Красота твоих движений

***

      Мерцающие тусклые огоньки ласковыми горячими волнами плыли ввысь спальной комнаты, тихими затаёнными движениями рассеивая сладкий аромат, который добавлял ко всей соблазнительной романтической атмосфере всё большую пламенную страсть, создаваемую двумя бьющимися в унисон сердцами.       Под омутом горячего свечения восковых свечей писатель нежно коснулся разгорячённых губ журналиста, начав чувствительно, словно как в первый раз, не спеша изучать каждый миллиметр любимых уст. Он лишь изредка сжимал в своих ладонях прислонённые к стене обнажённые руки Егора, отчего чувствовалась чуть заметная пульсация, которая беспрекословно нравилась Джону.       Умиротворённо закрыв глаза и наслаждаясь каждым моментом нежного поцелуя любимого человека, журналист начал мягкими медленными движениями отвечать на ласковые прикосновения уст писателя. Он чувствовал, как по всему телу проходит приятная волна медленно подкрадывающейся страсти, отчего сбившееся дыхание временами словно затаивалось в глубинках вспыхивающих чувств.       — «Как же ты мне нравишься...» — приятная разгорячённая фраза тихим пылком пронеслась в голове Егора: он испытывал неистовое блаженство всякий раз, когда Джон нежными касаниями горячих уст окутывал мягкие губы искренним, чутким поцелуем.       Лёгкое умиротворение в тот же момент сменилось приятной возбуждающей дрожью по всему телу, как только писатель медленно отстранился от нежного поцелуя, слегка нагнув голову: он также ласково прикоснулся к изящной шее Егора, мягко впиваясь в неё и оставляя на ней лёгкие розоватые засосы.       Журналист в тот же миг слегка поднял голову вверх, предоставляя Джону доступ ко всем участкам шеи, всё также с закрытыми глазами испытывая волну усиливающегося возбуждения. В этот момент дыхание сделалось судорожным и горячим. Из нежных уст от чувства испытуемого блаженства последовал тихий стон, чего внимательный писатель не мог не заметить: он удостоверился, что действует в правильном направлении.       Чувствуя расслабленность Егора, Джон медленно высвободил его руки из своих разгорячённых ладоней. Всё также исследуя губами нежную шею журналиста, писатель начал оставлять на ней более пламенные, более властные чуткие поцелуи, отчего кожа принялась покрываться багровыми страстными пятнами.       — «Его действия просто пьянят мою голову...»       Не отрекаясь от усиленного темпа, Джон медленно запустил ладонь под футболку, начав возбуждающими горячими движениями проходить по обнажённому телу Егора, который в свою очередь испытал новую волну приятной дрожи. Дыхание сделалось тяжёлым, а возбуждение и желание интимной близости становилось всё более явным и стойким, чего скрыть было уже просто невозможно.       — Джон... — его руки инстинктивно легли на подтянутые плечи писателя, начав слегка сжимать в кулаках соблазнительную рубашку.       Пылающий страстью взгляд голубых глаз лишь украдкой пробежался по влюблённым изумрудным глазам журналиста, пока разгорячённые губы продолжали более интенсивными движениями исследовать каждый участок шеи любимого человека, а правая рука соблазнительно легла на половой орган: каждый раз, когда Джон касался чувствительных точек желанного тела, ему нравилось учащённое дыхание, с каждой минутой усиливающееся сердцебиение и тихие стоны Егора.       — Я... — он вновь издал чуть слышный возбуждающий вдох, — больше не могу сдерживаться...       Услышав желанные слова, писатель медленно отстранился от покрытой многочисленными багровыми засосами шеи журналиста. Он полностью устремил свой внимательный ласковый взгляд на блестящий пылающей любовью и трепетным желанием взор Егора, который продолжал томно дышать, чувствуя, как возбуждение буквально с силой начало ударять в голову.       — Так не сдерживайся, — чарующим шёпотом произнёс Джон с улыбкой исследуя каждый сантиметр лица второй половинки.       Его руки в тот же миг легли на поясницу журналиста, бегло притянув его к себе, ощущая приятное тесное соприкосновение со всем телом Егора: он чувствовал явное возбуждение любимого человека и готов был перейти к главному действию.       