my ray of light

      Сегодня погода хуже, расплывчато, серо, все казалось призрачным в янтарных очах. После, казавшейся бесконечной дороги, за поворотом подгруппа вышла на глухую затуманенную плантацию. Взгляд их окантовал громадной территорией, никакой обильный источник света не давал разглядеть что находилось по инерции дальше. Глухота пожирала все пространство, не давав пролететь черному перу с фиолетовым отливом, которое позволяет птицам жить в более холодных условиях. Нетопящимися шагами, хлюпая по сырой дороге, они направились дальше. Фонарь тускло освещал пространство вокруг людей, белесая лампочка, охваченная самодельной металлической сеткой, из за попавшего на него дождя временами мигала, что, придавала бдительности, и заставляла обратить внимание. Свет снится к успеху. Свет, который то появляется, то исчезает, означает отсутствие результатов в предпринятом вами деле. Он нескованно спадал на облик Цисин, подчеркивая их длинный коричневый плащ, что защищал от попадания сырых капель дождя на ткань одежды. Каждая конечность из посредствующих держала это слегка желтоватое излучение, смотря вниз и думая о своем. Обычно их редко встретишь, еще и в такую слякотную погоду. Глаза разбегаются, не знаешь куда забраться, где забиться и куда исчезнуть, тебя окутывает муть пелена и поглощает с каждым мигом. Дыра и пустой локум, — только это в голове и доносится. Но среди этих важных лиц, что казались такими оживленными, шел так же мальчик ниже всех остальных, его выделяющиеся сияющие локоны из толпы, спадавшие на глаза, выглядывающие из закрывающего капюшона сразу обращали на себя заинтересованность. Он чем-то неясным, но выдавался промеж них. И хотя шел глуше других, словно стараясь сокрыть себя, сделать вид что его тут вовсе и нету. Его медовые самые добрые глаза без следа стали совсем блеклыми, в них казалось не было никакой оплоты, теплых воспоминаний, будто его жизнь оборвалась при самом расцветании. Он казался расстроенным. – Вот он! – Ни одна душа даже не заметила выбежавшую вперед даму с двумя хвостиками по разным сторонам, восклицавшую и указывающую куда то вперед, на облик, кажется. Тело находилось оставшееся время без движения, но еще никто не думал что они увидят когда подойдут. Обратившее внимание общество, подняв голову, рванули за женщиной, у которой красиво развивался плащ от напора ветра, явно волнующихся. Ранняя женщина, которая первее всех подбежала к субъекту, внезапно изрекла жуткий, полный ужаса крик. Казалось, он был похож на призыв моря или пробуждение природы. Другая женщина, ростом выше и в удлиняющем желто-белым платьем тревожено схватила последнюю за плечи и неразборчиво начала спрашивать все сразу, пока не посмотрела туда же, куда и она. Ее глаза сузились, она вовремя сообразила и отвела девушку куда подальше, произнеся. — Нужно срочно вызвать лекаря, я просчитала этот момент, что пострадавших может быть больше. — Ее нежный но слегка похолодевший тон давал присутствие духа, разрешение положиться на мисс Волю Небес. Две миледи удалились и подковыляли к дереву, та сняла с себя наголовник, смотря куда-то на окольность, но ее по счастливой, или не очень случайности вобрал синеволосый юноша, «Пожалуй, не стоило было его брать..» для него увидеть близкого человека в таком состоянии было самым худшим зрелищем. Даже сегодня эта боль не оставляет его. Хотелось бы ему стереть память, дабы у него все было к счастью, был морально благополучный, и чтоб на его лице всегда пребывала улыбка. К этому моменту к ним подбежала стройная с пурпурными глазами девица; ее челка изящно извивалась от ветра, цветом воронова крыла рукавички отлично подчеркивали ее обрывающее платье, голубые волосы были аккуратно собраны в хвост, небольшие алые рожки миленько выглядывали из накидки, но через время она его так же сдернула, и уже можно было разглядеть всецело ее два рога. Она докладывала, в каком состоянии человек, ведь она была Эмиссаром, и стремиться к благополучию всех живых существ в Ли Юэ была ее работой, и так же главным секретарем Цисин.       Три дня, только некоторые вспоминали о лучшем экзорцисте, он исчез за открытыми воротами и пропал в слеплящем свете весеннего солнца. «Ну, найдется сам?» – говорили прохожие. Короткостриженный не мог найти себе места, под покровом ночи, не привлекая внимания он выходил из города, нашарашивая в поисках. Сильная тревога вызывала сердечные спазмы, чрезвычайно мучительные. Ему уже не хватало времени пожевать что-нибудь, даже того самого кабана, которого можно встретить на каждом пути, но на это уже не было особых сил. В один из дней случайным образом в том же обороте отыскивание приятеля, он столкнулся с Цисин, которые встретились для встречи обмена информации, ему очень повезло в тот момент бродить у нефритового дворца. Думаю у них было что то важное, ведь все были думны в тот момент, но все таки умудрились заметить мальца. Об его состоянии никто не знал, и что он вообще ночами мотался, он был истощен, усталым, и казалось, его потоптали грязью и бросили. Они его разузнали, и выяснилось, что пропал его важный товарищ, они его предвидели ранее, поэтому решили помочь. И на следующий день прямо здесь, они направились.       В то время он очень смутно представлял себе эти вопросы. Ноги подкашивались, дыхание сбилось. Он долго смотрел, соленые слезы полились по щекам, не мог больше держать эмоции под контролем. Он не мог понять что делает, его словно покинул разум. Опустив голову он поднял руки, всматриваясь в линии на них. Обратно поднявши, резкий ветер заставил волосы забушевать, слегка запутаться и полететь по тому же направлению, мальчик слегка приоткрыл рот, и прошептал тихое — Чун?.. Это правда ты?... — дрожащим телом произнося, его нестабильное дыхание давало сердце чаще биться, он услышал ужасный крик, за какую-то долю секунды пронеслась мысль, что кто-то еще пострадал, пока не сообразил, что это он сам.

