Совершенно новый старт

Большие руки удерживали Антона, кто-то говорил ему, что он заслужил это, и тогда мальчик понял, что его ждёт, что именно с ним собираются сделать. — Нет. — Шастун попытался вырваться, но голос только рассмеялся, а руки удерживали его. — Мне нравится, что ты дерёшься, сопротивляешься. — Голос хрипел и смеялся. Антон услышал, как щёлкнула пряжка ремня. — Нет, нет, нет, пожалуйста, не надо. — Было очень страшно, Антон был готов молить, чтобы его не трогали. — Ну же, маленькая шлюшка, мне сказали, что ты дашь мне то, что я хочу. Или, может быть, мне следует просто взять это у твоей сестры. У нее такой сладкий рот. — Антон откинул голову назад и начал бороться еще сильнее. Он выворачивал свои руки и вскидывал ноги, в этом не было толку, только силы покидали юношеское тело. — Не смей её трогать. Оставь Вику в покое! — Я не буду её трогать, но лишь при условии, что ты будешь моим. Тебе понравится. Не переживай, я-то знаю, что тебе нравится, когда тебя берут и втрахивают в любую горизонтальную поверхность. Почему же ты сопротивляешься мне? — Антон сдался, рухнул без сил и перестал сопротивляться. Мужчина трахнул его сначала в рот, потом в задницу, сказав Антону в конце, что он хорошая шлюха с идеальными губами и языком. Мужчина говорил ужасные вещи. По его мнению, мальчик был не на что не способен, лишь сосать и насаживаться на члены. — Это все, на что ты годен, мальчик. — Антон отрицательно качал головой, а из глаз лились слёзы. — О да, мой мальчик. Мой милый, милый мальчик. Потом была кровь, много крови. Река текла вокруг Антона, и он мог поклясться, что слышал тявканье где-то слева от себя. Неуверенно посмотрев в сторону звука, Шастун боясь того, что увидит, Антон увидел лисицу, ту самую рыжую лису, но она была без шерсти и кожи. Кровь ливнем стекала с животного, и парень будто погружался в эту субстанцию из речной воды, грязи и крови. — Ты ничего не можешь сделать правильно. — Снова голос, тоже мужской, но другой. — Ты ничего не умеешь. Это все твоя вина. Она умерла из-за тебя, Арсений тоже умрет из-за тебя. — Голос приближался. — Ты ни на что не способен. Антон резко распахнул глаза и проснулся. Через секунду над ним склонился Арсений. — Тебе приснился плохой сон. — Попов не спрашивал. Он был в этом уверен. Арс отскочил от Шастуна, помогая сесть. Тоха же думал, как повезло Арсению, что он не треснул ему с перепугу. Но тут же мысли сменились. Вспомнился сон и мужской голос вновь набатом застучал в ушах. «Это. Твоя. Вина.» Антон сжался и обхватил колени руками, опуская голову. Арс сказал, что Татьяна выпроводила полицейских, потому что верила ему. Глаза стали влажными. Лиса, она умерла из-за него, спасая его. Если бы Антон не упал с дерева, если бы вообще не попёрся в лес... Капли слёз маленькими кристалликами скатывались по щекам. Арсений был рядом, но это не помогало. Делало, возможно, даже хуже. Когда он притянул Антона к себе и обнял, Шастун просто рухнул в его руки и заплакал. Попов гладил его и шептал на ухо какую-то успокаивающую ерунду. Разобрать слова Тоха даже не пытался, он позволил чувствам и эмоциям взять вверх. С каждой минутой Антон успокаивался всё больше, в какой-то момент он понял, что ему приятно ощущать руки Попова на себе. Ему нравится чувствовать его рядом. Антон отстранился и вытер нос об рукав кофты, стыдливо пряча глаза. — Прости. — Шастун выпутался из объятий и опустил голову. — Всё нормально, Тох. — Арсений улыбался, Антон не видел, но слышал улыбку в голосе. — Когда ты ел последний раз? — В школе. — Тихо ответил Антон. — Это было двое суток назад, Антон. — Шастун поднял голову и, смотря в глаза, фыркнул. Он и сам знал, сколько дней прошло. — Не