Птицы надежды.

***

      Моросил дождь. Ривай стоял у могилы и всматривался в буквы, что были выгравированы на камне.       «Ханджи Зоэ».       Это было будто за гранью реальности. Вот человек был, а вот его уже и нет. Ханджи умерла неожиданно. Для него лично точно.       Ривай привык к смертям, но никак не ожидал её. Смешно даже. Аккерман знал, что будет изводить себя работой, как, собственно, делала и она, дабы забыться.       Исчезнуть. Испариться.       Мужчина не понимал сути жизни и смерти, будучи достаточно взрослым. Наверное, это из-за жизни в «прекрасном» подземном городе. Хотя и Ханджи там жила, пускай и намного меньше, чем он, а выросла совсем другая.       О ней думать и говорить было противно. Он всегда упоминал её в разговоре как нечто живое и не только в плане состояния тела и мозга. Характер. Темперамент. Поведение. Повадки, привычки.       Она святилась, словно солнце, будто звёзды. О да, Ривай все ещё не забыл о той ночи, когда они говорили о созвездиях. Но сейчас это как рана, что не хотела заживать.

***

      — Только не говори, что небо пиздец какое красивое, — Ханджи на это недовольно сжала губы, строго посмотрев на собеседника и журя глаза, что они стали почти такие же, как и у Ривая.       — Хорошо, — женщина насмешливо хмыкнула, — Я скажу, что звёзды пиздец какие красивые. Нет, ну правда, посмотри! — Ханджи выбежала на небольшую лужайку перед озером, где кроны двух деревьев не закрывали обзор, хотя видно было уже лучше, потому что осень украла у них свои наряды, но листья все ещё присутствовали, — Какие красивые звёзды! — женщина говорила восхищенно, улыбаясь. Капитан подошёл к ней и начал также разглядывать небо, пытаясь уловить то, чем так восхищалась Ханджи, — Эй, Ривай. Ты слышал о созвездиях?       — Что? — Ривай, пытаясь понять, о чем говорит женщина, разочарованно выдохнул, — Нет, не знаю. У меня не было большого доступа к знаниям в Подземном городе.       — А, жаль, — мужчина подумал, что сберёг себя от рассказов об этих созвездиях, но Ханджи улыбнулась и начала пальцем тыкать в небо. Кажется, у неё есть какие-то отклонения, — Наверстаем, Ривай! Смотри! — Ханджи указывает, а мужчина пытается проследить за тем, на что он должен конкретно смотреть, — Видишь? Как ковш!       — Ну, допустим, четырехглазая, — Ривай, к счастью, находит то, что имела Зоэ.       — Это созвездие большой медведицы. Семь звёзд составили фигуру, похожую на ковш с ручкой! В таких нам готовят похлебку, понимаешь? — Майор улыбалась, рассказывая все больше о мире мужчине, что знал совсем немного, — Наши астрологи волшебны, несмотря ни на что! Хоть какой запрет, а они вон сколько открыли! Они смогли найти и охарактеризовать много созвездий! — Ханджи начала перечислять, присев на поляну. Как бы она не отморозила свою задницу, но, видно, собирая частички дурости Ханджи, что витали вокруг неё, Ривай присел рядом, смотря на небо, — Например, также есть созвездие малой медведицы, орла, кассиопеи, лебедя, змея, рыб… И много всяких!       — Да, это…поражает, — искренне согласился Ривай, отчего женщина сложила восхищенно руки у груди, найдя собеседника.       — Ты понимаешь, как много звёзд на небе? Никто же не знает! Да и не узнаёт, ха! Их просто не сосчитать! — Ханджи, совсем сдурев, легла наземь, раскинув руки. Мужчина не пожелал пачкать свой свитер, итак понимая уже, что придётся стирать штаны. Хотя, он все равно, вместе с ними постирает и все остальное. В том числе, будто и себя, агрессивно натираясь мылом без явного приятного запаха, — Их же может быть…миллиарды! Ты понимаешь! Ривай! — женщина подскочила резко на ноги, что аж земля посыпалась с её спины.       — Чего?       — Звезда! Падающая! Быстрее, загадывай желание!       — Что?       — Загадывай, кому говорят! — женщина прописала ему дружелюбный подзатыльник, а после прикрыла глаза, видно загадывая своё. Мужчина повторил за ней, концентрируясь.       Зоэ загадала первое, чтобы все жертвы были не напрасны. А после, наглея, загадала, чтобы когда-нибудь она просветила Ривая о звёздах и созвездиях полностью, когда для них откроется эта занавеса тайн неба. А после, смущенно добавила, чтобы человек, с которым она пытается контактировать, сдержал своё обещание. Ривай же не соврал, правда?       Мужчина загадал что-то новенькое для него самого. Чтобы они победили и жили долго и счастливого. Все. И черт бы его побрал, успеть добавить это глупое пожелание о том, чтобы Зоэ рассказала ему о звёздах. Читать и изучать ему некогда, поэтому Ханджи его последняя надежда. Проклятое небо, что вызвало у него интерес.       И никто не сказал друг другу о своих пожеланиях.