***

      Легкое приземление на темя немного заставляет мальчишку вздрогнуть и оценить взглядом синеволосого, – Держи, не хватало чтоб тебя проветрило. – нежно произнеся, выдал он. Синяя кепка с названием марки, обнесенная оранжевой окантовкой, неплохо гармонировала имидж мальчишки, что слегка покраснел от последних содействий. День был ветреный, мерзлый, но солнце светило ярко в чистом небе. Оно заставляло зажмурить глаза от такого яркого сияния, но головной убор помогал это предотвратить. – А ты сам-то не простудишься, Син Цю? – хлопотливо спрашивает голубоглазый, глядя на юношу, покрепче хватаясь за ручку обожаемого, пока что он не знал об этом, слишком рано ему заводить отношения, думал он. – Все хорошо, главное чтобы ты был в порядке. – Спокойно отвечает синеволосый, склоняя угол зрения на Чун Юня. Он немного замешкался, когда их взгляды свиделись, глаза юноши уширились, не быстро тот повернул голову на дорогу, пошел дальше. Чун Юнь заметил его покрасневшие уши и едва засмеялся, впервой, казалось прошло нескончаемо долгое время с того момента, с момента когда этот возвращенный к жизни приятный голос мелькнул, изливая в краску юношу. Его звонкий смех хотелось слышать вечно, и эту милейшую улыбку еще чаще видеть на лице парня. – Но это правда важно, я тоже беспокоюсь за твое состояние! – возмущенно начал выдавливать мальчик, слабо озлясь на игнорирование собственного здоровья. Очень забавно, что это сказал именно он. После молчания Чун Юнь немного прижался к парню, изводя его сказать, – П-прекрати… – он был вовсе не против, и отнюдь не упорствуя, последний свел взгляд в альтернативную сторону, смотря на неровные склоны гор, обрывающихся вниз. Возможно ему было просто в новинку. Их подолгу извечное шествие от деревни до Гавани было потешным, и хорошо что без происшествий. Чун Юню было тяжко передвигаться, невыносимо, хоть плачь, в связи с этим его придерживал юноша, но под конец от нагруза на бездыханную плоть язва начала в четверть силы менструировать, из за чего юноше как своего пришлось нести без изъятия на спине. Этот пушистик, кажется, даже задремал, щекоча шею старшего. Идя по деревянному мостику, они наткнулись на море, побывая там, весело бегая и моча ножки об воду. Обмякший песок приятно щекотал поверхность ног, холодная вода бушующе сталкивалась с ногами, а после уходила обратно, волны сверкали на солнце, ветер сдувал белые шапки пены с синих гребней, направляя свой взгляд на себя. От множестве эмоций у мальчика не слезала улыбка с лица, он удивлённо смотрел на воду, открыв рот, словно впервые побывал за пределом стен. Сзади послышались блески сбивающейся по определённому направлению воды, подходя ближе, капли воды полетели в сторону голубоглазого, тот неодобрительно начал бросать слова по типу: «Эй, что ты делаешь?», «Какого черта?», «Тебе что, скучно стало?», «Холодно блин!». Вода была и впрямь холодная, но очень бодрила, и возвела мальчика на те же деяния, хрустальные капли воды волшебно сияли на поверхности воды, отражая в отблеске горизонт, переходящий в легкий румяный закат, который только восходил. Двое мальчишек радостно плескались, махая руками по воде, поднимая к воздуху. Еще недолгое время и мальчики выбрались на берег, укутавшись в одно полотенце, мило беседуя о всем подряд, согревая каждую частичку тела друг другом. За все это путешествие оба выдохлись, но уже были у цели, кепка уже была на макушке медового обладателя глаз, ну не мог этот переживающий кот успокоится за его состояние, но это было даже приятно, когда за тебя беспокоится человек. Их небольшой общий рюкзак поочередно менялся местами. Когда они пришли, солнце уже давно село за горизонт, беспокоить никого не хотелось, к тому же все лавочки исстари были закрыты от завершения рабочего дня, они решили заселиться в небольшой отель, и заселиться на ближайшую неделю. Мерцающие ночами светлячки словно освящали любовь особенным романтическим светом, а луна сквозь пелену тумана освещала голубым светом тянущиеся по сторонам дороги зданий, падая на широкие дороги города. – Извините, но у нас не осталось номеров с двухспальными кроватями. – Вот такой уж новости не ожидал никто, что поделать, а переночевать где то нужно было. Обоим было неловко осознавать, что им придется спать вместе, но вроде их это удовлетворяло, даже если не хотелось. Зайдя в номер они увидели такую картину; милая однокомнатная комнатенка с продлевающим холлом. Слева от гардероба находилась ванная-комната, пройдя дальше была поместительная и «живет одним днем» комната, у оконницы стояла мини-столовая с буфетом, поперек — односпальная кровать. Она была заправлена в белые простынки, что смотрелось довольно обольстительно. А окно было эркерным, что сразу пригляделся юноше. Обследовавшись, мальчики принялись разлагаться и отправляться в душ. Голубоглазый настоял, что справится и сам, а у юноши не получилось склонить, и препроводил этого солнышка по иную сторону двери. Как можно было так не доглядеть за таким ломким тельцем, которое со дня на день топорщится достичь новых преимуществ, изгоняя демонов