Осколки

— Неужто я раскрыл твои карты, Маль-бон-те? Казалось, по всему Аду разнёсся злорадный хохот короля.

***

      На тело упала капля жидкого горячего масла, затем ещё и ещё, обжигая кожу спины... — Ах! Масленый запах разнёсся повсюду, делая обстановку интимной и упоительной; я нахмурилась от боли. — Ах! — Чш... Если станет невмочь, скажи. — Нет... я буду терпеть. Мальбонте поднял мой подбородок указательным пальцем и, едва встретившись взглядами, мы соприкоснулись друг с другом губами. Его рука опустилась по шее вниз, завернула за неё и мягко сжала. Мы целовались медленно, ведь впереди целая вечность. Мальбонте прикусил нижнюю губу, чуть оттягивая её, затем то же самое повторил и с верхней. Масло добралось до ягодиц, до интимных мест и обожгло меня. — М-м-м.. ах... Я отстранилась, но Мальбонте лишь сильнее прижался грудью к моей спине и стал покрывать жадными поцелуями шею. Я едва не удержала равновесие, но полудемон держал меня крепко, не позволяя упасть. Мальбонте касался каждой части тела; его руки до боли сжимали мою грудь, и от этого жеста всё тело покрылось мурашками; я не выдержала и громко выдохнула: — Бонт... Возбуждённая плоть касалась моих ягодиц, искушала... Соблазн потерять терпение был неимоверен. Над ухом прозвучал его шёпот: — Ты готова? Не в силах вымолвить ни звука, я кивнула, и он резко вошёл в меня. С губ сорвался неудержимый стон, напоминающий скорее вожделённый крик. Его напористость кружила голову, сводила с ума. Боль стала утихать, когда Мальбонте проникновенно начал двигаться во мне, приподнимая меня в такт сладострастным движениям.       Чуть прикусив бугорок уха, Мальбонте коснулся пальцами паха, проник ещё дальше, и мне стоило немалых усилий, чтобы продолжить двигаться и не замереть. На лбу выступили капли пота, мгновенно пропитав влагой волосы. Горячее масло потекло по шее, груди, убегая вниз и растекаясь повсюду. Длинные сильные пальцы, уже давно намокшие, не переставая, вырисовывали замысловатые узоры; его ладони водили по телу жаркими движениями, задевая остро чувствительные места кожи. Второй рукой он гладил и целовал мои плечи, покрытые маслом; губы его смыкались на моём теле, иногда едва касался кончиком языка. Он наклонил меня вперёд, и я упёрлась ладонями в постель, до треска сжимая простынь. — Ах!! Больше невыносимо было терпеть: я кричала, и ему это нравилось. Нравилось моё доверие, нравились мои чувства, моя страсть. По щекам побежали слёзы от напряжения, я прикусила губу. Он двигался во мне уверенно, по-собственнически. Перевернув меня, Мальбонте сжал мои руки и продолжал целовать всё, до чего только мог дотянуться. Точно сошедшие с рельс, мы отдались безумному танцу. Руки сжимали изрядно смятую постель, волосы лезли к губам, но мне было так хорошо, что, казалось, даже выстрел не остановит моё счастье. Я открыла глаза и вновь, как в первый раз, утонула в его омутах. В его тёмных проникновенных глазах, видящих все тайны моей души. Мальбонте убрал волосы с моего лица и поцеловал мои губы нежным и осторожным поцелуем, обжигая тёплым дыханием и стоном, от которого по всему телу забегали мурашки. Вновь издав какой-то то ли стон, то ли тихий рык, полудемон поднял меня за плечи и развернул к себе спиной. Мальбонте встал на одно колено, и кровать прогнулась под весом его тяжести. Внизу живота всё сжалось от непрерывного напряжения и начало пульсировать. Кожа горела и пылала. Мальбонте встрепенулся и выпрямился, не выходя из меня, а я напряглась, ожидая кульминации. Он поцеловал меня в висок и что-то прошептал, но я не расслышала, погружаясь в свои эмоции и чувства. Мальбонте ударил по ранам, и на спине выросли