До скорой встречи

В предрассветной тиши двое заклинателей неловко молчали, не зная, как начать разговор. Хмурый Цзян Чэн осторожно наносил мазь на места учиненных побоев, в то время как Цзян Вэйин жалобно постанывал, намекая, что «кнут» он уже принял, а теперь неплохо было бы получить и «пряник». Но глава ордена упрямо игнорировал намеки, продолжая скрупулезно залечивать раны воспитанника. — Прости меня, — все же раздался тихий голос юноши. — Я правда не хотел сделать ничего плохого. — Разве я хоть раз сказал, что вижу в твоих поступках злой умысел? — отозвался мужчина, плотно закрыв банку с лечебной мазью. — Тогда почему, я сейчас ощущаю себя так, словно совершил невиданное донельзя преступление, — недовольно пробурчал Цзян Вэйин. — Разве ты не будешь хорошим человеком в глазах людей, если станешь вершить добро? Может на мне это правило не работает, и именно поэтому я сегодня должен оправдываться перед всем миром за то, за что другого воспели бы в веках. Цзян Чэн невольно вздрогнул от услышанного. Все слова, что он так тщательно подбирал накануне, показались ему сейчас пустыми и нелепыми. Почему действия Вэйина всегда вызывали в нем такую ярость? Потому что тот мог умереть? Или из-за того, что в итоге мог пострадать клан? Тогда кто для кого был настоящей проблемой? Цзян Вэйин для ордена, или орден для Цзян Вэйина? Он впервые посмотрел на человека перед собой не как на новое воплощение своего друга и брата. Сейчас он видел личность, масштабы которой не могли вписаться в рамки стандартных правил, необходимых для выживания обычного ордена. Цзян Вэйин и в прошлой жизни ставил простую человеческую справедливость выше холодного расчета, без которого сам Цзян Чэн, не смог бы обеспечить выживание всего клана. Случись так, что Вэй Усянь был бы частью Цишань Вэнь или Ланьлин Цзинь в период их наивысшего расцвета, позволили бы они другим навредить ему или усомниться в благородстве его мотивов? Для Цзян Чэна вдруг стало очевидно, что если бы много лет назад он был сильнее, то Вэй Ину не надо было бы спасать всех в одиночку. Вэй Усянь не играл в героя, он им и был, только вот родной орден потянуть его не смог, будучи слишком слабым для этого. Прошли десятилетия, и к чему он пришел? Вэй Усянь по-прежнему должен доказывать всему свету, что имеет право ходить по этой земле. Тогда на что потратил эти годы сам Цзян Чэн, если Юньмэн Цзян все еще не может послать весь мир ради своего гениального адепта? — Глава Цзян! Цзян Чэн! — пытался достучаться юноша до замершего в трансе мужчины. Медленно подняв глаза и увидев до боли знакомое лицо, на котором сейчас отражались волнение и беспокойство, он почувствовал вину за то, что сделал с ним вчера. — Обещаю тебе, — слова с трудом срывались с уст Цзян Чэна, — я сделаю все, чтобы в этой жизни ты мог идти по своему пути, не оглядываясь на других, потому что за твоей спиной буду я и весь Юньмэн Цзян. Он не до конца понимал, к кому обращено это обещание — к Вэй Усяню или Цзян Вэйину. Для него обе личности давно стали единым целым, смешав между собой прошлое, настоящее и будущее. Цзян Вэйин осторожно кивнул, чувствуя, что это является очень важным для них двоих. Он придвинулся чуть ближе к Цзян Чэну и взял в свои руки его ладони, впитавшие в себя аромат лечебных трав. — Обещаю тебе, — произнес он, целуя каждый палец на руке любимого, — я сделаю все, чтобы в этой жизни ты мог идти по своему пути, не оглядываясь на других, потому что рядом с тобой буду я.