и борясь со злом? Он гордился им, но это зашло слишком, к чертовой матери, за гранью видимого, и его самоотставка продолжится как минимум порядком месяцев, до тех пор, пока рана полностью не реабилитируется, ведь даже тот же Син Цю не в коем случае не подверг бы его на такой шаг, потому слишком боится потерять его снова, а этого он бы точно не пережил. Объяснив, что где находится, он удалился из прачечной, надеясь на хорошее, в случае чего, его обязательно окликнут. Но тот ведь и от двери не отходил, сел на пол и тихо слушал звуки душа, и действия голубоволосого. Не то что бы это было подслушивание, он просто за него очень переживал, даже на расстояние его боялся отпустить от себя. И через стенку двери, не видя что он делает, он очень волновался, вдруг будет жечь или хуже, а может он вообще упадет от скользкой поверхности? Страх сменился бесконечно разнообразными зрелищами. Ну а сам мальчик минут десять точно не решался туда залезть, включил воду для вида и сидел, тоже оперевшись спиной об дверь. Но нужно было это сделать, хотя бы ради Син Цю, ведь он думаю уже настрадался, пока тот был в отключке, и смыть вероятную на процентов шестьдесят грязь и бактерии, случайно попавшую туда, или же поступивши от полотна бинта. И уже ничего не сделаешь, он уже отказал от помощи, и придется выбираться из дыры самостоятельно. Но скромный грохот в дверь заставляет прервать значительный поток мыслей в голове и отложить их на второй план. – Чунь, все нормально? – Это заставляет слегка вздрогнуть от внезапных звуков, и начать задумываться. Всю жизнь Чун Юнь всегда был один, и мог расчитывать только на себя, поддаться соблазну? Но все в этом мире жалки и используют только для своей же выгоды, их там режут, убивают, а мы здесь говорим. Одиночество дано в таком виде, в каком одиноко сумасшествие или одиноки муки ада. Против них нельзя противостоять, они будут идти до конца, сделают все чтобы достичь предела совершенству, но кроме этого лучика света. Этот невысокий хрупкого сложения с короткими, ассиметрично подстриженными тёмно-синими волосами и янтарного цвета глазами юноша придавал всегда улыбку и радость, словно он расцвел благодаря ему, и стал хоть немножечко, но живым. Но неуверенность и толерантность которые брали вверх мешали открыться до конца. Открылась та самая сторона голубоволосого, эта слабая, просящая помощи, крича о помощи. Он уже не казался таким уверенным в себе экзорцистом, который истребляет злых духов. Но это не мешало не любить этого котенка. – Чунь? – услышав за дверью тихие всхлипывания юноша не на шутку распереживался, поднявшись на ноги он даже не спросив разрешения, растворил дверь, обнаруживши сидящего на плитке комышка, Син Цю бросился в объятья с множеством вопросов, уже по привычке через волосы просочились холодноватые тонкие пальцы юноши, что всегда давали табун мурашек. Вторая ладонь разъяренно впилась в плечо, тесня к телу юноши всего мальчика. Немного подняв голову, он увидел что тот вовсе не ополаскивался, и не снятые треники давали это понять. Но что тогда произошло, если он не упал? – Я.. прости.. я наверно тебя очень напугал, прости… – Сумеречные пальцы рук до смерти похолодели, как и сам голос, ему правда было жаль, что ему достался такой беспечный друг, доставляющий с каждым новым днем проблемы. Он выглядел бы комично, если бы не его жалкий, потерянный вид. – Ты весь горишь.. у тебя жар? – Тыльной стороной юноша аккуратно приподнял челку, и приложил ладонь ко лбу мальчика, он снова вздрогнул, не ожидав чего-то в ближайший момент. Пот оставлял светлые полосы на лице, стекая вниз. Юноша спешкой поднял мальчика на руки, и понес ближе к кровати. Положив на приятно мягкую подушку, тот чуть ли не сразу отрешился. Он мило сопел, слегка придерживая край футболки синеволосого. Юнец аккуратно поласкал щеку последнего, немного взъерошив волосы, как бы убирая их с лица, и направился в смежную комнату. Минут через двадцать парень вылезал с полотенцем на голове, накрытой поверх рыхлых волос, одетый в домовую одежду, он еще немного посидел на окне, читая очередную бесполезную книгу, но ему нравилось. В своём желании поглощать страницу за страницей он неумолим и явно этого не стесняется. Теперь совсем не стыдно называть себя книжным червём, не так ли? Время от времени шелуша фиатными листами, ещежды погружая себя в сказку. Больше того, та луна в небе уйдет и появится снова, словно эта ночь не отличается от других, но она отличалась, отличалась тем, что справа от него находился самый дорогой ему человек, он готов был отдать за него душу, лишь бы он был в в норме. И сейчас вот так очень славно сопя, юноша наслаждался этой атмосферой, он долго не решался подойти, готов был спать хоть на полу, но все же пристроился рядом, взял за ручку этого пушистика, скрещая руки в замок, а другой поглаживал по голове, убирая непослушные пряди волос за уши. Его волосы приятно пахли миксом бергамота, цветка лотоса и кедра. Немного поразмыслив, он поцеловал макушку младшего, повернулся на другой бок, всецело оставляя единственное покрывало голубоволосому.

