До скорой встречи

Не Хуайсан изнемогал на мягком ложе в отведенных ему покоях Башни Кои. Время от времени с его стороны слышались тихие жалобные всхлипы. Вокруг верховного заклинателя собрались все его пять дочерей, попеременно обмахивая отца семейства изящными веерами. Цзян Чэн медленно закрыл глаза, не в силах лицезреть эту убогую картину. — Что же теперь будет? Что же теперь будет?! — разносились причитания по комнате. — Мой мальчик, мое дитя… — Не Хуайсан, имей совесть. Твой мальчик — здоровенная детина с саблей в половину его роста, — попытался воззвать к голосу его разума Цзян Чэн. — Тебе надо бояться не за сына, а за тех, кто его встретит. — Тебе меня не понять, — возразил тот, хватаясь за сердце. — Ты не знаешь, что такое боль за родную кровь и плоть. — Куда уж мне, — закатил глаза Цзян Чэн, складывая руки на груди. — А Цзинь Лин, видимо, ко мне никакого отношения не имеет. — Но сын и племянник не одно и то же, — вкрадчиво сказал Не Хуайсан, осторожно прикрыв веером рот. — Вот если бы глава ордена Цзян, наконец-то, внимательно посмотрел вокруг, он бы понял, что буквально рядом с ним находится столько удивительных женщин, готовых восполнить этот досадный пробел в его опыте. Цзян Чэн нервно сглотнул, когда пять девушек, как по команде, одновременно уставились на него, словно звери, почуявшие добычу. — Пристани Лотоса давно нужна хозяйка, — удрученно покачал головой Не Хуайсан. — Да и женское тепло тебе необходимо, друг. Отсутствие спутницы жизни делает человека злым, нервным, агрессивным, беспричинно жестоким, взви… — Не Хуайсан, — угрожающе предостерег его Цзян Чэн, но, увы, не на того напал. — Вот! Именно об этом я и говорю. Взвинченным! Ох, уж эти перепады настроения от недо… — Мои извинения главе ордена Не, — сложил ладони в поклоне Цзинь Лин, придя на помощь дяде. — Я и глава ордена Цзян сделаем все возможное, чтобы как можно скорее найти и вернуть Не Лонтао. Мы сразу доставим вашего сына в Цинхэ, как только установим его местонахождение. Не Хуайсан посмотрел на вошедшего молодого заклинателя и тут же откинулся обратно на подушки. По его бледной щеке потекла скупая одинокая слеза. Увидев это, девушки снова начали активно обмахивать плачущего своими веерами. — Из-за всех этих переживаний, я вряд ли смогу перенести обратный путь в Цинхэ, — простонал мужчина, положив ладонь себе на лоб. — Коль ваша сторона является виновником инцидента, то я буду вынужден воспользоваться гостеприимством хозяина Башни Коя. — Тогда я покину вас, чтобы лично проконтролировать поиски, — решительно сказал Цзян Чэн, увидев, как смущенно захихикали девушки поглядывая то на него, то на Цзинь Лина. — Я с тобой! — пытаясь скрыть дрожь в голосе, воскликнул молодой человек, но был остановлен пронзительным жалобным стоном. — Ах, Цзинь Лин, я так ослаб от столь внезапно постигшего меня горя, что вряд ли смогу в ближайшее время подняться с постели. Поэтому заботу о своих драгоценных девочках я могу доверить только тебе. — Разумеется, глава Не, — скрипнул зубами мужчина, обречено глядя в хищные глаза «драгоценных девочек» ордена Цинхэ Не.