***

Цзинь Лин умело руководил всеми организационными процессами, сопутствующими столь крупному мероприятию. Он безупречно исполнял свою роль гостеприимного хозяина, ненавязчиво создавая комфортные условия для каждого заклинателя, прибывшего в Башню Кои на Ассамблею. Зорким оком он следил, чтобы все заняли отведенные им в зале собраний места. Вышколенные слуги и вежливо улыбающийся красавец Цзинь Лин виртуозно творили непринужденную атмосферу всеобщего праздника и веселья, словно это был банкет, а не встреча, на которой будет решаться судьба человека. Краем глаза он увидел, как в зал вошли представители Юньмэн Цзян во главе с Цзян Чэном и Цзян Вэйином. Юноша шел по правую руку от главы ордена, что подчеркивало его особый статус как члена семьи и единственного ученика Саньду Шэншоу. Цзинь Лин тут же двинулся в их сторону, громко приветствуя вошедших с целью привлечь к ним как можно больше внимания. Тем самым он хотел показать посторонним, что связь между дядей и племянником сильна, как и прежде. Поэтому, если кто-то собирался выступить против Юньмэн Цзян, то он должен был брать в расчет и Ланьлин Цзинь, за которым в свою очередь стеной возвышался возрожденный орден Цишань Вэнь. Расположившись в зале, Цзян Чэн посмотрел на Не Хуайсана, занимавшего особое почетное место. Верховного заклинателя окружали пять дочерей, которые одновременно играли роль его личных телохранителей. Изящные фигуры молодых женщин казались еще более хрупкими на контрасте с внушительными саблями, висевшими на их тонких талиях. Рядом с сестрами восседал Не Лонтао, но завидев Цзян Вэйина, юноша тут же поднялся, чтобы высказать другу свое особое расположение. Последними появились представители ордена Гусу Лань. Проходя мимо столов, принадлежавших Юньмэн Цзян, Лань Ванцзы остановился прямо перед Цзян Чэном и его учеником. — Приветствую главу ордена Цзян, — вежливо поклонился он мужчине, ничем не выдавая обстоятельств, при которых они не так давно расстались. — Позвольте мне обратиться к вашему ученику. Цзян Чэн подозрительно осмотрел заклинателя с ног до головы, но все же взмахом руки дал ему свое согласие. — Моя ученица просила передать, что после завершения Ассамблеи будет ждать своего брата в павильоне Утренней росы. Этими словами Лань Ванцзы четко обозначил, на чьей стороне и по какой причине в ходе обсуждения будет находиться он сам, а значит и весь орден Гусу Лань. Присутствующие в зале заклинатели бурно перешептывались, не понимая, что сейчас происходит. Очевидно же, что обвиняемого поддерживает пять крупнейших кланов. — Не думал, что доживу до того дня, когда увижу, как представители Великих орденов, что являются образцом для подражания, будут поддерживать последователей темного пути, — раздался презрительный голос главы какого-то мелкого клана, положив начало негласному суду. — Не думал, что доживу до того дня, когда титул Верховного заклинателя превратится в пустой звук, — раздался ленивый голос Не Хуайсана, который только и ждал, когда кто-нибудь наконец-то поднимет эту щекотливую тему. — Мне кажется, или я еще не начинал собрание? Несчастный заклинатель заметно занервничал. Обостряли ситуацию и сверкнувшие в его сторону пять пар глаз дочерей верховного заклинателя, безмолвно обещавших обидчику отца смерть мучительней линчи. — Глава ордена Не, простите меня. Признаю свою грубость и надеюсь на ваше снисхождение, — судорожно сглотнув, попытался оправдать себя мужчина. — Ах, это вы меня простите, — искренне улыбнулся Не Хуайсан. — Я, видимо, неверно истолковал ваш душевный порыв. Как никак, любой достойный заклинатель приходит в ярость, стоит ему только услышать про темный путь. — Вы совершенно правы, — быстро оправился тот. — Это просто возмутительно, когда адепт в таком юном возрасте ступает на кривую дорожку. — Я так понимаю, что это был выпад в сторону Юньмэн Цзян? — усмехнулся Цзян Чэн. — Или у главы Гун не хватает храбрости заявить об этом прямо? — Не хватает храбрости? Отчего же! Всем здесь известно, что ученик уважаемого Саньду Шэншоу дважды в открытую применил заклинательские техники Старейшины Илина! — воскликнул мужчина, под одобрительные возгласы присутствующих. — Цзян Вэйин использовал их для благих целей, — отрезал Цзян Чэн голосом, нетерпящим возражений. — Как будто это его оправдывает! — еще больше возмутился глава Гун, оглядывая толпу в поисках поддержки и находя