***

      Ли Юэ всегда был пресловутым городом Тейвата, поэтому сон прерывают шевелящееся сотрудничество жителей в разных деятельностях. Кто-то работает, продавая продукты питания или наоборот их делав, кто то перевозил грузы на кораблях, плывя по бесконечному морю к краям Инадзумы, доставляя багаж, ну а кто-то просто разгуливал по городу с родными людьми, вдыхая чистый воздух протяженности, он перемешивался с запахом вечнозеленых кожистых листьев, богатыми эфирными маслами, и цветками, также источая приятный сладкий аромат. Лучи солнца медленно поднимались вверх, освещая темную комнату. Штор не было, и приходилось скрываться от света с помощью одеяла, накрыв его на лицо. Спящий потер глаза, убирая засохшие засонки, перебираясь в реальность. Приспустив одеяло юноша начал рассматриваться, где он вообще и живой ли. Еще немного толкая очами в различные стороны, он откинулся на изголовье, прятавши рукой глаза, вполголоса хныча. Через немоту он уловил точу воды за тонкой стеной, не подумавши ровным счетом ничего, он через секунду освежил память о кое-чем далеко необходимом, и как ужаленный метнулся в уборную, опуская ручку двери, фиксируя свой взгляд на действо по ту сторону. – Чун Юнь?! – Его потрепанные волосы, хотелось поскорее поправить, слишком уж комически он смотрелся, его не поправленная футболка слегка показывала торс мужчины, из которого виднелись заметные кубики, что пустили в легкий румянец голубоглазого. Его утренний сонный взгляд, но такой волнующий очень стимулировали собеседника. – ...Мм? Не думал, что ты так рано проснешься, что-то случилось? – Кстати о ванне, она была сделана из евро-керамики в стиле прованс, большеформатная и глянцевая. Такого же цвета были настенный бордюр и декор в рамке, в котором из них находились различные виды вьющихся и ампельных комнатных растений. При входе слева находилась тумба, куда можно было положить всякие безделушки, а над ней два полотенца, висящих на крючке. Идя по краю на той же стороне находился туалет, справа от руки сама душевая. А напротив двери кран. Тягостный вдох от собеседника дает понять ощущение легкости закрутки, синеволосый подходит почти в упор, забирая свертку бинта к себе ладонью, которым малец судя по всему хотел применить, – Нет, все нормально, – располагаясь на оплечье мальчика макушкой, все так же стоя, – Не расскажешь что произошло вчера вечером? – продолжил он, немного наматывая толстый слой бинта на ладонь, как бы измеряя требующееся, смотря на краник, он все так же струил кристально-чистую воду, не подавляя эту тишину. Тот слегка вздрогнул от прикосновенья в часть тела, немного подняв руки от рефлекса, но потом тут же опустив. – Я… я не могу тебе сказать, – Тот ни звука. — Тебе еще повезло что я сразу отключился от скáчавшего давления, я мог навредить тебе! — Я опытнее тебя, ты бы не смог мне что-то сделать, и тем более с такой раной, не побегать тебе с ней.. — Ошибаешься. – Что?.. – Голова повернулась в сторону лица голубоглазого, всматриваясь в его кошачьи глаза, а потом на прикусанные губы, сколько же раз он ему говорил завязать с этой привычкой. – Не понимаешь? – Он немного поежился, дав понять что такие колкости были не по нутру, он и правда о нем очень переживал, а если бы причинил боль собственной рукой, то себя бы и не простил, стал заложником своих же трагедий, не прощая себя. Осуждение - следствие амбиции, человек берёт на себя роль бога, даёт себе право судить и выносить приговоры. Сердце таких людей становится чёрствым, а человек – сухим и жестоким. – Я себе и жить не позволю, если с тобой что-то сделаю. – Юноша приоткрыл рот и поднял голову, и посмотрел прямо в его глаза, остальной мир погружался в серые тона, словно меркает, нежное касание в руку с бинтом подтверждает, что все словно становится дивой. И все-таки у него сейчас действительно сжимается сердце. Погас на щеках румянец и лишь по-прежнему беспомощно вьются локоны, словно просят пощады. Син Цю несколько раз проморгался, он уже хотел вдохнуть воздух, чтобы что-то сказать, но так же неуверенно закрылся. Немного закусив губу, отрывая маленький кусочек, и вставая на коленки, убавляя рост почти в два раза. С каких пор он начал это делать? Ему всегда родители говорили что так делать никчемно; В результате кожа вокруг области губ воспаляется, морщины проявляются и углубляются быстрее, появляются трещины на поверхности, избавиться от которых быстро не получится. Он посмотрел на мальчика еще раз, но взгляд уже стал совершенно другой; вот так смотря сверху вниз было