В твоих глазах я вижу цвета, которых не существует в природе, но это ничего не значит

***

— Режем, — заключает врач и показывает характерный жест ассистентке, стоящей рядом с ней. Светловолосая молодая девушка, укомплектованная всеми хирургическими инструментами, кивает в ответ и подносит скальпель к животу парня, но замирает на месте, потому что её действие прерывает второй врач, который пытался вмешаться и вставить свои пять копеек. — Он же может не выжить, — заключает вслух единственный альфа, который тут был в качестве второго врача-помощника. — Джил, может подождать? Что там с показателями? Он же много крови потерял. — Чего ждать? Ребенок уже обвит пуповиной. Мы его теряем. Малыш и так родится недоношенным и не факт, что выживет вообще. Хватит медлить, — женщина снова показывает жест ассистенту и продолжает разговор. — Мы в первую очередь спасаем новорожденных. Я — акушер, а не небесное светило, которое способно воскрешать людей. Сначала ребенок, потом папа. Такие у нас установки. — Надрез готов. Приступаем, — заключает девушка, двигая навесную лампу ещё ближе к разрезу. — Иногда ты такая жесткая, Джил, — альфа тоже склоняется над Чимином, который уже давно был под наркозом, и начинает кропотливую командную работу.       Скачущие данные на мониторах рядом с койкой, испарина, выступающая у акушера на лбу, и нервные взгляды, которыми перебрасываются ассистенты между собой — вот то, что осталось за дверями операционной, в которую попал Чимин сегодня. — А вот и малыш, — с облегчением восклицает ассистентка, спустя почти сорок пять минут кропотливого труда врачей. Совсем крошечный и красный младенец плакал и крутился в руках у девушки, стараясь почувствовать папу рядом с собой. — Дышит! Слава богу! — девушка шумно выдыхает и передает малыша в руки неонатолога, который должен был оценить состояние новорожденного по всем показателям. К врачам тут же подбегает вторая ассистентка, которая протирает ваткой пот со лба всех участвующих в операции и так же быстро убегает обратно, чтобы не мешаться. — Теперь ты, Чимин, — бубнит под нос Джил и снова обращается к ассистентке, на этот раз другой. — Подготовленные шприцы и иголки. Живо. — Да, мэм, — девушка кивает и быстро убегает к столику с принадлежностями, начиная возиться там.       Остальные члены команды уже занимались ребенком. Педиатр и неонатолог уносят малыша к искусственным лампам, чтобы создать имитацию естественного контакта, который его согреет. Если бы Чимин был в сознании — этот контакт можно было бы создать с помощью соприкосновения кожи новорожденного и самого Пака. Так запускается естественный механизм, который снимает стресс и снижает выработку адреналина у новоиспеченного папы после родов. Для малыша же — это возможность восстановить температурный баланс в новой среде обитания. В медицине, такой действо называется «золотым часом». — Зашиваем, — озвучивает вслух Джил. — Рич, ассистируй мне. — Хорошо, — широкоплечий альфа снова нависает над Чимином и начинает помогать акушеру с ювелирной работой. Работа, после извлечения младенца из тела, шла куда быстрее. Здесь было главное держать пульс в норме и следить за состоянием Пака. Впрочем, в палате было достаточно специалистов, чтобы не потерять из виду ни одного скачущего показателя. — Показатели в норме, — вслух докладывает девушка, рассматривая монитор перед собой. — Он стабилен. Кожные покровы пришли в норму, ногти и губы тоже без оттенка. Время родов 17.45. — Хорошо, — бурчит в медицинскую маску на своем лице Джил. — Обрезай, — женщина показывает на иглу и обращается к помощнику. — Жаль его, — вдруг произносит одна из медсестер позади врачей, которая как-то с жалостью смотрела на Чимина. — Никакого «золотого часа» не получится. — Если выживет — то это и будет наш золотой час вместе с ними. Все-таки крови он много потерял. Будем молиться, — отвечает Джил на реплику и отодвигает маску от лица, чтобы подышать вдоволь. — Готово. Где анестезиолог? Мы готовы его выводить. — ДОРОГУ! — в