До скорой встречи

— Цзян Чэн, он нам нужен, — шепотом увещевал мужчину Не Хуайсан. — Не доставать же нам из постели новобрачного! Кроме Лань Сиченя и Лань Ванцзы никто не сможет своим «Успокоением» усмирить такое количество темных сил. — Мне кажется, или я вроде ни слова не высказал против его присутствия, — процедил сквозь зубы Цзян Чэн, вперив возмущенный взгляд в старого друга. — За тебя говорит твое выражение лица, — активно замахал веером тот, обеспокоенно посматривая то на одного, то на второго заклинателя. — В последнее время я вижу его чаще, чем мне бы этого хотелось, — неприветливо покосился Цзян Чэн в сторону невозмутимого Лань Ванцзы. — Да ладно тебе, — фыркнул глава ордена Не, — уж в этом он наверняка отвечает тебе взаимностью. Про себя мужчина думал лишь о том, чтобы как можно скорее решить внезапно возникшую проблему. Его дозорные в месте захоронения каменного гроба доложили, что активность нечисти там достигла своего предела. Они озвучили свои опасения, что то, что было там заключено, может вырваться на свободу, если не принять срочные меры. Ему позарез нужны были Саньду Шэншоу и Хань Гуан Цзюнь, чтобы провернуть это дело как можно быстрее и незаметнее для огромного количества гостей, пребывавших сейчас в Нечистой Юдоли. — Может взять с собой Цзян Вэйина? — задумчиво пробормотал Не Хуайсан, посчитав, что присутствие нового воплощения Старейшины Илина будет там весьма кстати. — Нет! — хором воскликнули Цзян Чэн и Лань Ванцзы, проявив редкую для этих двоих солидарность. — Тогда надеюсь на вашу сплоченную работу, чтобы мне не пришлось потом прибегать к помощи этого несомненно талантливого молодого человека, — поежился мужчина под их испепеляющими взглядами. Во второй раз за такой короткий промежуток времени оба заклинателя вновь пришли к одному и тому же выводу, что Не Хуайсан порой бывает редкостной скотиной, умело манипулирующей слабостями всех и вся. Как бы то ни было, но сегодня им придется приложить максимум усилий не только для того, чтобы как можно быстрее лишить себя удовольствия лицезреть друг друга, но и для того, чтобы не втягивать в это дело Цзян Вэйина. Но юноша, ставший невольным свидетелем происходившего, был уже совершенно готов втянуться в него по собственной инициативе. — Куда это они собрались на ночь глядя? — полюбопытствовал он, всматриваясь в лица стоявших в отдалении мужчин. — Среди них есть знакомые мне люди, — произнес Не Лонтао, внимательно смотревший в том же направлении. — Это стража каменного гроба. Если они здесь, значит там возникли какие-то проблемы. Возможно поэтому отцу и понадобились глава ордена Цзян и Хань Гуан Цзюнь. Думаешь, стоит к ним присоединиться? — Было бы неплохо, — добавил Цзян Вэйин. — Но лучше сделать это, не привлекая к себе лишнего внимания. Если бы они хотели видеть нас там, то уже позвали бы с собой. — Постойте! Это то место, где бродят толпы нечисти, а воздух прям пропитан темной энергией? — еле ворочая языком, уточнил Вэнь Цаомин, из-за которого друзья и покинули гостеприимное хранилище вина Верховного заклинателя, так как не обладавший такой же стойкостью к алкогольным напиткам, тот был уже изрядно пьян, и ему малость поплохело. — Оно самое, — кивнул Цзян Вэйин. — Флейта у тебя с собой? — Как и всегда, — не чувствуя подвоха, откликнулся тот. — И ты думаешь я пойду туда в компании Старейшины Илина, способного одной нотой заставить всю нежить в округе впасть в буйство? — задал риторический вопрос Вэнь Цаомин, опершись о ствол дерева для сохранения равновесия. — Ну ты бывал со мной в местах и похуже. — Ты прав. И я знаю, что все равно пойду с тобой, но сначала отдай мне флейту. — Отец рассказывал, что Вэй