очень непривычно, подчиненно, покорно, и властно. – Все в порядке, Син Цю? – Блудно спрашивает в данной ситуации «старший», как бы это странно не звучало. И ведь в правду, что с ним? С самого утра при виде Чун Юня он словно начинает нервничать, ему не комфортно? А может он что-то не так сделал? Его сердце начинает биться чаще, а дыхание замедлятся. Короткое «да» прозвучало из уст юноши. Пока что не дали дополнительных средств для нанесения, чтобы предотвратить дезинфекцию, поэтому он волновался, думал что один плотный слой эластичного бинта не спасет от сепсиса или микроорганизмов. – Может не здесь?.. – Да, он прав, в такой душной атмосфере можно сново словить жар, в просторной комнате с приоткрытым окном на микро проветривание будет куда лучше. Син Цю мельком кивнул и отнес мальчика на еще не заправленную теплую юношей постель, предварительно поворачивая смеситель в оборотную сторону, выключив его, и открывая пошире дверь, под футболку свободно просочился суровый сквозняк. Мягкий матрас прогнулся и послышался маленький скрип пружины, кровать приятна отдавала тепло в область бедер. Казалось одно не верное касание и это голубое чудо чудное раскрошится на тысячи таких же кусочков его, которые уже ничем не соберешь. В этот раз касания казались более другими для мальчика, какие то более шаткие и растерянные, может конечно после сна еще не проснулся, он ведь даже и не умыл лицо, хотелось бы тоже спросонья метнулся сразу в туалет и смотреть в порядке ли Син Цю, а потом еще и не привыкшим к движению рукам и ногам сразу приступать заматывать бинты. Обычно утром юноша еще минут тридцать валялся в теплой постели с приподнятой подушкой для удобства, и читал каких то детективов параллельно и фэнтези. Он и сам был очень фантастическим человеком, поэтому и привлекал к себе уйму внимания, но больше ему нравилось проводить время в компании книги, и Чун Юня?..       А самому экзорцисту нравилось его выдающиеся, исключительные качества, и превосходства всех других в своём таланте. Пока мальчик разглядывал в открытую лицо парня, его аккуратный нос, его медно-желтые доблестнейшие глаза, и его взъерошенная всклокоченная челка, спадающая на глаза, которую хотелось поскорее причесать, тот уже завязывал конец бинта в аккуратный бантик. Понятия не имел, зачем он это делал, для этого не нужно было надобности, если все равно окажется поверх одежды. – Хорошо что сегодня тебе будет уже получше, и мне спокойней станет, – Прерывая тишину произносит парень, поднимаясь с корточек, впрягаясь подняться с помощью нажимом руки на коленку, уголком губ улыбаясь, слегка взъерошив мокрые волосы мальчика, что на тот смущенно скривился. И юноша, уйдя в туалет, предварительно закрывая дверь, а тот провожая глазами, оставил голубоглазого наедине со своими мыслями. Он пытался чем-то занять себя, но в голове были одни лишь вопросы, он посмотрел в окно, наблюдая как птицы летают над облаками, несмотря на холод, к его удивлению, они щебетали, как будто осени и не было, но среди толпы людей он заметил очень знакомую макушку, явно кого-то ища. Пшеничная коса легко извивалась на ветру, а непослушные пряди волос приходилось заправлять за уши, не загораживая свой кругозор. Чун Юнь присмотрелся, и немного изогнул бровь, «Он направляется в сторону аптеки, куда вскоре должны были пойти я и Син Цю. Может что-то произошло?» проанализировав свои мысли выдавил мальчик, подходя ближе к окну, не то что бы он насторожился, но мурашки по спине все же прошли, надеясь только на хорошее, ведь в таком виде он не пойдет все выяснять, он и сам как живой труп, можно ребра пересчитать. Из спины послышался звук ручки, и дверь распахнулась, показывая привычного для всех юношу. Он потер глаза, и протяжно зевнув, – Все хорошо? – подходя ближе к мальчику, вопросительно посмотрев. Чун Юнь вновь посмотрел в окно, тот же последовал примеру, но ничего подозрительного не увидел, может и к лучшему. – Н-нет, все нормально.. – Отрицательно качая головой и поворачиваясь. — Тогда пойдем? — Идем.       