ее. — Темный путь есть темный путь, независимо от целей! — Тогда спешу поздравить всех вас с тем, что вы являетесь темными заклинателями, — мрачно улыбнулся Цзян Чэн, бросив в центр зала длинный свиток, развернувшийся в полете. — Здесь перечень всех орденов и кланов, использовавших во время своей ночной охоты компас, флаги и иные изобретения Старейшины Илина. Люди в зале растерянно переглянулись. Названные главой Цзян магические предметы давно и надежно вошли в их обиход благодаря удобству и простоте использования. Никто уже и не связывал их непосредственно с Вэй Усянем. Единственный клан, который их не применял, был Юньмэн Цзян. Многим было известно, что хозяин Пристани Лотоса после осады Луаньцзань, помешавшись на борьбе с неправедными заклинателями, вел учет использования темных артефактов орденами, дабы по возможности пресечь злоупотребление ими. Присутствующие сразу догадались, что в этом свитке была именно эта, весьма компрометирующая их, информация. — Но, это ведь совсем другое, — занервничал глава Гун, но был тут же перебит Цзян Чэном. — Как будто это вас оправдывает. Темный путь есть темный путь, независимо от целей. Казалось, обсуждение зашло в тупик. Так как теперь при подобной постановке вопроса под угрозу становилась репутация всех орденов, то продолжить обвинение в подобном контексте было чревато последствиями. Не Хуайсан удивленно посмотрел на список и кинул одобрительный взгляд на Цзян Чэна, заставив того высокомерно фыркнуть и закатить глаза. — Да простит нас досточтимый Саньду Шэншоу за нашу дерзость, — послышался старческий голос. — Возможно, мы действительно поспешили с обвинениями, увидев злой умысел в благородном поступке. Но вы, как никто другой, должны понимать насколько велик наш страх перед неугасимой злобой Старейшины Илина. Лишь благодаря вам был положен конец его злодеяниям на горе Луаньцзань. Именно вы много лет хранили наш покой, нещадно преследуя любого, кто становился его последователем. Поэтому доверие к вам непоколебимо. — К чему клонит уважаемый? — нахмурился Цзян Чэн, ожидая подвоха от такой неприкрытой лести. — Я сражался в рядах коалиции во время Аннигиляции Солнца и был свидетелем трагедии в Безночном городе, — продолжил старик. — Лик Вэй Усяня высечен в моем сердце кровью и слезами. Я могу с уверенностью заявить, что внешне этот юноша является его полным подобием! По залу побежали возбужденные шепотки. Утверждать поразительное сходство Цзян Вэйина с Вэй Усянем стали даже те, кто вживую его никогда не видел и видеть не мог. — Полагаться на память человека столь преклонного возраста — безрассудно, — холодно произнес Цзян Чэн. — У страха глаза велики. Подобные вам при желании в ком угодно увидят страшащий их образ. — Безусловно великий Саньду Шэншоу прав, — смиренно согласился старец, хитро прищурив глаза. — Кому как не вам, кто с детства рос вместе с тем человеком, знать, как он выглядел и что из себя представлял. Поэтому, если глава Цзян на Ритуале крови подтвердит, что его ученик не является новым воплощением Вэй Усяня, то мы поверим ему и больше не будем поднимать этот вопрос. Зал замер в ожидании решения Цзян Чэна. Ритуал крови тоже был одним из изобретений Старейшины Илина, созданный им для допроса пленных. Участник ритуала не мог солгать в процессе его проведения. Если он предпочитал ложь правде, то умирал в муках от кровотечения, которое было невозможно остановить. Цзинь Лин кинул на дядю обеспокоенный взгляд. Он прекрасно понимал причину, по которой тот не мог на это согласиться. Цзян Чэн судорожно искал выход из сложившейся ситуации, как неожиданно рядом с ним раздался знакомый насмешливый голос: — Дедушка, а вы видимо тот еще шалун. Слывет молва, что Вэй Усянь был редким красавцем. То-то он вам в память так врезался. — Как ты смеешь намекать на что-то подобное, наглец! — оскорбленно взвизгнул старик. — Тебе никто права голоса не давал! Я жду ответа главы Цзян! — А почему глава моего ордена должен отвечать на ваше оскорбление? — открыто усмехнулся Цзян Вэйин. — Мой учитель самый ярый противник темного пути, а вы хотите, чтобы он что-то вам доказывал, используя методы, противоречащие его принципам. — Может и так, но как иначе мы поймем, что ты тот, за кого себя выдаешь? Даже самозапечатавшийся меч теперь у тебя! Кто ты, как не Вэй Усянь?! — Это вы про Суйбянь? — уточнил юноша. — Хотите узреть невиданное чудо? Цзян