как северный и южный полюс

      на серой стене висит гирлянда, включенная на постоянный режим — вечные перемигивания красного, оранжевого, зелёного и голубого цветов быстро надоедают, да и глаза от них устают. некоторые лампочки у нее давно перегорели, из-за чего в целом свет больше синеватый — самые живучие, как оказалось, были именно эти огоньки. на подоконнике тихо шуршат листьями комнатные растения, легкие занавески чуть качаются от ветерка, что исходит из раскрытого окна, ведь иначе в комнате слишком душно. на махровом ковре, свернувшись калачиком, лежит кот — белый с черными и серыми пятнами. мирно тикающие часы — без цифр, но зато с красиво разрисованными циферблатом, — показывают три часа ночи, а на кровати, завернувшись в пушистый белый плед, лежит человек. его плечи мелко дрожат, пальцы крепко сжимают края выбившейся простыни, а из глаз катятся слезы, чтобы намочить из без того сырую наволочку с непонятным узором из каких-то растений.       Зонтик снова плачет ночью, уткнувшись лицом в подушку. он снова чувствует себя не в безопасности, так, словно все вокруг настроено против него, покушается на его небольшую крепость личного пространства — и преподаватели в университете, и куча конспектов, и однокурсники, что упорно лезут то с просьбой переписать, то с дёрганьем за волосы, то с предложением пойти выпить или погулять. он, в общем-то, алкоголь не переносит, но отказа никто не принимает и даже не слушает его, обнимая за плечи и после пар утаскивая в какой-то сомнительный бар. трефу это все чуждо, непонятно, неизвестно, оттого и страшно — никто не придет, не спасет, не объяснит остальным, что ему не хочется всего этого делать. а у самого голос неуверенно дрожит, срывается на шепот, так что не слышат, не желают слышать. и этот шутник Вару, постоянно рисующий у него в тетради мужские гениталии и садящийся обязательно по соседству, и Ромео, шебечущий об очередной проходящей мимо красивой девушке и принявший в первый день его за даму, и Данте, являющийся сборником мудрых цитат и советов на каждый день, и непонятливый Габриэль, который, наряду с Куромаку и Пиком, вообще неизвестно как попал в эту компанию из восьми человек — все не замечают, как ему тяжело иметь столь много социальных взаимодействий, все игнорируют его желание уйти домой и просто почитать какого-нибудь Макса Фрая или Сомана Чайнани. разве что...       тихо скрипит дверь, и Зонтик замирает, стараясь, кажется, даже не дышать. аккуратные шаги приближаются к его кровати, а потом некто садится на самый ее край и ласково гладит юношу, успокаивая своими прикосновениями. через пару секунд треф решается приоткрыть один глаз и видит высокую фигуру мужчины, длинные волосы которого лежат на наспех застегнутом халате. в темноте, если не привыкнуть к ней, его выражение лица разобрать невозможно, но Зонт видит — и усталые глаза с небольшими мешками, и едва видные морщинки около их уголков, и губы, растянутые в мягкой, отеческой улыбке. Алебард перестает его гладить, едва заметив, что студент уже не спит и, видимо, только пытается перестать плакать, но руку не отнимает — держит на плече, даря тепло и покой. — Зонтик, что произошло?— голос у него мягкий, бархатный, но с сонной хрипотцой и усталостью. Зонтик ворочается на кровати, из-за чего на пару минут в комнате воцаряется молчание, а потом садится, трет пальцами глаза и вздыхает. он не знает, как рассказать о своих глупых переживаниях, чтобы не обеспокоить Алебарда. ему не хочется, чтобы дядя из-за этого переживал, ведь у него и так работа, выматывающая нервы и требующая много сил и времени, и племянник учится в высшем учебном заведении, но и молчать желания нет — ему нужно с кем-нибудь поделиться, а все, кому он мог бы написать или позвонить, уже наверняка спят. да и, если быть до конца честным, ему не очень хочется грузить кого-то, и даже Армета, что мог поддержать его в любой момент. Алебард, видимо, заметив напряжение трефа, тихо продолжает,— расскажи мне, тебе полегчает. может, я даже смогу чем-нибудь помочь. неужели тебя обижают однокурсники? — нет,— Зонтик коротко качает головой, делая глубокий вдох и наконец собираясь с мыслями. он нервно перебирает пальцами, пока не цепляется ими за свои же колени, смотрит в сторону, горбится