Мелодия стекла

За несколько быстро пролетевших часов вечерний снег уже успел покрыть землю рыхлым, пушистым, но тем не менее все ещё холодным покрывалом, пока белые и незапятнанные грязью дорог снежинки танцевали под фонарями, подсвечиваемые мягким оранжевым светом. Уютная атмосфера, хотелось бы иметь силы, чтобы остановить этот падающий ледяной дождь и рассмотреть каждый узор, падающий с небес. Ведь, как известно, ни один из них не повторяется и разве это не удивительно? Будто уникальный подарок, падал каждому жителю этого скучного мира, а они в свою очередь, смешивали дар небес с посредственной грязью улиц. Грядущие новогодние праздники душили в объятиях, обдавая неповторимыми духами с душистой хвои, ярким и щекочущим нос ароматом озорных мандаринок, в предвкушении весёлых встреч с близкими и друзьями. Это подтверждало то, что на многих окнах уже висели сверкающие огнями самых разных цветов гирлянды в аккомпанементе больших ворохов бумажных снежинок. Не таких уникальных, как природный дар, но куда более прочные и позволяющие радовать глаз, даже после праздника. Снег сверкал в огнях гирлянд, отражая свет идущих из празднично украшенных окон. Природа похоже тоже предвкушала этот праздник, щедро осыпая ледяными узорами и рисуя на окнах загадочные головоломки, похожие на невозможный шифр. Но это никак не мешало тому, чтобы какой нибудь излишне любопытный малыш, аккуратно водил пальчиком по стеклу, вырисовывая причудливые картины, которые были бы понятно только ему одному. И Разноглазый, как ни странно, был один из тех, кто стоял рядом с подобными морозными полотнами, но только на кухне. И с раскрытым настежь окном. Но тем не менее все водя пальцем по толстому и холодному стеклу, но привычке что-то разрисовывая. И казалось бы, нет никакой логики расположения того или иного узора, но все складывалось по частичкам, как пазл и в итоге.... Он с каким то жалостливым взглядом окидывает стекло, тяжело вздыхая. «Кросс». Пазл собрался, но это так и не вывело Инка из своих дум. Влюбленность пришла к нему внезапно. Однако от осознания того, что этот любимый ему человек не подпустит к себе так близко, как хотелось , становилось слегка печально. Да, он имел возможность заботиться, защищать, ограждать от чужих восхищенных взглядов и желания познакомится его Кроссом, но сам он ни на что не рассчитывал. Хотелось чего то большего, чем горького слова «дружба». Хотелось...настоящих, а главное романтических отношений? Инк о нем заботиться, поддерживает как может, а иногда и покупает всякие штучки, что так бы пошли к наряду Кросса, вроде брелочков в виде сердечек и других милостей, которые так любит он, и вроде бы, и ценит «такую» заботу Радужного. — …всего лишь дружба, да? — тяжело вздохнул Инк, беря покрытый ледяным налетом снег, лепя из него неаккуратный снежок и с легкой злобой от бессилия, кидая куда то далеко и надолго. Снежок глухо стукнулся о чью то голову, разбиваясь на белые частицы и осыпаясь на куртку уже недовольного и с испорченным новогодним настроением человека. Но Инка, подобные всевозможные ругательства и попытки стряхивания с головы снега, не особо впечатлили и уже через несколько секунд, он закрывает окно, только сейчас понимая, что внутри комнаты все еще гулял ледяной ветер. Он поёжился. Как там Кросс? Не замёрзнет ли? «Не замёрзнет» — ответил про себя Разноцветный, протирая собственные плечи в попытках согреться и вернуться к его Монохромному не с красным носом. Не замёрзнет, а если и замёрзнет, то все равно, можно не беспокоится — он его согреет. Придите свои руки к чужим и ласковыми, нежными поглаживаниями доведёт того до нужной «кондиции». А если и понадобиться, то и под одеяло с ним ляжет, согревая того уже в своих объятиях. Инк сжался. Да, он продрог до костей и покалывающие иголками руки, все еще напоминая о том холодном снеге и пронизывающем насквозь ветре, но это было неважно. Он никто без Кросса и почему то он уверен, что только рядом с ним, он становится тем, кто нужен его миленькому Крестику. Идеальным вариантом для выбора к себе в партнеры, но такая привилегия выпала только Кроссу. И выдохнув в собственные руки, он потёр их о ткань футболки — единственное, что на нем было одето, не считая домашних пижамных брюк кофейного цвета.

