Из соседней частоты

Переночевать мы устроились в зарослях на опушке. На лесной паутине. Я прилегла на скрещение двух упругих шёлковых ниток и сразу уснула – как в чёрную воронку упала. Но даже сквозь крепкий сон чувствовала, как напарница продолжала тихонько вздрагивать от всех дневных огорчений и, главное, от неизвестности, которая ощущалась даже сквозь беспамятный сон… Утром стало легче. Лучше. Наверное, нервы немного подлечились. Очнулась я от ласкового щекотания. Оказалось, что здешняя малая жёлтая… просунула сквозь листья жёлто-белый луч. — Очень по­хожее на ту, что светила у меня дома… Несмотря ни на что, Жёлтая очень быстро нагревала оболочку спарки и уже тепло добралось до моего тела. Луч оказался приятным, словно хотел поиграть. Я обрадовалась. Живая искорка во мне благодарно разгорелась в ответ эмоциям. Я решила, что нет никакого резона унывать раньше времени. Просто случилось приключение. В приключениях всегда так: сперва неприятности и опасности, а потом всё кончается хорошо. И, конечно, нас найдут. Вышлют иглу для сопряжения, и мы спокойно вернёмся… — Да, разумеется, такие поиски – дело непростое. Очень даже непростое, кое-кому покажется даже, что совсем безнадёжное. Но я сама вовсе так не думаю… А есть ещё и другая надежда — мы сами отыщем разумных существ и попросим о помощи. Правда, пока мы их не видели. Но ведь мы здесь всего один осевой оборот планеты. Не может быть, чтобы на такой громадной и красивой планете не нашлось никого, кому известны законы движения в Пространстве… Да, конечно, старый ворчливый дежурный «SM-30n» утверждает, что разумная жизнь во Вселенной крайне редка. Но эти слова — простые формальности, чтобы прокалыватели не шастали без спросу где не надо… Шёлковые нитки закачались. Я подняла голову и увидела, что ко мне подбирается существо. — Страшилище! С мохнатым телом, на восьми кривых ногах, со множеством свирепых глаз на безобразной голове. — Ну и создание!.. Но кто его знает? Может, по здешним меркам это красавец. Я на всякий случай послала навстречу существу осторожный электромагнитный импульс: — Здравствуй. Ты разумный? Существо не ответило и продолжало подбираться. Я не испугалась. Страшилище ничего не могло мне сделать. Впрочем, и я страшилищу тоже. — Ах, с пробуждением, S.L.A.-VII… Ой… Ой, кошмар!!! Моя напарница — со странным даже для прокольщиков именем QWxpY2UNCg== тоже проснулась и теперь отползала в дальний угол паутины. — Ты сканировала его? Кто это вообще? — Н-нет ещё… Скорее всего он углеродный. Здесь всё, углеводородное. — И что нам с ним делать? — Разве что кольнуть его бесполезным лучом своей разрядившейся фазерки, слегка подразнить. Я так и сделала. Потом нащупала темечком силовую линию здешнего магнитного поля и скользнула по ней с паутины. На простор, на свет! Следом за напарницей. Мир, открывшийся нам, был зелёным и голубым. Приветливым. Веял ветерок. — Как здесь прекрасно! Напарница растянула прозрачную капсулу спарки в невесомый лист, сомкнула его в пузырёк вокруг себя, вобрала внутрь пузырька тепло утренних лучей. Воздух внутри нагрелся. Летучий искрящийся шарик, поднимаясь всё выше, поплыл в мягком воздушном потоке. С высоты здешняя планета была похожа на мою Толо-гонозе. Только зелень посветлее и не такая густая. И в реке, я просканировала ещё ночью, кроме воды, было много каких-то незнакомых смесей. Но голубое небо отражалось в реке ярко и весело. Знакомо… Я оглядела небо. Оно было почти пустое, только напротив яркой малой жёлтой, у горизонта, висело небольшое облако. — Скопления конденсатной взвеси сканировала? Похоже, что напарница тоже изучала их. — Вчера я просканировала несколько десятков таких скоплений, но не встретила там ни-­ко-го. Ни одна – понимаешь, ни одна из миллионов небелковых форм не отозвалась на мой зов! — Может быть потому, что они не понимают языка? — Нет, они вообще были какие-то… или наглухо уснувшие, или ненастоящие. Страшно сказать – не-жи-вы-е… — Что же получается, в местных облаках мы ничего не найдём?.. Грустно и непонятно, да что поделаешь. Видимо, здесь свои законы, своя жизнь… Воздушный поток нёс нас вдоль речного русла. Я отдалась теплу и полёту бездумно, лениво. Тревога моя растаяла. я была словно в полудрёме. И сперва не обратила внимания, что по берегам всё чаще стали возникать громадные сооружения. Наконец их стало гораздо больше, чем зелени. Тогда только я встряхнулась и стала соображать: — И куда же нас принесло? Сооружения безусловно были жилищами. Я и вчера видела такие, только на самом горизонте. В жилищах обитали какие-то белковые организмы, которые двигались на двух конечностях. Такие водились и на поверхности соседней с моей Толо-гонозы, они были простейшими белковыми прямоходящими, мы их звали хомики. Правда, жилища хомиков были гораздо меньше – из полимерных композитных материалов. И ещё различие: на Толо-гонозе хомики ходили без одежды, а на здешних встречались шкуры других видов живых организмов. Но это, конечно, ничего не меняло. Никакого контакта между нами и жителями планетной поверхности быть не могло. Это два совершенно разных мира, два совсем непохожих разума. Если вообще можно допустить, что эти белковые обладают разумом. Скорее всего – нет. Известно, что они и охотятся на других существ, и друг на друга, нечувствительны к голосам магнитосферы и не в состоянии сами подняться даже до нижнего облачного слоя… Короче говоря, пользы и помощи от этих существ не могло быть ни малейшей. Я захотела поскорей покинуть это неприятное место. Но вдруг уловила в хаотическом дрожании здешнего магнитного поля что-то необычное. Какую-то стройность и осмысленность! Ничего я, конечно, не поняла в услышанных сигналах, но это были именно сигналы. Их посылали друг другу явно разумные существа! Я так заволновалась, что забыла о температурном режиме. Воздух внутри спарки резко нагрелся и разнёс оболочку на мельчайшие брызги! Но центральный магнит тут же собрал разлетевшиеся фрагменты обратно в каплю. Я же, обмерев на секунду, начала падать в реку. Однако тут подоспела напарница. Бросила в мою сторону магнитный луч и соединила с одной из линий планетного силового поля, а сама помчалась по ней же к жилищам двуногих: в то место, откуда доносился особенно явный сигнал. Сквозь прямоугольный проём мы влетели в громадное помещение, замкнутое квадратными плоскостями. Здесь было много непонятного. Но напарница не стала оглядываться. Главное – сам обитатель жилища. Он сидел перед каким-то блестящим предметом, от которого как раз и шли сигналы. Рядом с ним стоял второй. Перед его глазами блестели две круглые пластины – словно линзы из неживой затвердевшей воды. Такой же материал покрывал слегка выпуклую переднюю стенку того устройства, с которым он общался. Над этой штукой торчал металлический стержень, на которой горела искра от малой жёлтой… По-Толо, или как она тут называется… — Давай рассуждать логично… — подлетела напарница. — Ло-ги-ка… Нет… у меня есть инстинкты и способность к догадкам – они ведь от рождения. Напарница только отмахнулась на мой ответ. — Хорошо, и чутьё подсказывает, что, от этого металлического щупа идёт сигнал. Значит если мы забросим на него контакт и пошлём этим… не знаю кому, магнитный импульс посильнее, этот житель здешнего мира услышит нас. И может быть, даже поймёт. И я подлетела – пришвартовалась к металлу лучом коннектора. Собрала заряд помощнее и бросила его наружу точным лучом: — Здравствуй. Ты – разумный?