Усянь был настолько велик, что мог управлять мертвыми даже свистом, — внес свою лепту в диалог Не Лонтао. — Ну почему это был, — горделиво улыбнулся Цзян Вэйин, — я и сейчас очень даже на это способен. — Понял, ни слова больше, — заулыбался в ответ целитель, хлопая по своей одежде в поисках чего-то нужного. — Всего-то и делов — зашить тебе рот. А потом можно и идти. Не Лонтао и Цзян Вэйин оторопело наблюдали, как Вэнь Цаомин достает из-за пояса иглу и шелковую нить. — Как думаешь, попадет? — прошептал Вэйин, не отрывая глаз от друга, выглядевшего сейчас как заправский маньяк. — Самому интересно, — отозвался наследник ордена Не. — Ну вот и все, — пробормотал Вэнь Цаомин, с первого раза попав в ушко иглы под изумленные взгляды замерших товарищей. — Надо бы продезинфицировать иголочку-то. Сейчас поплюю на нее и ладненько. Я столько выпил, что только от моего дыхания должно дохнуть все живое, а от слюны-то уж и подавно. — А-Мин, ну зачем впадать в крайности. Мы же ничего такого делать не собираемся, — предпринял попытку урезонить его Не Лонтао. — Просто посмотрим, что там, и все на этом, — поддакивал ему Цзян Вэйин, с опаской поглядывая на пьяненького врачевателя. — Ну да, ну да, — слегка потьфукав на кончик иглы, направился к нему Вэнь Цаомин. — То же самое ты говорил, когда мы пошли в Пещеры Погибели глянуть на рисунки древних, а в итоге две недели плутали там почти без сна, потому что на нас беспрестанно нападали какие-то твари. Могу еще припомнить тебе пару случаев, которые начинались с этой же фразы. — Каюсь, тогда я был неправ, — затараторил адепт Юнмэнь Цзян, предусмотрительно спрятавшись за спиной Не Лонтао. — Но сейчас все иначе. В моей голове память и опыт многих лет жизни, так что теперь я оцениваю ситуацию более обстоятельно. Можно даже сказать, взвешиваю все «за» и «против». — Вэйин, друг, ты, конечно, гений, но ни память, ни опыт не помогут, если в мозгах нет хоть частицы благоразумия, — остановившись, сочувственно развел руками Вэнь Цаомин. — Смешно слышать о наличии здравого ума от человека, который перед смертью воскресил Не Минцзюэ, будучи бесплотным духом тридцать лет творил непотребства в Пристани Лотоса, в это время на досуге создав себе сестру, чтобы она заменила его в постели своего бывшего любовника, чтобы потом самому завалить своего главу ордена. — Ну хватит, — смущенно замахал руками Цзян Вэйин. — Ты мне льстишь. — И не думал, — мрачно зыркнул на негоВэнь Цаомин. — Ребята, они уже собираются отбывать, — известил их Не Лонтао, одной рукой удерживая адепта Цишань Вэнь, чтобы тот не дотянулся до Цзян Вэйина. — Так мы за ними? — Естественно, — широко улыбнулся Вэйин, дав друзьям талисманы запечатывающие духовные силы, чтобы их не обнаружили старшие. — Надеюсь, в этот раз мы действительно только посмотрим, что там и на этом все, — поморщился Вэнь Цаомин, активируя печать и сам не особо веря в собственные слова. — Там столько сильных заклинателей, — твердо произнес Не Лонтао. — Не думаю, что Саньду Шэншоу и Хань Гуан Цзюнь нуждаются в нашей помощи. — Мне бы твою уверенность, — печально покачал головой тот. — Ты столько лет на постоянной основе влипаешь в неприятности с Цзян Вэйином, что даже удивительно, как ты сумел сохранить наивность в этом вопросе. — Я называю это не неприятности, а приключения, — поправил его молодой человек, вскочив на саблю и протянув руку Вэнь Цаомину, приглашая того присоединиться к нему. — Это большая разница. Цзян Вэйин смотрел на препирающихся друзей думая о том, что никак не может воспринимать их как Не Минцзюэ и Цзинь Гуанъяо. Когда он искал способ извлечь душу Чифэн Цзюня, вскоре стало ясно, что сделать это без вызволения