чёрные крылья, едва ли не заполняя своим размером всю комнату. Мне не было больно: я была счастливой. И всё же слеза пробежала по щеке, я улыбнулась. Тяжело дыша, я положила голову на плечо Мальбонте. — Спасибо... Смотря друг другу в глаза, мы говорили о чём-то своём, личном и неописуемом. Он грел моё израненное холодное сердце; лишь для него хотелось жить и дышать, укрываясь в его тёплой сосновой энергии. С ним я была слабой и так же, как он, уязвимой. Мальбонте поцеловал меня, медленно углубляя поцелуй, балансируя на грани нежности и страсти. Рука сжимала моё плечо, притягивая меня к себе ещё ближе. Свечи догорали на канделябрах, и их тени на стенах выплясывали свой скромный обтекаемый танец. Я прервала поцелуй. — Не оставляй меня. — Я не оставлю, — он поцеловал меня в макушку, обнимая меня. — Когда всё закончится, я всегда буду с тобой рядом. Каждый день. — Скажи мне кто, Непризнанной, что я через несколько месяцев вот так буду лежать с тобой, я бы рассмеялась ему в лицо. Он усмехнулся, ещё сильнее сгребая меня в объятиях. Рядом с ним находиться — это истинный рай.       Тёмно-алые тона — всё вокруг было освещено пламенем на деревянных и каменных изваяниях: статуи Цербера и многих других адских фигурах и знаках. Даже кровать, на которой я лежала, была горячей и нагрета до температуры, соответствующей норме только для демонов. Я резко встала с постели, едва не пошатнувшись обратно. «Нет-нет... это какая-то шутка! Совсем недавно я ведь была с Мальбонте, не могло же мне всё это присниться?» Всё казалось слишком реальным.       В углу на стене висел золотой Сигил Сатаны, рядом — печать Бафомета... Эти фигуры стояли перед глазами несколько месяцев. Они были моими кошмарами. Статуи не притягивали меня своими демоническими ду́хами, наоборот — отталкивали, когда я воображала образ Сатаны. — Нет-нет... Накрыв ладонями лицо, я посчитала до десяти и убрала руки. Но это не помогало. Всё то же место, те же животные чудовищные лица, изображающие превосходство над добром. Здесь не было Равновесия — лишь только стагнация. «Всё же не могу быть демоном. Я — человек. Не демон. Просто Тёмная сторона преобладает во мне над Светлой. Но как не быть жестоким, если вокруг тебя буквально всё окроплено ею?» — Ну найдёшь ты, и что? — И... убью. — Тебя накажут здесь за это. — Плевать. — Вики, быть демоном — не значит быть жестоким или становиться убийцей и вором. Мы сохраняем равновесие, а не рушим его. На Земле будучи человеком я с уверенностью бы сказала, что не смогла бы убить ребёнка ради собственного выживания — чего не скажу сейчас. На дорогу выскочила девочка. Она находилась вдалеке от нас, но наша реакция и зрение лучше человеческих.       Девочка пробежала несколько метров и остановилась, прислушиваясь к гулу машин, но ещё не понимая, что это значит. Она испуганно смотрела в нашу сторону и будто бы не могла пошевелиться. Сэми ударил по тормозам. Он пожертвовал своей победой, не желая рисковать ребёнком. Дино выпрямился в кресле. — Там девочка! Но Ади снова что-то сделал, и Дино скрючился от боли. Я возмутилась: — Что ты делаешь? — Сэмюэль проскочит, не заденет её. Он должен выиграть. — Если не он собьёт, так другие машины, что сзади нас! — Если ей суждено умереть, она умрёт, Вики! Закон Равновесия! Дино в ярости повернулся к Ади и одним только взглядом заставил того задыхаться. Всё это произошло за какие-то доли секунды. «Мы должны выиграть. Но стоит ли победа того? Ангел Фенцио обязательно даст порку, если мы завалим задание». Я сжала плечи Сэмюэля, заставляя его прислушаться ко мне. — Дави на газ, мы почти у финиша! Сэмюэль было послушался меня, но Дино оставил