пятидесяти лет, но моей семье, как известно, не повезло. С моим отцом произошел несчастный случай. Какой-то глупый пустяк на производстве, ошибка, которую он, как никто другой, не должен был совершать. Моя мать умерла через несколько месяцев после этого. Целители так и не узнали, что с ней было, но я думаю, она умерла от разрыва сердца после потери двух дочерей, а затем и мужа. Мы были любящей семьей... когда-то. – Мне жаль, – сказала Гермиона. – Что я говорила о том, что мне не нужна твоя жалость? – Беллатрикс говорила угрожающе, но выражение ее лица несколько смягчилось. – Но, полагаю, я достаточно хорошо понимаю твои чувства. Но уверяю тебя, грязнуля, я не умру молодой. Я брошу вызов несчастью нашей семьи и проживу долгую и насыщенную жизнь. «Настолько долгую, насколько тебе позволит Волдеморт,» – язвительно подумала Гермиона. Тем не менее, если старшая Беллатрикс была хоть каким-то показателем, Беллатрикс будет верна своему слову. – Грязнуля, – сказала Беллатрикс. – Надвигающаяся победа Темного Лорда не обязательно должна закончиться твоей гибелью. Когда мы освободим волшебный мир, настоящим волшебникам и ведьмам понадобятся талантливые слуги. Я буду нуждаться в служанке, когда верну благородному и древнейшему Дому Блэков его законную славу. Ты доказала, что более чем достойна, но тебе все же следует узнать свое место. Я буду более чем счастлива научить тебя. Гермиона постаралась сохранить нейтральное выражение лица. – Ну и ну. Спасибо. – Конечно, всегда пожалуйста, – ответила Беллатрикс, не обращая внимания на то, что Гермионе не понравилась идея стать ее служанкой. – Ну что, пойдем дальше? Когда они снова начали идти, Гермиону посетила ужасная мысль. Старшая Беллатрикс показала ей картину любящей семьи, но никогда не рассказывала, как эта семья появилась на свет. Неужели... неужели, соединив их таким образом, она просто хотела, чтобы младшая Беллатрикс потеплела к ней настолько, чтобы не убивать её и поработить в качестве служанки?! Неужели эта предполагаемая любовь между рабыней и хозяйкой поместья расцвела лишь много позже? Неужели именно такой должна была быть ее жизнь? Это не было привлекательно. Это было менее чем привлекательно. На самом деле, это было ужасно. Оглянувшись через плечо, Гермиона увидела, что Беллатрикс следует за ней, как обычно, без жалоб и с мрачной решимостью на лице. Нет, Гермиона не позволит себе стать рабыней. Возможно, она просто параноик. Если старшая Беллатрикс действительно любила ее настолько, что отправилась в прошлое, чтобы позаботиться о создании ее семьи, она сомневалась, что это были бы отношения рабыни и хозяйки. А может быть, она просто наивно надеялась. Многое из этого просто не имело смысла. «Мне нравится Рон!» - подумала Гермиона. «Мне жаль, Беллатрикс, но твоей милой семьи просто не будет.»