из плена каменного гроба и души его названного брата не выйдет. Для него освобождение Не Минцзюэ было делом принципа и выражением благодарности Не Хуайсану, за данную им возможность вернуться к жизни в теле Мо Сюаньюя и пролить свет на тайны своего прошлого. К сожалению, если дело касается чьей-то души, то результат всегда будет непредсказуем. Печати, что он использовал для их извлечения, относились к темному пути, а это уже было чревато любым вариантом развития событий. В результате, когда две души почувствовали, чем им грозит печать Старейшины Илина, то наотрез отказались покидать каменный гроб друг без друга, как бы тот не призывал их. Это было выше его понимания, но деваться было некуда и ему пришлось на скорую руку придумать выход из сложившейся ситуации, ибо его собственное время было очень ограниченно из-за редко оставлявшего его одного Лань Ванцзы. Итогом стало тяжелое ранение, ставшее смертельным для слабого тела Мо Сюаньюя. В дальнейшем последовали тридцать лет, ушедших на восстановление своей потрепанной души и душ бывших недругов. В ходе этого процесса он был вынужден видеть их воспоминания и чувствовать их эмоции, после чего относится к ним по-прежнему было просто невозможно, так как он и сам был небезгрешен. И если спустя обозначенное время Не Минцзюэ должен был возродиться в своем клане, а он сам вернуться в Юньмэн Цзян, то для души Цзинь Гуанъяо некому было провести ритуал по его возрождению — тот должен был вернуться в цикл перерождений. Какова же была его воля к жизни, если он был с ними здесь и сейчас? Цзян Вэйин совершенно не планировал свою новую жизнь с этими двумя, но все вышло лучше некуда — о таких надежных товарищах он даже не мечтал. Но тот самый, кого он точно хотел видеть, вернувшись в этот мир, был сейчас почти неразличим вдалеке. В разное время он испытывал к нему разные чувства, но это всегда было какое-либо проявления любви и никак иначе. Лишь присутствие Цзян Чэна рядом с ним, позволило ему справиться с гнетом вернувшейся памяти. Ему казалось, что теперь он впервые был способен по-настоящему простить не только других, но и себя. Не знавший о том, что его вечная головная боль сейчас ближе к нему, чем он думал, Цзян Чэн осторожно озирался по сторонам. Он клял себя за мнительность, но не мог избавиться от ощущения присутствия Цзян Вэйина рядом с собой. Мужчина мысленно взывал к своему разуму, в сотый раз находя объяснение, почему юноша не мог быть тут, но его шестое чувство упрямо игнорировало факты. «Цзян Вэйин, лучше бы тебе сейчас находиться в Нечистой Юдоли, — подумал Цзян Чэн. — Иначе наказания моей матери покажутся тебе детской шалостью». Увлекшись этой мыслью, он придумал пару методов поддержания дисциплины неугомонного Старейшины до того, как они наконец-то прибыли к месту захоронения каменного гроба. — Твою мать! ****! — вслух выругался Цзян Чэн, когда увидел, что внизу все кишело неупокоенными среднего уровня и выше. — Лучше и не скажешь, — добавил Не Хуайсан, закидывая в рот очередную порцию фирменного успокоительного от Вэнь Цаомина. Остальные молчали, но мнение глав обоих орденов поддерживали. Лань Ванцзы и Цзян Чэн переглянулись и, кивнув друг другу, без лишних слов приступили к делу. Первый, не сходя с меча, разместился над эпицентром тяжелой темной энергии, достав свой гуцинь, в то время как второй приземлился среди скопища мертвецов, чтобы зачистить пространство вокруг. Но не успел он даже разок взмахнуть Цзыдянем, как воздух сотряс звук, настолько ужасный, что спутать его исполнителя с кем-нибудь другим не было никаких шансов. — Ах ты засранец! — рявкнул Цзян Чэн, безошибочно направившись к источнику звука. — А я предлагал