На дорогу составило не более пятнадцати минут, с учетом того что на готовность выйти на улицу заняло еще минут восемь. На улице и вправду морозило, множество уже было одето в кожанках и ветровках, что мальчики не исключение. Не зря синеволосый прихватил с собой в путешествие пару теплых безрукавок с теплым облегающим свитером из льна. И надел всю ту же кепку на волосы мальца, хоть если весна будет на дворе и ярко светить солнце, он все равно заставит его ходить в шапке. Его волосы приятно пахли маслом макадами, и были пушистее обычного. У входа в хижину их любезно поприветствовали им знакомый Травник, – Ох! Мы вас ждали, проходите, пожалуйста, вы как раз.. вот же-ж, наша Ци Ци задерживается в поисках целебных растений, подо.. – его оборвал величественный и в то же время приятный на слух голос, послышавшись из открывшейся деревянной двери, – Для этого не нужно надобности, Гуй, она скоро вернется, проходи, пожалуйста, я осмотрю тебя. – зевою испуская горячий воздух на одну из окуляров, протирая платком, показался Бай Чжу, словно вообще не находя синеволосого. Он еще от известий наслышан что с Чун Юнем произошло несчастие, поэтому заранее были организованы первичные средства. За мизинец парня очень сильно вцепились, но потом так же быстро освободили, расставаясь, сново уходя. Он немного опешил. Множество ответов, которые немедленно попросились на язык, пришлось судорожно проглотить, чтобы не компрометировать себя в глазах старшей репутации. Хотя, с одной стороны, он, конечно, зачитанный мизантроп и понять прелести другого общения не может. Но с другой — все-таки его совета иногда спрашивают. Забавно, но Бубу — название буквально означает «не практикуется гадание», что явно отображает современный научный подход к медицине. Именно по этому она считалась лучшей аптекой всего Ли Юэ. Отпуская от себя хоть и на не много, но уже больше чем метр, Син Цю было просто невыносимо. Даже такому доверчивому доктору он не мог всецело доверять, и эта змея у него на шее еще больше выражала это. – Скажи.. Чем ты обычно подавляешь свою энергию? – Надевая очки на свое место, говорит мужчина, сноровисто крутя меж пальцев разные препараты, смешивая между собой. От такой акробатизмы мальчик на секунду словно застыл с раскрытым ртом. – Ну.. мороженым, – Все таки проговорил малец, укладываясь спиной на койку полностью. Рана начала неприятна жечь от неспокойствии, и сново заломила. – Мороженым? – Продолжал хозяин реплику, переливая из одной баночки в другую, но резко остановился, и оторопел. – Вот как.. – Он взглянул на потолок, словно ища хоть какую-то подсказку, а потом опустил взгляд вниз, – Может вы уже начнете делать свою работу?! – Син Цю было явно не до смеху, и времени было не особо много, он облокотился об деревянную арку входа, сложив руки к груди. «Это очень ошибочная выходка, Син Цю. Ты должен показать народу насколько ты досточтим аристократичности, порядочности и интеллигентности. Если хоть кому-то нахамишь, то тебя все перестанут чтить, от тебя все отрекутся, и твои собственные руки начнут раздерать кожу до крови. Ты должен быть все время в самообладании, и не терять голову. Следи за тем что говоришь, или не бывать твоей чистейшей прелести руке больших повреждений.» – Кхм, простите, продолжайте, – Он поднес кулак ко рту, извиняясь за свое поведение. Ему всегда родители говорили быть исполнительным мальчиком, или же потом об этом заявляли физические лица, и в сплошной глуши его громили всем чем можно, можно сказать, он уже опробовал все, от металических колец до пиломатериалов из бревен или брусьев, поэтому он совсем перестал доверять людям, и отстранился от жизни, словно он и не существовал, став последней пешкою. Даже в зрелой жизни он думает, что его если не отлупит отец, то любой прохожий, зная его известных родителей, он словно держит родословную на своих плечах. Со всех сторон ему говорят быть славным, потому что репутацию семьи он не мог сокрушить. От таких воспоминаний у него живот крутило, и ноги подкашивались. Почему он вообще об этом вспомнил? Мужчина в очках понимающе кивнул, словно предсказывая что-когда случится, и так же хотел скорее довыполнить дела, чтобы вновь окунуться в помрачение, пригубливая из чашки чай с шалфеем. Зеленоволосый посмотрел и начал приступать к работе. Из ниоткуда в руке появился относительный проблеск, мужчина сосредоточил его на хилое брюхо, обнажая руку. Он кошерно властью развеивался на множество малышей-светляков, каждая из них осела на дефект, трепыша золотистой окружностью, между маленьких дистанций, появилась заметная желтая перхота, она раздражала голую кожу, но в то же время заглушала холодной температурой. Эти светлячки вовсе не были страшными, даже милыми. Появилась не заметная пленка, которая закрывала свободные проходы, с краев образовалась полупрозрачная кожа, она начала закрывать раскрытое пространство живота, подавляя рану. Но внезапная из середины кишечника, высовывавшийся из тела, появилось нечто багровое, которое разжало все обороты, поднимаясь вверх