Ади и повернулся к гонщику. — Девочка! Он закричал ему в ухо, и тот, точно очнувшись, ударил по тормозам. Я чуть не вылетела из машины, когда та начала тормозить. Сэмюэль крутанул руль. Мы замерли в нескольких дюймах от ребёнка. — Ваша взяла... — подытожила я. Раздался визг колёс. БАМ! БАМ! БАМ! В нас врезалось ещё несколько машин. Одна пролетела мимо. БАМ! Чей-то крик... Я повернула голову, но боль была такая адская, что я едва смогла разглядеть маленькое тельце, бьющееся в агонии в луже крови. «О нет...» Следующие кадры стали для меня ожившим кошмаром. Я закричала и потянулась к Сэмюэлю, склонившемуся над ребёнком. Он весь был в крови, и руки его дрожали, а взгляд был решительный, будто он принял какое-то важное решение, даже если сам этого ещё не осознал. — Вики! — Дино вытащил меня из машины и увёл от собравшейся толпы. Ади, Мими и Сэми стояли поодаль от всего происходящего. — Я же говорил, ей суждено было умереть, — сказал Ади. — В таком случае, ангелам было суждено выиграть, — ответила я. Ади заметил, как я дрожу, и подошёл ко мне. — Ты этого, возможно, не понимаешь, но ты сделала всё правильно. Ты боец. Это поступок лидера. — Да... такие решения принимать непросто, — согласилась Мими. — Демоны тоже не чёрствые, но мы знаем, что такое «необходимое зло», и нам хватает силы быть им. — Не вини себя, — продолжал Ади. — Ты выполняла свою работу. — И всё-таки ангелы могут поступиться своим заданием, а демоны — нет, — сказал Сэми. — Отказываясь от своего задания, вы всё равно поступаете как ангелы. Это не нарушает Равновесие, — возразила Мими. Они ещё долго спорили. Дино держался особняком. В его взгляде не было ни осуждения, ни злости, только грусть. И грустил он по той маленькой душе...       У нас осталось ещё немного времени, и мы решили прогуляться, чтобы прийти в себя после задания. Дино отставал, и я снизила темп, чтобы сравняться с ним. — Ты злишься на меня за то, что я сделала? Он удивлённо посмотрел на меня, будто даже не заметил, как я подошла, и некоторое время молчал. — Нет... ты сделала так, как тебе велели. Мой отец похвалил бы тебя. — Твой отец слишком жёсткий для ангела. Его будто позабавила эта реплика. — Ангелы пропускают всё через себя. Порой это может сделать тебя чёрствым. Из прострации меня вырвал раздавшийся словно из ниоткуда голос. — Скоро... очень скоро мы встретимся... — Что? Шепчущий голос показался мне знакомым. «Неужели это снова Люцифер?» Но он был непохожим на голос демона. Это был дьявольский шёпот, загробный, как в одном из кругов Ада. Я усмехнулась, недовольная услышанным. — Когда встретимся? Лишь только когда пройдут столетия? Кто это такой, неужели..? «Шепфамалум...» — пронеслось в голове. Больше я его не слышала. Развешанные повсюду на стенах факелы были здесь единственным освещением, от чего было тускло и темно. Языки пламени, казалось, соприкасались с стеной, поднимались выше и опускались до возможного уровня.       Я коснулась ногами тёплого пола и осторожно поднялась с постели, боясь издать хоть один скрипучий звук матраса. Энергия, которую я почувствовала в следующее мгновение, заставила меня встревожиться и настороженно посмотреть вперёд, в темноту, куда не доходил свет огня, где был беспросветный тоннель. Он вышел из тьмы. Любому бы захотелось свернуться в комочек под одеялом, как от услышанной страшной рассказанной на ночь сказки, особенно ребёнку. Но не мне. Люцифер стоял в двух метрах от меня. Переливающийся на его коже огненный и отсвечивающий узоры татуировки на шее свет создавал и без того пугающий образ. Лишённая двигательных функций, я просто ждала, не в силах на что-либо повлиять или