___

Когда две ведьмы лежали под защитным брезентом, по палатке снова забарабанил успокаивающий дождь. К счастью, в пути их не накрыло дождем. Но, учитывая, что это была Шотландия, она была почти уверена, что удача не поможет. Как бы то ни было, дождь пополнит их иссякающие запасы воды. Вечерело, но Гермиона еще не успела устать. Решив провести еще немного времени с Торо, она взялась почитать еще немного перед сном. Рядом с ней уже спала Беллатрикс. Но, судя по звукам и виду, ночь у нее была не из легких. Гермиона посмотрела в ее сторону, услышав, как Беллатрикс ворочается, и, приглядевшись, поняла, что та, действительно, еще спит. Она решила, что лучше пока не обращать на это внимания, и продолжила читать. – Н-нет, – издала Беллатрикс. Это был не тот тон голоса, который она слышала от нее раньше, смесь печали и отчаяния. Беллатрикс еще немного поерзала и повернулась. – Не уходи, – шептала Беллатрикс во сне. – Не надо... не уходи... Опять ворочается. Гермиона отложила книгу и наблюдала за темной ведьмой, которая боролась во сне. Гермиона все еще смотрела на нее, когда ее глаза дрогнули и открылись. На мгновение темная ведьма выглядела растерянной, ее челюсть немного застыла, когда сон смешался с реальностью. – Плохой сон? – спросила Гермиона. Это было больше из вежливости, чем из чего бы то ни было. За последние несколько месяцев ей приходилось сталкиваться с тем, что и Гарри, и Рон просыпались после особенно страшного сна, и они обычно болтали об этом за чашкой чая. Не то чтобы она ожидала, что это произойдет с Беллатрикс , отнюдь нет. Но все же, казалось, что попросить об этом было бы очень мило. Это была доброта, которую не оценили. Беллатрикс, казалось, поняла, где она находится, и издала короткий рык. – Не лезь не в свое дело, грязнокровка! – прошипела она и перекатилась на бок, лицом в сторону. – Как хочешь, – сказала Гермиона и продолжила читать книгу. Едва перевернулась страница, она снова услышала, как Беллатрикс ворочается. В конце концов, темная ведьма легла на спину, уставилась в потолок и стала слушать дождь. – Грязнуля? – спросила она. – Хм? – ответила Гермиона, не поднимая глаз от своей книги. – Почитай мне немного из той книги, которая тебе так нравится, – заявила она. – Зачем? – спросила Гермиона. – Затем что я попросила, – ответила Беллатрикс. Хотя это определенно было требование, в нем не было кислотной силы и подразумеваемых угроз последних нескольких дней. – Возможно, это поможет мне уснуть, – добавила она. – Очень хорошо, – сказала Гермиона. – Я все равно собиралась начать новую главу. Теперь, где... ах... Это восхитительный вечер, когда все тело - одно чувство, и оно впитывает наслаждение через каждую пору. Я ухожу и прихожу со странной свободой в Природе, частью ее самой. Когда я иду по каменистому берегу пруда в одной рубашке, хотя прохладно, пасмурно и ветрено, и я не вижу ничего особенного, что могло бы меня привлечь, все элементы необычайно благосклонны ко мне. Лягушки-быки трубят, возвещая наступление ночи, а нота свиристеля разносится по воде зыбким ветром. От сочувствия к трепещущим листьям ольхи и тополя у меня почти перехватывает дыхание; и все же, как и озеро, мое спокойствие подернуто рябью, но не взъерошено. Гермиона на мгновение замолчала и, посмотрев в сторону, увидела Беллатрикс, спокойно лежащую на спине и ритмично дышащую с закрытыми глазами. На мгновение Гермиона подумала, что ее попутчица спит, но тут раздался усталый голос. – Продолжай, – прозвучал мягкий и нежный голос. Сначала Гермионе показалось невозможным, что он исходит от Беллатрикс... на самом деле он звучал так же, как и голос старшей Беллатрикс, когда они впервые встретились. Мягкий. Нежный. Уязвимый. – Эти небольшие волны, поднятые вечерним ветром, так же далеки от бури, как и гладкая отражающая поверхность. Хотя уже стемнело, ветер все еще дует и ревет в лесу, волны все еще плещутся, и какие-то существа убаюкивают покой своими нотами. Отдых никогда не бывает полным. Самые дикие животные не отдыхают, а ищут свою добычу; лиса, скунс и кролик теперь без страха бродят по полям и лесам. Они - стражи природы, звенья, соединяющие дни одушевленной жизни. Беллатрикс уже точно спала, и вид у нее был такой же невинный, как и вчера. Гермиона отложила книгу. В любом случае, пора было поспать. Но когда она лежала на боку, размышляя о событиях дня, она не могла отделаться от ощущения, что что-то между ней и Беллатрикс меняется.