***

      Эти желания уже никогда не сбудутся. Они умерли, покинули этот мир, у них завершился срок действия. Потому что Зоэ нет. Её вообще нигде нет.       Ханджи мертва. Мертвее мёртвого. А ему с этим жить.       Наверное, это он что-то сделал не так. Неважно когда: четыре года назад, месяц назад или в тот самый вечер на балу у Хистории.       » — Ненавижу…»       Пускай. Он все равно от этого не сможет перестать чувствовать то, что есть. Он даже не понимал, что это. Что он чувствовал?       — Извини.       Кратко сказал он. Мужчина поправил намокшие волосы, вздохнул, развернулся и пошёл прочь, вновь будто падая в бездну.       Ханджи мертва. Она оставила его навсегда.

***

      Ривай проснулся в холодном поту. Ему снова снился сон. Снился сон о ней.       Ханджи мирно спала рядом, под его боком. Сны с ее смертью или, как сегодня, с похоронами, преследовали его довольно часто последнее время. Наверняка это было связано с тем, что Зоэ все ещё не стояла на ногах. Он знал, что ей тяжело из-за этого, но и сам переживал. Терять Ханджи он не был готов. Но пока она лежит рядом это было невозможно. И слава стенам, которым он никогда не молился.       — Ривай?       Он обернулся на ее голос. Волосы её были взлохмачены, словно птичье неопрятное гнездо. Она подняла голову, дабы рассмотреть его, но он настоятельно положил ее обратно, надавив на макушку.       Дорогая Ханджи, сокровище его сердца, которое он терял чуть ли не каждую ночь.       — Я разбудил?       Наверняка он дернулся, просыпаясь от кошмара. Вероятно, задел её рукой. Она сейчас спала либо до жути крепко, либо донельзя чутко. Одно из двух. Ханджи кивнула.       — Извини.       Это слово засело в горле, расцарапало его, чуть ли не вывернуло наизнанку. Тоже самое он сказал ей во сне.       — Спи. — Ханджи почти вжалась лбом в его лоб, лёжа на боку.       — Что тебе приснилось? — Ривай промолчал, — Я способна догадаться, что точно нехороший сон.       — Поспи, Ханджи. Тебе нужно отдыхать. — Зоэ цокнула. — Я как-нибудь расскажу тебе. Но не сегодня.       — Обещаешь?       — Да.

