Совершенно новый старт

Антон был маленьким, по крайней мере меньше, чем человек, который шел на него. — Ты бесполезен, ни на что не годен, вот и все, — В голосе мужчины были слышны гнев и алкоголь. — Антон, берегись. — Сестра, она была рядом, но Антон не видел её. — Вика?! Но кто будет следить за мной? — Шастун спросил это в пустоту и попятился назад в комнату. В комнату, где был мужчина. — Я послежу за тобой, мой мальчик. — Мужчина говорил подозрительно ласково. Он врал, ему нужно было лишь одно. — Я буду с тобой, но сначала ты сделай папочке одолжение. — Шастун заметил, что член мужчины натягивал трусы. — Ты мне не отец. — Антон злился, Антону было противно. Мужчине же было плевать, он ударил мальчика по щеке, задев губу. Во рту почувствовался металлический вкус крови. — Приемный папа. А это тоже самое, малыш. — Глаза мужчины блестели в свете настольной лампы. — Ты будешь сосать мой член. Если ты сделаешь это хорошо, то я не буду вставлять его тебе в задницу. — Губы изогнулись в оскале. — Ты же знаешь, как это больно. — Антон кивнул. Он не знал, но представлял. Шастуну было всего тринадцать. В том возрасте он был достаточно небольшим. Его рот не мог растянуться достаточно, чтобы вобрать член мужчины полностью. Спустя несколько мучительных для Тохи минут, мужчина кончил ему в рот и простонал. Антон закашлялся от количества спермы, брызнувшей в горло. В душе он молился, чтобы мужчине понравилось, он боялся того, что могло произойти дальше. Но приёмный папаша улыбнулся, обнажая слегка кривые зубы. Шастун на мгновение представил, что это хороший знак, что дальше его ничего не ждёт. Только вот улыбка резко сменилась ухмылкой. Мужчина подозвал Антона и буквально кинул его на диван, нависая сверху. Он не стал возится с растягиванием, капнул смазки и вставил сразу два пальца, развёл их в стороны, несколько раз двинул и решил, что этого хватит. Обмазав головку, мужчина толкнулся бёдрами вперёд. Из глаз Антона брызнули слёзы. Он не кричал, он просто плакал, беззвучно. Ад длился несколько минут, во время которых Шастун едва не терял сознание от боли. На следующий день было больно сидеть и Антону стоило невероятных усилий молчать. Но он должен был молчать. Иначе папаша обещал сделать то же самое с сестрой. За неё Антон переживал больше всего. Она была его единственным родным человеком. Спустя пару недель мужчина отказался от Шастунов. Антон старался забыть это и забыл. Но сейчас он был в той самой комнате, подсвеченной слабым светильником, и слышал противный скрипучий голос. — Из тебя выйдет прекрасная шлюха, Тош. Твой рот создан для этого. Большего то ты всё равно не умеешь, дрянь. Давай, работай языком, да бери глубже. Антон распахнул глаза. Сердце стучало так, будто хотело проломить грудную клетку. Сделать вдох было трудно из-за кома в горле. Парень сел на кровати и обхватил колени, положив на них голову. Постепенно дыхание и сердцебиение стали успокаиваться. Шастун ненавидел этот сон. Ненавидел он его прежде всего из-за его правдивости. С ним действительно было такое. Возможно, фразы были иными, может временные промежутки были другими. Фрагментально воспоминания были стёрты временем или блокировались психикой. Антон не помнил, как это было. Но это точно было. Снова перед глазами всплыл образ сестры. Шастун всё ещё надеялся, что с Викой этого не было. Ни в одной из семей. Ебаный извращенец. Почему он так поступил с мальчиком? С ребёнком. Почему он воспользовался им? Паника и страх сменились злостью. Он подскочил с кровати и ударил в стену. Секундная боль пронзила тело насквозь. Но боль привела его в чувства. Он окончательно отошёл от сна. За окном было ещё совсем темно, глубокая ночь. Антон разблокировал телефон. На экране было изображено четыре четырнадцать. Шастуну хотелось спать, но он боялся закрыть глаза больше чем на пару секунд. Из-за частого дыхания через рот, в горле пересохло. На очередном вдохе захотелось пить. «Вижу цель, не вижу препятствий», – пронеслось в голове, и Антон вышел в коридор, намереваясь спустится вниз. В доме было тихо. Все спали, либо просто тихо сидели каждый у себя. Налив воды, Шастун подошёл к окну. Тихо. Нет ни ветра, ни лая собаки, молчали и куры, и смеха Поповых не было. Взгляд скользнул по небу, потом к воротам, а в следующий миг Антон едва не отскочил от окна. По двору шёл человек. Арсений, тут же успокоился парень. Он узнал его по походке, а потом уже разглядел лицо в свете Луны. Сначала Антон подумывал позорно сбежать в комнату и лечь в кровать. Но спать ему не хотелось, да и Арс уже почти подошёл к двери. — Ты в норме? — Выпалил Антон, как только парень оказался в доме. — Зачем ты ходил на улицу? — Да, всё нормально. Я просто не мог уснуть, — Голос парня был тихим, но Антон всё слышал и понимал. — А потом мне показалось, что по двору кто-то носится. Я решил, что лисица и вышел. — Только сейчас Шастун заметил ружьё. — Я думал пристрелить её, а то вдруг кур переловит. — Такое уже было? — Да, в прошлом году лиса разодрала трёх кур и крольчиху. — Арсений повесил ружьё около двери и вошёл в кухню, видимо тоже намереваясь выпить воды. — Конечно, я не думаю, что эта та же, но лучше будет устранить проблему до её разрастания. Антон понимал, что Арсений в чём-то прав. Но если это та лисица, которая вчера слушала его, да и вообще хоть какая. Ему было жаль зверюшку. — А ты почему здесь в столь поздний час? — Видимо до Попова наконец дошло, что не нормально шастать в такое время. — Надеюсь, ты не принял слова Лиски слишком близко к сердцу? — Оу, нет. — Антон покачал головой. — Нет, что ты. Просто сон не самый весёлый приснился. — Понимаю. — «А я нет», подумал Антон, но вслух сказал совсем другое. — Ну, доброй ночи? — Допив воду, буркнул Шастун и, ополоснув пустую чашку, поставил её в шкаф. — Антон? — Всё так же тихо позвал Арсений. — Если захочешь поговорить... — Он не договорил, но это и не нужно было. Шастун кивнул. — Я думаю, что Сергей захочет проучить меня за мои поступки. — Антон озвучил то, чего боялся больше всего. — Будешь рядом? — Тох, всё будет в порядке. И я буду рядом. — Шастун верил. Продолжать разговор не было смысла, а потому Антон вернулся в комнату, тут же ложась в постель. До самого утра он просто смотрел в потолок, боясь уснуть и увидеть очередной кошмар.