воздействовать. Демон подошёл ко мне, а взгляд его был как у зверя, готовящегося к прыжку на жертву. — Здравствуй, любимая. Он сел передо мной на корточки, не сводя с меня глаз. — Я тут нашёл твоё колечко, — демон поднял руку, и в его пальцах я увидела зажатое между ними золотое украшение. — И всё-таки спрошу снова: ты выйдешь за меня? — Да. Ответ вырвался сам собой, против моей воли и желания. Что-то заставило меня улыбнуться вопреки тому, чтобы вылить потоки негодования. «Нет! Это не я!» Мной что-то управляло: я была в чужом теле. Люцифер не делал мне предложение: он всё решил сам.       Я была на инаугурации Люцифера, и он, зная, что у меня нет никаких важных дел, решил вместе со мной спуститься в Ад, к трону, ранее принадлежащему его отцу. Я наблюдала за тем, как он встаёт на одно колено. Его тело начало меняться. Когда Люцифер обратился во вторую ипостась, он поднялся, раскинул руки и взревел: — А-А-А-А! Теперь демоны склонили пред ним колени. Пред ним — новым Сатаной. Люцифер спустился ко мне с пьедестала. — Вики... ты здесь, со мной. Я не знаю, как делают на Земле, но здесь другой мир, другие правила, ты сама же понимаешь. Демон встал передо мной на одно колено и раскрыл ладонь, где лежало золотое кольцо. — Будь моей Королевой Ада. Хотелось разреветься, но не от счастья. От безысходности. Что-то держало меня, не давало сказать «Нет!», и оно было сильнее меня, будто я была под влиянием или каким-то воздействием — чего — не знаю. Но этой неведомой силе невозможно было сопротивляться. Кольцо блеснуло на пальце, поцелуй горячих губ Люцифера на руке казался не поцелуем, а ожогом огнём Ада. И его глаза казались совсем чужими, пугающими. Удар! Послышался звук удара кнута о деревянный помост.

***

— Ах! Сделав через силу необходимый вздох, я увидела перед собой дрожащие пальцы, лежащие на одеяле поверх ног, и прижала их к лицу. «У меня уже паранойя...» В глуши ночной тишины где-то в ушах билось сердце. Проникший через тонкие щели ветер холодил кожу, но сердце в груди настолько сильно разогнало кровь, что мне было жарко. Через недолгие минуты чья-то большая рука коснулась моей спины и, ожидая увидеть Люцифера, я в страхе резко обернулась. — Ты чего? — тихо спросил Мальбонте. — Не знаю. Просто... боюсь, что всё — лишь сон. Особенно сейчас, когда ты рядом. Он по-доброму усмехнулся. — Не смейся, прошу тебя. Сердце колотилось с неизмеримой скоростью, но, наконец, стало утихать под прицелом его взгляда. Полудемон притянул меня к себе, и я нырнула в его объятия, положив подбородок на его плечо. — Я уже с ума схожу... — Всё хорошо. Здесь, со мной ты в безопасности, — сказал он. Я прижалась носом к его шее: его запах успокаивал меня, проникал в кровь и разносился по венам. Поглаживая основание крыльев, Мальбонте поцеловал меня в плечо. Вдали показалась маленькая белая точка. И в этой точке я разглядела журавля. Из-за далёкого расстояния он казался маленьким, совсем крошечным, но на самом деле его огромные крылья говорили, что это иллюзия... И в этом я убедилась, когда он пролетел совсем рядом мимо меня. Боль пронзила безымянный палец... — Мальбонте... Я отстранилась от него и посмотрела ему в глаза, затем на безымянный палец, свободный от золота. — Помнишь о видении, про которое говорил Каспар? Он кивнул, готовый продолжить слушать меня дальше. — Я его видела. Прости, что раньше не сказала... совсем забыла. — Значит, теперь ты точно свободна, и опасность позади. После его слов я почувствовала умиротворение, будто я избавилась от какого-то груза, и легла на подушку, выбившись из сил. Краем уха услышала, как Мальбонте следом за мной лёг рядом и укрыл тканью одеяла.