дверь операционной палаты врывается койка, больше похожая на орудие пыток, а за ней раскрасневшийся Джун, который отбивался от всех и сразу. — Да отцепитесь вы от меня! — орет он санитарам, которые размахивали руками и грозились убить его. — Я тут работаю вообще-то! Пошел ты, козел! Я тебе сейчас морду набью! — Какого… — говорит альфа-врач, рассматривая картину в дверях. — Вы кто такие? Намджун? Ты чего тут делаешь? — Я — отец, — объясняется Юнги, прикованный к койке. Он игнорирует всех вокруг, внимательно всматриваясь в центр операционной, где лежал Чимин, которого уже зашили. — Я хочу присутствовать при родах. Я имею право! — Но… — Я отец! Если бы мог ходить, то пришел на своих двух. Так что уж извините — как получилось. — Мы вообще-то уже закончили, — заключает анестезиолог, который всё это время стоял с другой стороны мониторов и проверял показатели. — Начнет приходить в себя скоро. Можете отвозить в палату. Операция закончена. — С ним всё хорошо? Как малыш? Я могу посмотреть на малыша? — Юнги хаотично смотрит то на акушера, то Чимина на койке. Брюнету сложно принять тот факт, что он беспомощен в этой ситуации. — Не молчите! Мысленно, он уже сорвался с места и подбежал к Чимину, чтобы взять его за руку. Мысленно, он целует его кисть и прижимает её к своей щеке. Мысленно, он держит кроху на руках и аккуратно гладит его красные пяточки. Но всё это только мысленно. — Молодой человек, ваша инвалидность не дает вам право вести себя как настоящий нахал! — Джил снимает перчатки и маску. — Покиньте помещение. Немедленно, — женщина смиряет парня строгим взглядом, но Юнги это нисколько не пугает. — Джил, хватит, — альфа хмурится. — Дай ему побыть с парнем. Ты же знаешь, что он может не выжить. — Что? — Юнги открывает рот. — Но… — Значит так… — Джил подходит вплотную к парням. — Как тебя зовут? — она указывает на бездвижного альфу на койке, который часто моргал и пытался впитывать каждое слово, как губка. — Юнги. — Юнги, — повторяет женщина. — Твой парень или муж на грани, между двумя мирами, так скажем. Крови он потерял больше, чем люди на войне. Благо мы успели спасти ребёнка, до того как ему перестал поступать кислород. Пока все показатели в норме. Если конечно это можно назвать нормой… В общем, для такой экстренной операции — это неплохие показатели, но… — Не переживайте, — вклинивается ассистентка, стараясь поддержать новоиспеченного отца. — Он выживет, — девушка мило улыбается и на душе действительно становится чуточку лучше. — Молчи, Миранда, — фырчит Джил. — Малыш родился недоношенным. Неонатолог и педиатр его уже осматривают. Пока никаких видимых патологий я не видела, кроме маловесия, но оно и понятно — ему нужно было сидеть в утробе ещё как минимум месяц. Дальше — будет видно. Даю тебе тут ровно пять минут и чтобы потом и духу твоего не было. Ему нужен покой. Время пошло. — Хорошо, — выпаливает Юнги. — Подвези меня, Джун. Намджун покорно толкает массивную койку к небольшой кушетке Чимина и отходит назад. — Так нормально? — спрашивает Ким друга издалека. — Да… — Юнги смотрит на бледного Чимина и по щеке бежит невольная слеза. Хрупкое тело его возлюбленного лежало прямо перед ним. Блондин был накрыт простыней, которая очерчивала его тело под ней. Пухлые губы были пересохшими и кое-где потрескались. Лицо Чимина ничего не выражало — он был словно во сне. Юнги всем сердцем надеялся, что он выживет, как и малыш. — Спасибо за… Стойте! — вдруг осознает Мин. Он забыл узнать самое главное. — Я не спросил, кто у нас родился! — Альфа, — Джил почему-то ухмыляется. — На вас похож. Такой же темноволосый и глазки как два уголька. Губки только не ваши. Пухленькие, как у парня. — О господи, — выдыхает Джун и прикладывает руку к переносице, стараясь сдержать слезы. — Я сейчас коней двину. — А вы то от чего? — Джил оглядывает Кима с ног до головы каким-то саркастичным взглядом. — Впервые в операционной что-ли? Вы же здесь работаете. — Да нет же. Впервые у моего друга родился ребенок!