впервые. — Глаза Арсения округлились, он догадывался, что жизнь в детдоме не сладкая, но не настолько же. — Когда ехал в поезде сюда, например. До этого было как-то, что дней пять не ел. — Ты не ел по дороге сюда? Господи, Тох, ты такой ребёнок. Ничего не понимаешь и гробишь себя. — Арсений не впервые назвал Антона ребёнком, но это был первый раз, от которого в груди неприятно заныло. — А тот раз с пятью днями? Как так вышло вообще? — Я не ребёнок, Арсений. — Шастун не злился, ему было обидно и голос выдавал его. — Я не мог есть тогда из-за отсутствия денег. Моих у меня не было, а воровать я никогда не стану. Чтобы не было написано в моих характеристиках, я не такой. — Прости, да, ты не ребёнок, но твой организм ещё не до конца сформирован. Он растёт, а для этого нужно кушать. — Арс поднял руки, признавая поражение. Антон понимал, что тот просто волнуется, он не хотел обидеть. — Я тоже всё ещё расту, поэтому знаю, что говорю. Шастун отвернулся, вспоминались дни его вынужденной голодовки. Он не хотел говорить. Не хотел вспоминать, но отчего решил сказать хоть что-то. — Это не должно было... Вы не должны были... — Попов сделал глубокий вдох и опустился на колени рядом с парнем. — Хочешь поговорить об этом? — Арсению было действительно интересно, Антону было действительно сложно. Вдох. Выдох. Шастун уже хотел сказать «нет», но просто не смог. Он не хотел говорить о том, какой он испорченный. Не хотел, чтобы это знал Арсений. — Мне было пятнадцать. Тогда я жил, по-моему, уже у семьи так девятой. — Голос немного подрагивал. Антон впервые говорил об этом хоть с кем-то. — Папашу звали Миша, мамку Ксюшей. Она младше его была лет на десять и вечно по магазинам шлялась. Ему видно было одиноко, а может я реально ему нравился. — Антон сделал акцент на последнем слове и посмотрел на Арса, пытаясь понять понял ли тот, что именно имеет ввиду Антон, но по лицу Попова было сложно что-то понять, поэтому Тоха нахмурился и немного уточнил. — Ефремову нравилось прикасаться ко мне, и он хотел, чтобы я прикасался к нему. — С губ Арсения сорвался рваный выдох. — Я не хотел, поэтому сбежал. Денег у меня не было, поэтому я не ел почти неделю. — Что... Как...? — Было сложно сформулировать слова в какой-то адекватный вопрос или предложение, поэтому Арсений бросил набор наречий и посмотрел на Антона. — Ну, кончилось по итогу всё тем, что я стал делать минеты за деньги. — Глаза Арсения стали ещё больше, а с губ сорвался звук, который Шастун не смог охарактеризовать. — Меня не заставляли это делать. По крайней мере я получал деньги и мог жить. — Шастун подскочил и двинулся куда-то в лес. — Прости, что я такой испорченный. — Вдалеке виднелся рассвет. Антон злился на себя, что сказал всё это. Конечно, Арсений не понял его. Арсений не жил так, для него всё это чуждо. — Привет. — Попов догнал Антона. — Я не осуждаю тебя. — Шастун резко остановился и Арсений впечатался в него. — Мне не нужна твоя жалость. — Указательный палец ткнулся в грудь. — Я выжил. Остальное не важно. — Весь ли ты выжил? — Тон Арса был уверенным, он не собирался жалеть, но он точно переживал. Шастун открыл рот, но не знал, что сказать. Когда Антон понял, что стоит, пародируя рыбу слишком долго, закрыл рот и повернулся, намереваясь уйти. Шастун не хотел, чтобы Арсений сочувствовал ему, не хотел его слов и заботы. Возможно, он бросил фразу, надеясь найти причину, чтобы оттолкнуть парня, но не помогло ни капельки. Арс молча догнал и пошёл рядом. Солнце поднималось всё выше. — Пойдём к реке, нужно умыться. — Совсем тихо предложил Арсений и, дождавшись кивка, свернул к деревьям. Шастуну было тяжело, он не был готов поделиться этой частью своей жизни, а это даже не