___

Беллатрикс стояла на крыше офисного здания в Манчестере, недалеко от центрального делового района. Как и во многих других офисных зданиях в это время суток, здесь было темно и пустынно, поскольку все магглы разошлись по домам. Конечно, тут и там было несколько трудоголиков, судя по горстке освещенных окон. Кроме них, здесь была и ночная жизнь: несколько клубов были открыты, а с высоты ее роста был виден круглосуточный тренажерный зал. Однако эти вещи не интересовали ее. Где-то здесь находился Антонин Долохов, которому было поручено задание вынюхать конспиративную квартиру Ордена. Конечно, Беллатрикс точно знала, где находится это убежище: в конце концов, оно было задокументировано в исторических текстах. Конспиративная квартира находилась под водой, спрятанная в одном из каналов, проходящих через Спиннингфилдс, и доступ к ней осуществлялся через портключ, замаскированный под фонарный столб. Конечно, Антонин об этом не знал. Однако Беллатрикс знала Антонина достаточно хорошо, чтобы он, несомненно, уже был близок к тому, чтобы найти его. Он, несомненно, создал оперативную базу, с которой можно начать систематический поиск по всей деловой части города... но где? Она осмотрела местность и увидела три строительные площадки, которые сочла наиболее вероятным местом его укрытия. Эти места было довольно легко сделать незаметными и спрятать целые участки в магическом пузыре. Она выбрала ту, что была ближе всего к пабу, и начала поиски оттуда: она знала, что Антонин неравнодушен к ремесленному элю и часто проводит время в маггловских пабах, чтобы попробовать их продукцию. Вынув палочку, она осторожно прокралась на стройку и стала переходить с этажа на этаж, водя палочкой перед собой в надежде найти какой-нибудь магический след. Она переходила с этажа на этаж, пока не оказалась на четвертом, где быстро выяснилось, что ее первая догадка была верной. Бетонные куски и пыль взорвались вокруг нее, когда она едва успела увернуться от шквала магии, попавшего в одну из стенных плит. Беллатрикс мгновенно укрылась за колонной и попыталась оценить ситуацию: она находилась на большой открытой площади, которая в будущем должна была стать рабочим местом для чего-то, называемого "колл-центром". Большая, темная, с дюжиной колонн, за которыми можно спрятаться. Было несколько окон, через которые она могла бы попытаться выбраться, если дела пойдут плохо, но это оставило бы ее широко открытой для контратаки. Она изучила угол падения и решила, что Антонин может находиться где угодно в дальней части большого пространства. Ее гипотеза подтвердилась, когда она быстро переместилась к другому столбу на расстоянии около пяти метров, беспорядочно выпустив несколько заклинаний, чтобы прикрыть себя. – Пришла за очередным скальпом Пожирателя смерти, да? – прозвучал неясный русский акцент с другого конца комнаты, слегка отдаваясь эхом из-за пустой акустики помещения. Очевидно, он знал, что она бродит по окрестностям: ей следовало этого ожидать. Беллатрикс решила двигаться вперед, к очередному столбу, надеясь шаг за шагом приблизиться к нему. Она заблокировала несколько заклинаний и нырнула за переднюю опору, чувствуя, как магия ударяется о бетон и разбивает его. Эта игра продолжалась до тех пор, пока она не оказалась достаточно близко, чтобы понять, где на самом деле находится мужчина: Антонин не двигался, а прятался за поддоном, наполненным мешками с цементом, который использовался для склеивания бетонных плит. Это был хороший выбор, так как он мог эффективно блокировать ее заклинания без каких-либо усилий с его стороны: ей придется найти способ выманить его оттуда. Теперь она была гораздо ближе, достаточно близко, чтобы