Вэйин подошел к Вэнь Цаомину и протянул ему свой меч, безмолвно предлагая вынуть тот из ножен. — Смотрите! Входит и выходит, входит и выходит, — комментировал он процесс. — Красота, да и только! Старик замолчал и покраснел от злости, но пока он подбирал новые аргументы, Цзян Вэйин взял Суйбянь из рук друга и начал его острием легко и быстро, словно делал это сотни раз, чертить на полу какую-то печать. — Давайте на минуту представим, что я все-таки и есть переродившийся Старейшина Илина, — говорил юноша, не отрываясь от процесса создания рисунка. — Тогда получается, что я вот уже пятнадцать лет топчу землю и дышу воздухом этого мира. Но я ведь злодей и делать это просто так точно не могу. Что бы я сделал на месте Вэй Усяня? Наверное, на всех существующих кладбищах, а их, слава богам, великое множество, я бы создал примерно вот такую печать. Все воззрились на рисунок нацарапанный на полу зала собрания, не особо понимая, к чему тот клонит. Лишь Не Лонтао и Вэнь Цаомин обменялись полными понимания и тоски взглядами. — Стоило бы хоть в одну из них, например, вот в эту, послать немного духовной силы, как пошла бы цепная реакция, активирующая все печати одну за другой, — воодушевленно вещал юноша с невинной улыбкой на устах. — В результате, мертвые, захороненные на этих кладбищах, восстали бы одновременно и двинулись в ближайшие поселения, круша все на своем пути. Как вам такое? У людей волосы встали дыбом, как только они представили себе все это. Не в силах издать и звука, они в панике воззрились на печать, не сомневаясь, что сейчас она будет активирована. — Это же бесчеловечно! — заплакала какая-то молоденькая заклинательница. — Зачем тебе это?! — Как зачем? — удивился Цзян Вэйин. — Я же сказал, давайте представим, что я все-таки Вэй Усянь. А кто он такой? Он, разумеется, зло во плоти. Чего хочет любое зло? Правильно, уничтожить все живое или мир захватить. Ну и чем вам не способ сделать это? На мой взгляд — быстро и эффективно! Неожиданно большинство заклинателей подумало о том, а не являлась ли победа Цзян Вэйина над Лазурным драконом и зачистка Горы Мертвецов сознательной демонстрацией его силы. И сегодня эта Ассамблея могла быть хитроумной ловушкой Старейшины Илина с целью собрать самых лучших заклинателей в одном месте, чтобы они не успели прийти на помощь мирным жителям? А ведь юноша год прожил в Башне Кои. Нет ли здесь где-нибудь скрытых печатей, которые разом их уничтожат? Такого парализующего ужаса многие из них ни разу не испытывали за всю свою жизнь. — Правда здорово, что я не новое воплощение Старейшины Илина, а всего лишь скромный адепт ордена Юньмэн Цзян? — широко улыбнулся молодой человек. Цзян Чэн и Цзинь Лин устало прикрыли глаза, чтобы не видеть этого безобразия. Если бы в это время они посмотрели в сторону Лань Ванцзы, то заметили бы, что тот сделал то же самое. Иного от этого человека они и не ждали. — Надо же, какое богатое воображение у современной молодежи! — весело захлопал в ладоши Не Хуайсан, малость разрядив обстановку. — На этом предлагаю закрыть эту тему, а то так можно доболтаться и до того, что мальчик действительно новый Старейшина Илина. Фу, какая нелепица! Давайте перейдем к основным вопросам нашего собрания Зал снова замер. Заклинатели в который раз в удивлении воззрились сначала друг на друга, а потом перевели свой взгляд на добродушно улыбавшегося Не Хуайсана. — А разве это не был основной вопрос Ассамблеи? — настороженно спросил глава ордена Гун. — Вот глупости! — нахмурившись, махнул веером верховный заклинатель. — С чего вы вообще это взяли? Вам не кажется дурным тоном обвинять в практике темных искусств героя, который вместе с моим сыном победил Лазурного дракона и с ним же сегодня был на ночной охоте? Пошутили и хватит. Цзян Чэн, Цзинь Лин и Лань Сичень оцепенели от подобной наглости Не Хуайсана. Остальные же пытались вспомнить, откуда они узнали, чему будет посвящено это собрание. Ведь, действительно, в приглашениях и повестке не было и слова об обвинениях в адрес Цзян Вэйина. Как же так получилось? Откуда взялись все эти слухи? — К сожалению, я понял, как несправедливо общество к юному герою, — удрученно вздохнул Не Хуайсан. — А потому, чтобы снять необоснованные подозрения в его сторону и снизить возникшую напряженность, предлагаю Цзян Вэйину следующие три года совершенствоваться в ордене Цинхэ Не. Я уж там за ним