половина. — Лиса была хорошей. — Антон чувствовал, что Арсений пристально смотрит на него, словно пытаясь прочесть мысли. — Она спасла твою жизнь. Только в этом она была хорошей, и я правда благодарен ей. — После долгой паузы согласился Арсений. — Но ты бы убил ее, если бы представилась возможность, даже если бы не было нужды. — Арсений вздохнул. — Тох, дикие животные не могут стать домашними. Они разоряют хозяйство. А это приводит к потере денег. — Всё всегда вертится на деньгах, да? — Голос Антона был отстранённый, от него веяло холодом — Почти всегда это так. — Арсений ответил вроде на простой вопрос, а Шастун всё воспринял в штыки. Его спина напряглась, он решил, что Попов намекает на него. Психанув, парень резко развернулся и двинулся в обратную сторону. Антон повёл себя, как обычно, как он привык. Он сбежал и бежал так долго, что на лбу выступил пот, а в горле пересохло. Арсений не отставал от него, всё же выдержка и физическая подготовка были лучше. Догнав парня где-то в деревьях, Арс схватил его за руку. — Я не имел в виду тебя. — Шастун отстранённо пожал плечами и дёрнул рукой, намереваясь снова уйти. Арсений не позволил. Взгляды парней встретились. — Мне не нужна твоя жалость. — Холод, единственное, что было в голосе. Попов отпустил руку. — Я не хотел этого, но делал. Я выжил. Со мной всё в порядке. Меня ничего не волнует. Ничего. Совершенно ничего. — Шастун бормотал себе под нос. — Я должен был защищать Вику. Если бы я не позволил трогать меня, они бы делали это с ней. — На последней фразе голос сорвался, а из глаз хлынули слёзы. Арсений растерялся на секунду и этого хватило, чтобы Антон таки освободил руку и стал медленно отдаляться. — Антон? — Я в порядке. — Выдавил Антон и почувствовал, что Арсений снова взял его за руку, останавливая. — Я в порядке. — Повторил он, смотря в глаза напротив. Ему нужно успокоится, пока не получил от Арсения. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Раньше помогало, не раз приходилось проделывать это со своими приемными родителями. — Возьми себя в руки. Никто не любит сопляков. Я еще не начал, мальчик. — Мужчина ударил его по щеке. Антон дернулся назад. ...Шастун упал на землю прямо перед Арсением, подняв руки, чтобы новые удары не попадали по лицу. Тоха ненавидел теряться в своих воспоминаниях. Упав рядом с ним, Арсений осторожно протянул руку. Антон заскулил, когда почувствовал прикосновение к плечу. Попов притянул Антона к себе, обнимая. — Все в порядке. — Шептал Арсений в волосы Антона, тот же слегка покачал головой, это было не в порядке. Он был не в порядке. Уже давно всё не в порядке. Попов позволил Антону сидеть на земле и держась за него. Наконец Шастун отстранился, и Арсений отпустил его. Сдержав грустный стон, Тоха опустил голову. Арс наклонился так, что их лбы соприкоснулись. — Давай доберемся до деревни. — Антон кивнул, и они встали, обменявшись вымученными улыбками, и пошли дальше. Шли они сначала в тишине, которая казалось слишком неуместной сейчас. Поэтому Арсений тоже решил поделиться. — Однажды, когда я гостил у своей тети в Туле. — Начал Арсений. — В одном из дворов ко мне подошёл пацан чуть старше меня. Мне было одиннадцать, ему где-то между четырнадцатью и семнадцатью. — Арсений пожал плечами и тряхнул головой, отбрасывая чёлку. — Возраст не важен, на самом деле, он прикоснулся к моему плечу, опуская на землю. «Возьми мой член в рот» - не то просил, не то приказывал тогда он. — Взгляд Попова упал на землю. — Руками он гладил мои волосы и щёки, спрашивал, хорошо ли мне. А мне было. — Арсений понизил голос. — Мне было хорошо. Он хотел, чтобы я продолжал. Я не помню, как сосал ему, но помню, что стоял на коленях, а камни впивались в