***

      Тёплый воздух наполнял лёгкие цветочными запахами. Солнце довольно жарко припекало над головой, но это не мешало нам прогуливаться по райским садам, обнесённым кирпичами. Босоногие ноги ступали по свежей зелёной траве. Мими собирала букет из разношёрстных цветов и витала где-то в своих мечтах, пока я терпеливо ждала её, готовая выслушать. — Дино в последнее время сам не свой, — не стала ходить вокруг да около дьяволица. Она расположилась на траве, сорвав растущую около неё ромашку, которая стала составной частью её красивого букета. Я села вместе с ней. — Ты знаешь, холод так и плещет с него. Он часто куда-то пропадает, что-то — я это чувствую, — прижала Мими к своей груди цветы, — утаивает. Он стал другим. — Может, это из-за Цитадели? Он же всё-таки Главный Советник. Неужели он с тобой ничем не делится? Своими делами или... может у него какие-то трудности? — Вот именно. Он ни с чем со мной не делится. Уходит, ничего не сказав; приходит — и то ни слова. «Дела, дела»... «Как, мол, дела», — спрашиваю, а он «Нормально, всё хорошо», и весь оставшийся день — молчание. Иногда придёт всего на час или ещё печальней — на несколько минут. Зайдёт такой в белой мантии, чай попьёт, улыбнётся — его и след простыл. «По-моему, кто-то просто хочет внимания», — по-доброму улыбнулась я. Мими стёрла скопившиеся в уголках глаз свои слёзы, не позволив им скатиться по щекам. — Мими, — я обняла её за плечи. — Действуй как демон — мой тебе совет. Запри где-нибудь и через дверь узнай у него обо всём. — Ты смеёшься, Вики? Я ей серьёзно повествую о раздирающей мою душу обиде, а она шутки свои шутит! — Вообще-то я тебе тоже серьёзно говорю. Я села перед ней так, чтобы прямо видеть её лицо, и взглянула ей в глаза. — Слова — пустое. Нужно действовать. Иногда в борьбе необходимо принимать тяжёлые решения и жёсткие меры, но они всегда будут иметь значение! Иногда нужно пренебречь чувствами других, чтобы вправить им мозги! Поэтому, если ты его любишь — прислушайся к моим словам. Неужели ты опустишь руки из-за того, что Дино немного сглупил? Для этого ты и нужна ему, чтобы изменить его, чтобы он увидел в тебе истинную красоту демонической души, не засаленной твоими отрицательными качествами! Ты — демон, понимающий чёткую границу добра и зла. И в этом твоя уникальность, Мими! Тяжело выдохнув, я заключила: — Я дала тебе совет. А уж как его использовать — решать тебе. Я поднялась с травы и отряхнулась, когда услышала голос Мими перед тем, как уйти: — Спасибо, Вики... — она резво поднялась и завлекла меня в объятия, полные благодарности.