и словно павшим потоком, препятствуя. Мальчик еще до этого был на одном дыхании, а сейчас ему пришлось открыть рот, свыше заглатывая воздух. Юноша резко отклеился от колонны, что так сильно вцепившись, и подлетел как пуля, вдобавок и чуть ли не сломав нос, очень вовремя его подхватил Бай Чжу. – Ч-что происходит?! – Повышая тон спрашивает синеволосый, когда дело касалось до его родных людей, он не мог сдерживаться. Он уже столько потерял близких, из за какого то правила, но больше ему не хотелось видеть убившим его лучшего друга, валявшегося на мокрой траве, абсолютно не двигаясь, не дыша, не слышав стуки бьющего сердца. – Чун Юнь! Ты в порядке?!.. – Глупый вопрос. Он и не знал за что схватится чтобы ему стало лучше, его истерику прекратил весь в загадках мужчина. Его лицо ничего не давало, но небольшие шоковые глаза показались. Отлучивши рукой юношу от Чун Юня, резким движением он использовал исцеляющую чару, в попытках умертвить это нечто. – Что происходит?! – Где-то из позвонка нервничающим голосом спрашивал продавец, невдалеке подходя, но того он не на шаг не пропустил, из пола выросли заступные лианы, закрыв глаза, из мужчины пустился распространяться такой же желтый свет, в хижине поднялся ветер. Толи защищая людей от больших повреждений, либо закрываясь в желании видеть кого либо еще, кто-то в любой момент может все испортить и прервать уже называемую сессию. Послышалось сильное приземление на пол, кажется он отлетел к куче коробкам, взнос за все происходящее повысится на десять процентов. Юноша повернул голову к происходящему, и уже хотел все это прекратить, но этого не допустили. Его руки начали неизменно дрожать, они вонзились в ткань брюк цвета индиго. Посмотря вниз его штанину чем-то сильно шпарило ознобом. Ну, может и двадцать процентов. Из рук парня начался исходить крио элемент, откуда он? Юноша досрочно взглянул на место куда положил руки, на свитере Чун Юня остался отпечаток положения рук, как их положил Син Цю. Он вновь взглянул на Бай Чжу, тот озадаченно, сводя брови к переносице, посмотрел так же на янтарноглазого. В его зрачке показался портрет пациента, мужчина приоткрыл рот, и дал волю эмоциям. Теперь его лицо полностью выдавал шок. С стеклянных глаз потекла слеза, синие пряди волосы неприятно налетели на лицо, но потом тут же отлетая от направление ветра. С левого плеча показался чей то силуэт, насильно заставляя повернуть голову, в которой показалась крохотная девочка, ловким движением руки раздробив тонкую растительность, – Опоздание.. я задержалась?… Извините.. – проходя ближе к мальчику, быстро сложив пронзительный клинок. Она достала из спины небольшую цинку, в которой находилось судя по всему, лекарство. Пришлось непременно прекратить осуществляющееся, давая поглотить красной теургии собственность и размыться в теле. – Я… отдала глаз бога.. очень бурно.. вы разошлись, Бай Чжу. – Вымолвила Ци Ци, она повернулась в другую сторону, отдавая коробочку юноше, – М-мне?.. – перепуганным голосом выдал синеволосый, посмотрев на след, его уже не было. Он траурно уставился на мальчика без сознания, хотелось всем перерезать горло, и себе заодно: всем за то что кажется сделали только хуже и до сих пор позволяют делать с этим человеком все что душе угодно, а себе за то что сново не смог защитить, оберечь, позаботиться, безнадежный ты ублюдок. – Что.. что мне надо сделать?.. – Мужчина заметил трясущиеся пальцы, на которых заметно появились нервные вены, – Съесть.. это нужно съесть, или выпить.. – мысленно проклял себя кучу раз, что вообще согласился на это. Открыв ее, он увидел.. мороженое? Правда оно было розоватого оттенка, с крапинками чего то зеленого. Выглядел как обычный арбузный лед, но вдохнув его в ноздрях едко впилась пронзительная горечь, что заставила прокашляться. Напротив послышался смешок, и парень резко замолк, – Хорошая работа, Ци Ци. – посмотрев на ученицу, похвально гладя ее по макушке. Девочка краем губ улыбнулась, кивнув. – К сожалению, на рецепт придется тратить много времени и сил, но, – Из уст послышался тяжелый вздох, облокачиваясь боком на стенку, все еще принимая сидячее положение, – Я гарантирую, что с ним ему будет легче. Поскольку с помощью него, – он ткнул указательным пальцем на мороженое, держащее юношей, – Он предотвращает лишние последствия, и ослабляет жажду Ян, так? Поэтому мы оставили все те же составляющие компоненты, но добавив растение, растущее вершинах гор, это наш секретный ингредиент. – последнюю фразу он сказал чуть тише, чтобы смогли услышать