зашить ему рот, — погрустнел Вэнь Цаомин, когда Вэйин, увидев, как Цзян Чэн оказался в толпе неупокоенных, на одних рефлексах потянулся к флейте, чтобы воспользоваться ею для его защиты. Юноша понял, что натворил лишь тогда, когда разъяренный глава его ордена пробрался к нему сквозь ряды замерших мертвецов, но поступить иначе он вряд ли бы смог. С памятью вернулся и страх потери близких людей, который он пока был не в силах в себе побороть. — Я все могу объяснить, — поднял руки вверх Цзян Вэйин. — Я весь в предвкушении, — сверкнул глазами Цзян Чэн. — Но сначала скажи, за кого ты меня принимаешь? Я для тебя, что — девица в беде, коль ты вздумал меня спасать? Но весь гнев мужчины испарился, когда он заметил за вымученной улыбкой неестественную бледность на лице Цзян Вэйина. Чертыхнувшись, он повернулся в сторону застывших мертвецов и в одно мгновение испепелил их, потратив на это значительную часть своих духовных сил. — Теперь убедился, что я достаточно силен, чтобы ты больше не прибегал ни к чему подобному в будущем? — посмотрел он на Цзян Вэйина, стараясь успокоить его взглядом. — Глава Цзян такой сильный, — одними губами улыбнулся тот. — Только вот почему твои руки дрожат? — Потому что хотел произвести впечатление на одного человека с комплексом героя, — фыркнул Цзян Чэн. — Попробуй за раз выпустить столько сил, а потом наслаждайся трясущимися коленками и руками. — Глава Цзян, но ты… — Помолчи и иди ко мне. — Бить не будешь? — Не уверен, зависит от твоего дальнейшего поведения, — протянул к нему руку мужчина. — Но конкретно сейчас я склонен проявить милосердие в обмен на услугу побыть моей временной точкой опоры. — Почему отец еще не спустился к нам? — смотря в небо, вопрошал Не Лонтао. — Ничего удивительного, он уже выпил успокоительное, — ответил вместо небес Цзян Чэн. — Вот что действительно странно, так это то, что Хань Гуан Цзюнь все еще не начал играть «Успокоение». — Я могу сыграть «Успокоение», если это будет необходимо, — предложил свою помощь Цзян Вэйин. — Ты своей музыкой способен заставить человека совершить самоубийство, потому что дольше секунды добровольно слушать тебя невозможно, — закатил глаза Цзян Чэн. — Это место нужно уравновесить, а не превратить его в ад на земле. — А я ведь могу его и насвистеть! — загорелся новой идеей юноша. — Изыди! — простонал мужчина, представив себе это надругательство над наследием ордена Гусу Лань. Пересилив накатившую на него слабость, заклинатель оставил трех молодых людей, чтобы выяснить причину ступора Лань Ванцзы. Тот все также парил на мече над захоронением каменного гроба, смотря в пустоту перед собой. — Лань Ванцзы, что происходит? — обратился к нему Цзян Чэн. — Кроме тебя «Успокоение» сыграть никто не сможет. — Оно не понадобится, — раздался тихий голос заклинателя. — Уничтожив неупокоенных, ты усмирил и темные силы, заключенные в тот гроб — Быть такого не может, — недоверчиво покачал головой мужчина, спустившись на землю, чтобы убедиться в услышанном. Действительно, бушевавшая до этого темная энергия пришла в идеальный баланс с окружающими ее силами и не проявляла былой активности. Цзян Чэн, конечно, знал, что он является одним из самых сильных заклинателей своего времени, но не льстил себе настолько, чтобы думать, что он способен одним единственным движением усмирить царившее в этих местах зло. Но факт оставался фактом — сейчас все пребывало в спокойствии. Поднявшись, он внимательно посмотрел в глаза своего соперника, пытаясь найти в них разгадку этого удивительного явления. Напрасно. Лань Ванцзы, убрав гуцинь, поклонился присутствующим, после чего покинул их, в одиночку направившись в сторону Нечистой Юдоли.