Однако его мягкие губы в тот же миг оказались накрыты горячими устами журналиста, начавшего жадно с пылающей страстью целовать их, с каждым мгновением углубляя поцелуй: соблазняющие действия Джона и сладкий аромат горящих восковых свечей в буквальном смысле пьянили и будто сводили его с ума. Сейчас он желал его, как никогда прежде: желал чувствовать его нежные движения, полыхая в чувстве неописуемого блаженства.       — «Чёрт, как же я хочу тебя», — с этой сокровенной похотливой мыслью ладони писателя начали плавно спускаться вниз.       Почувствовав на подтянутых ягодицах горячие руки, которые начали с пылким желанием сжимать их в своих ладонях, Егор в ту же минуту глубоко вдохнул сладостный аромат восковых свечей. Его руки инстинктивно легли на голову писателя, начав со страстью зарываться в шелковистые волосы Джона. Они оба пребывали в состоянии пылающего экстаза, чувствуя жаркое дыхание друг друга.       — Давай в постель... — на мгновение отстранившись от сладких губ писателя, тихим трепетным шёпотом произнёс Егор, чувствуя, как кровь в буквальном смысле начала кипеть во всём теле.       Мягко улыбнувшись, Джон в тот же миг подхватил Егора под бёдра, продолжая затаскивать того в омут страстных поцелуев, медленно двигаясь в сторону двуспальной кровати, усыпанной многочисленными лепестками кроваво-красных роз.       Закрыв глаза и ласково обвив шею писателя, Егор полностью поддавался соблазнительному поцелую, наслаждаясь каждым моментом тесного соприкосновения, чувствуя учащённый ритм собственного пульса.

***

      Как только Джон нежно повалил Егора на мягкую постель, пылкое сердце, сияющее на фоне иссиня-чёрного одеяла, сразу же растворилось в омуте разгорячённой любви: нежные лепестки тяжёлыми кровавыми каплями в тот же миг разлетелись в стороны, разбежавшись по всему периметру тёплой постели.       Лежа между бёдер Егора, писатель продолжал со страстью проходить по нежным губам любимого человека, ласково проводя пальцами по покрытой багровыми засосами шее журналиста.       Продолжая тяжело вдыхать и выдыхать аромат соблазнительных тусклых огоньков, Егор инстинктивно протянул руки в сторону рубашки Джона. Вынув её из-под брюк писателя, он принялся судорожными движениями расстёгивать одну за другой прозрачные пуговицы, открывая своему взору красивый обнажённый торс любимого человека. Как только рубашка начала свисать с тела, Егор в тот же миг возбуждёнными движениями ладоней пробежался по разгорячённой спине, слегка впиваясь в неё пальцами.       — Перейдём к сексу? — соблазнительным горячим голосом спросил Джон, чувствуя, как всё тело лежащего под ним Егора полыхает в разгоревшемся возбуждении и трепетном судорожном дыхании.       В ответ журналист слегка сменился в лице, медленно переведя взгляд в сторону, вновь почувствовав лёгкое волнение. Не то что бы он не доверял своей второй половинке: его беспокоили первые ощущения, ведь у него никогда не было подобного опыта, да и у Джона, насколько он знал, никогда не было интимных связей с мужским полом.       Заметив на лице любимого человека блуждающее волнение, писатель ласково провёл рукой по растрепавшимся волосам журналиста, заставляя его обратить на себя внимание.       — Всё будет хорошо, — его правая ладонь принялась медленно проходить по внутреннему бедру. — Я обещаю тебе: я буду аккуратен и нежен, никаких резких движений и внезапно ускоренных темпов.       Его голос звучал настолько мягко и убедительно, отчего в сверкающих изумрудных глазах вспыхнуло искреннее доверие, которое сразу же дало понять: Он готов к близости. Он хочет его: хочет чувствовать его внутри своего тела.       Дальнейший процесс не заставил себя долго ждать: пребывая в состоянии растущего возбуждения, всё с той же нежностью в блистающих голубых глазах Джон принялся плавными горячими движениями снимать всю одежду с Егора: он желал наслаждаться обнажённым телом любимого человека, который в свою очередь яркими зелёными глазами и глубоким дыханием позволял писателю раздеть себя догола.       — Какой же ты идеальный... — ласковый шёпот дрожью пронёсся по ушам Егора.       В глазах писателя вспыхнуло всё большее трепетное желание, нарастающее с каждым разом нежной волной, как только он пылающим взглядом начал проходить по всему обнажённому телу журналиста. В нём его возбуждало всё: красивый слегка подтянутый торс; нежные запястья, которые хотелось вновь и вновь сжимать в своих ладонях; изящные плечи и бёдра, по которым возникало желание соблазняющими движениями проводить рукой, горячо касаясь возбужденного органа. Он изучал нежным взором каждую родинку, каждый изъян, каждый белёсый шрам... Чёрт, обнажённое тело буквально пьянило его своей необъятной красотой.       Как только следом слетела расстёгнутая белая рубашка, чёрный кожаный ремень, брюки и нижнее бельё, Джон вновь прижался уже обнажённым телом, пылающим горячей страстью, к телу Егора, чувствуя приятное тёплое соприкосновение. Казалось, словно две изящные разгорячённые фигуры сливались друг с другом, воссоединяясь в единое целое при каждом прикосновении обнажённой кожей       — Ты прекрасен... — сладкий шёпот вновь пронёсся лёгким ветерком по тусклой соблазнительной спальной комнате.       Всё также лежа между обнажённых бёдер, Джон с нежной улыбкой ласково взглянул на горящие желанием очи любимого человека.       — «Чёрт, он просто сводит меня с ума», — мысль глубоким возбуждённым дыханием пронеслась внутри затуманенного разума Егора.       Слегка запрокинув голову назад, он медленно закрыл глаза, однако в тот же миг бегло распахнул их, устремив ожидающий взгляд на Джона, в руках которого был флакон с прозрачной жидкостью, предназначенной для интимной близости.       В груди почувствовался внезапный сердечный трепет, в глазах поселилось лёгкое волнение, а разум впал в омут предвкушения новых чувств, от которых Егор продолжительное время скрывался за кучей отмазок от сексуального контакта, пока Джон не начал действовать сам.       — Солнце, расслабься, — успокаивающим завораживающим голосом произнёс писатель, бросив мягкий взгляд на ожидающий взор любимого человека, попутно обильно выдавливая на пальцы прозрачную жидкость, от которой сразу же повеяло приятным запахом спелой вишни.       Обильно смазав указательный и средний палец правой руки, Джон вновь приблизился к Егору, нежным взглядом окутывая разгорячённое лицо журналиста, пылающего в омуте внезапного смущения. Он нежно прикоснулся к мягким губам любимого человека, пытаясь расслабить его ласковыми медленными поцелуями.       — Только не волнуйся, хорошо? — отстранившись от страстных уст, Джон вновь окутал того нежным взглядом. — Постарайся расслабить мышцы, — он ласково поцеловал в нос. — Я буду постепенно растягивать и слегка увеличивать темп. Если будет больно, то обязательно говори об этом.       Егор одобрительно покачал головой, после чего Джон принялся медленно вводить указательный палец в задний проход, ощущая, как узкие стенки начали постепенно растягиваться от каждого не спешного продвижения вглубь.       Чувствуя первые лёгкие движения внутри себя, Егор в тот же миг с силой сжал в кулаках тёплое одеяло. Его зелёные глаза тут же скрылись за упавшими веками, а шея слегка запрокинулась назад, открывая взору яркие багровые пятна. Он чувствовал лёгкую боль, смешанную с лёгким приятным ощущением, отчего дыхание словно на миг затаилось, однако совсем скоро со слышным стоном вырвалось наружу, как только Джон начал увеличивать темп, двигая палец вперёд-назад.       Внимательно наблюдая за реакцией любимого человека, писатель принялся вводить второй палец, отчего узкие стенки заднего прохода буквально начали теснить два пальца друг с другом. В этот момент, из уст Егора последовал уже сдавленный стон внезапной усиленной боли, зелёные глаза заметно заслезились, а руки до побеления костяшек сжали скомканные участки одеяла.       — Тише-тише, всё хорошо, — заметив боль в любимых изумрудных глазах, сладко прошептал Джон, склонившись к покрасневшему лицу Егора. Он начал отвлекать его нежными поцелуями, чувствуя его частое дыхание.       