и кусает губы. мужчина заботливо поправляет плед и гладит его по волосам, мол, говори, не бойся. юноша и не боится — Алебарду он доверяет целиком и полностью, с детства к нему привязан,— просто не знает, как сказать. он уже достаточно взрослый, а не может решить элементарную проблему. спустя пару минут напряжение постепенно уходит из плеч, и Зонт тихо шепчет,— просто... ребята, с которыми я гуляю, не очень... м... учитывают мои интересы, да и не слушают почти. иногда мне даже кажется, что меня не замечают, что я буквально для галочки. нет-нет, конечно, они чудесны,— он даже улыбается уголком губ, слабо и едва заметно,— но... мне тяжело с ними общаться и привыкнуть к... столь бурным социальным взаимодействиям. ещё и новое место учебы, преподаватели, все конспекты и тому подобная нагрузка... знаешь, они заставляют меня понервничать. мне кажется, словно в моей скорлупе-крепости появляются трещинки от этого, и это... так с... страшно. страшно, что никто не объяснит, не подскажет, не поможет, что т... теперь все нужно самому. — Зонтик...— Алебард чуть качает головой, когда племянник поднимает на него свой взгляд. на его лице играет лёгкая полуулыбка, а серо-голубые глаза теперь прикрыты, и Зонтик совсем не знает, что и думать,— тебе не стоит так беспокоиться о том, чтобы оправдать себя. то, что ты чувствуешь — абсолютно нормально. в пределах твоего темперамента уж точно,— мужчина осторожно берет его ладонь в свои и гладит, приятно, ласково, чтобы наверняка успокоить, а после стирает слезинки с щек. треф чуть пожимает плечами, признавая возможную правоту в словах дяди, заметно расслабляется, выдыхает окончательно, и кажется, что его отпускают те железные тиски тоски, что до этого не давали возможности дышать, заставляя задыхаться,— так что смело говори обо всем, что тебя беспокоит, чтобы тебе становилось легче. не стоит держать все в себе, ведь человек — это... м... как губка — все впитывает, и, если вовремя не выжать, то вода начнет проливаться. из нас, конечно, льется не совсем вода, но слезы, нервы или кровь, так что, если тебе нужно будет поговорить — приходи. я всегда тебя поддержу и помогу, ты же знаешь.       Зонтик пару раз кивает, после чего смотрит, как Алебард встаёт с кровати. он бы, может, и предложил остаться, да вот дяде точно нужно выспаться — он это знает, а потому улыбается снова уголками губ и кивает на дверь, мол, тебе лучше пойти спать. мужчина тихо, хрипло смеётся, наклоняется, целует племянника в лоб, а тот чувствует, что его больше ничего не беспокоит — ни Вару с его членами в конспектах, ни тактильный Ромео, ни кто-либо другой. юноша даже рад, что попал к ним в компанию, хоть и понимает, что ему придется пройти ещё огромный путь, прежде чем окончательно привыкнуть к каждому из них. Алебард же треплет его по волосам, после чего желает спокойной ночи и уходит в свою комнату, оставляя Зонтика наедине с мирным тиканьем часов и сопящим котом. краем глаза трефовый видит, как загорается экран его телефона и всплывает уведомление от Телеграма ровно тогда, когда дверь с тихим хлопком закрывается. — кто пишет в...— юноша поднимает взгляд на часы, щурится, стараясь разглядеть, как расположены стрелки, а после продолжает,— в почти четыре часа ночи? разве кто-то не спит?— он удивлённо хмыкает, пару секунд колеблется между желанием лечь спать и любопытством, а после тянется к смартфону, быстро вводит пароль и смотрит на пришедшее сообщение. моргает несколько раз, словно не веря, что это происходит в реальности, на самом деле, а потом начинает набирать ответ. до этого они с Феликсом почти не переписывались — близко общались в компании, но так беседы почти не складывались. видимо, это из-за разности в характерах — всё-таки Феля настоящий мальчик-батарейка, солнце, а Зонтик напоминает больше Луну, что освещает своим крайне бледным светом мир. но зато именно он всегда спрашивает у трефового, все ли в порядке и комфортно ли ему, а потом может громко объявить, что нужно менять направление, ибо Зонт против. тогда ему становится неловко, но в грудной клетке всегда зреет благодарность, которую он всегда выражает... другу? ну, как минимум товарищу точно. Солнце Солнечное Хей! Привет, Зонтик, а ты чего не спишь? Завтра же на пары рано.

