Из соседней частоты

Худое лицо Шурика вытянулось ещё сильнее. Он пошевелил бровями и потрогал подбородок. Оглядел перепуганных ребят, посмотрел на нас. И отозвался довольно спокойно: — А позвольте полюбопытствовать, какие именно обстоятельства служат причиной столь непонятной для меня акции? — Узнаете при составлении протокола. — Удивительное дело! Человек приезжает и не успевает оглянуться, как его берут под стражу! Без объяснения! А как быть с Декларацией о правах человека? — Что вы здесь делаете? — Как что? Два часа назад приземлился на «Атете» из столицы. — Значит, вы утверждаете, что вчера вечером были в столице? — Утверждаю… А что, разве это противоречит закону? Да и почему вы спрашиваете у меня такие вещи?! У вас же есть база. — Спрашиваем, потому что нам важен именно ваш ответ. Возможно, у вас есть здесь сообщники… Мне показалось, что, если бы Шурик не подхватил подбородок, тот, наверно, отвалился бы совсем. Но, захлопнувши рот, он воспылал, наконец, справедливым негодованием: — Что такое в конце концов?! Я сяду прямо здесь и не двинусь с места. Или тащите меня, или объясните, чёрт возьми, в чём вы меня обвиняете! — Не обвиняем, а пока подозреваем. В попытке изготовления незаконной децентрализованной цифровой валюты. — В чё-о-о-ом?! Шурик и правда сел на дорожку. — У нас документальные доказательства. Ознакомьтесь… Нет, нет, вы сначала встаньте и подойдите. — У меня нет секретов от… от моих товарищей… Регулятор пискнул и развернул стереопроекцию перед лицом Шурика. — Что… это?.. — Вчера перед полуночью был собран квартальный отчёт об энергопотреблении тематического лагеря отдыха для детей «Заря», который находится на территории заповедника исторической сохранности, — пояснил Регулятор. Напарница, вероятно, разобрав написанное на стереопроекции, неуверенно хихикнула. Шурик странно помычал, словно загонял внутрь ненужную в этой ситуации тревогу. — Уважаемый товарищ, Квадрокоп… виноват, Регулятор. Понимаю ваше стремление героически и неуклонно следовать заложенным протоколам. Не понимаю другого. Какая связь между этой бредятиной и мною? — Прямая, гражданин! Вы не станете отрицать, что две основные линии потребления нагрузки приходятся на кружок «Юный техник» и ваше временное жилище? Всё проверено! А исходящий сетевой трафик уже обработан. Шурик пригляделся: — Ну и что?! Мало ли кто мог аппаратурой воспользоваться! Меня не было… — Но и доступ к этим помещениям широкого распространения не имеет! — Да я постоянно их открытыми оставляю! Уже восьмую смену! — Разберёмся… — выдал сухо из динамиков «Квадрокоп», — Пройдёмте… — Я, уважаемый Квадрокоп… виноват, Регулятор, напишу вашему начальству жалобу, что вы меня оскорбили… Регулятор чем-то щёлкнул и сказал менее напористо: — Не передёргивайте факты, уважаемый Александр Тимофеев. Я вас никак не оскорблял. — Да?! Ну, то, что вы подозреваете преподавателя университета в мошенничестве, это ладно. Встречаются жулики и не с такими чинами. Но как можно заподозрить кандидата математических наук в такой чудовищной безграмотности! — Вот этого я оставлять не буду! Кто мог вообще подумать, что мне придёт в голову делать «ферму» на отслеживаемой трассе? — Мы выстроили всю логику. Эта безграмотность была намеренной. Для отвода подозрений — уверенно проговорил «квадрокоп». — Даже намеренно я не в состоянии вытворить такое! Даже под угрозой пистолета! Я этого так не оставлю… Во время всей этой шумной сцены Оксана стояла в сторонке, смотрела в пол и шептала одними губами: — Ох и дура-ак… В этот миг регулятор развернулся и подлетел прямо к её лицу. Металлический голос прозвенел в напряжённой тишине: — Кто дурак? — Да не вы, не вы! — Я знаю. Мне нужно получить ответ, что вы хотели сказать? Шурик о чём-то отчаянно думал, словно хотел ухватить спасительную ниточку. — Постойте-ка!.. А покажите мне ещё раз ваши данные! Вот смотрите, поскольку мы не можем выяснить кто это сделал, можно просто все средства от криптовалюты пустить на нужды лагеря отдыха! Регулятор дёрнулся, словно был живым и ему была противна эта мысль. — Не поможет. Отчётность уже не будет иметь надлежащего вида. Шурик пожал плечами: — Зачем она вам теперь-то? Неужели не ясно, что это просто детская шалость? — Шалость! — взвился вверх «квадрокоп». Вы безответственно относитесь к порученной вам работе и имуществу!.. Нарушен целый список протоколов. Гражданин Тимофеев, вам необходимо проследовать за мной. Только тут я заметила, что напарница всё это время отчаянно тянет меня за костюм куда-то в сторону. — Быстро уходим отсюда! Я, что называется «отмерла». И правда же, у нас нет ничего для того чтобы быть зарегистрированными по правилам местной бюрократии. Мы по факту, всего лишь голограммы-реплики. Хорошо, что Шурик заметил наше отступление и начал ещё больше шуметь и возмущаться. Пока творилась вся эта неразбериха мы с напарницей пробрались в знание стратопорта и спрятались в сан-комнате. — Если что можно спрятать одежду в утиль и вылететь через окно в спарках. Тут нас и нашла Оксана: — Не надо в утиль! Я принесла сумку. — Не успели вы приехать и сразу в такую заваруху… — Лишь бы Шурика не изолировали в тюрьме! Это самое ужасное, когда хочешь куда-то, а нельзя… — За такое пока ещё не сажают. Самое страшное для него — это увольнение и пожизненные выплаты… — Пожизненные?! — испугалась напарница, уже поднаторевшая в земных обычаях. — Ох… — горестно отозвалась Оксана.

