Кот

Как ни странно, Стайлз быстро успокаивается, теряется в наблюдениях за Хейлом, своих собственных мыслях и ночных кошачьих колыбельных, отгоняя кошмары от своего волка. Неделя пролетает быстро, и в двадцать пятое утро с Питером, их опять будит звонок Дерека, заметившего в лесу очередную мистическую хрень. И поскольку влезающего во все интересное и работающего за идею Стайлза в этот раз у стаи нет, то все получают свою порцию работы. Стайлз бы порадовался за волчат, потому что новый опыт все же вещь хорошая, да и спесь сбивает прекрасно с этого подросткового ощущения могущества. Но на Питера свалилась своя доля работы-ответственности, и его волк оказался занят. Нет, Питер кота одного не оставлял, кормил и ласкал, но мыслями находился в пыльных бестиариях. А потом на помощь к нему прислали Лидию. Точнее, сначала Питера вызвали в лофт, а туда коту был вход закрыт, как бы он не требовал взять его с собой. Да и воспоминания о ярости альфы еще были достаточно свежи, так что Стайлз не очень активно и просился. Хейл-старший отсутствовал почти пять часов, а потом, когда голодный Стайлз всерьез планировал залезть в холодильник сам, вернулся под ручку с Мартин и стопкой книг, от которых ярко пахло порохом и аконитом. Под охреневшим взглядом Стайлза, парочка устроилась в гостиной зоне. Кот со своего подоконника наблюдал, как Питер встал и ушел в кабинет за своими книгами, как вернулся, садясь на диван к Лидии и показывая что-то в старом томе. На его вкус парочка сидела слишком близко друг к другу. Пришлось менять дислокацию и лезть между ними, устраивая свою задницу на диване. Лидия лишь величественно приподняла на него бровь, вновь возвращаясь к книге и на что-то указывая. Стайлзу было так неудобно в том узком пространстве, который остался между их бедрами, что он даже не обратил внимание на то, что они обсуждают, хотя любопытство буквально в носу свербило. Слишком неудобно, и кот поерзал, попытавшись устроиться. Питер со вздохом переложил его к себе на колени, ласково поглаживая. Но его внимание было поглощено Мартин и книгой. Стайлз бы возмущенно заорал-замяукал, но была вероятность, что его тогда выгонят куда-нибудь, чтоб не отвлекал и не нарушал концентрацию. К тому же от этих исследований зависела жизнь и его волка тоже. Потому что Хейл попрется в пасть опасности вслед за стаей, как бы хреново она с ним не обошлась, он был так воспитан. Так что Стайлз сжимает зубы и пристально следит за Мартин, игнорируя собственный голод и не покидая колен мужчины, пока Лидия не уходит, вызванная домой матерью. Питер, после ее ухода, готовит быстрый ужин, кормит Стайлза, ест сам. А потом снова погружается в исследования. Кот решает его не отвлекать, просто устраиваясь рядом и чутко посапывая. Лидия возвращается после полуночи, с парой полицейских папок, от которых явственно пахнет Пэрришем и управлением. Он заинтересованно открывает один глаз, следя за девушкой, но та предпочитает занять кресло, а не вернуться на диван. [Это было бы трудно выполнимо, Стайлз весьма качественно растекся по всей доступной поверхности. Ей пришлось бы согнать его на пол, чтобы сесть.] И Стайлз с чистой совестью задремывает, просыпаясь каждый раз, когда девушка или волк меняют свое местоположение. Когда за окном начинает заниматься рассвет, Лидия возвращается из кухни с двумя чашками кофе. Ставит одну на стол, когда Питер тихо зовет ее: — Посмотри на это, — он указывает на что-то в книге, и девушка подходит ближе. — Подходит под описание Дерека. Даже то, что девушка очень устала, не оправдывает ее. Лидия подходит к Питеру и присаживается