Писатель слегка сбавил темп, начав как можно более медленнее проходить по нежным стенкам, после чего Егор в тот же миг затих. Кажется, спустя несколько секунд боль отступила, как только задний проход начал слегка расширяться, заменив неприятные ощущения лёгким чуть ощутимым удовольствием.       Чувствуя расслабленность журналиста, Джон до основания протиснул внутрь два пальца и слегка приподнял их вверх, нащупав на верхней стенке заднего прохода нужную точку. Он начал нежно надавливать на заветное место, после чего из уст Егора сразу же вылетел сладкий стон, наполненный первым наслаждением от действий писателя.       Чувствуя лёгкую приятную дрожь собственного тела, сопровождающуюся нежным движением пальцев внутри него, журналист буквально готов был вцепиться в изящную спину писателя, ощущая нарастающее блаженство.       Егор слегка выгнулся назад и издал протяжный возбуждающий стон, как только Джон начал усиливать темп и упорно массировать чувствительную точку, чувствуя, как собственное возбуждение принялось с силой ударять в голову от одного только вида извивающегося изящного тела любимого человека, а его стоны... Чёрт, эти сладкие, страстные, глубокие стоны сводили его с ума.       — Войди в меня... — глубокий вздох. — Я... я больше не могу... Я хочу тебя...       Эти слова окончательно затуманили разум писателя сильным возбуждением: он в тот же миг вынул пальцы из заднего прохода журналиста, начав бегло вынимать из ящика презерватив. Всего пару действий и он был готов продолжить основную часть.       Вновь приблизившись к Егору, Джон развёл в стороны изящные бёдра, слегка приподняв их вверх и начав нависать над судорожно вздымающейся грудью журналиста. Выразительные голубые глаза в тот же миг запылали всё большей страстью: он видел в ярких очах Егора искреннее желание – ровно такое же, как и в своем опьянённом разуме.       — Сначала будет неприятно – потерпи, — спокойно произнёс писатель, после чего слегка сдвинулся назад.       Он начал медленно входить в Егора, чувствуя приятную тесноту, которая слегка сдавливала член узкими стенками. Честно признаться, он каждый раз беспокоился об ощущениях любимого человека: он не хотел, чтобы тот испытывал боль, какой-либо дискомфорт. Его желанием было видеть сотни звёздочек испытываемого удовольствия в изумрудных глазах возлюбленного.       Почувствовав гораздо увеличенное в диаметре и размерах продвижение внутри себя, Егор с силой зажмурил глаза, всё также крепко сжимая в кулаках скомканное одеяло совместно с лепестками кровавых роз: несмотря на растяжку, обильное количество интимной смазки, осторожность и мягкость писателя, журналист чувствовал терпимую боль.       — Солнце, если тебе больно, я могу выйти, — с беспокойством пробормотал Джон, войдя наполовину и перестав продвигаться вглубь тесных стенок заднего прохода, медленно растягивающихся в диаметре.       — Нет, продолжай, — сдавленно произнёс Егор, пытаясь полностью расслабить мышцы.       Почувствовав, как внутри стало чуть просторнее, Джон начал медленные плавные движения. Приблизившись к Егору, он ласково прикоснулся к горячим нежным губам, накрыв их сладким страстным поцелуем, в ответ на который последовал точно такой же желанный поцелуй.       Спустя несколько секунд дискомфортные ощущения полностью сошли на нет, после чего сразу же последовало приятное чувство от каждого медленного движения члена внутри себя. Дыхание вновь делалось частым и глубоким, едва Егор ощущал лёгкое прикосновение к чувствительной точке. Как только Джон начал заметно увеличивать темп, всё тело отдало мурашками от нарастающего удовольствия, а из разгорячённых уст послышались сладкие стоны.       Поймав стон удовольствия в нежном поцелуе, Джон отстранился от мягких уст Егора, слегка нагнул голову и вновь впился губами в пылающую пятнами страсти выгибающуюся назад шею журналиста. Он начал мягко целовать каждый сантиметр нежной кожи, наслаждаясь тихими стонами любимого человека.       