***

      Мужчина, вслушиваясь в монотонный звук войны, одернул себя от воспоминаний. Почему именно сейчас? На волоске от смерти? Пытался найти что-то хорошее, дабы в этих моментах пытаться выжить и спасти остальных?       Или потому что он даже не знает, жива ли Ханджи.       Бочка, которую кинул звероподобный, почему то не взорвалась. Они перепутали? Это не колосс?       Но лучше так, наверное. Хотя они и не знали, какие ещё сюрпризы приготовили для них враги. Аккерман вздохнул.       Самое смешное это волноваться о том человеке, которому на тебя даже больше, чем все равно. Она его ненавидит. А он все равно…       Взрыв.       Ривай сразу понял, кто это. Только надо было подумать о том, что что-то по-другому, как явился колоссальный собственной персоной.       Наверное. Ривай отсюда пока что ничего не видел, а значит, колосс стоял далеко. Ведь когда он атаковал стену, то его голова всегда торчала.       «Может, Ханджи с отрядом все-таки успели убраться подальше? Все равно надо бы скорее…»       Мужчина смотрел назад, на огромную стену, за которой прогремел взрыв. В эту же секунду он заметил камни, летящие в воздухе в их сторону.       Аккерман встал в защиту, всматриваясь и вслушиваясь в каждое движение противника, насколько это было возможно.       — Воздушная атака спереди! Всем укрыться!       Ривай и без приказа командующего укрылся, спрыгнув вниз, а вот остальных он не видел.       И уже не слышал. Крики прекратились.       Подбираясь обратно к ближе к стене, мужчина заглянул к группе, отвечающей за лошадей.       — Берите лошадей и отступайте к стене!       Отругав всех, как ему уже казалось, миллион раз, он наткнулся на Эрвина, что благосклонно спустился со своего места.       — Как обстановка? — Спросил Аккерман.       — Хуже некуда. — Эрвин никогда не переставал быть собой. Даже сейчас, если он и нервничал, то вёл себя донельзя спокойно. — Впереди большая часть строений разрушена. Если так пойдёт и дальше, очень скоро нам просто будет негде укрыться.       — А по ту сторону стены спрятаться не получится?       — Нет. С той стороны надвигается колосс. И поджигает все на своём пути. Даже если стена и защитит нас от камней, лошадей мы все равно не спасём. Разве что смерть свою отсрочим. О том, чтобы победить, я уж не говорю.       Вопрос. Только один вопрос.       — А где… Ханджи и её отряд?       — Не знаю. Но похоже, их накрыло взрывной волной. Мы понесли тяжелые потери. — Наверняка неправильно чувствовать что-то в этой ситуации и волноваться лишь об одном человеке. — Титаны во главе с этой зверюгой сгоняют нас всех в одно место. Отряды Дирка, Марлены и Клауса, которые ушли зачищать фланг от мелких титанов… Погибли при бомбардировке. Короче, по эту сторону ворот от разведкорпуса остались только новобранцы, капитан и… я.       — Эрвин… У тебя есть какой-нибудь план?       Возможно, Смит и хотел бы что-нибудь сказать, но звук удара Эрена об стену отвлёк всех. Наверняка даже того мерзкого титана.       — Эта тварь… Швырнула его о стену, будто щенка. — Аккерман отвернулся от павшего на стене титана обратно к командующему. — Эрвин… Если ты хочешь сказать, что у нас в рукаве больше не осталось козырей… Я, пожалуй, начну готовится к поражению. Эрен, наверное, уже выспался. — Ривай, все ещё смотря на Смита, указал пальцем на Йегера. — Если нет — разбуди его. Пусть берет тебя и ещё кого-нибудь на закорки и уходит. Так хоть кто-нибудь выживет.       Новобранцы, особенно Флок Форстер, который мягко говоря достал Ривая уже целиком и полностью, кричали, даже уже ругались друг на друга, не сходясь во мнениях.       Мнений на войне нет. Есть только факты.       — Что, если новобранцы и выжившие бойцы из отряда… Ханджи рассредоточатся и попытаются прорваться домой? Они послужат приманкой для титанов, а вы с Эреном тем временем попробуете сбежать.       — А ты, Ривай?       «А что я? Я… уже ничего».       — Я займусь зверотитаном. Отвлеку его.       — Не выйдет. Ты к нему даже приблизиться не сможешь.       — Да уж, это маловероятно. Но… Главное — чтобы вы с Эреном выбрались. Тогда у человечества ещё останется надежда.       Ривая никогда не заботила своя жизнь. Правильней было бы сказать, что он и не понимал её. Все никчемные годы его состояли из смертей и убийств.       С малых лет Кенни учил Ривая убивать. Учил, как правильно обращаться с ножом. Как выжить в подземном городе.       Но Кенни никогда не говорил о ценности жизни мальчика, а наоборот, принижал её так, как только мог. Может, это и было правильно, Риваю никогда не было страшно умереть.       Но всю жизнь он терял других. И с этим никогда не мог согласиться.       Пустота забирала человека. И он ждал, жаждал свою личную, но она всегда избегала его, будто специально хватая рядом стоящего человека.       Одиночество — участь сильных. Особенно на войне.       Увидел смерть матери ещё ребёнком, похоронил друзей из подземного города ещё на первой своей вылазке, постоянно терял товарищей, у него на руках умер Кенни, который оказался его дядей. И он мирился со всем этим. Со всем.       А смириться с тем, что тело Ханджи разорвало на щепки из-за взрыва колосса, он не мог.       — Пора признать, что дело швах. Сегодня мы проиграли. Сказать по правде, я не верю, что хоть кто-то из нас выберется отсюда живым.       — Ты прав. Если бы у нас совсем не осталось козырей…       Дьявол.       — Неужто один завалялся? — Эрвин посмотрел на него пусто, обречённо.       И Ривай понял. Теперь пустота пришла и за Смитом. Он её чувствовал. Видел. Ощущал. Она играла с Аккерманом, издевалась над ним.       — Да.       — А раньше не мог об этом сказать? Что ж ты губами-то шлепал столько времени?       — Есть один план… Благодаря которому ты, может быть, сумеешь убить зверотитана. Но для этого… Придётся пустить в расход всех новобранцев. И меня в том числе.