на диван, не замечая там Стайлза. Кот, чей хвост только что придавили филейной частью, естественно обиженно орет. Лидия испуганно вскакивает, кофе из ее кружки проливается на светлое платье девушки, Стайлз продолжая орать, прыгает в объятия Питера, который тут же шикает на него, ощупывая кошачью тушку. — Извини, — говорит Лидия, и Стайлз замечает, как она устало жмурится. — Я его не заметила. — Похоже он цел, — улыбается Питер, почесывая между его ушами. — Просто обижен. Лидия улыбается вежливо, а потом оглядывает испорченное платье. — Я могу дать тебе рубашку и брюки, — вежливо предлагает Питер, — а платье постирать. — Не стоит, — качает головой девушка. — Мне все равно нужно поспать. Я позвоню Джексону, он меня заберет. Их прерывает звонок Дерека. — Собираемся в лофте, сейчас! — рычит альфа и отключается. — Похоже, — говорит Мартин, — мне стоит согласиться на твое предложение, Питер. Волк кивает ей, ставит Стайлза на диван и уходит. Лидия берет со стола кружку, отпивая остывший напиток, пристально наблюдая за котом. Стайлз шипит на нее, спрыгивает с дивана и идет вслед за Питером. И если он останавливается и немного демонстративно копает ламинат, «закапывая» Лидию, то это только его дело. Питер выходит из спальни, неся в руках одежду, и Стайлз идет рядом, потираясь о ноги мужчины. — Вот, — мужчина усмехается немного наигранно. — Можешь воспользоваться гостевой ванной. — Спасибо, — Лидия царственно уходит в указанную ей сторону. Питер в это время наполняет кошачьи миски, а Стайлз наблюдает за ним с подоконника. — Не знаю, когда вернусь, Лапушка, — говорит мужчина, поглаживая его по голове и невесело усмехаясь. — И вернусь ли вообще. Позаботься о себе, Кот, и не разгроми квартиру, ладно? Стайлз жалобно мяучит, поднимаясь на задние лапы и потираясь головой о подбородок мужчины. Тот издает мягкий смешок, легко чмокает Стайлза в нос и отходит, как раз в тот момент, когда Лидия входит из ванной. — Можем ехать, — говорит она серьезно. Питер в последний раз гладит Стайлза по голове, и идет за девушкой. Кот бежит следом, но Питер не дает ему и шанса выскользнуть. — Не в этот раз, Лапушка, — слышит он из-за закрывшейся перед самым носом двери. — Оставайся дома. И Стайлз раздраженно шипит, строя планы о мести, когда Питер вернется. Он же вернется? Стайлз мечется по квартире недовольным котом, совершенно не имея понятия о том, с чем именно встретилась стая. Он был так поглощен наблюдением за Питером и Лидией, своими собственными мыслями, что совершенно пропустил всю информацию. Глупый-глупый кот. Если бы он знал, что Питер уйдет сегодня, что он оставит кота дома. Последнее, впрочем, было очевидно, но все равно совершенно не нравилось Стайлзу. Часы проходят тянущейся патокой, не спасает ни телевизор, ни игрушки. Стайлз просто сидит и пялится в одну точку, ждет чего-то. От того, чтобы бегать по городу в полуобороте, как иногда поступают щеночки, его останавливают остатки кошачьей гордости и, конечно же, страх пропустить появление Питера. Проходят часы, солнце встает, а потом снова заходит. Стайлз очень хочет есть, но в холодильник упрямо не лезет. Он ждет, что волк вот-вот войдет в квартиру, пропахший волчатами и какой-нибудь гадостью. Сварит себе кофе, наполнит коту миски, расскажет, как стая снова облажалась… Вечер проходит, а за ним и ночь. На востоке алеет только-только занимающийся рассвет, когда у дверей дребезжат ключи. Стайлз несется туда со всех лап, он чует кровь и слышит неровное сердцебиение. Ключ попадает в замок не сразу, Питеру за дверью требуется несколько минут. Дверь медленно открывается, и