***

      Дерево вишни отцвело так же быстро, как и то, что произошло с Чимином накануне. Розовые лепестки, которые ещё несколько дней назад колыхались на ветру, крепко усевшись на ветки, теперь лежали у подножия ствола и доживали последние деньки. Но, тем не менее, вид у дерева всё равно был прекрасный и даже завораживающий. — До чего же хорошенький, — в очередной раз произносит Чон и целует малыша в лоб. Тот в ответ нахмуривается и пускает маленький пузырик изо рта. — Я не могу, Чимини! Можно его сожрать? — Ну да. Так я тебе и разрешил, — ухмыляется Пак. Чимин старался мужаться и не подавать виду, что ему чертовски сложно и больно, во всех смыслах этого слова. Под больничным халатом, красовался надрез, который ныл при каждом мало-мальском вздохе. — Я его зря рожал что-ли? Нет уж. Сам съем, — блондин мягко улыбается и в очередной раз засматривается на сына, который и вправду был слишком милым, красивым и хорошеньким. Счастливое личико Гёна — это единственное, что держало его сейчас на плаву. — Да сиди ты уже на месте, — Тэ настигает Пака на пол пути и усаживает на место. Чимин собирался идти заваривать смесь в своем не лучшем состоянии. — Я сам принесу смесь. Сиди. — Да не н-нужно, — как-то рвано отвечает Чимин, но все-таки садится на кресло, стоящее рядом с кроваткой. — Утю-тю, — Хосок утопал в заботах о малыше и ничуть не напрягался. Кажется, ему было суждено стать папой самому. — А я боялся, что не найду себе альфу. Да вот же он! — Хосок, — пытается смеяться Чимин, но боль внутри тут же прерывает его. Ему нельзя было напрягаться даже в таких незначительных мелочах. — Он же совсем кроха. — Ну ничего. Куда торопиться? Я подожду. Зато потом вырастет похититель сердец… Эх. Красивый ты, маленький крендель. Вот подрастешь и мы с тобой по барам пойдем. А потом я тебе покажу коллекцию очков Тэ — у него есть как раз подходящие для тебя с надписью Boss. А потом, я покажу тебе свою немаленькую коллекцию фантиков. А ещё приставку! Да! Знаешь, сколько у меня игр там? У-у-у. Тебе повезло со мной вообще-то, дружище, — Хосок снова целует маленькую ручку и пытается им надышаться. — А вот и смесь, — Тэ широко улыбается и ставит теплую бутылочку на тумбу рядом с Хосоком. — Покормишь сам? — Чимин, мне можно? — спрашивает Чон, радостно взбалтывая смесь в бутыле. — Конечно, Хосок. У тебя отлично получается, — Чимин кладет руку на живот и пытается унять боль, которая теперь была его постоянным спутником. Пак буквально жил от таблетки до таблетки. Благо, после родов ему разрешили использовать обезболивающее. — Только придерживай ему голову и старайся не давить на… — Да я всё знаю, — прерывает его деловой Хосок, который уже вовсю кормил ребенка. — Тут ничего сложного. Смотри как он причмокивает! Ну настоящая прелесть. Я уже говорил, что хочу тебя скушать на завтрак? Да? Маленький ты пупочек с маком, — Хосок снова утопает в мимишности, придумывая малышу новые клички и эпитеты. — Кажется ты родил ребенка не себе, а Хосоку, — подмечает Тэ и присаживается на подлокотник кресла, где сидел Чимин. — Что теперь делать, Чим? — Тэ, ну хватит его вопросами заваливать, — Чон с осуждением смотрит на шатена. — Пусть передохнет в конце концов. Не так много времени ещё прошло. — Всё нормально, — отзывается Чимин. — Реабилитация в том центре стоит колоссальных денег. Очень дорого. Но меня уверили, что через полгода они поставят его на ноги. Я уже связывался