И если никто не простудится, то всё пренепременно сбудется

      Игорь чувствовал себя ужасно виноватым. Дима сердито пыхтел и сосредоточенно мазал зеленкой, стащенной из дома, игоревы сбитые костяшки. День подходил к концу, едва слышно жужжали шмели у клумб тети Лены, запах свежего малинового варенья плыл по всему саду. Игорь отстраненно подумал, что надо бы собрать ведерко для главного любителя сладкого в его жизни, и в который раз кинул на Дубина жалобный взгляд. Могут ягоды стать ключом к перемирию? Дима тяжело выдохнул. — Вот скажи мне, Горь, на кой черт ты полез? Их трое было! Ты понимаешь, что это серьезно?!       Гром поник еще сильнее — он и правда разозлил своего друга. Они проводили вместе каждое лето, в школе из-за разницы в возрасте не получалось видеться часто, поэтому каникулы стали отдушиной, и за три месяца мальчики старались наверстать упущенное. В это лето Диме исполнилось пятнадцать - он изменился. Игорь заметил, что они почти сравнялись по росту, новую прическу, более небрежную, разворот плеч и тонкую талию, чуть подкачанные руки. А еще неизвестную раньше теплую нежность в диминых взглядах, прикосновениях, к которым сам Игорь тянулся неосознанно, но искренне. Заметил не только он: соседским мальчишкам явно не нравились их теплые отношения. Сплетни и слухи за спиной о нем Грома волновали мало — на мнение других ему было наплевать. Но обзывать Диму, его Диму такими словами он не позволил бы никому. Игорю хотелось его защитить, чем он и занимался. Вот только сам Дубин его методов не одобрял. — Они заслужили, — он мрачно уставился на димины ключицы, выглядывающие из ворота свободной футболки, которую тот нагло своровал у Игоря. Дубин отвел взгляд. — Тебе уже шестнадцать, невозможно все время решать конфликты кулаками, можно же мирно, ты знаешь, я хочу, чтобы ты был цел и здоров весь целиком.       Игорь внимательно посмотрел на лицо Димы — такое привычное, вызывающее внутри бесконечное тепло. Сплетенный Громом венок из одуванчиков, который Дима забыл снять, делал его похожим на живое солнце. — Можешь дальше злиться, но я никому не могу позволить тебя обидеть, они не стоят ничего по сравнению с тобой. Ты намного лучше их всех, — и шепотом добавил — Ты мне намного дороже их всех. — Я не злюсь, Горь, я за тебя переживаю, — Дима как-то обреченно-устало вздохнул.       Повисла тишина. Каждый обдумывал эту фразу, так метко задевшую что-то в области солнечного сплетения. Ласковое обращение приятно грело. Прокручивая в голове димин голос, Грома осенило. Единственное, в чем он был уверен — нельзя отпускать того, кто стал так дорог. Игорь всегда был силен в действиях больше, чем в словах, и очень надеялся, что сейчас его поймут. — Димк, ну, не дуйся, погнали вечером на речку вместе, м? Дядя Федя сегодня там тарзанку повесил и еще я нам малины с собой соберу, пойдем?       Закатное солнце мягко подсвечивало мелкие пятнышки веснушек на бледной коже Дубина. Игорь поймал себя на мысли, что они немного похожи на созвездия и ему необходимо однажды их сосчитать. — Вместе? — Дима вопросительно склонил голову вбок, пытаясь что-то разглядеть в глазах мальчишки напротив. Выцветшие кудри нежно перебирал ветер, почему-то нестерпимо хотелось зарыться в них носом и остаться сидеть так, вдвоем, до конца лета. — Конечно, Дим, мы — вместе, — Гром серьезно кивнул и понял, что, кажется, все сделал правильно, когда Дима смущенно улыбнулся и чуть покраснел.       Пока родные руки ласково растрепывали его кудряшки, Игорь наконец позволил себе счастливо рассмеяться. Он, так и быть, попробует не вляпываться в передряги, если Дима продолжит улыбаться ему так.