Нити судьбы

Поэту нравится, как Кризалис его трогает. Женю раздражали прикосновения чужих людей, но Сашка трогал, гладил, касался так, что пульс учащался, сердце замирало и прочие сентиментальные штучки. Серьезно, этот человек умудрялся возбуждать его одним поглаживанием запястья. Собственно, благодаря Кризалису Онегин узнал, как много у него, оказывается, эрогенных зон по всему телу. Грубоватые мозолистые ладони могли спокойно переломать ему пальцы, но вместо этого осторожно поглаживали костяшки, заставляя его едва ли не мурлыкать. Если любовь можно облечь в физическую форму, это были бы касания Саши. - Ты похож на бабочку, - сказал как-то Кризалис, когда они ночевали у него. - Где ты видел бабочек такого размера? - хмыкнул Поэт. - Хороша бабочка, может локтем тебе нос сломать. - Ты хрупкий внутри. И крылышки такие тонкие-тонкие. - И кто из нас после этого поэт? - Ну, я стихи плохо помню, поэтому, точно не я. - Я бы вот никогда не сравнил бы тебя с бабочкой, а ты вот сравниваешь. Еще скажи, что проткнешь меня булавкой, чтобы я не упорхнул. - Мне в булавке видится что-то фаллическое, - сказал Саша, усмехнувшись, и зарылся пальцами в его волосы, заставляя Женю млеть от удовольствия. - Да ну тебя, - засмеялся Онегин. Кризалис какое-то время молчал, а потом неожиданно заговорил. Его голос звучал глухо, он словно пробовал спокойную речь после долгого времени выкриков в пустоту. - Мне иногда снится сон.. - Поразительно, мне тоже снятся сны. - ...что я в клетке и я чудовище. Меня уже нельзя выпускать, я сломанный. Ты там тоже есть, ты умалишенный. Мы живем в соседних клетках, касаемся друг друга через прутья, а за нами наблюдают и насмехаются. В какой-то момент я выбираюсь оттуда и устраиваю бойню. А ты сбегаешь и бродишь, потерянный и ненужный. Я вскрыл себя ножом и стало легко, словно я обрел крылья. А ты летишь вниз с какой-то башни. Поэт резко вскакивает с места и смотрит на Кризалиса - необычайно спокойного и задумчивого. - Это глупый сон, ясно? Если умираешь во сне, значит, еще долго не умрешь в реальности. - Я думал, иначе, - сказал Саша и тянется к тумбочке, где стоит стакан с водой. Сам не пьет, отдает Жене, который жадно выпил его до дна. Видит, как того потряхивает. - Это ты явно почерпнул из тех ужастиков, которые любишь, - недовольно говорит Онегин. - Наверняка тебе этот сон снится, когда меня нет рядом или когда ты с родителями контактируешь. Кризалис усмехается и притягивает его к себе. Ладони у Поэта ледяные, ему все еще страшно от того, что он услышал. Больше Саша о плохих снах не рассказывает. Мать позвонила в пятницу вечером. Кризалис даже не сразу понял, что она от него хочет. - Ты придешь? - Куда? - На Ванин день рождения! Саша, у тебя еще и с памятью проблемы? - Я его поздравил уже. - По телефону?! Саша, этого мало. Это твой брат, а не какой-то коллега с работы, - мама начинает повышать голос. - Я приду. Только скажи, во сколько, - сдается Саша, от разговоров с матерью начинает болеть голова. Мама всегда устраивала Ванькин день рождения со всем масштабом, на который способна. Кризалис чувствует себя идиотом, когда мама открывает дверь - на ней нарядное платье, он же пришел в футболке с портретом Кипелова и потертых джинсах. Мама качает головой, ей не нравится. Саша вручает брату конверт с деньгами и Ванька еле сдерживается, чтобы не заглянуть туда при нем. Убегает в комнату, придумав дурацкий предлог. Почему-то захотелось уйти. Роль массовика-затейника взял на себя отец. Под водочку и оливье батя травит анекдоты и рассказывает Кризалису, как хорошо Ваня учится. Не сразу, но Саша