с парой ребят, которые проходили там реабилитацию — они действительно творят чудеса. Там лежали люди и после инсультов и после комы. Да кого там только не было на самом деле. — Они Боги что-ли? — спрашивают хором омеги. — Лучший центр в стране. Не зря же у них такая слава в этих кругах. Но… ему нужно будет находиться там постоянно, все пол года. Не знаю, где брать такие суммы. У нас конечно остались накопления и Юнги старался активно работать до… до того, как это всё случилось… Но после того, как он отдал всё отцу… В общем, денег мало. Боюсь, что мне не справиться с этим в одиночку. — Мы поможем, — Тэ кладет ладонь на плечо друга. — Мы вас не бросим. — Спасибо вам, ребята. Правда… Но… — Чимин уводит взгляд в сторону окна и хмурится. — Но я хочу вернуть то, что принадлежит нам и Джину. — Что ты имеешь в виду? — Хосок слепливает на своем лице суровую физиономию и выглядит при этом довольно комично, потому что на его руках лежал младенец, которого он кормил. — Забрать наши деньги у отца, — коротко отвечает Пак. — Но как? Его же посадили, — Тэ не понимает и убирает руку с плеча друга. — Я думаю он давно их спрятал куда-нибудь… Ну или потратил. Фиг знает, что этому ублюдку на ум пришло. — Вот и выясню, куда он их дел, — Чимин смотрит в одну точку. — Мне плевать, где он сейчас находится — он отдаст всё с полна. Я сделаю всё, чтобы поставить Юнги на ноги. Нам нужны эти деньги. — Так, Чим. Никаких встреч с этим старым идиотом! — восклицает Тэ. — Ты помнишь, чем все закончилось последний раз? Я не пущу тебя туда. Нет. Только через мой труп. Ты чудом жив остался! Я уже молчу про кроху. — Тэ, я не оступлюсь. Счет, который нам выставили просто нереальный. А этот ублюдок забрал кучу денег и теперь живет в своей конуре в тюрьме совершенно спокойно… Я больше не хочу находиться в тени и делать вид, что ему всё дозволено. Пусть он ответит за всё. — А как же малыш? Вдруг с тобой что-то случится? — задает логичный вопрос Ким. — Он останется без папы? Да и Юнги не особо готов заниматься им. Он встать-то не может. — Вот поэтому я прошу вашей помощи. Вы же не оставите молодого папу одного в такой трудный час? — Ну вот опять. Мы только достали вас с того света, — буркает Хосок и закатывает глаза, пока младший Мин причмокивает и что-то изображает на своем крошечном личике. — Я согласен. Что нужно? Ради этой крохи можно и хребет кому-нибудь сломать. Даже два. Нет. Три! — Мне нужно попасть в тюрьму, — заключает Пак. — Дальше — я всё сделаю сам. — Ты думаешь, он тебе скажет, где ваши деньги? Вот так просто? Он же следствию даже не сказал ничего. Сколько его пытали? Два месяца? — Тэхен встает с места и подходит к окну. — Как ты собираешься на него давить? — Это уже моё дело. Главное — найти способ проникнуть туда и поговорить. Поможете мне в этом? — Это же не вопрос, а утверждение, — хихикает Хосок. — Конечно. Куда мы от тебя денемся-то. — А мне деваться некуда. Я тебя так долго знаю, что приходится соглашаться на всё, — вздыхает Тэ, но потом улыбается от уха до уха. — Если что — мы опекуны малыша. Вдвоём с Хосоком. Джуну и Джину не отдадим. — Да ну вас, — смеется Чимин и снова ловит приступ боли внизу живота. — Никаких смертей и инвалидностей больше. Я планирую долго жить. Уж если меня не убил яд, то уже ничего не убьет. — Вот это правильный настрой, — радостно восклицает Чон. — Смотрите, — Хосок поднимает ручку малыша вверх. — Малыш тоже за!