при необходимости они могли вступить в дуэль. Сжимая палочку так крепко, что костяшки пальцев побелели, она выскочила на открытое пространство и произнесла заклинание: бомбарда прямо над его головой, вызвав град из бетона и пыли, обрушившийся позади укрытия. Вместо того чтобы быть раздавленным падающими обломками, Долохов предпочел отпрыгнуть в сторону и выйти на открытое пространство, где его ждала Беллатрикс. Завязалась ожесточенная дуэль. Антонин был таким, каким она его помнила в эти дни: неумолимым, расчетливым и спокойным. Магия потрескивала в воздухе, когда заклинания и проклятия летали туда-сюда. Впервые ее маска стала мешать ей, так как она блокировала периферическое зрение, пока она дико двигалась, чтобы блокировать входящие заклинания. Она попыталась сделать завершающий прием, закрутившись вокруг колонны, а затем, вместо того чтобы перекатиться на другую сторону, вернуться с той же стороны и сбить его с ног мощным оглушающим ударом. Вместо этого Антонин предвидел это, и Беллатрикс пришлось быстро исправлять ситуацию, блокируя удар. К сожалению, она была недостаточно быстра, и его фирменное заклинание ударило ее в плечо. Беллатрикс вскрикнула от боли и откинулась к колонне. Казалось, что кость в верхней части ее руки превратилась в стекло, а плоть - в резину: левая рука жалко свисала в сторону, и любое движение заставляло ее шипеть от боли. К счастью, другая рука была в порядке, так что она могла закончить начатое дело, если бы до этого дошло. Но сегодня она здесь не для того, чтобы убивать. Она услышала приближающиеся шаги и остановилась в пяти метрах от них, очевидно, у ближайшей колонны находился Долохов. – Что ты сделала с Беллатрикс? – потребовал Долохов. – Она вообще еще жива? Тогда Беллатрикс рискнула и вышла на открытое пространство, держа палочку наготове. – Что? – проговорила она, ее голос был приглушен маской. – Ты меня не узнаешь? Мгновение тишины. – Белла? – раздался удивленный голос, когда Долохов тоже вышел, подняв свою палочку. Вскрикнув от боли, Беллатрикс с помощью левой руки опустила капюшон и сняла маску. Она упала на землю, а Долохов настороженно смотрел на нее. – Ты выглядишь по-другому, – констатировал он. – Не надо мне любви, не надо денег, не надо славы — дайте мне только истину. – заявила Беллатрикс. – Уолден? – Долохов поднял бровь. – Я не знал, что ты читаешь маггловскую философию. На ее губах заиграла улыбка. – Я практически знаю эту книгу наизусть, – ответила Беллатрикс. – И ты, конечно, познакомил меня с достаточным количеством маггловской философии. Даже если я не знала этого в то время. Антонин выпустил смешок, который Беллатрикс встретила своим собственным. В эти дни Антонин Долохов был самым близким другом для ее младшей дочери. В Азкабане их камеры были расположены близко друг к другу. Достаточно близко, чтобы они часто беседовали, многие из которых носили глубоко философский характер. В одной из своих будущих книг, которую еще предстоит написать, Антонин, по иронии судьбы, назвал ее причиной того, что он выжил в Азкабане, сохранив рассудок. В будущем он стал другом семьи, и они с Гермионой иногда вспоминали их встречу на Тоттенхэм Корт Роуд. В будущем. В настоящее время - нет. – Если ты здесь, чтобы принести мне правду, – сказал Антонин. – Почему бы тебе не начать с рассказа о том, что произошло в Малфой-мэноре? Беллатрикс усмехнулась. – Я должна была преподать себе урок, – ответила она. – Себе? – Антонин нахмурился. – Теперь, когда у меня есть личный опыт, – сказала Беллатрикс. – Должна сказать, что я отдаю предпочтение этернализму перед презентизмом. Глаза Антонина стали дикими. – Путешествие во времени! Как далеко? – Двадцать один