***

      Вечерняя прохлада очищала голову от тяжёлых мыслей, и я шла по вымощенной кирпичом дороге около опушки леса. Разношёрстные высокие деревья покачивались на лёгком ветру, а хвойные касались своими макушками самого неба. Повсюду летали разноцветные яркие бабочки и канарейки, что заставляло изредка останавливаться и восхищаться их красотой. Дорога привела меня к иве. Её длинные ветви едва касались реки, создавая водную рябь, и качались на слабом ветре. Когда, немного постояв около дерева, я уже хотела уходить, из него вышел, раздвинув руками зелёные ветви, Люцифер. Я мысленно чертыхнулась, пока он с улыбкой медленно подходил ко мне. — Скрываетесь? — Люцифер? Что ты тут делаешь? — Гуляю в Раю. Я не удержалась, чтобы не съязвить: — Почему не на Земле? Там же твоё любимое место, в Антарктиде. — Да думал, может тебя увижу. Поговорим, пообщаемся. И вот, увидел. Самодовольная усмешка Люцифера выводила из себя, и предчувствие чего-то неладного подстрекало к самозащите. — Нам не о чем с тобой говорить, Люцифер. Прекрати следить за мной, прошу тебя. — Нетушки, любовь моя. Месть, помнишь? Моя слежка не прекратится, пока я не получу удовлетворения от задуманного. Хотя я вот что подумал... — голос демона жутко изменился: стал странным и излишне воодушевлённым. — Я прощу тебя и отпущу, но с одним условием. Я сложила руки на груди и усмехнулась. Но внутри что-то кричало, что нужно бежать, что ничего хорошего не будет в этом условии. — Я прям в нетерпеливом ожидании. В глазах демона были настоящие черти. — Секс. И не на один раз. Люцифер подошёл ко мне поближе, и я едва не шелохнулась, через силу заставив себя стоять на месте, задрав голову: ведь он был выше меня. — Я тебя отпускаю, можешь хоть замуж выходить за Мальбонте, а я уверен — рано или поздно это произойдёт. Уж достачно я узнал о ваших взаимоотношениях. Каждый раз, когда будет такая возможность, мы будем вместе. Ты приходишь ко мне, мы занимаемся любовью, хотя это, конечно, не любовь, а так, расчёт. И ты хоть каждый день воркуй со своим полукровкой. Только представив всё это, мне стало тошно. Изменять Мальбонте за его спиной? Да никогда! — Нет, спасибо, мне хватило последней ночи. — Поверь мне, следующие будут намного лучше, — демон подошёл поближе и обнял за талию. Я тут же без промедления среагировала и вырвалась из его рук. — Ты знаешь, Люцифер, мне казалось, ты другой. Потому я и подпустила тебя к себе. Но я не любила тебя, пойми. Знаешь, как бывает: кажется, что любишь, но потом оказывается, что вовсе нет. Это просто... влюблённость такая, непостоянная: сегодня любишь — завтра нет. — С Мальбонте ты так же хочешь поиграть? Ты его совсем не знаешь, Вики. Если знаешь о его детстве или то, о чём он тебе сказал, что послужило причиной встать на его сторону против Шепфа, — не значит, что он наплёл тебе правду про чувства. — Ты явился нравственные лекции читать? И без тебя разберусь. Демон сделал шаг, отскекая мою попытку закончить разговор и уйти. Он провёл пальцами по моим чёрным крыльям. — Какие красивые крылышки... От его касания всё тело сжалось от страха, я дёрнула крыльями. — Не трогай... — Мальбонте подарил? Сама бы ты вряд-ли отрастила... Я отошла от него на пару шагов. — Тебе-то что? Я не беспомощная, как ты думаешь. Люцифер хмыкнул, но промолчал. — Если ты не по делу, оставь меня в покое. — Нет, как раз-таки по делу. — Ну так говори. В Аду что-то случилось? Демон поднял на меня глаза с непонятными спектрами эмоций. — Вики, мне жаль, но... Мальбонте тебе изменил. — Знаешь что, Люцифер? Иди ты к чёрту со своей жалостью, пока есть возможность. Тебе так нравится мучать меня? Думаешь, что я тебе поверю? Я не люблю тебя, Люцифер, я люблю другого. Если ты таким образом решил