коленки, помню, что было жарко. Помню его одежду: голубая майка и чёрные шорты. Не помню его лица и цвета глаз или волос. — Антон остановился лишь на мгновенье, чтобы посмотреть на лицо Арсения. Эмоций на нём не было. — Он сказал, что это наш с ним секрет. Он ещё спросил, умею ли я хранить тайны. Я кивал ему и гордился, что мне доверяют. — На губах отразилась грустная полуулыбка. — Спустя несколько лет я решил маме сказать. Описал ей двор. Спросил не знает ли она там мальчиков подобных. Конечно, глупо было, мать не могла знать ответ. Я решил, что вообще выдумал себе всё это. Но иногда мне снится сон, в котором я вижу чёрные шорты, чувствую камни под коленями и ужасную жару. Я не мог такого придумать. Ты единственный, кому я это сказал. — Арсений остановился и огляделся, избегая взгляда Антона. — Мне было около тринадцати, когда это случилось впервые. — Тихо сказал Антон, глядя куда-то вдаль. Перед глазами он видел маленького себя. —Мой приемный отец начал уделять мне внимание. Он был первым, к кому я испытал привязанность. Мне нравилось, ведь большинство других моих приемных родителей были слишком заняты или просто им было все равно на меня и Вику. – Упоминание сестры всегда вызывало улыбку, но не при рассказе подобного. — Думаю, мне следовало бы лучше знать, что я никому не могу понравиться. Ты уже думаю понял, что от простого внимания он перешёл к прикосновениям. Мне только исполнилось тринадцать, когда он впервые трахнул меня. — Арсений издал какой-то звук. Антону почудилось, что он осуждает его. Но на лице Арса не было никаких эмоций. Кашлянув, он продолжил. — Он говорил, что, если я буду сопротивляться, он сделает это с Викой. Она была для меня самым дорогим, поэтому я позволил ему, я не сопротивлялся. Я старался угодить. Я никому не рассказывал этого, сначала за сестру боялся, а потом и смысла не было. — Шастун решил, что стоять нет смысла и двинулся вперёд. — Я такая шлюха, Арс. Я знаешь, должно быть, хотел этого... Он... Этот мужчина заставлял меня иногда умолять его сделать это со мной. — Антон сделал недвусмысленное движение между ног. — Я плохой, совершенно извращенный и испорченный. — Арсений подошёл ближе и взял Шастуна за руку. — Ты не так уж плох, Тох. Ты не осквернён или что-то другое из тех мыслей, которые пришли сейчас в твою голову. Ты прекрасен и силен, и, если бы ты не привлекал меня так сильно, я бы с гордостью называл тебя братом. — Антон резко остановился. — Я...я...— Он не знал, что сказать, но слова Арса не пугали его. Антон почувствовал, как в душе зарождается искра надежды. Заглянув в океаны напротив, Шастун сократил расстояние между губами. Он не думал сейчас ни о чём другом, лишь о губах. Он прикоснулся к ним и замер. Сначала Попов не отвечал, от шока или неожиданности, но потом взял себя в руки и ответил, перенимая ведущую роль. Языком толкнулся в губы, и Антон приоткрыл рот, позволяя скользнуть внутрь. Шастун решился коснуться языка Арса своим. Раньше он не целовался. Никто раньше не хотел его целовать. По телу прошла волна мурашек и Антон застонал. Руки Попова скользнули вниз по спине и Шастун запаниковал. Арсений отстранился, понимая, что дальше заходить нельзя. Оба парня улыбнулись. — Всё наладится, обещаю. — Арсений притянул Антона к себе и обнял, зарываясь рукой в волосы. Антон не был уверен, но знал, что больше всего на свете ему хочется верить. Поэтому он просто кивнул и закрыл глаза, не обращая внимания на урчание в животе. — Нам нужно идти, я думаю осталось не так много. — Ещё чуть-чуть, пожалуйста. Арсений кивнул, без объяснений понимая, что Антону были необходимы эти объятия. Он прижал его ещё сильнее к себе. Вышли из леса парни спустя час или около того.