***

Шурик Тимофеев уже вторую неделю налаживал свой контакт с «Аликом». «Алик» – это «Анализатор лингвистических структур с полным профилем саморегулирующихся блоков». Короче говоря, компьютер, предназначенный для разбора всяких загадок и хитростей, связанных с языками – современными и древними, земными и, на всякий случай, инопланетными. Машина была, конечно, гениальная, но характер имела вредный, с чисто человеческими капризами. Когда для примера ему подсунули расшифровывать надписи на пластиковых табличках, найденных недавно в одной пещере у под Унчанском, «Алик» разделался с этим шутя. Но когда Шурик задал ему какой-то пустяковый вопрос, тот выдал в ответ светящуюся строчку: — Сам-то не можешь мозгами пошевелить, что ли? Сегодня утром Шурик ввёл в «Алика» программу, необходимую для разгадки древнего кодированного языка «Бейсик». Сперва «Алик» добросовестно замигал цветными лампочками, но потом вдруг выдал на дисплей какие-то загогулины. А следом – обидную фразу: — Здравствуй. Ты – разумный? — Ну, знаешь ли!.. — возмутился Шурик. — Я-то разумный, а ты ведёшь себя совершенно несерьёзно. Неинтеллигентно даже… На это его напарник Сергей Сыроежкин отключил «Алику» акустический блок и сообщил меланхолическим, голосом: — Не из-за него. Это кто-то заблокировал контакт на внешней антенне и лезет со своим излучением… — Что ты городишь! — рассердился Шурик. — Сам посмотри! Вверх, на антенну! Шурик посмотрел и ничего не увидел. Только горели на хромированной антенне две солнечные искры. — Ты меня неумно разыгрываешь… — с упрёком сказал Шурик. — Очки надень! Очки были на Шурике. Он поправил их и пригляделся. Одна из искорок странно вибрировала. Она дрожала внутри крошечной сферы. Словно в росинке. — Ну и что? Капелька вдруг снялась с шарика и стала описывать вокруг него кольца, как спутник вокруг планеты. Потом нарисовала в воздухе несколько сложных фигур. В её поведении определённо угадывался какой-то смысл. Шурик был человек широких взглядов, он прекрасно знал, что формы жизни во Вселенной – самые разные. Поэтому не очень удивился. Но всё-таки заволновался: — Простите… С кем имею честь? Капелька опять опустилась на антенну. А по экрану побежали зелёные буквы: — Мы – разведка дальнего космоса… Я S.L.A.-VII и QWxpY2UNCg== Мы с… мы от базы последнего оплота нашей сопредельной реальности полетели через пробой в Широкое пространство и попали к вам… Мы потерялись и застряли в проекционных репликах, капсула ушла… А мы здесь… Ты можешь нам помочь? — Э-э… простите, но как? — Ты же разумный! Нужен любой магнитный транслятор с ав­тома-тичес-ким определителем координат и ускоритель… Если нас потеряют, то посчитают проект по спасению неудачным, а экспедицию погибшей. И Шурику показалось, что кто-то грустно всхлипнул. То ли «Алик», то ли кто-то ещё…