Совершенно новый старт

Проснувшись утром Антон понял, что всё таки заболел окончательно. Голова жутко болела, на груди была тяжесть, словно несколько тонн положили. Попытавшись встать с кровати, он рухнул прям рядом с ней, а на шум пришла Лиска, как раз проходившая мимо двери. Девушка помогла подняться и позвала Татьяну. Женщина тут же прибежала с аптечкой и спустя несколько минут температура была измерена и градусник показал не самый приятный результат - тридцать восемь и два. Арсений вызвался помогать и исполнять любую прихоть, хотя этого и не требовалось. Антон болел не в первый раз за свою жизнь, да и раньше ему приходилось справляться самому и, иногда, даже без лекарств. Нежась под тёплым пледом и огромной чашкой чая с лимоном в руках, Тоха погрузился в воспоминания. Самая тяжёлая болезнь на его памяти была во второй семье. Ему было почти десять. Новые приёмные родители взяли их с Викой в ноябре, в самый разгар дождей и вирусов. Мальчик простудился и неделю лежал в температурной агонии. Приёмный отец постоянно работал, а мать была совершенно не собранной. Она не знала, что делать, не догадалась хотя бы в скорую позвонить и Викторию слушать не стала, утверждая, что та хочет всё сделать только хуже. Обычная простуда едва не перетекла в пневмонию. Антон всё ещё не верил, что Вике тогда поверили в скорой, а не бросили трубку, услышав детский голос. Историй в интернете и жизни хватает, и кто знает, возможно, Шастун мог стать одной из них. Забрали детей обратно в детдом в итоге через месяц, потому что приёмные родители не прошли проверку, которую всегда устраивали спустя несколько месяцев после усыновления и удочерения. Как потом узнал Антон от сестры, семья, которая их взяла, не могла завести детей. У женщины раз за разом случались выкидыши, но и с приёмными детьми не срослось. Вероятно, такова их судьба. Ещё был случай, когда заболела Вика. Было это то ли в пятой, то ли в четвертой семье. Девчушке повезло больше. Там и родители были адекватнее, и болезнь заметили сразу же. Они даже могли бы стать идеальной семьёй, только вот с одноклассниками не сложилось. Во время житья в той семье, Антон учился в пятом классе. Возраст у детей самый буйный, все старались показать себя, выбирали самых крутых и главных. Маленькому Тоше это всё было чуждо и не нужно вовсе, и так сложилось, что он стал мальчиком для насмешек и битья. Лопоухий, кудрявый, тощий и неуклюжий. Антон постоянно врезался в двери, ему ставили подножки. Один раз толкнули с лестницы и Шастун чудом не разбил голову. Приёмные родители спрашивали у мальчика, кто с ним так, но запуганный Тоша не мог ничего сказать. В переводе в другую школу отказали, а потом без разбирательств вернули в интернат. Опека отчего-то решила, что это не школьные задиры бьют Антона, а как раз приёмные родители. Слушать никого не стали. Шастун правда сожалел, что так получилось, но усвоил урок, что больше он не будет держаться в стороне. Именно поэтому в следующей семье он вёл себя хуже некуда. В школе он обзывался и шёл на конфликт с учителями, пытаясь заработать авторитет среди одноклассников. Вернули их с Викой как раз из-за поведения Антона. С каждой последующей семьёй было всё тяжелее, мальчик перестал пытаться и просто пустил свою жизнь на самотёк. — Тох? — Арсений наклонился к самому ухо, возвращая парня из воспоминаний. — Арс? — Горло продолжало болеть, хотя лекарство и лимон немного облегчили страдания. — Что такое? — Ты будто не здесь сейчас. Я понимаю, что говорить сложно из-за горла, но может есть что-то, что лежит камнем на сердце? — Попов водил рукой по спине Антона, а тот думал, прикрыв глаза. Молчание воцарилось на несколько минут. — Я просто вспоминаю, каково было раньше и... — Шастун правда не хотел сравнивать, оно получалось само, но при любом сравнение выходило, что семья Поповых лучшее место, в котором он мог оказаться. Они были с ним милы, уважали его самого и чувства, которые он испытывает. Они поддерживали, старались помочь и хотя бы выслушать. Они всего за несколько месяцев помогли Антону принять себя и научиться доверять. Да, были и ошибки, как с Ирой, например, но без этого невозможно. Но главным было, что Поповы ничего не требовали от Антона. Они знали, когда лучше замолчать, а когда просто обнять. Или поцеловать, как Арсений сейчас. Договорить парню так и не удалось, да и надобности в этом, вероятно, не было. Арсений был каким-то особенным. Понимал Тоху, как никто другой. Он