присмотрю, чтобы все могли спать спокойно, ничего не опасаясь. Давайте за это проголосуем. В воздух моментально взвились сотни рук в поддержку идеи Верховного заклинателя. Цзян Чэну оставалось лишь скрипнуть зубами, когда он наконец-то понял истинную цель этого пройдохи — заманить Цзян Вэйина к себе в орден на законных основаниях. Любой протест сейчас был равносилен самоубийству из-за напуганных и растерянных заклинателей, поэтому он решил отложить на время разговор по душам с другом юности. — Ну вот и славненько, — довольно улыбался Не Хуайсан, неспешно обмахивая себя веером. — А теперь давайте сделаем небольшой перерыв и затем приступим к основным вопросам нашего собрания. Народ, немного сбитый с толку Верховным заклинателем, все еще нервно поглядывал в сторону Цзян Вэйина, но никто уже не предъявлял ему никаких обвинений. Цзинь Лин подошел к дяде и Цзян Вэйину, все еще стоявшим в центре зала собраний. С облегчением обняв юношу, он, однако, не смог удержаться от пары вопросов. — Дядя, ты и правда все это время вел записи по темным магическим атрибутам? — спросил он, глядя на то, как слуги бережно убирают свиток. — Нет, конечно! — фыркнул Цзян Чэн. — Не отрицаю, что был в те годы немного не в своем уме, но не настолько же. Этот свиток накануне сделали мои помощники, и в нем нет ни одной достоверной цифры. — Надо же! Даже я тебе поверил! — воскликнул Цзинь Лин, затем обратившись к Цзян Вэйину. — А это что за печать тогда? — Я ее придумал, пока говорил, — признался юноша. — Но на всякий случай, стереть ее стоит. А то мало ли. — Да уж, ученик достоин своего учителя, — пробормотал заклинатель, когда понял, что все, что у них было во время суда — это только блеф, шантаж и профанация. — Однако сегодня небеса на нашей стороне. — Теперь я должен буду три года провести в Цинхэ Не, — расстроено произнес Цзян Вэйин. — Я хочу обратно в Пристань Лотоса. — Никто насильно тебя туда не отправит, — отрезал Цзян Чэн. — После завершения Ассамблеи мы вернемся домой. Цзян Вэйин нежно посмотрел на мужчину, сдерживая свое желание прямо здесь и сейчас поцеловать его крепко сжатые губы. Он хотел рассказать ему, что он чувствовал, когда тот решительно отстаивал его перед всем миром. Но понимал, что время и место к этому не располагают. — Ты не будешь ругать меня за то, что я вмешался в процесс? — тихо спросил он Цзян Чэна. — Не в этот раз, — ответил тот. — Мне сейчас нужно поговорить с Не Хуайсаном. Иди к сестре. Здесь для тебя больше ничего интересного не будет. Но вечером я жду тебя в своих покоях. — Не смею ослушаться, — улыбнулся юноша, прежде чем покинул зал вместе с Не Лонтао и Вэнь Цаомином.

***

Проводив Цзян Вэйина до павильона Утренней росы, друзья оставили его с сестрой, чтобы подготовить все для празднования успешного окончания их первого официального собрания заклинателей. Не Лонтао всю дорогу выражал свой восторг, радуясь, что новообретенный товарищ следующие три года проведет вместе с ним. Один только этот факт был для него залогом многочисленных интересных событий в будущем. Вэнь Цаомин думал о том, что этих двоих вместе без присмотра оставлять нельзя, но вслух свои мысли старался не озвучивать, страшась, что Не Лонтао и его затащит в свой орден. Лучше он периодически просто будет к ним в гости заглядывать время от времени. Увидев брата, девушка кинулась в его объятия, не сумев сдержать своих слез. — Цзян Инь! — всхлипывала она, прижимаясь к его груди. — Я так переживала. Я боялась, что они причинят тебе вред. — Глупенькая, со мной был глава Цзян, — приговаривал Цзян Вэйин, целуя теплую макушку сестры. — К тому же я не сделал ничего плохого. Им не за что меня судить. Не моя вина в том, что им присущи такие человеческие слабости, как страх. — Цзян Инь, этот мир далек от справедливости, — печально сказала сестра. — Эта их слабость может стать причиной твоего падения в будущем. Слабые с легкостью уничтожат сильного, стоит им всерьез объединить свои усилия. — Значит, я должен стать еще сильнее, чем есть сейчас, только и всего, — улыбнулся юноша, привычно щелкнув ее по носу. — Для этого мне понадобится твой наставник. Сестренка, приведи его сюда. — Зачем он тебе? — изумленно спросила она, памятуя, что брат недолюбливал Хань Гуан Цзюня. — Целуется уж больно хорошо, — любовно проворковал Цзян Вэйин, глядя, как вытягивается лицо сестры. — Хочу взять у него парочку уроков.