***

      Все сегодняшние сборы на важный разговор выглядели, как сборы на свидание. Только свидание со смертью, если смотреть правде в глаза. Чимин то и дело ловил себя на мысли, что совершает какую-то очередную роковую ошибку. Однако, деваться было некуда. Реабилитация в центре уже начата, а значит деньги будут нужны каждый месяц и в больших количествах. Юнги уже начал сидеть и Чимин не мог опустить руки вот так просто, на пол пути. — Бог ты мой, Чимин! — восклицает Джин, придерживая свой подрастающий живот. — Ты выглядишь как вдова богатого Рокфеллера. — И вправду, Чим. Ты чего так вырядился? — Тэ доедал остатки пиццы, которую они заказывали ещё утром, чтобы не помереть коллективно с голода перед важным мероприятием. — Достаточно было очков и всё. — Отстаньте от меня. Хочу выглядеть драматично, — фыркает Пак и мельком смотрит на своё отражение в зеркале. — Я хоть не как дурак выгляжу? — Ну… — Хосок осматривает друга с ног до головы. — Матрёшка? Ты косплеишь матрёшку? — Да. Платок лишний, — Тэ соглашается и кивает. — Кто тебя надоумил платок повязать как у бабуси? Ещё такой аляпистый. — Это блин последний писк моды так-то! — возмущается Чимин, которому казалось такое решение в одежде очень интересным и подходящим к делу. — Может он и последний, но в тюрьме твоего видона не оценят, — улыбается Джин. — Может шляпу? Вот. Смотри, — Ким указывает на верхнюю полку открытого шкафа, где красовалась черная шляпа с острыми полями, которой было не меньше лет десяти. — Очень подойдет к твоим очкам. Да, ребят? — Да, — хором отвечают Хосок и Тэ и коллективно улыбаются, чтобы поднять Чимину настроение. — Я так и знал, что вы меня переоденете, — Пак тяжело вздыхает, но шляпу всё-таки натягивает. — Лучше? — Да! — У вас что, один мозг на всех уже? — удивляется Чимин. — Через фразу хором отвечаете. — Просто мы друг с другом находимся чаще, чем со своими альфами, — ухмыляется Тэ, который тут и вправду чуть ли не жил. Гук, в это время, торчал в офисе и пытался устроиться параллельно в другую фирму, чтобы скопить на будущий дом, который он планировал купить им с Тэ в конце этого года. — А у меня нет альфы, — грустно тянет Хосок и смотрит на малыша, который колошматил о бортик кроватки свою любимую игрушку. — У тебя он подрастает. Смотри какой большой уже, — смеется Джин и тоже смотрит в сторону юного альфы, которые уже стал что-то периодически попискивать. — Они так быстро растут, что не успеешь оглянуться и ему уже восемнадцать. — Между прочим, ваша разница в возрасте не такая уж и большая, — хохочет Тэ, подкрашивая пересохшие губы бальзамом. — Так что, я бы не спешил с выводами. — Нет. Мистер сладкая кукурзка — мой компаньон, — фырчит Хосок. — Да, мой пирожочек? — Чон поглаживает малыша по голове и подсовывает ему запретный кусок яблока, пока никто не видит. — На. Папе только не говори, — добавляет шепотом Чон, а младенец быстро хватает кусок и корчит многозначительный вид, пытаясь осознать, что тут вообще происходит. — Пора выезжать, — прерывает дискуссию Чимин. — Мне сказали быть там к двум часам. Спасибо, Джин, что помог договориться. — Не за что, Чимини. Как я мог не помочь? — Ким мягко улыбается парню в ответ. — Ты точно уверен, что это нужно? — ещё раз спрашивает Джин, уже в который раз за утро. — Я почти уверен, что он ничего не скажет тебе. — Джин, мне нужны деньги на реабилитацию Юнги. Он забрал их у нас и у тебя в том числе. Забрал здоровье Юнги. Я должен попытаться, — Чимин стискивает зубы и старается держать себя в руках. На самом деле, парень с радостью бы пришел на встречу с отцом Юнги, чтобы просто плюнуть ему в лицо и высказать, как он его презирает. — Пора выезжать. — Может мы хотя бы с тобой поедем? Ну как так? — Тэхен рассматривает нервного Чимина, который метался из угла в угол, собирая остатки вещей. — Что если что-то случится? — Я буду среди вооруженных по макушку людей. Там есть кому мне помочь. Не будете же вы там кулаками размахивать. — Чимин, только будь осторожен. Я знаю, что ты… — не договаривает Джин. — Джин, я бы с радостью пристрелил его или спустил на корм собакам, но пока он выгоден — делать этого