будто чувствовал его. Да, не исключено, что Антону это казалось из-за влюблённости, но и сердце не совсем дурное. К кому попало не будет так тянуть. Кому попало не будешь позволять целовать себя и трогать везде, где пожелаешь. Да, с последним пока были сложности. Шастуну было всё ещё страшно. Совсем немного, но было. Мягкие губы и тёплое дыхание скользило по щекам и шее, ладони были будто везде. Собственное сердце отплясывало чечётку. В мгновение стало вновь жарко и вовсе не из-за температуры. «Точно, температура. Я же болею.» — наконец опомнился Антон и отстранился. — Арс, я не хочу заразить тебя. Нам не стоит... — Антош, пожалуйста, не переживай о таких мелочах. — Арсений не пытался вновь приставать или как-то давить, но поставил себе цель как минимум успокоить парня. — Зараза к заразе не пристаёт. — Ну, ты же ко мне пристаёшь. — Совершенно глупая шутка, но Антон улыбался и решил продолжить игру. — А ты и не зараза. — Так и ты не зараза. Ты самый необычный парень на свете, но точно не зараза. — Да, ты прав, на самом деле мы все инопланетяне, а тебя взяли, чтобы похитить и изучить человеческий род. Парни синхронно рассмеялись. Шастун перестал думать о прошлом. Он ещё успеет поблуждать в чертогах сознания, а сейчас хотелось жить настоящим. Впитывать каждый момент. Арсений же просто не мог думать ни о чём другом, когда Антон был с ним рядом. Он и в любое другое время то не мог перестать думать, а в такие минуты тем более. Он тоже запоминал. Фиксировал в памяти улыбки и взгляды, а по вечерам в своей комнате вспоминал и подолгу не мог уснуть. Этой ночью Арсений тоже не спал, временами он проваливался в дрёму, перед глазами всплывала окровавленная лиса и парень подрывался на кровати. Попов чувствовал, что всё это неспроста. Лисица была будто волшебной, другого объяснения Арс не видел. Он верил в чудеса и магию, до двенадцати лет ждал письмо из Хогвартса или, хотя бы, Колдотворца, но не дождался. Детские мечты сменились суровой реальностью, но иногда было просто необходимо вновь помечтать и повоображать. Да и мечты порой становятся реальностью, ведь Антон был чуть ли не идеалом Арсения. Черты его лица, его голос и запах не выходили из мыслей. Временами Попов даже думал о том, что Тоха вышел из одного из прекрасных снов, которые ещё в подростковом возрасте приносили с собой стояки по утрам, а иногда и грязные простыни на утро. Мальчик из сна, мальчик мечта, мальчик, который сейчас сидел в несколько сантиметрах и смотрел в глаза, словно читая мысли. — У тебя на лбу будто бегущая строка сейчас. — И что на ней написано? — Трудно разобрать... — Антон постучал по подбородку, изображая глубокую думу. — Тут либо "я сейчас кончу", либо "по-моему я сплю", ну либо совсем абсурдное... — Палец вновь вернулся к подбородку, а его владелец еле сдерживал смех. — Либо "я действительно инопланетянин, как уйти от вопросов". Насколько я тебя знаю, ты можешь думать о чём угодно. — Мне часто говорят, что в моей голове целая куча всего. Я многое знаю и всё такое, но моя проблема в том, что в голове кавардак и плавает кисель. — У тебя в голове какой-то отдельный мир. — Шастун действительно иногда не понимал, что творится в голове сводного брата. Для него Арсений был ребусом, разгадать который хотелось больше всего на свете. — Я мечтаю в нём оказаться, мне кажется, что это какая-то отдельная планета. — Чёрт, ты всё же понял, что я с другой планеты. Арсений состроил серьёзное выражение лица и Тохе даже захотелось верить в правдивость слов, но абсурд всё же достиг предела и Антон засмеялся. Немного хрипло, но заливисто. Арс перестал сдерживать улыбку, а после тоже рассмеялся. Вдвоём было так хорошо, так правильно, и даже Татьяна зашедшая в комнату, чтобы позвать на обед, отметила для себя, что мальчики, когда вместе, светят в разы ярче. Они не забирали свет и тепло друг друга. Они не тушили друг друга. Они делились огнём и горели ярким пламенем. За выходные парню стало легче и в постоянном присмотре он не нуждался, а потому Арсений утром и днём был в универе, Алиса в школе, а Сергей и Татьяна на работе. Сам же Антон неделю провёл дома и окончательно выздоровел к пятнице. Он порывался пойти на учёбу, но родители сказали, чтобы он лучше съездил в город, сходил в поликлинику за справкой, а заодно посетил Светлану. Сейчас Шастун как раз сидел перед психологом рассказывал о том, что с ним было в раннем подростковом возрасте. Говорил то, что до этого смог сказать