провести манипуляцию, не хотелось бы, но огорчу — у тебя не получилось. И запомни мои слова, сын Сатаны: я растопчу тебя, втопчу в грязь. И я обещаю — не будет для меня ничего счастливее мести. — А про Ости ты уже забыла?! — Так это же ты подослал её! — Да, Ости заставил целовать твоего Мальбонте я. Но то, что у него есть и другая демоница, это уже не моя прерогатива. — Что?! С чего ты вообще взял, что я тебе буду верить?! Какая для тебя в этом выгода?! Люцифер скривился, будто бы собирался сделать что-то против своей воли. — Может, мне и не поверишь, но зеркалу наверняка нельзя не верить. Ты же знаешь его свойства? Я испытывала смешанные чувства. Сомневалась, что это та правда, которую мне больше всего хотелось услышать. Я знала о свойствах зеркала, которое мне когда-то показывал Бонт; зеркало, в котором я увидела свою мать. И подсмотреть за тем, что сейчас делал Мальбонте, с одной стороны, разжигало интерес, но вместе с тем меня охватило неприятное предчувствие, вызванное словами Сатаны. Ости что-то шептала ему, пошло улыбаясь; коснувшись руками с острыми коготками его плечи, провела по алым перьям. Она приблизилась к шее и оставила на ней след помады. А он позволял. Он, чёрт возьми, позволял! Я неуверенно посмотрела на демона, который уже держал в своей руке зеркало. — Ну? Готова узнать правду? — Давай без лишних слов, — бросив на него суровый взгляд, с явным раздражением ответила я. Зеркальное стекло сверкнуло от удара солнечного луча. Я посмотрела в отражение, где находилось два силуэта, и в одном из них я узнала Мальбонте. На нём был строгий, почти королевский наряд — синие брюки и пиджак, а под ним — белая рубашка. Рядом с ним стояла незнакомая женщина. Русые пышные кудри с выпущенными на лицо прядями, собранные в изысканной причёске, были закреплены заколкой. Её гармоничные, эпичные голубые глаза в терпеливом ожидании устремились к Мальбонте. — Маль... я хочу сказать... Демоница вновь выждала паузу, пытаясь предугадать реакцию Тёмного короля, и вздохнула. — У нас будет ребёнок. Весь его вид говорил о том, что его не волнует происходящее. Его какой-то потерянный взгляд был устремлён в пол, словно полудемон находился в другой параллельности. — Когда ты об этом узнала? — Вчера. Ты ведь рад, правда? Мальбонте посмотрел на неё, и в этот момент видение растворилось.       Сердце, казалось, поняло всё быстрее меня. Оно билось в груди, ища выход либо сбежать от всего кошмара и ужаса, либо нетерпеливо стремясь испепелить всё живое вокруг. — Кто это? — Нелли, — ответил Люцифер. Меня будто затмил мрак, а над головой — невидимые чёрные тучи. Осознание пришло не сразу. Неверие медленно переросло в недоверие, недоверие в непринятие, а затем страх. Страх потерять Его. Казалось, весь мир перевернулся под моими ногами, и каким-то образом я всё ещё оставалась цела. Медленно, по маленьким кусочкам и трещинам, больно бьющееся о грудную клетку сердце ломалось, сводило с ума: я была растеряна. — Ты можешь вернуться ко мне в Ад. — Нет... не могу, — слова Люцифера быстро привели меня в чувства. — Я не та, что будет с кем-то из-за статуса. — Ты злишься на меня за правду. — Заткнись! Я полоснула демона огнём. На его лице выступила кровь, но рана тут же затянулась, словно это ему ничего не стоило, а мне хотелось, чтобы ему было так же больно, как и мне. Я уняла дрожащие губы, прикрыв глаза. Желчный ком застрял в горле. Люцифер коснулся моих надплечий и поцеловал в висок. — Знаешь, что я хочу сказать тебе? Из-за тебя я потеряла ребенка. После того как... — я чуть помолчала, подбирая слова. — Ты воспользовался мной. И я не хочу слышать твоего раскаяния. Алкоголь — не оправдание. Я быстрым шагом вышла за дверь, грубо убрав с своих плеч руки Люцифера.