только Син Цю и Ци Ци. – Я думал, что это будет очень кстати. И наш элемент, конечно же, исцеляющий. – Завершил монолог мужчина, поднимаясь на ноги, обозреваясь. – Уборка нам обеспечена, подруженька. – Он немного посмеялся, посмотрев на ученицу, в углу замечая без сознания тело, – Это… – он не задумываясь подлетел, осматривая без сознание травника, приводя в себя. Касание пальца в плечо юноши дало прийти в себя, он немного пошатнулся, смотря на одном уровне высоты в пурпурные глаза. – Время.. он ждет… – Выдавила неуверенно девочка, и скрылась за деревянной стеной, доставая оттуда совок и небольшую метлу. Синеволосый вернул взгляд на мальчика, как-то жалко на него смотря, но жалким был как раз таки он сам. Из хрусталика вновь полились слезы, по засохшим путям, он совершенно за это себя ненавидел, что в один миг он может перестать верить в себя, и дать возможность показать слабого себя. Совершенно чувствовав отвращение. В комплекте шел бутылек такого же сорта, но разведенный, им он и прибегнул. Он достал его, до сих пор не уверенно наклоняя стакан к своим губам, отпивая часть. Отстранив стакан от губ он наклонился к мальчику, прислоняя свои губы к его, перепуская содержимое. От такой горчинки он поежился, жмурясь глазами, от пылких и засохших губы Чун Юня почему-то не хотелось отрываться, словно пиявка присосалась к коже и не хотела отлипать, пока не насытится. Густые ресницы мальчика шелохнулись, и глаза начали понемного открываться, юноша тут же отстранился от мальчика, отворачивась спиной к нему, скрещая колени в руках, кончиком носом прикасаясь, весь заливаясь в краску. Голубоглазый тягуче простонал, приходя в себя. Сначала он испугался обстановки, в следствии чего подскочил и принял сидячее положение, это было большой ошибкой. Язва начала смертельно больно ныть, словно нож в спину, будто в этот момент прорезали каждый сантиметр нетронутой кожи. Юноша услышав шорохи быстро перевернулся, и начал неразборчиво говорить что-то по типу: «тебе нельзя вставать», но не успел ничего толком нормально объяснить как Чун Юнь начал рефлексом вопить и моментально лег на кровать, хотя взять за открытую рану, в которой начала течь бордовая кровь. Мужчина повернулся на крик прерывая свою работу, но слава богу что Гуй очнулся и уже был более менее в порядке, поэтому в секунду молодой уже стоял рядом, он заметил распакованную коробку, и пустой стакан с растаявшим мороженным, который оставил поскребки по краям стеклянных стенок, и недоумевающе взглянул на Син Цю. Он словно мысленно передал что «Этот недоумок от незнакомого места подскочил и его рана открылась вновь», и Бай Чжу кивнул. Мальчик еле сдерживался чтоб не закричать вновь, но ладонь, держащая его в замок, большим пальцем слегка поглаживая, успокаивала. Давление начало становится выше, а температура подниматься. Доктор приложил тыльной стороной ладони ко лбу, мужчина немедленно попросил влажную холодную тряпку, которая через минуту уже была на лбу мальчика. Стало намного легче: холодная влага приятно разлагалась по лицу, а рану принялось немедленно завязать; малышка Ци Ци любезно согласилась. Бинт немного отличался от того что заматывает Син Цю, он был более тугим, но при этом гибким. Мужчина облокотился за стойку обслуживания с ручкой и листиком из блокнота, и принялся записывать дополнительные снадобья, такие как мазь, и таблетки, на случай если сново произойдет жар, или же приступ. Все это время юноша стоял в сторонке, смотря на небо, слегка всхлипывая, толи от радости, что он хотя бы жив остался, или просто пропуская все эмоции через себя, до тех пор пока его не позвали забрать чек, он быстренько вытер краем свитера соленые мокрые щеки, извинился раз сто за большие неудобства, и подбежал, подводя к себе еле стоящего мальчика на ногах. Он нежно своими руками обхватил его тонкую талию, а другой держал по левую сторону плеча руку мальчика внутренней стороной ладошки, несильно сжимая. Тот лишь чуть не навалился на юнца, еле шевеля ногами. Так и потихоньку они дошли, беря на себя взгляды людей, проходящие мимо. – Глаза.. опухшие.. – Промямлил голубоглазый, смотря на лицо юноши, тот посмотрел вниз, – А еще весь красный… – от таких слов у него глаза наружу вышли, и оторопев, он остановился. Подняв глаза на этого малыша, он уже всецело их зажмурил, поэтому его сново пришлось нести на руках, что уже не новость, его грудь приятно щекотали волосы Чун Юня, что почти не чувствовались. Он улыбнулся и подняв мальчика он направился в сторону отеля. «Я что его правда поцеловал?»