только Арсению. На разговор ушло больше часа и девушка даже попросила следующего клиента перенести встречу на пару часов. Светлана хотела, чтобы Антон рассказал всё за раз, сам же парень боялся, что если не закончит рассказ сейчас, больше не сможет вернуться к этой теме. — Теперь я понимаю, почему ты не хотел поднимать тему разговора про ориентацию. — Разговор был по истине тяжёлым, и Тохе, и Свете было трудно, но, к сожалению, для девушки подобные разговоры были не новы. Многие её посетители подвергались насилию, конечно, не в таких условиях и количествах, но тема была знакома. — Ты думаешь, что ты гей, потому что тебе это навязали? — Антон покачал головой. — Нет, Свет. Я сам это понял в начале лета. — До этого парень не говорил о лисице и их первой встрече, но всё же пришлось поднять и эту тему. — Тогда я убежал и повстречал прекрасное создание. Я поделился с ней всем и понял, что гей и был им, вероятно, всегда. — Похоже, она хорошая подруга. — Улыбалась Светлана, делая пометки в блокноте, волновать Шастуна которые давно перестали. — Она была лисой. — Еле слышно сказал Антон и опустил голову, взглядом утыкаясь в носки ботинок. — Было время, когда я обнаружила, что некоторые из моих лучших друзей носили мех или перья. Форма ведь не имеет значения, главное душа. — Антон чувствовал поддержку в словах, а Светлана зацепилась за слова, сказанные ранее, и спросила. — Ты сказал, что встретил её, когда убежал. — Антон кивнул и рассказал сначала про летний побег, а потом и про совсем недавний. Сказал и о том, что лиса вновь нашла его и выслушала. Рассказал про Арсения, волков и сильный ливень. Про дерево и то, как упал, во время полёта прощаясь с жизнью. Шумно сглотнув слюну, Шастун рассказал, что лиса спасла его от волка и получила из-за этого страшные травмы. Он говорил о том, что чувствовал, когда понял, что не может помочь лисице и в этот момент слёзы потекли по щекам. — Не было возможности помочь ей, понимаешь. — Говорил парень между слезами. — Мы не могли просто оставить ее там умирать... — Я понимаю, Антон. — Девушка согласилась, но легче от этого не стало. — Мы... нам пришлось. — Антон провёл ладонью, стирая слёзы и сделал несколько рваных выдохов. — Арсений сказал, что так будет лучше. Она была хорошей, хоть и дикой. — Слёзы хлынули с новой силой, да и сдерживать их не хотелось, Шастун впервые говорил об этом. — Она действительно была моей подругой. Арс говорил как-то, что видел лису во дворе и говорил, что её нужно пристрелить, ведь она опасна. Что она приносит вред, лишняя... — Тоха едва не задохнулся на последнем слове. — А мне кажется, что она была такой же, как я, немного сломленной и испорченной. Может быть, — Парень посмотрел на Светлану и снова опустил глаза на свои руки, сцепленные перед собой. — Может быть, мне стоит уйти, как и ей. — Антон, нет. — Голос Светы был немного растерянным, но серьёзным. — Из того, что ты мне сказал, я поняла, что она могла быть опасна для других. — Антон слушал будто сквозь воду, он уже не первый раз думал о том, что лишний в этом мире. — Ты не... Ты так усердно работал над тем, чтобы контролировать себя и свой характер. Ты невероятно храбрый, что пришел сюда и рассказал мне, что лежит у тебя на душе. Мне жаль, что твой друг умер, и что тебе пришлось наблюдать, как это произошло, но это не меняет того, что ты прошел достаточно долгий путь от мальчика, который вошел сюда несколько месяцев назад и то, кто ты сейчас. — Светлана Вячеславовна вздохнула и, казалось, хотела протянуть руку Антону. — Все наладится, я обещаю. — Шастун смотрел на неё пристально, сквозь чёлку. — Я не говорю, что это не потребует времени и некоторой работы, но все наладится. — Девушка говорила так, что хотелось верить. Взгляды пересеклись. — Продолжай вести дневник. Не нужно показывать его мне или кому-либо еще. Просто продолжай изливать в него свои чувства. — Парень кивнул и поднялся на ноги. — Придёшь на следующей неделе? — Получив кивок, Светлана нажала кнопку вызова секретарши, записывая Антона. Шастун уже дошёл к тому времени до двери и даже положил руку на ручку, как услышал. — Знаешь, лисице тоже повезло. Повезло, что она увидела тебя настоящего. — Девушка сказала это достаточно тихо, а Антон не знал, как на это ответить, поэтому кивнул и ушел. На следующей недели они говорили намного меньше и сеанс длился всего полчаса. Следующую встречу назначили аж через две недели и за это время Шастун о многом успел подумать.