год, – сказала Беллатрикс. – Плюс-минус несколько месяцев. – Двадцать один? – Антонин моргнул. – Нестабильность, присущая темпоральной магии... – Это работает, – сказала Беллатрикс. – С уникальным модифицированным Маховиком времени, на разработку, испытание и производство которого ушло более десяти лет. Моя собственная работа, работа Гермионы, но в основном МакГонагалл. Я должна была путешествовать в обратном направлении. – Парадокс убитого дедушки? – спросил Антонин. – Он не может существовать, – ответила Беллатрикс. – Похоже, я не могу изменить ничего из того, что произошло. Я здесь, потому что должна присутствовать, чтобы определенные события пришли в движение. Даже если я этого не хочу, я вынуждена делать то, что должна. – Интересно, – Антонин потер подбородок. – Ты говоришь о стабильной временной петле. Беллатрикс кивнула. – Допустим, я и моя молодая сущность встретились. Мы дуэлируемся, но я не могу убить ее ни в какой момент, потому что ей суждено стать мной, отправиться в прошлое и в конце концов сразиться с самой собой. Однако мое молодое "я" может убить меня без последствий, поскольку в этот момент я фактически стану концом цепи причинности. – Это поставит тебя в крайне невыгодное положение, но есть и другие последствия. – Оу? – Тот факт, что ты вообще существуешь в прошлом, и если твоя теория об этернализме верна, то наша Беллатрикс будет буквально бессмертна, пока не замкнется петля причинности. Это значит, что никто и ничто не сможет убить Беллатрикс... мою Беллатрикс... в течение следующих двадцати одного года, – ответил Долохов. – Хах, зная Беллу, она будет в восторге, когда узнает это. – Так и будет, – усмехнулась Беллатрикс. Антонин приложил пальцы к губам, глубоко задумавшись. – Однако остается один вопрос. Если твое присутствие здесь действительно влияет на поток времени и изменяет прошлое, которое, в свою очередь, изменяет будущее, то как ты узнаешь, изменила ли ты что-то, если изменения происходят мгновенно как в настоящем, так и в прошлом и будущем? Беллатрикс издала короткий вздох. – Я бы не смогла, – сказала она. – И это пугает меня до смерти. – Ты кажешься другой. Спокойнее. – Спокойнее? – Беллатрикс подмигнула. – Ну... – Антонин бросил на нее извиняющийся взгляд. Беллатрикс немного пошагала, потирая все еще болевшую руку. – Мне потребовалось много работы, чтобы добраться сюда. Я хочу свой счастливый конец, Антонин. Я вернулась, потому что должна была вернуться. Чтобы привести в движение падение Темного Лорда и положить конец делу Пожирателей смерти. – То, что происходит в последнее время, меня не удивляет, – сказал Антонин. – Я знаю, что ты хочешь уйти, – ответила Беллатрикс. На мгновение на его лице промелькнул страх: конечно, это был глубоко личный секрет, и Беллатрикс, которую он знал, была абсолютно верным слугой, которая, будь он другом или нет, без раздумий сдала бы его Темному Лорду. – Но после Азкабана тебе некуда было идти, и у тебя просто не было другого выбора, кроме как следовать делу, в которое ты больше не веришь. – Кто сказал тебе... – хотел спросить он, но поймал себя на слове. – Должно быть, я сказал тебе. В будущем. – Ты лично, да, – сказала Беллатрикс. – И ты рассказал об этом всему миру в книге, которую написал о своем опыте. – Я наконец-то написал книгу? – ответил Долохов, выглядя весьма довольным. – Не одну, ты весьма плодовит, – сказала Беллатрикс. – Черт, да ты практически написал книгу об этике в магических исследованиях. – Ха! Кто хочет получить урок этики от бывшего Пожирателя смерти? – Многие, как оказалось, – ответила Беллатрикс. – А вот кое-что другое. Наш любимый Темный Лорд. Как он сейчас поживает? Антонин фыркнул. – Тебе нужен честный