***

— Это сработает? — уточнил Не Лонтао, задумчиво потирая подборок. — Безусловно, — уверенно произнес Цзян Вэйин. — Шансы на успех определенно очень высоки. — Тогда вперед. Я возьму на себя вопрос нашей безопасности. Цзян Вэйин, на тебе создание детального плана совместных действий. Вэнь Цаомин, ты… — А я отвечаю за доставку ваших трупов обратно к главам Не и Цзян, — ласково улыбнулся ему юный заклинатель. Молодые люди сидели в саду семьи Цзян в Гусу и мирно попивали чай, заботливо приготовленный мамой их друга. Это было единственное место, кроме Юньмэн и Ланьлина, которое тот знал, чтобы использовать печать перемещения. Своих родителей юноша не видел больше двух лет. Сам в Гусу он был всего раз, когда тайком от Цзян Чэна его привез сюда Цзинь Лин, купившись на слезы тоскующего мальчика. С тех пор родители нанесли лишь несколько коротких визитов в Пристань Лотоса. Являясь торговыми представителями ордена Юньмэн Цзян в Гусу, они не могли позволить себе частое отсутствие. Но Цзян Вэйина все устраивало, потому что благодаря этому он мог жить под одной крышей с Цзян Чэном. Глава ордена давно заполнил всю пустоту в его душе. Иногда юноша ловил себя на мысли, что думал о дяде и племяннике чаще, чем о своей настоящей семье. И пусть сейчас было здорово смотреть на то, как суетится мама, и с какой гордостью отец знакомит его с соседями, но годы разлуки сделали свое дело, прочно закрепив за двумя мужчинами первое место в его сердце. Его помыслы вновь вернулись к тому дню, когда Цзян Чэн перед всеми адептами ордена Юньмэн Цзян официально признал его своим учеником. Тогда перед его глазами предстал величественный заклинатель и прирожденный лидер, за которым хотелось идти хоть на край земли, если это будет необходимо. Он всегда искренне восхищался решительным характером своего главы, искренне желая в будущем стоять подле него. Цзян Вэйин не удержался от ностальгической улыбки, вспомнив, что в тот день Саньду Шэншоу дал ему возможность увидеть себя в совершенно ином свете. После торжественной церемонии посвящения в ученики, непоседливый мальчишка уговорил наставника присоединиться к нему во время лодочной прогулки по пруду с цветущими лотосами. Цзян Вэйин тщательно подготовился к долгожданному развлечению, захватив с собой красный бумажный зонтик, подаренный ему сестрой, чтобы спрятать голову обожаемого учителя от полуденного солнца. И когда ему выпал шанс проявить заботу о главе Цзян, резкий порыв ветра вырвал зонтик из рук ребенка. Опасаясь за здоровье воспитанника, Цзян Чэн, сняв с себя верхнюю одежду, сам бросился в воду за памятной для Цзян Вэйина вещицей. Юноша до сих пор ощущал, как учащается его сердцебиение, при воспоминании о Саньду Шэншоу во влажных нижних одеяниях с красным зонтиком в руках. Зрелище медленно стекающих капель воды по коже мужчины было таким притягательным, что на какое-то время Цзян Вэйин выпал из реальности, завороженно смотря, как тот проводит рукой по своим мокрым волосам и телу, являя собой невероятно соблазнительный образ. Именно тогда он осознал, что его наставник самый красивый человек из всех, что он когда-либо видел. «Если бы мог, поцеловал бы его и в третий раз, — усмехнулся про себя Цзян Вэйин. — Ради еще одной возможности прикоснуться к этим губам, можно и ногами пожертвовать».

***

Цзян Вэйнань с нетерпением ждала окончания занятий, с трудом сохраняя образ благовоспитанной заклинательницы. Сегодня она наконец-то должна была встретиться с братом, которого не видела слишком давно. Она тосковала по нему, но, став ученицей Хань Гуан Цзюня, девушка потеряла свободу. Первое время наставник не отпускал ее от себя ни на секунду. Лишь после того, как она сформировала свое золотое ядро, ей позволили некоторые вольности на территории Облачных Глубин. Но что-то изменилось, после их возвращения из Ланьлина. Хань Гуан Цзюнь словно отказался от тотального контроля жизни девушки, что расстраивало и радовало ее одновременно. Теперь она могла самостоятельно посещать своих родителей в Гусу столько раз, сколько ей хотелось. Цзян Вэйнань считала, что с Лань Ванцзы их свела сама судьба. В Облачных Глубинах не было ни одного адепта, который бы не считал, что они в будущем станут спутниками на тропе совершенствования. Поэтому ей только оставалось дождаться своего взросления, чтобы соединить свою жизнь с самым прекрасным мужчиной в этом мире. Если бы можно было описать его одним словом, она бы сказала — совершенный. Когда дружная стайка девушек покинула учебный зал, все их взоры обратились к Цзян Вэйнань. — Покажи, ну покажи еще разок, — упрашивали они ее. — Он ведь у тебя с собой? Все эти годы брат с сестрой вели активную переписку через родителей, обмениваясь письмами и милыми подарками. Иногда они слали друг другу свои портреты, нарисованные тушью в маленьких свитках, чтобы знать, как взрослея, меняются их лица. Портреты юноши были поразительно популярны среди молоденьких заклинательниц Облачных Глубин. Они считали Цзян Вэйина очень привлекательным молодым человеком и сетовали, что его пока невозможно встретить во время ночной охоты. Сегодня Вэйнань специально взяла с собой изображение брата, чтобы сравнить его с оригиналом. Девушки увлеченно рассматривали портрет в ее руках и не заметили, как позади них неслышно возник силуэт. — Кто он? Заклинательницы вздрогнули от голоса Хань Гуан Цзюня. Не смея даже переглянуться, они отдали ему дань уважения и ушли, оставив подругу наедине с учителем. — Кто он? — повторил свой вопрос мужчина. Цзян Вэйнань хорошо помнила, как родители настаивали на том, чтобы она не рассказывала своему наставнику о брате. Эта просьба всегда казалась ей странной и нелепой, но будучи умной девочкой, она понимала, что на все есть свои причины. Уже тогда девушка знала, что ей не сравниться со своим одаренным братом, сумевшим столь рано ступить на стезю заклинателя, а потому и сама не особо стремилась поведать о нем. Со временем утаивать информацию о брате стало привычкой, но сейчас, когда они оба стали взрослыми, девушка все чаще задавалась вопросом, есть ли смысл и дальше скрывать что-либо. Учитель все равно узнает о Цзян Вэйине, когда она официально войдет в семью Лань. Не подумает ли не терпящий лжи Хань Гуан Цзюнь, что она обманывала его из ревности, страшась, что учителя привлекут таланты юноши? — Это мой брат Цзян Вэйин, — решилась признаться девушка. — Вы разве не знали, что он мой старший брат? Мы с ним близнецы.