замечает, что нет Ани, девушки брата. - А где Аня? - Она не смогла, у нее, видите ли, работа, - поджимает губы мама. Кризалис помнил, что Аня подрабатывает в каком-то кафе официанткой и мысленно не осуждает девушку, потому что знает, что Ванька довольно прижимист и на подарки девушка себе зарабатывает сама. - Да что мы об Ане?! - отец хлопает себя по коленке. - Сань, у тебя-то как? - Что у меня как? - Девушка есть? - батя смачно вгрызается в соленый огурец. Саша поперхнулся апельсиновым соком. Мама закатила глаза и подвинула ему пачку салфеток. - Да, брат, как на личном? - Ванька тут же начинает интересоваться тем же. Бля... - Есть. Все вытаращились так, словно он признался, что убил Кеннеди. - Да? Как зовут? - Женя... - И где работает? - В библиотеке, - Кризалис смотрит в стакан с соком, надеясь, что расспросы прекратятся. - Надо же, как необычно, - вздыхает мама. - Красивая? - Очень. Любит стихи. - Ну, она же в библиотеке работает, значит, любит читать. - А что у нее за семья? - мама прощупывает почву. - Сирота... - мама сразу же прекращает расспросы. Кризалис очень ждет, когда все закончится. Они стали друг другу чужими людьми. Мама его стыдится, брат равнодушен, а отец не понимает. Да, когда-то они были семьей, но эти времена прошли. Теперь его семья это Поэт, ну и Огонек до кучи. Чтобы не сидеть до самого вечера, он говорит, что ему завтра к врачу рано утром, поэтому, нужно выспаться. Мама отшатывается от него, как от зачумленного, никому в голову не приходит, что никто не принимает по воскресеньям. Проводить вызвался отец. - Санька, ты приходи еще! - батя, как всегда, полон оптимизма. - Хорошо, пап, - Саша улыбается, а в душе пусто. - И девушку свою приводи, с нами познакомишь. На мгновение Кризалис представляет Женю в обстановке этой квартиры и его разбирает смешок. - Я попробую, пап. Но не думаю, что это удачная идея. Отец растерянно помахал, закрывая за ним дверь. На улице Саша достает телефон и набирает номер Онегина. - Алло? - Жень, ты где? - В магазине, ищу приличную колбасу. Ее нигде нет, но я продолжаю поиски. - А в каком магазине? Который рядом с твоим домом? - Да... Или лучше сосисок взять? - погруженный в вопрос выбора Поэт не сразу замечает тон, которым говорит Кризалис. - Жень, не уходи, я подойду скоро, хорошо? - Саше просто необходимо сейчас быть рядом с Онегиным. Поэт ждал его у магазина, что-то просматривая в телефоне. Заметив Кризалиса, он убрал телефон в сумку, но улыбка погасла сразу, едва он увидел лицо любовника. - Что-то случилось? - Все нормально, просто семейное застолье. Я переночую у тебя? Женя прищуривается, в глазах вспыхивает нехороший огонек. Саша знает, что Онегин терпеть не может его семью, потому практически не говорил о них, но сейчас он переполнен эмоциями и не может за собой уследить. - Да, конечно. - Я ужин приготовлю, кино посмотрим. - Что угодно, Саш. Для тебя что угодно. Кризалис спит крепко. Поэт задумчиво водит пальцами по его спине, но тот не шевелится, только негромко сопит. Он был у этих... Что им от него было нужно? Женя не расспрашивал, Саша не говорил. После посещения семейной квартиры или разговора с матерью Кризалис становится похож на потерянного ребенка. Онегин вздохнул и закутался в одеяло. Нет уж, если Кризалис и будет страдать, то пусть лучше от его рук. Это его любовник и делать ему больно может только он. А его семейка пусть идет к черту. Возможно, он с ними разберется. Когда-нибудь. Приподнявшись на локте, Поэт целует Сашку в висок. Тот резко разворачивается и Жене приходится вжаться в стенку, чтобы не быть придавленным к дивану.