не буду. Да и мне как бы нельзя садиться в тюрьму, — Чимин улыбается и подходит к кроватке. — Пока, малыш. Веди себя хорошо и не… — Пак видит в маленьком кулачке кусочек яблока. — Хосок? Как ты это объяснишь? — Ну… я… — Ему же его ещё нельзя! — Чимин пытается выдрать из цепких лап запретный плод, но малыш противится. — То есть мы будем вводить прикорм прямо сейчас, да? — Чимин с ехидством смотрит на сына. Тот в ответ хитро улыбается, но ничего не отвечает, потому что еще не умеет. — Ну вот видишь. Он сам выбрал его есть, а не я. — Ага. И сам порезал, — подначивает Тэ. — Дай тебе волю — ты его и в бар бы уже повел. — А что? Повзрослел бы сразу, — хихикает Хосок. — Так. После родов я тебя к своему дитю не подпущу, — вставляет свои пять копеек Джин. — Малыш, веди себя хорошо. Папа скоро вернется. И, пожалуйста, не слушай Хосока и не принимай от него всю еду. От этого кусочка у тебя будет сыпь. Ты ведь не хочешь чесаться снова? — Чимин целует малыша в лоб и треплет за щечку. — Я люблю тебя, моя крошка. — Так всё. Брысь от моего компаньона, — хохочет Чон и пихает Чимина в сторону. — У нас тут между прочем по плану игра в прятки. Я буду прятаться за просмотров сериалов, а Гён будет искать меня из кроватки. Классно я придумал! — Пожелайте мне удачи, — Чимин шумно выдыхает и зажмуривается. — Надеюсь, всё получится. — Конечно! — Джин крепко обнимает парня, но потом вспоминает, что так вообще-то делать нельзя. — Ой. Прости. Я совсем забыл. — Ничего. Вот родишь и будешь помнить всегда об этом, — улыбается в ответ Пак. — Я поехал. — Ключи, — Тэ подкидывает вверх связку ключей. — Спасибо, — Чимин ловит её и поправляет шляпу, которая за это время сильно съехала на лоб. — Передавай моей машине привет, — Чон поднимает ручку малыша вверх и машет Чимину. — Обязательно, — блондин ещё раз оглядывается на сына и вдыхает полной грудью. — Пора.

***

— Я разъебу этого урода, — рычит Чимин вжимая пальцы в руль так, будто собирается его оторвать с корнем. — Ублюдок. УБЛЮДОК! — Пак пытался настроиться на «рабочий» разговор, а для этого следовало выпустить пар как следует. — Конченный многопиздоблядун! — блондин снимает шляпу и протирает пот на лбу, выступивший из-за нервов. — Фух… Вроде отпустило, — омега расправляет плечи и смотрит на снятую шляпу, лежащую на пассажирском сидении рядом. — К черту тебя, — Чимин глушит машину и ещё раз шумно вдыхает. — Я — квалифицированный психотерапевт. Я знаю, как общаться даже с отбитыми психопатами. Ясно? — объясняет сам себе парень. — Зафиксировали и запомнили. Всё, — Пак забирает небольшой клатч с вещами и выходит из авто. Улица встречает омегу неприятным гнилым запахом, который тут же бьет ему в нос. — Фу, — закашливается Пак. — Они тут заключенных убивают и жарят на солнце что-ли? Что за вонь? — Господин Пак! — у входа в здание стоял человек, который являлся знакомым Джина. — Я вас заждался уже. — Так я… вроде же ещё двух часов нет, — Чимин смотрит на наручные часы, чтобы убедиться, что он не опоздал. — Да это я пораньше приехал, — улыбается парнишка, в странном костюме, больше похожим на спортивный. — У вас будет не больше пятнадцати минут. Хватит? — Хватит. Надеюсь. — Что же вас привело в такую дыру? Какие-то родственные связи, да? — Ага. Почти, — фыркает Чимин. — Отец моего мужа, который сделал его инвалидом, а меня чуть ли не убил, с младенцем в утробе. — Ох… — парень замолкает и делает какое-то странное выражение лица, будто съел дольку лимона. — Простите… Я всегда болтаю много… И… — Кого-то вы мне этим напоминаете, — усмехается Чимин и тут же вспоминает Хосока, который тоже любил позаваливать вопросами всех, кто попадется ему на глаза. — Мы будем в какой-то отдельной камере? — Да. Это переговорная комната для допросов. С вами будет охрана. Так что можете спокойно общаться. Она будет стоять за дверью. — Да мне кажется охрана нужна ему, а не мне, — Чимин стреляет холодным взглядом по сторонам. — Вы тут работаете? — Ну… Мой отец следователь и пристроил меня сюда секретарем, — как-то виновато отвечает парнишка, будто Чимин ждет от него большего, чем просто секретарь. — И как секретарь смог