***

      Эрвин всегда был способен заставить пойти за ним, невзирая какую цель Смит преследовал. Он манипулировал, убеждал человека почувствовать вину, иногда угрожал, но все это действовало.       Эрвин Смит прирожденный, хоть и жестокий лидер.       И все новобранцы его послушались. Доверили ему свои жизни, зная, что умрут и пошли за ним в «атаку».       Так это назвать нельзя было. Их «атака» просто добровольная смерть, дабы Ривай успел подлететь к зверотитану.       «Третий…»       Ривай летел как можно быстрее, хоть и не смотрел на толпу смертников. Кто уже мёртв? Вообще, есть ли шанс что хоть кто-то выживет?       Наверняка, нет.       «Шестой».       Зверюга не видела его. Титан наслаждался шоу, которое приготовили для него солдаты. Мерзавец. Радуется этим смертям, да?       «Восьмой».       Ривай никогда не был широк на планы. Он всегда следовал приказам. А что бы предложила Ханджи в этой ситуации? Она чертовски умна, но Эрвин был холоден к смерти, а Зоэ никогда с ней не могла смириться.       Она бы точно искала способ чтобы выжило как можно больше. Думала бы, как умереть за них, да привести к победе. Эрвин в этом плане был ему ближе.       Или Ханджи была просто намного дороже для Аккермана, поэтому с её смертью ради цели ему было сложнее смириться, чем с той же у Эрвина.       «Двенадцать».       Зацепившись за мохнатое плечо титана, Ривай показал ему себя. Зверотитан пытался его схватить, убить, сожрать, в конце концов, но Аккерман умело варьировал вокруг него.       » — Что? У них есть боец, которого мне стоит опасаться?» — Спрашивал он тогда у Райнера и Бертольта.       » — Да. Капитан Ривай очень опасен». — Отвечал блондин.       Ривай лишил его одной руки, целясь в затылок.       «Так вот какой ты… Ривай».       Мужчина резанул глаза, ослепив титана, подрезал ноги. Зверотитан пал, ударившись о твёрдую землю.       — Я гляжу, ты тут… Вовсю оттягиваешься. Чего приуныл-то? Давай вместе повеселимся.       Разодрав шею в щепки, мысленно сравнивая, что тоже самое случилось с телом Зоэ, он достал его оттуда.       — Если искалечить вас сразу после превращения, организму потребуется время на регенерацию, и, пока он регенерирует, вы не можете превращаться в титанов. Правильно я говорю?       » — Смотря на Эрена, я поняла, что он не может сразу стать титаном после превращения, если его ранили. Его телу и организму нужно регенерировать и подготовится к следующему превращению. Даже у них есть слабости». — Когда-то рассуждала Ханджи. И впрямь, когда это было?       — Что, язык проглотил? Где же твои манеры?       «Нельзя. Нельзя его убивать. — Ривай смотрел на израненного человека, которому пробил через рот голову мечом. — Может, есть ещё кто живой? Я сделаю этому человеку укол, который превращает в титана. А потом дам сожрать этого гада. — Он пытался не допустить этой мысли, но она все равно залезла в голову. — А если я верну к жизни её, будь она просто сильно ранена? — И сразу, следуя за этим чувством надежды прокралась следующая мысль. — Тогда она возненавидит меня ещё сильнее? — Но ему было плевать. Эгоист. Если он и впрямь вернёт её, то она будет жить. Может, даже счастливо, пускай и без него. Для Ривая всегда было её счастье в приоритете. — Извини. — Мысленно извинялся заранее перед ней он. — Прямо как в том… Сне».       Подошедший со спины титан нарушил все его планы. Чуть не угодив в пасть, Ривай отступил, а гадина забрал человека, что ранее был зверюгой.       Думал. Он опять думал о себе. И снова подвёл всех.       — Эй, вы! Убейте его!       Крикнул блондин остальным титанам. Мелюзга ринулась на Аккермана, следуя приказ       — Что б тебя, Ривай. Больно-то как! Но теперь у вас точно не осталось никаких фокусов в запасе. Вам конец. Вы заставили нас попотеть, но мы все-таки победили. — Неистово орал зверюга, пытаясь потешиться над мужчиной.       Ривай обещал. Он дал слово.

