До скорой встречи

Этой ночью Цзян Чэн так и не смог уснуть. Слова образа Вэй Ина не давали ему покоя, пробудив воспоминания о данном тридцать лет назад обещании. Если то, о чем Усянь говорил, было правдой, то сегодня на землях ордена Юньмэн Цзян должен появиться на свет мальчик с душой Старейшины Илина. Каким-то чудом дождавшись утра, он приказал своим подчиненным узнать о всех женщинах, родивших во время ночной грозы. — Глава ордена, только в семье Цзян Тиньюя появился ребенок в указанное вами время. Услышав эти слова, Цзян Чэн почувствовал будто за его спиной выросли крылья. С трудом сдерживая себя от волнения, он заявил, что срочно должен навестить новоиспеченных родителей. «Если их фамилия Цзян, значит они мои дальние родственники, — крутилось в его голове. — Очень хорошо.» От этой мысли на его лице невольно расплылась улыбка. Это радостное предвкушение было сродни тому чувству, которое он испытал однажды, когда торопился к сестре увидеть новорожденного Цзинь Лина. Воздух после грозы был так свеж и чист, а солнце светило столь ярко, что Цзян Чэну казалось, что в его жизни закончилась какая-то темная полоса и самое хорошее только впереди. Возле входа в скромный дом его приветствовал отец маленького семейства. Пройдя в ухоженный внутренний двор, Цзян Чэн увидел красивую молодую женщину, державшую в руках сверток с младенцем. Придав своему лицу выражение достойное главы ордена, он подошел к ней, чтобы встретиться с Вэй Ином. Внезапно его взгляд зацепился за цветы персика, вышитые на покрывальце. — Персики? — он невольно произнес это вслух. — Я вышила их для нашей дочери, — мило заулыбалась женщина. — Дочери? — повторил Цзян Чэн, словно не верил в то, что услышал. — У вас родилась девочка? «Неужели Вэй Ин переродился женщиной? Быть такого не может!» Сама мысль об этом была противоестественной. Благодаря золотому ядру он мог почувствовать душу Вэй Усяня, но, когда молодая мать приоткрыла одеяльце, и он потянулся энергией ядра к младенцу, то ничего не почувствовал. Перед ним находился обычный ребенок. К тому же девочка. В глазах Цзян Чэна потемнело от разочарования. Он с трудом произнес слова поздравления и, пообещав поддержку родственникам, устремился прочь, не заметив, как молодые родители обменялись тревожными взглядами. Не помня себя от всепоглощающего чувства горечи, Цзян Чэн вернулся на пристань, где он вчера, как оказалось навсегда, расстался с Вэй Ином. — Ты обманул меня! — в отчаянии он закричал так, словно хотел, чтобы его голос услышали на небесах. — Ты снова солгал! Думаешь, это смешно?! Весело тебе там, да?! Не хочу больше слышать о тебе! Знать тебя не хочу! Вот увидишь, пройдет немного времени, и я забуду о том, что ты вообще когда-то существовал в этом мире! Он кричал и проклинал, чувствуя, как по щекам предательски текут горькие слезы обиды на себя за то, что снова поверил, и на него за то, что дал надежду.

***

Через пару дней хмурый Цзян Чэн неохотно встречал Лань Ванцзи в приемном зале ордена. Он откровенно недолюбливал второго господина Лань, до сих пор будучи не в силах понять, что Вэй Ин нашел в человеке, который был полной противоположностью его самого. — Зачем к нам пожаловал достопочтенный Хань Гуан Цзюнь? — В Юньмэн Цзян два дня назад в грозу родился ребенок. Это Вэй Ин. Я пришел увидеть его. — Что является причиной такой уверенности? — Цзян Чэн усмехнулся на подобную прямолинейность. Лань Ванцзи не ответил ему, но по его глазам было ясно, что он не испытывает и капли сомнения в сказанном. — Такой ребенок действительно появился в семье моих дальних родственников. Вот только… — Цзян Чэн сознательно выдержал паузу, внимательно всматриваясь в лицо заклинателя. — Это девочка, а не мальчик. И она не прошла проверку моим золотым ядром. Нет, ему не показалось. На светлом лике на секунду промелькнули удивление и растерянность, но гость быстро взял себя в руки. — Я прошу главу ордена дать мне возможность увидеть дитя. Цзян Чэн лишь кивнул в знак согласия, дав помощнику указание сопроводить Хань Гуан Цзюня в нужное место. Странно, он ожидал, что испытает злорадство, когда сообщит ему, что ребенок не тот о ком он думает. Взамен, впервые в своей жизни мужчина увидел в Лань Ванзци собрата по несчастью. — Дядя, — бархатный голос отвлек его от тяжелых дум. Подняв глаза Цзян Чэн увидел высокого красивого мужчину. — Цзинь Лин! — с годами ожесточившееся сердце все больше и больше слабело по отношению к племяннику, бывшему его главной отрадой. — Ты пришел. — Как я мог оставить тебя одного в эти дни, — проворчал молодой человек. — Надеюсь, что дядя Усянь уже удостоился всех твоих проклятий. Что он в этот раз натворил? — Видимо на тридцатый год его воображение иссякло. Не было ничего достойного упоминания. Цзинь Лин недоверчиво посмотрел на дядю, которого знал, как свои десять пальцев. Его внимание отвлек вернувшийся помощник. С поклоном тот передал главе записку от Лань Ванцзы. Прочитав ее, Цзян Чэн не смог сдержать истерический смех. Обеспокоенный Цзинь Лин поднял выпавший из рук дяди клочок бумаги: «Этот ребенок и есть Вэй Ин. Через 10 лет я заберу дитя в Облачные Глубины. Семья дала свое согласие». — Что это значит? — изумленно спросил он. — Второй господин Лань, решил, что девочка, родившаяся в годовщину смерти твоего дяди, и есть Вэй Усянь. Но это не так, я уже проверил ее. Золотое ядро не признало эту душу. Это самообман чистой воды. Прекратив смеяться, Цзян Чэн с горечью понял, что сейчас он завидует Лань Ванцзи. Завидует тому, что для Лань Чжаня Вэй Ин был жив, в то время как для него самого все было иначе. — Цзинь Лин, давай сегодня по-настоящему простимся с ним и пожелаем ему счастливой следующей жизни. Да, он завидовал Лань Чжаню, но в отличие от него, Цзян Чэн не мог себе позволить быть одержимым призраком прошлого — он нес ответственность за будущее ордена и Цзинь Лина. «Вот и пришел день навсегда отпустить тебя, — подумал мужчина. — Прощай, Вэй Ин».