Надо проверить Кросса.

Светловолосый парнишка в это время сидел на мягкой кровати, укутавшись в одеяло, осматривая свои «боевые» ранения. Тонкие пальцы касались небольших синяков, проводили по покрывшимся тонкой, но плотной корочкой царапины, а некоторые из них, даже были залеплены цветными пластырями и судя по всему, детскими — с цветочками, разноцветными сердечками и яркими пятнами. Понятно, что это дело Инка, кто бы ещё ему налепил подобную милую ерунду. Он приподнял футболку. Несколько царапин на животе и боку, также были заботливо заклеены пластырями с такой же «очаровательной» тематикой. Кроме одного, он был, судя по всему, самостоятельно разрисован цветными фломастерами в узор из красных сердечек, проткнутых стрелами. Как со стороны друга заботливо. Это даже ему польстило и он даже не задумывался о том, разрисовывал ли его пластырь Инк, на его теле или сначала разрисовал, а потом наклеил? Думаю первый бы вариант, смутил Кросса, но слава богу, ему не пришла подобная мысль, ведь занимало ее кое что другое. Нечто более странное. Он помнит, как выступал на сцене. Помнит, как его поддерживал Инк, утешал, волнение перед выступлением. Но что было дальше? Где то в подсознании, перед глазами проноситься сцена со машинами скорой и успокаивающий голос Инка, его заботливость о о нем. Воспоминания были мутными и они нисколько не объясняли, что заставляло его проснуться в кровати в детских пластырях и укутанным в одеяло. Из за него сорвался концерт? Или из за кого то другого? Как тогда он в такой ситуации выжил? Инк его защитил? Он и не оглядываясь знал комнату, в которой сейчас находился. «Уникальная» во всех смыслах. С лиловыми витражными обоями, а под потолком у неизменно белой полупрозрачной шторы, находилась приклееная скотчем светодиодная лента. Он прекрасно помнит, как они на пару с Радужным возились с ней! Но это того стоило. Но и стены, были не пустые(Орнамент на обоях, как скучно!)всякие роды плакатов и фильмов, музыкальных исполнителей и фотографии альбомов, гордо красовались, радуя порой взгляд. Были и потрёпанные временем их совместные фотографии, некоторые уже даже потрёпанные временем и вечной суетой Инка, но казалось, для хозяина комнаты, эти все запечатлённые воспоминания, всегда будут на первом месте, сколько бы не прошло лет их дружбы. Ну и конечно, двухместная кровать. Широкая, даже для троих, но зато есть где развернуться. И судя по всему абсолютно новыми и постиранными специально для Кросса постельными принадлежностями, от которых прямо таки недурно несло устойчивым запахом кондиционера «Скандинавская весна». Слава богу, что не «Химические чернила». И дополняло эту все обстановку — диван. Очень нужная и просто необходимая вещь, когда спать с вместе с Чернильным не хочется, в частности из за того, как тот себя иногда странно ведёт, пока Монохромный «спит». Помимо терпкого и слегка кружащего голову кондиционера, чувствовались нотки чего то более приземлённого и знакомого. Чего то лесного, отдающий хвоей и редкими травами в холодную зиму, напоминая о скорой весне, а в последствии и лете. Определённо, такой аромат шёл... из корзинки, что стояла на редких полках шкафчика. Крест тяжело вздыхает, прикладывая руку к голове и закрывая глаза, более отчаянно пытаясь вспомнить хоть что нибудь. Голове стало жарко, все тело обдавало жаром. Он и сам не заметил, что его уже покрывают бисеринки пота, от чего он все таки откидывает одеяло, распластавшись по кровати «звездочкой» и жадно вдыхает воздух, наконец чувствуя ту приятную прохладу. —Отдыхаешь? — в дверях появился весьма потрепанный Инк со слишком натянутой улыбкой. Неестественной, будто восковой. Но эта улыбка была натянута специально для Кросса, грубо было бы высказывать что-то по этому поводу. Ведь он о нем заботится. — Как себя чувствуешь, солнышко? Ничего не болит? — С заботой спрашивает тот, проходя вглубь комнаты и накрывая Кросса одеялом снова. Простудиться ведь, глупенький. Ласкового прозвище, не особо впечатлило Кросса, заставляя того лишь поёжится под одеялом и надуть щеки — разумеется, он не обижался на своего друга, но показать то, что он «недоволен» подобным, надо! — Я тебе не солнышко! Не называй меня так...