Я всё тебе отдам

Что-то тёплое и приятное. Оно сначала укрывает лодыжки, затем поднимается выше, выше, выше. И накрывает её, останавливаясь на уровне плеч. Есть ощущение, что ты плывёшь по тёплым волнам. Плед. Света сонно переворачивается на другой бок. Оскар не сдерживает улыбки. Он садится на край кровати, гладит светлые волосы, зарывается в них носом. — От тебя приятно пахнет, Солнышко. — Оскар, дай поспать, — она мягко отталкивает его руку и что-то бормочет себе под нос. — Нет, не дам. Вампир подходит с другого края кровати и наваливается на неё. — Ну, Оскар. Я хочу спать. — А я нет. Рассерженная Света спихивает его ногами с кровати и снова предпринимает попытку мгновенно уснуть. — Вредина ты, Солнышко, — мягкий шёпот над ухом будоражит. Оскар щекочет её шею кончикамм пальцев. — Не спи. — Брысь отсюда. Вампирское недоразумение. Оскар лишь ухмыляется и продолжает её щекотать. — Я пришёл к тебе, чтобы увидеть тебя и услышать. А ты десятый сон смотришь. Со мной же намного интереснее. Не спать, Солнышко. — Я человек. И я сплю по ночам. — А я вампир. И если ты сейчас же не встанешь, я тебя цапну. Света пытается быть серьёзной, но это ей не удаётся. Она сердится на него за то, что разбудил, но не может удержаться от счастливой улыбки. — Да кого ты там цапнешь? Не смеши меня. Оскар недовольно цокает и трётся носом о её щёку. Света приподнимается и сползает с кровати, обвивая его шею руками. Она очень тёплая. И хрупкая. Хочется вечно быть тут, рядом с ней, чтобы уберегать её от опасностей. Все вампиры боятся солнечного света. Впрочем, эти страхи небезосновательны, ведь как только луч коснётся их кожи, оставит либо ожоги, либо кучку серого пепла. Раньше Оскар мечтал стать неуязвимым вампиром, чтобы видеть день, чтобы с интересом наблюдать за жизнью людей. За тем, как они греются на солнце, за тем, как устраивают пикники, за тем, как купаются в водоёме, или за тем, как ездят по искрящемуся от солнца льду на коньках. Но теперь у него было своё солнышко, которое светило только ему. А большего было и не нужно. В его объятьях поначалу всегда было холодно, под бледной кожей будто находились тысячи льдинок. Свету пробивало на мелкую дрожь, но она лишь покрепче обнимала. Тело постепенно привыкало к его температуре и становилось уютно и тепло. Оскар перебирает руками её мягкие волосы. — А я знал, что ты проснёшься, милая. Света смерила его недовольным взглядом. — Лучше молчи. Не забывай, я могу и на сторону дедушки перейти. О, для Оскара это самый страшный сон. Он ничего не боится на свете так сильно, как потерять её. — Света, прошу тебя, никогда не говори так. Если зовёт Светой, значит обижен. Это блондинка знала, как заученное правило. — Прости, я не буду больше. Обещаю тебе, — она ласково касается его волос, целует его. Холодный. Ужасно холодный.