договориться о разговоре с преступником? — Я очень болтливый, — смеется альфа, перешагивая через порог здания. — Могу кого угодно заговорить. Ну знаете, моя особенная изюминка. — Изюминка значит… — Чимин подмечает, что теперь знает как назвать умение Хосока трындеть без умолку. — И что же вы там наговорили? — Сказал, что будет доследование. А для доследования нужны новые данные и вы идете как свидетель. — По факту, я им и являюсь. — Тем более, — улыбается парнишка. — Ну вот мы и пришли. Видите себя тихо и ни с кем не говорите, пока не дойдем до комнаты допроса. Хорошо? — Нет проблем, — Чимин замолкает и погружается в тюремную атмосферу.        В здании, как и полагалось, находился центральный пост, который курировали несколько вооруженных людей. В каждом коридоре стояли мужчины в форме, укомплектованные бронежилетами и оружием. А ещё, здесь была какая-то странная комната, из которой доносились душераздирающие звуки. Что это за комната была, Пак не знал. Однако, он бы с радостью засунул туда отца Юнги и его самомнение о себе. — Пришли, — декларирует провожающий. — У вас есть пятнадцать минут. — Хорошо, — Чимин смотрит на дверь и снова собирается с мыслями, пока его взгляд не падает на штанину альфы рядом. — У меня только один вопрос к вам. — Какой? — не понимает парень и тоже смотрит вниз. — Почему секретарь, работающий тут, носит вишневый спортивный костюм? — этот вопрос волновал Чимина всю дорогу. И, наверное, этому вопросу стоит сказать спасибо, потому что он неплохо отвлек омегу от негативных мыслей и гнева, который теплился за его грудной клеткой. — Отец разрешил одеваться так, — улыбается альфа и хлопает себя по штанине, к которой прилипла какая-то пылинка. — Не люблю скучную форму. Вы видели этих унылых охранников? — Обычная форма, — пожимает плечами Пак. — Как и везде наверное. — Вот именно — обычная! А я люблю всё яркое и… — Ты мне всё больше напоминаешь одного моего знакомого, — перебивает его Чимин. — Я пойду. — Ах да. Буду ждать вас здесь, — улыбается альфа и ободряюще хлопает Пака по плечу, будто они давно знакомы. — Ага. Спасибо, — Чимин натянуто улыбается и резко открывает дверь.       В нос бьет пыль, вперемешку с запахом крепкого пота. Оно и ясно — прямо напротив входа, за небольшим столом, прикованный наручниками к стулу, сидел отец Юнги, который выглядел мягко говоря паршиво. С лица капала кровь или какая-то иная жидкость, волосы были будто вырваны кусками с разных сторон, а тюремная форма имела множество разводов, которые напоминали бензиновые лужи на асфальте. В общем, мужчина был явно не в лучшей форме. И это, что уж скрывать, радовало Чимина так, будто он тут в лотерею выиграл. — Ты?! — удивляется альфа, поднимая голову вверх. — Но… Что ты тут делаешь? — голос мужчины сильно хрипел и даже дрожал. — Ты… ты жив? — А то вы не знали, — ухмыляется Пак и садится напротив мужчины за стол. — Выглядите паршиво. — И чувствую себя так же, — отец не противился и не пытался спорить. На удивление, он был сговорчив, чего Чимин никак не ожидал. По взгляду альфы было видно, что он рад хоть какому-то посетителю. — Зачем ты здесь? Посмотреть на меня в таком виде? — Нет, — коротко отвечает Чимин. — Ещё предположения. — Я бы на твоем месте пришел сюда только ради убийства, — ухмыляется мужчина. — Я прав? — Ну… не думаю, что я бы хотел марать об вас руки. Вам и без меня карма прилетела. — Тогда что тебе нужно? Раскаиваться я не стану. Не проси. — Вы думаете, что мне нужны извинения? Я вас умоляю, — Чимин закидывает ногу на ногу и невольно жмурится, потому что боль в животе снова дает о себе знать. — Мне нужно знать, где деньги. — Ах вот оно что… Спиногрыза нечем кормить, да? — Его зовут Гён. Мне нужны деньги на реабилитацию Юнги. — С чего бы мне говорить где они? — А ради чего вы их храните? Срок вам дали практически пожизненный. Ваше дело, связанное с компанией, сейчас пересматривают. Меру пресечения в любом случае поменяют. Условный срок и уголовный не будут между собой уживаться. Вы же понимаете. — Юнги предал меня. Это будет ему уроком. — Вы слабы. Думаете в противостоянии со мной вы что-то выигрываете? Что в итоге