— Он замолчал сразу же, как почувствовал то, как чужие руки начинают оплетать тело, согревая в объятиях. Знает же, что делать, чертила! И пока Крест что то возмущённо бормочет, улыбка Инка становится более... живой? Похоже ему и правда нравится наблюдать за таким вот Монохромным. —Хорошо, мое «не солнышко». — Хихикает Радужный, ловя своими холодными руками чужие ладони, переплетая их пальцы, вызывая по спине Кросса волны мурашек от такого контраста температур. Повисла недолгая неловкая пауза, в течении которой никто из этих двух не пошевелился. Лицо его друга выглядело задумчивым и немного озадаченным, но паренёк не заостряет на этом внимание, чего то выжидая. И продолжения, ждать долго не пришлось. — Ты потерял сознание на концерте и я вызвал такси, потому что ты не приходил в сознание.— Соврал Инк, прижимаясь ближе и с фальшивым облегчением выдыхает в бледную шею. Может, не все так и плохо, ведь он рядом с Кроссом, а он ему доверяет и позволяет делать почти все, что хочет Инк. И Кросс думает, что это ему действительно нужно. Крест чуть пошевелил своими пальцами, получая колющий холодок в свое тело… Чернила врал, врал умело, обводя вокруг пальца всех, кого не лень, но только ради Креста. Для их благополучия, он пользовался подобными «заклинаниями». И сложно было отличить, где ложь, где правда, где истина, ведь она у каждого своя. И ведь, по сути, Радужный не врал — его Кросс действительно потерял сознание, умолчав о том, что спровоцировало и что произошло перед этим. И подобными нехитрыми манипуляциями он ловко выстраивал стену незнания происходящего, пока Монохромный слепо верил. Он доверял ему, ведь такой как его друг, вряд ли зайдёт так далеко в своей лжи, чтобы скрывать что-то от близкого человека. — Но! Но ты не волнуйся, мой зайчик! Пока ты будешь выздоравливать, я буду заботиться о тебе. Вот, пока ты спал, я супчик тебе сварганил. Правда, посолить забыл… Но это ничего! — Инк подскочил, перед этим быстро чмокнув того, в горячий от чего то лобешник и спешно встал кровати. Будто ему не терпилось накормить своего «зайчика» собственной стряпней, со вкусом курицы и редкими кубиками овощей. —Если хочешь, можешь пока включить телевизор, а то скучно, наверное, так лежать, да? Сейчас я устрою нам «царский пир» — сам пошутил и посмеялся над собственной шуткой Чернила и похлопал Кросса по плечу, вихрем улетая на кухню, напевая незатейливую мелодию из их репертуара. Все это время Кросс молчал, иногда кивая и посматривая на Инка. Все равно, даже несмотря на такое простое объяснение, оставалось море вопросов. Да, он переволновался, но не настолько же, чтобы грохнуться в беспамятстве. И тогда откуда эти ссадины и ушибы? Крест сомневается, что его избил так друг, пока тот был в отключке. И пока Чернильного не было в комнате, тяжело вздыхает, ероша волосы и делая себя этакий массаж головы, который может быть, да поможет что-нибудь вспомнить, но ровно до того момента, как он чувствует густой и отдающий зеленью запах, предположительно супа. Сколько он укропа, туда вбахал? Неужели опять, высыпал всю пачку приправы? В животе заурчало и невольно во рту