***

      Аккерман стоял столбом меж двух тел. Армина и Эрвина. И именно он должен сделать этот чертов выбор.       — Армин ещё дышит, капитан! Он заслуживает жить!       Йегер нёс что-то про море, о котором Ривай и сам часто подумывал.       «Ханджи бы там понравилось».       Сотню раз эта мысль проносилась в его голове после того, как он узнал эти детские теории и мечты.       Но сейчас Ханджи здесь не стояла.       А Ривай снова подвёл всех и вся. Он упустил зверюгу, позволил ему уйти. А сейчас этот чертов выбор.       Он обязан выбрать Эрвина. Но дети плакали у его ног, чуть ли не вставая на колени. Мешали. Туманили разум.        — Мама… — Микаса талдычили одно и тоже, будто потерявшись меж этим всем и не могла найти ни себя, не других. — Мамочка…       Ривай замешкался лишь на секунду. Смита бы… Нужно отпустить. Несмотря ни на что. Он знал, что его бы пора простить. Но и сам смириться не мог.       — Выбир-р-р-ай. — Шептала на ухо пустота, специально выделяя букву «р».       Она держала его за руки, крепко схватившись. Это не пустота постоянно обходила его стороной, забирая других.       Он сам и был этой пустотой. Это он и виноват во всех смертях.       «А если бы вместо мальчишки здесь лежала Ханджи? Кого бы я выбрал?»       Эрвин и Ханджи были почти что равноценны. Как он ранее думал, единственное их отличие в плане работы это то, что у Смита более холодный ум.       И он бы выбрал её. Всегда.       И Аккерман, того не осознавая, сделал шаг ближе к Арлерту. Не потому что все же решил сделать инъекцию ему, а просто машинально, путаясь в себе и собственным мыслях.       Армин был умён. Он заслуживал жить, Эрвину было в три раза больше лет, чем Арлерту. Но для разведки важнее Смит.       — А где… Флок? — Спросил Конни, у которого на спине лежала Саша.       — Флок? — Эрен озирался по сторонам в поисках рыжей макушки. — Флок!       Форстер и принёс Эрвина. А сейчас исчез, будто его здесь и не было, хоть стоял буквально секунду назад рядом с ними.       Однако шаг Ривая в сторону мальчишки рыжей воспринял враждебно. Он вылетел из-за спины Аккермана, нацелившись, как ранее сам капитан в тело звероподобного, крючком от устройства пространственного маневрирования в шею мужчины.       «Идиот. — Подумал Ривай напоследок, понимая, что он либо выживет от этого удара, либо нет, потому что бежать не было времени. — У меня в руках инъекция. Она разобьётся!»       Эти раздумья посетили его ровно в тот момент, когда крюк Форстера находился чуть ли не у его лица, ведь Ривай повернулся посмотреть через плечо.