у вас осталось? По вашему лицу не скажешь, что вы счастливы. Вы вряд-ли хотели оказаться именно здесь. Так может пересмотреть свою идеологию? — Что ты мне тут заливаешь? — Возложенные на Юнги надежды — это ваш собственный страх. Вы боитесь принять реальность такой, какая она есть. Вы думаете, что страха в вас нет, но это не так. — Че ты несешь? — мужчина хмурится и сжимает кулаки. — А агрессия — это лишь ваша защитная реакция. Была бы за вашими спинами охрана — они бы уже давно меня избили, потому что вы боитесь. — Чимин, не зли меня. — Юнги — не ваш прототип. Вы перекладывали на него своё Я, думая, что так правильно. Где-то глубоко внутри вы любите его. Даже боитесь потерять. — Именно поэтому в него стреляли мои люди. Ну да. — Приказа не было. Это вольность ваших бестолковых людей. Вы бы сами никогда не выстрелили в него. Знаете что вас выдает? — Ну и что же? — Время. Как долго вы терпели Юнги? 28 лет? Не многовато ли для человека, которого вы ненавидите? — Он просто был мне выгоден. — Я вас умоляю. Что мешало вам взять ребенка из приюта, который бы заглядывал вам в рот и пользоваться им как марионеткой? Нет. Дело тут не в выгоде. Вы любите его. Но не принимаете его собственное Я. А он, как и вы, имеет на это полное право. Как и все мы. — Да что ты… — Не оправдывайтесь, господин Мин. Уже ни к чему. Если я скажу, что завтра вас убьют, то о чем вы будете сожалеть больше всего? — Ну… Я… — О деньгах? Нет. Может быть о неполученном контракте? Нет. Вы уже сожалеете о том, что сделали. Вы не хотели этого. А знаете почему? — Я… — Яд, который подсыпали ваши люди мне не был смертельным. Да, он подпортил мне кровь и в целом самочувствие, но он не был смертельным. Вы снова проявили защитную реакцию. Страх. Посмотрите правде в глаза. Почему вы не убили меня? Что мешало вам выбрать не дуатин, а карнилон в качестве яда? Карнилон действует моментально. У меня не было бы шансов в таком случае. — Черт, — мужчина потупляет взгляд. — Если бы не ты… — Не во мне дело, господин Мин. На моем месте мог быть кто угодно. Юнги — живой человек, со своим характером, мыслями и принципами. Он — не вы. Вы понимаете, что вы сделали? — Что с ним? — Он не ходит. Сейчас в центре он стал хотя бы садиться. Но ему требуется большой курс реабилитации, чтобы начать ходить и восстановиться полностью. Я занимаюсь этим сейчас. — Ты… Откуда у тебя деньги? — У нас были общие накопления. Остатки сбережений с продажи моей квартиры, накопления Юнги, который он сберег для рождения малыша и помощь наших друзей. — А… Ребенок? — Гён родился недоношенным. Но сейчас всё в порядке. Есть некоторые задержки в развитии, но не думаю, что они критичны. По крайней мере, яд никак не распространился на его нервную систему. Врачи сказали, что это самое главное. — Это… — мужчина закашливается. — Хорошо. Я… — Не говорите ничего. Я вижу, что вы в растерянности. Принимать то, что раньше казалось немыслимо — трудно. Но вы на верном пути. — А у тебя есть… ну… — Фото? — Да, — как-то виновато отвечает альфа, не поднимая взгляда на Пака. — Да. Конечно, — Чимин достает смартфон и открывает папку, которая была выделена исключительно под фото малыша. — Вот. — Он так похож на Юнги. Прямо его копия в детстве. — Так и врачи сказали, — улыбается Чимин. — От меня там только губы. — Что ж… Хорошо, что с ребёнком ничего не случилось. — Время! — доносится за стенкой и блондин чуть ли не подпрыгивает на месте от неожиданности. — Так быстро, — выдыхает блондин, понимая, что он ничего не добился. — Мне… Мне нужно идти… — Пак ещё раз вздыхает и корит себя за то, как он вел себя. Но стоило ли это делать, на самом деле? Чимин практически провел сеанс терапии и ему было хорошо. Да. Он почувствовал себя в своей тарелке, будто сделал глоток свежего воздуха после сильной духоты. — 27840 Brown Way Virgiemouth. Ключи в земле, в зеленом горшке у порога. В подвале третья половица от входа. На ней есть большая царапина — ты поймешь какая из них. Внутри… — На выход, — охранник строго смотрит на Чимина и показывает в сторону коридора. — С-спасибо. — Я буду ждать тебя тут ещё, — тихо добавляет мужчина. — С Гёном…