скапливалась слюна — чисто инстинктивно, будто не ел он, неделю или даже две. Но сам же он на кухню не пойдёт, придётся дожидаться свою «няньку»Он щёлкает красной кнопкой на пульте, направляя датчик на телевизор, устраиваясь поудобнее. На экране замельтешили хаотичные картинки, какого то детского канала. Реклама шампуня, реклама мебели, реклама чудодейственного средства, реклама, реклама, реклама... Кросс фыркнул с каждым каналом разочаровываясь в телевидении, но вскоре ему повезло — репортаж с их места выступления. Наверное, будут спрашивать о том, что такое случилось, от чего какой то исполнитель неудачник упал в обморок и сорвал концерт. Но все же оставил канал включённым. Вдруг, он что нибудь новое узнает, да и мнение о себе после такого выкрутаса выслушает. — Пусть пока он поговорит себе, а я гляну почему лицо у меня все ноет … — пробурчал себе под нос Кросс, вставая с кровати и подходя к зеркалу встроенному в дверцу шкафа. Удобно и практично, особенно тогда, когда надо оценить весь масштаб произошедшего. Царапина на лице под глазом — первое, что бросалось в глаза, чуть ли не в буквальном смысле. И выглядела она болезненно, как и чувствовалась. Кроме того, были видны царапины на шее — не столько крупные, чтобы их можно было заклеивать пластырем, но все равно, бросавшиеся в глаза, своей краснотой и сдернутой кожей. Теперь понятно, почему Инк так суетился со всеми этими пластырями и даже бинтами, которые почувствовал Крест только сейчас, когда стоял на скрипучем и холодном ламинате. Так... он точно потерял сознание? Прям так просто? Паренек опасливо разглядывал себя со стороны — стертые локти, колени и как раз таки, они и были обмотаны бинтами. И боялся он, не ранений полученных при обмороке, а то, что Инк его застанет за таким занятием. Ведь он, должен находится в кровати и впитывать заботу Цветастого, кушая суп и греясь под одеялом. «...На выступлении двух молодых артистов произошло ЧП с последствием обрушением оборудования на сцену. Пострадавшие были доставлены в свободные больницы, где они сейчас проходят лечение и профилактику от возможных заряжений. Пожелаем им скорейшего выздоровления, а сейчас рекламная пауза, не отключайтесь!» Кросс смотрел в экран телевизора с ничего не понимающими глазами. Все слова сказанные телеведущим были полным противоречием того, что сказал ранее Инк. Кросс не терял сознание. И просмотренные кадры произошедшего, тем более убедили его в том, что ему соврали. Хорошо ли это? Конечно нет, как же можно было так врать в лицо? Он недопонимающие взглянул на Инка, пришедшего, как по тревожному звонку. На самом интересном для прессы, но довольно постыдным для Радужного. — Почему ты соврал мне? — задал тихим голосом Кросс, подойдя к лжецу, вглядываясь в сухие эмоции Чернильного. Суп манил все еще своим ароматом, хоть он и был почти весь зелёный, но сейчас не особо хотелось есть. Он поест, но попозже. Инк улыбался, не показывая волнения, проходя вглубь и ставя тарелку на тумбочку , где должен сейчас лежать Крест. Но Крест не лёг, а спешно покинул комнату, а вслед за этим и их квартирку, под последующие оправдания. Ему нужно было подумать. Да, невелика потеря, всего лишь то малая часть доверия к Инку испарилась. Вот и верь ещё таким друзьям. Но он же, ради Кросса скорее всего соврал, ради его здоровья, так что и злиться вроде бы не на чего было. Надо было развеяться. В карманах тёплой куртки хоть и находились жалкие гроши, но все равно, этого хватит чтобы купить себе какую нибудь газировку и обдумать все произошедшее на близ построенной рядом с их домом детской площадки, пока Инк дома выключает из розетки телевизор и прячет пульт. А то мало ли.