***

Шли в «Зарю» мы в полном молчании. Конечно, шла только Оксана, а мы потихоньку летели за ней следом. Далее события развивались так. Шурик вернулся от «квадрокопов» только вечером. Ни с кем разговаривать не стал. Только заперся у себя в клубах и, судя по всему начал методично уничтожать технику. А мы нашли убежище под у пляжа, в кустах ольхи. Отсюда и берег и почти половина лагеря просматривались тоже отлично. Зайцев запоздало простонал: — Ох и дураки мы… Надо же было предупредить, а как… Шурик весь такой правильный только за белую сеть. Только официальные страницы. — Не мы, а ты! — возмущённая Оксана даже ножкой топнула. — И вообще… иди сдавайся! Расхлёбывай сам, что заварил, до конца! — Ты что творишь? С таких-то лет, Ай, ай, ай! — Зайцев даже не отбивался. Только вжал голову в плечи и зажмурился. — Я больше не буду! — наконец закричал он во весь голос. Но Оксана была непреклонна: — Иди! Пусть к тебе применяют эти… меры. — Да понял я понял! — зайцев угрюмо поглядел на сестру, сунул руки в карманы и пробормотал: — Я к Шурику.

***

Шурик же ко всему произошедшему отнёсся философски: — План у меня следующий… Надрать одному негодяю уши… Взять двоих негодяев… под личную ответственность. Ещё, я завтра всё же позвоню их родителям. Думаю, что их отец тоже проведёт воспитательную работу. Шурик внушительно погрозил пальцем Зайцеву и продолжил развинчивать компьютер, собранный втайне Сергеем. Зайцев же, почуяв, что ни крытой машины с решётками, ни наручников для Шурика предвидится, периодически театрально всхлипывал и вздыхал. Выжидательно глядел на старшего товарища. — … провожу тебя домой… Чтобы ты не ударился в бега и не выкинул ещё что-нибудь робингудовское. Тут Зайцев уже всерьёз испугался: — Не надо домой! За что… хотя. — Увы, мой друг, от судьбы не уйдёшь. А моё присутствие, возможно, послужит для твоего отца сдерживающим фактором… — Ну что, «Космический мститель». Как тебе такая добыча? — Не надо, Саша. Ему и так плохо… — вмешалась я. — И он же не для себя старался! — подхватила напарница. Серёжка стрельнул в меня грустными глазами, обрадовался. И тому, что мы не отказались с ним идти, и тому, что заступаемся. А Шурика это окончательно добило: — Он решил стать жуликом! Нашёлся помощник! Ты что думаешь, он смог бы снять эти деньги? — Да их бы и не хватило… — хмыкнул Зайцев и отошёл в угол комнаты. — Это хорошо, что никого не посадят. — грустно за всех подытожила Оксана.

***

Вот так Зайцева «изолировали»… Оксана осталась с вопросом об досрочном отчислении из отдыхающих. Мы переехали на пустырь к Нивраму…

***

По указаниям от регуляторов, «Зарю» перевели под, хоть и частичное, но видеонаблюдение… Теперь наши прогулки в репликах были совсем затруднительны. Своими силами строить транслятор мы не могли. Шурик, кажется почти забыл о нашем существовании. А хозяин пустыря старательно уходил от всех разговоров. Ничего не оставалось, кроме как ждать…