One shot, two shot...

— Он не отвечает. Уён прижимается к Паку и затихает. Старший поглаживает Чона по спине и целует в лоб. Младший пишет четвёртую смс за утро, после того как решил вчера вечером сделать первый шаг. — Может он не видит. — Или не хочет разговаривать. — Или так. — Не смешно. — Я и не смеюсь. Чон лежит какое-то время, а потом раздраженно садится. — Ты не помогаешь! — А должен? — Сонхва! Старший тянет Уёна обратно. Чон сопротивляется для вида, но укладывается на грудь парня, слушая мерный стук родного сердца. — Ты же тоже скучаешь. — Скучаю. Просто не привык рубить с плеча. Уён морщится. — Ты сказал дать ему время. Недели более чем достаточно. — Иногда и нескольких лет недостаточно… — Пак! — Ну что? — Я не готов ждать несколько лет, — Уён снова садится на кровати. Что-то прикидывает у себя в голове и кивает. — Отвези меня к нему на работу! — С чего ты взял что он сегодня работает? — Я помню его график. — А если он поменялся? — Плевать. Значит я буду ходить туда каждый день пока мы с ним не поговорим. Я не собираюсь так просто его отпускать, я заставлю себя выслушать. Я скажу ему о своих чувствах! Сонхва улыбается и тоже садится на кровати. — Ну вот теперь я тебя узнаю. А то разнылся как кисейная барышня. Чон хочет возмутится, но Пак сбивает его настрой быстрым поцелуем в нос. — Десять минут на сборы. — Сан… Чхве дергается, когда, выходя с работы его окликает знакомый голос. Он замирает испуганным зверьком, боясь повернуть голову и убедится, что там действительно Чон. Он игнорировал его сообщения, потому что понимал, если они сейчас встретятся он не сможет больше уйти. Ломка без парней буквально скручивала его внутренности в узел, сдавливала грудь, отбирала воздух. Сан держался как мог. Но его нашли. Он медленно разворачивается к говорившему и видит непривычного взгляду Уёна — взгляд потухший, плечи опущены. Чон нервно кусает губы и смотрит побитой собакой, а у Сана сердце сжимается, от осознания, что не только ему чертовски больно. Он переводит взгляд за спину Уёна и видит старшего. Сонхва тоже выглядит измученно, бледен, но предельно собран и серьёзен. Пристально следит за Чхве и тот тушуется. — Сан, пожалуйста, давай поговорим… Ноздри Сана начинает пощипывать от подступающих слёз, но он держится. Правда, слова застревают в горле и он лишь кивает. Парни облегченно выдыхают, и старший заметно расслабляется — Уён подходит ближе к Чхве, касается кончиками пальцев его напряженных рук: — Поедем к нам? Сан знает — вернуться туда, где ему было хорошо, чтобы расставить точки над «i», равносильно подписанию смертного приговора, но не сопротивляется и кивает. — Хорошо. Они добираются до дома в тишине. В машине Чон на переднем сидении постоянно крутится, оборачиваясь — Сан едет сзади, и Уён пока не рискнул сесть рядом. В конце концов Сонхва приходится его успокоить, уложив руку на бедро. Сам старший постоянно кидает взгляды на Чхве через зеркало заднего вида, но ничего не говорит. Поднимаются на лифте, входят в квартиру, раздеваются и проходят в гостиную. Пак быстро целует Уёна в макушку, сжимая его ладони, и уходит на кухню. Сан стоит по середине комнаты и старается навсегда впечатать в сетчатку глаза образ комнаты — пушистый ковёр, низкий столик, большую плазму и удобный диван. Здесь уютно. Здесь хочется остаться навсегда. Старший возвращается с тремя бокалами, бутылками и ведёрком со льдом. Жестом предлагает Чхве присесть и принимается смешивать алкоголь. Руки Пака тонкие, а пальцы длинные. Сана они всегда завораживали. Младший смотрит как Сонхва раскидывает лёд по бокалам и смешивает водку и кофейный ликёр. Для самого Сана коктейль крепкий, но для того что сейчас будет происходить без «эликсира храбрости» никак. Старший расставляет бокалы перед каждым участником и присаживается на диван, делая глоток. — Поговорим?