ответ или туманный уклончивый? – Давай правду. – Он совсем с катушек съехал, – ответил Долохов. – Половина Пожирателей смерти ищет тебя, а другая половина - таинственного нападавшего, который, по его мнению, является боевым магом Ордена. Люциус теперь полностью в конуре, а Темный Лорд покинул поместье, потому что больше не доверяет его охране. – Не понимая, что я могу просто войти, потому что охранные заклинания поместья не отличают младшую меня от старшей, – усмехнулась Беллатрикс. – Бесценно. Где он сейчас? – Огоф Ффиннон Дду, – ответил Антонин. – Пещера в Уэльсе, за бесчисленным количеством заслонов, ловушек и телохранителей. – Пещера, – фыркнула Беллатрикс. –Он прячется в пещере... – Не только это, – сказал Антонин. – Но он отозвал Пожирателей смерти с ключевых позиций в Министерстве и Хогвартсе. Его стратегия полностью перешла в оборону, так сказать, затаилась. Он планирует новые террористические атаки. Я подозреваю, что скоро мы потеряем контроль над Министерством. – Значит, мой план работает, – размышляла Беллатрикс, выглядя весьма довольной собой. – Он начинает сходить с ума. – Я бы так сказал, – сказал Антонин. – Он слишком часто сбивается на тангенту о своем "мучителе в маске" и фактически убивает верных слуг за малейшие проступки. Он применил убийственное проклятие к Гиббону за то, что тот просто посмотрел ему в глаза. Некоторые из наших собратьев... говорили... Беллатрикс усмехнулась. – Самое время для дезертирства, не так ли? – Кому? – Тебе, для начала, – сказала Беллатрикс. – И тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Никто из перебежчиков не умрет, и тебя не обнаружат. – Почему-то я сомневаюсь, что мне будет легко убедить кого-нибудь из них, – сказал Антонин. – Думаю, я смогу убедить, по крайней мере, Торфинна. А кого еще? – Торфинн действительно один из них, – сказала Беллатрикс. – Руквуд, Снайды, Пенелопа. Только они. Не больше. И не меньше. – Яксли? – Нет, – покачала головой Беллатрикс. – Даже не пытайся. Долохов закрыл глаза и тяжело вздохнул. – Проклятье. – Я знаю, что вы друзья, но история гласит, что Яксли умирает вместе со своим Лордом, – сказала Беллатрикс. – Вспомни. Торфинн, Руквуд, Снайды, Пенелопа. Больше никого. Не рискуй. Антонин мрачно кивнул. – Просто из любопытства? Что случится? Мне бы не хотелось, чтобы мы все рисковали своими жизнями только для того, чтобы нас бросили обратно в Азкабан вместе с дементорами. Беллатрикс кивнула. Это был справедливый вопрос. – Не буду врать, мы не выйдем сухими из воды. Никто из нас. Но и в Азкабан нас не посадят на всю жизнь. Подумай о реабилитации и лечении, домашнем аресте и, в конце концов, свободе через несколько лет. Посмотри на это с другой стороны, у тебя будет немного свободного времени, чтобы поработать над своими книгами. – Хм, этого следовало ожидать. – Это будет того стоить, – сказала Беллатрикс. – Мне нужно, чтобы ты сделал для меня кое-что еще. – Что? – Долохов усмехнулся. – Рисковать жизнью, чтобы начать восстание против собственного Темного Лорда, недостаточно? Беллатрикс достала листок бумаги из кармана своей мантии. – Мне нужно, чтобы через три дня ты отправил пару лазутчиков в это место. Убедись, что они очень тупые и очень злые. Антонин изучил бумагу. – Это... в глуши. Почему именно там? – Ты узнаешь, – сказала Беллатрикс. – Наслаждайся пабом следующие два дня, а потом возвращайся к Темному Лорду и скажи ему, что слухи об убежище Ордена в этом районе не соответствуют действительности. Он тебе поверит. – И что ты будешь делать? – То, что я делала в течение последнего года, – сказала Беллатрикс, надевая маску и накрывая голову капюшоном. – Делаю Орден сильнее, а Пожирателей смерти слабее.