От каждого усиливающегося нежного движения внутри себя, от каждого страстного прикосновения горячих губ по всему телу проходила волна всё большего желания, необъятного блаженства. Из уст начали вылетать яркие стоны, которые буквально сводили Джона с ума. С каждым глубоким горячим дыханием и учащённым сладостным стоном, писатель увеличивал темп и вскоре полностью вошёл внутрь, издав характерный толчок.       Егор в тот же миг со страстным искренним стоном выгнулся в спине, а руки сразу же вцепились в обнажённую спину Джона. При каждом усиливающимся толчке побелевшие пальцы судорожно впивались в разгорячённую кожу, царапая её и оставляя на ней заметные розоватые следы.       Чувствуя на своей спине чуть ощутимую сладкую боль, Джон покусывающими поцелуями медленно спустился к ярко выраженным ключицам, так возбуждающим его затуманенный страстью разум. Он начал интенсивно целовать их, жадно покусывая при каждом блаженном стоне Егора, отчего кожа сразу же покрылась выраженными страстными следами от укусов.       «Чёрт, он готов был отдать всё, чтобы до конца своих дней наслаждаться изящным телом любимого человека, слушать такие приятные сладостные стоны, чувствовать его частое дыхание, ощущать его горячее возбуждение, видеть в глазах неописуемую сияющую красоту испытываемого блаженства»       Пылая в агонии страсти, бурно соприкасаясь друг с другом, с искрящим жарким огнём затаскивая друг друга в головокружительный пламенный поцелуй, чувствуя бешеный ритм бьющихся в унисон сердец, пока весь разум окутан омутом предстоящего блаженства, влюблённые наслаждались трепетным горячим дыханием друг друга. Чёрт его возьми, как же в этот момент тусклая спальная комната, окутанная страстным омутом мерцающих восковых свечей, была пронизана соблазнительными стонами, постель издавала страстный скрип, а глубокое дыхание буквально пьянило всё то, что находилось в пределах эротического помещения.       Как только возбуждающие толчки стали слышны даже за закрытой дверью спальной комнаты, среди тусклых пламенных огоньков послышался протяжный громкий стон испытанного блаженства: в изумрудных глазах ярко засияли сотни звёздочек, окутанное страстными поцелуями тело выгнулось назад, стенки заднего прохода тесно сжались.       Следом последовал стон испытанного удовольствия из уст писателя, слегка прижимающего к кровати запястья журналиста. В тот момент Джон с силой сжал их в своих ладонях, оставляя на коже красноватые отметины. Чёрт, в этот момент каждый испытал неописуемое блаженство, которое ранее не было изведано никому из них: казалось, они были созданы друг для друга – созданы для того, чтобы любить каждый сантиметр изящных тел.

***

      В просторной спальне, ранее пронизанной страстными горячими стонами, красивыми возбуждающими телодвижениями, воцарилась умиротворённая тишина: восковые свечи потухли, а соблазнительные звуки стихли, словно растворившись в ночном забвении. О прошедших минутах бурного первого секса свидетельствовала только разбросанная по всей комнате верхняя одежда, которая, кажется, останется лежать здесь до утра.       Если ранее постель пылала в горячих страстях, то теперь пребывала в мирной тишине: накрывшись тёплым одеялом, иногда обмениваясь нежными поцелуями, влюблённые молча наслаждались друг другом.       — Я люблю тебя, — мягким шёпотом произнёс Егор и тут же медленно закрыл глаза: после произнесённых нежных слов, чувствуя приятную усталость и тёплую безмятежность, он практически сразу же погрузился в сладостный сон.       Влюблённым взглядом окутывая любимое тело, Джон ласково улыбнулся, временами умиротворённо прикрывая сонные глаза. Его рука медленно прокатилась по обнажённой спине Егора, окутав того нежными объятиями, пока полусонный взгляд продолжал наслаждаться любимым человеком: растрёпанные волосы, умиротворённое дыхание, нежные губы – всё это завораживало его внимание. Он понимал, что никого не любит так, как этого парня.       — И я люблю тебя, солнце, — нежный шёпот ласково пронёсся по комнате, после чего наступила безмолвная тишина.

«Красота твоих движений – это то, что сблизило их этой ночью: ночью, в которой участвовали лишь они – по уши влюблённые в друг друга подобно горящим огонькам восковых свечей»