одуванчик

да так, не спится просто... а ты чего ещё не погрузился в царство Морфея?

Солнце Солнечное Ууу, как красиво говорить умеем. А я проснулся что-то посреди ночи, пошел на кухню попить — Господи, как меня напугал тогда Франц.... — а потом глянул в телеграм и увидел, что ты только что онлайн был. Вот, решил написать, узнать, все ли хорошо и счастлив ли ты, булка!!!!       Зонтик слабо улыбается, читая такое обращение, как булка. его давно так никто не называл, и от этого становится как-то странно тепло и приятно. щеки слабо краснеют, покрываясь бледным румянцем, но юноша это не замечает, начиная писать ответ. его пальцы быстро бегают по клавиатуре — за годы интернет-жизни, ролевых (он когда-то в них действительно же был...), рисования и попыток в написание собственных рассказов он овладел умением печатать со скоростью маленькой "Формулы 1", как когда-то выразился Армет. тогда Зонт просто посмеялся, но сейчас понимает, что навык, в общем-то, очень даже полезен в повседневной жизни, полной технологий.

одуванчик

есть немножко, хаха... все с тобой ясно. а что, на кухне был Франц, раз он тебя напугал?

одуванчик

и да, все в порядке. уже в порядке, по крайней мере.. ну, или мне так кажется. знаешь же, никогда все не может быть гладко, и это... пугает.

Солнце Солнечное Ой, да. Я не знаю, почему он был там и не спал, но зато мы с ним попили чай. Сна теперь ни в одном глазу, так что буду до шести утра сидеть и смотреть видео на Ютубе. Ну, или переписываться, если найду, с кем. Или ты спать не ляжешь. Солнце Солнечное Эм, ну это хорошо, булка!! Рад, что, по крайней мере, тебе так кажется. Но не стоит так пессимистично относится!! :р Смотри, если сейчас все прекрасно, то не думай о шероховатостях, и они не появятся. Вот и вся наука. 😚 Будь счастлив здесь и сейчас!!

одуванчик

кто-то завтра не выспится... но завтра же пары у Зои Анатольевны, а ты знаешь, как она относится к отсутствию внимательности... может, стоит всё-таки лечь? а то ведь попадет, плохо будет...

одуванчик

хотя, если хочешь, то я могу с тобой поговорить всю ночь... все равно тоже не усну уже. :(

одуванчик

может, ты и прав... но я не могу так. дядя говорит, что у меня тревожный тип личности, а ещё я меланхолик, и это все оттуда. мне правда страшно за будущее. а ещё за то, что происходит сейчас... знаешь, я иногда чувствую себя лишним в компании.

Солнце Солнечное Это будет завтра, да и не думаю, что попадет. И вообще, ей нужно больше счастья и улыбок!!! А то она чересчур грозная.... Солнце Солнечное Серьезно??? Да я счастлив буду, можем даже созвониться, если ты не против!!! Солнце Солнечное Ох, булочка... Ты не лишний!!! Просто ты немного отличаешься, вот и все. Главное, что все мы счастлив в этой компании, ведь так?? Солнце Солнечное О, кстати, я холерик, хаха. :)))) 🤭

одуванчик

давай и правда лучше созвонимся... только тише, у меня дядя спит.

      Зонтик вздыхает, когда чувствует, как кот запрыгивает к нему на кровать и сворачивается у него на коленях. ему даже как-то радостно от своеобразной заботы Феликса, который утверждает, что он не лишний в компании, невольно убеждая в этом и самого трефового. а после юноша чувствует, как начинает вибрировать телефон, и принимает звонок, чтобы проболтать весь остаток ночи, даже отвлекаясь от мыслей о тревоге, страхе и Зое Анатольевне. ему становится неожиданно комфортно и уютно, когда он смотрит, как Феликс заваривает себе чай в домашнем костюме, и он не замечает, когда наступает утро. — увидимся в университете, булка!— машет рукой червовый, прежде чем отключиться. а Зонтик улыбается счастливо, кладет телефон на тумбочку и тихо смеётся, радуясь, что сегодня — будний день.