Кошмар на улице Дэхак-ро

– Зачем ты говоришь мне это? – Если твое сердце разобьется сейчас, это будет лучше, чем потом, когда ты начнешь верить в это еще сильнее. Пойдем, я накормлю тебя. Это улица Дэхак-ро, тут много… – Заткнись! – громко кричит Хенджин, отворачиваясь от Феликса. – Я никуда не уйду! Я буду здесь ждать свою семью! Феликс на это не обращает внимания. Глаза кота сжимаются, он совсем не осуждает Хвана. Он был таким же. Ли приходится уйти, потому что вдалеке виднеются студенты. Он быстро занимает свое место и ластится под руки молодежи, которые отламывают ему кусочки своих обедов. Все Феликс не съедает, а относит куда-то в сторону. Хенджин видит это и не понимает, как можно есть эти остатки, пока один парень не садится рядом с ним, осторожно поглаживая по спинке. – А тебя я раньше не видел. Новенький что ли? Красивый какой. Наиграются и бросают на улицах, – парень тяжело вздыхает, оставляя перед ним три кусочка сосиски. Хенджин смотрит на это с удивлением, нюхает их, а желудок начинает сокращаться. Ему бросают еще много разной еды, но она лежит рядом, Хван совсем не обращает на нее внимания. Что означает фраза «наиграются и бросают»? Неужели он сказал, что Феликс прав? Нет, его семья не могла с ним так поступить. Когда поток людей кончается, Хенджин видит двух котов, которые начинают вылезать из щелей и двигаются к нему. Один совсем черный, как сама тень, ходит вокруг него и принюхивается, а второй подходит в упор, поднимая над ним голову. – Отдаешь нам свою еду и драки не будет. Голос кота немного хрипящий, но не такой как у Феликса. Хенджин боится рядом даже дышать, когда до него доходит мысль о том, что его могут тут побить и расцарапать. А инфекция и мгновенная смерть? Нет, он должен дождаться своих хозяев. – Ну давай подеремся. Оба кота пригинаются к земле и быстро удирают. Хенджин немного округляет глаза и немного оборачивается, слегка отпрыгнув в сторону. Еще один кот, по размерам чуть больше самого Хвана, но такой же черный, как и тот, который подходил до этого, если не еще чернее. Если у того кота глаза были янтарные, то у этого и радужка была абсолютно черной. Казалось, все, что в нем можно было увидеть, это белые глазные яблоки. Шерсть у него была короткая и гладкая, словно прилизанная к коже, а вид настолько устрашающий, что Хенджин и сам бы убежал вслед за теми котами, если бы не увидел Феликса за его спиной. Этот черный кот опустил глаза на Хенджина, пытаясь подавить, но Хван просто не знал, что ему делать. Он совершенно не понимал всей системы подчинения, потому что сам всегда жил с людьми и был таким же членом семьи, как и другие люди. Феликс начинает благодарить этого кота, тыкаясь мордой в землю, после чего он уходит, а Феликс подходит ближе к Хвану. – Испугался? – Кто это? – Это Ли Минхо. Это бывший кот главного мафиози округа, которого убили, а сам Минхо оказался никому не нужным. Он привык к характеру хозяина и сам стал таким же. Его тут боялись с первого дня, а Сынмин вообще называет его мини-пантерой. И знаешь заслуженно. – Как он пришел сюда? – Он живет здесь. Ну, недалеко. Когда я увидел, как к тебе подходят Чанбин и Джисон, я испугался. Эти два негодяя никого, кроме Минхо и Криса не боятся. Да я и сам против них бы не выстоял, пришлось уговаривать Чонина, чтобы тот уговорил Минхо помочь тебе. Ты и правда лучше ешь, а потом пойдем от сюда. Минхо два раза не приходит. Феликс говорит еще что-то, а у Хенджина перегрузка памяти. Столько имен, столько нового, Хенджин не успевает построить логические цепочки и понять, кто есть кто. Все же Хван на пробу тычет носом в сосиску, откусывает немного и через силу глотает. Это ужасно, он никогда раньше не ел с земли. – Можно оставить это? – Если не хочешь есть, можно я тогда хоть своих детей накормлю? – Феликс смотрит на то, как Хван кивает, и даже не догадывается, какой шок испытывает Джин. Феликс выглядит на года два, а у него уже есть дети. Это было так странно, но Хенджин был совсем не против. Даже наоборот сам взял еду в рот, начиная идти следом за Феликсом в его место, где он жил, лапой при этом подгоняя мячик. Что теперь будет, он не знал и сам, но этого он и боялся.