волк вваливается в квартиру, сползая по стене, оставляя своей спиной кровавый след на светлой поверхности. Он затихает, и Стайлз бросается к нему, переходя в полуоборот, из-за волнения не имея концентрации стать полностью человеком. Питер без сознания, и Стайлз тащит его в спальню на руках, чувствуя, как волка бьет дрожь. Полукот аккуратно раздевает его, стараясь не потревожить раны от когтей, явно нанесенные альфой. Не смертельно, но потребуется время для регенерации, для почти омеги Питера даже больше, чем для кого-то другого из стаи. Стайлз уходит сначала на кухню, потом в ванную, и оттуда слышит, как скулит Питер, жалобно и потерянно. Он возвращается с миской теплой воды и мягкой губкой, и волк рядом с ним открывает ярко-алые глаза. — Питер? — зовет Стайлз полушепотом, на мгновение отшатываясь от своего волка, но возвращаясь обратно. — Питер? Хейл в ответ лишь по-волчьи ворчит, с трудом протягивает руку и легонько дергает его за хвост. На большее ему не хватает сил, и он отключается. Стайлз ворчит, убирая руку волка со своего хвоста. Он аккуратно протирает раны, смывая кровь и грязь. С трудом накладывает повязки, порвав одну из пижонских хенли, в доме не нашлось никакого другого перевязочного материала. Питер еще несколько раз приходит в себя, пытается дернуть его за уши или хвост, но так же быстро отключается. Стайлз сидит рядом с ним, голодный и уставший, но не решающий отлучиться ни на минуту. Сидит, пока не замечает, как начинают подживать самые мелкие ранки, видимые из-под повязок. Он так расслабляется, решаясь прилечь рядом и на секундочку закрыть глаза, только на секундочку. В какой-то момент Питер просыпается. Он чувствует себя так плохо, будто ему снова пятнадцать, и они с кузинами утащили у отца аконитовую настойку и впервые познали прелесть алкогольного опьянения. Его спина жутко чешется из-за ускоренной регенерации. Рядом на его постели лежит полукот, и Питер на мгновение замирает, разглядывая Стайлза в полуобороте. Он отличается от вервольфов. У Стилински натуральные кошачьи уши и хвост, такие же серые и полосатые, как сам кот, черные когти, загнутые вовнутрь, и милая Стайлзова мордашка, с раскрытым во сне ртом и виднеющимися клыками. Подросток не просыпается, когда он с ворчанием выбирается из кровати, лишь сворачивается в еще более плотный клубок, прикрыв нос хвостом. Питер борется с желанием погладить его, останавливает Хейла лишь возможность того, что Стайлз может проснуться, а сам он не чувствует себя достаточно здоровым для какого-нибудь серьезного разговора. Когда Питер возвращается из ванной, он жалеет, что его телефон пал смертью храбрых, иначе его кошачья галерея пополнилась бы новыми снимками. Он ложится рядом с котом, аккуратно притягивая его под бок. Стайлз возится, ворчит во сне, пока не растягивается колбаской по Питеру, как живое одеяло. Мужчина привычно поднимает руку, поглаживая местечко между ушами, слышит, чувствует грудью мягкое сонное урчание. Он засыпает с улыбкой. В следующий раз Питер просыпается ближе к вечеру. На его груди спит кот, свернувшийся в клубочек, и он аккуратно перекладывает его на кровать. Кот, конечно же, тут же просыпается, мяукает жалобно и возмущенно, крутится под ногами, когда Питер встает. Сам Хейл тащится на кухню, первым делом включая кофеварку, а потом открывая холодильник. Он все еще чувствует себя слишком усталым и больным, но также жутко голодным, да и животину надо покормить, а то вдруг нос отгрызет. Так что он придирчиво нюхает контейнер с мясом, прежде чем нарезать его коту, да и сам откусывает от сырого куска в процессе. Стайлз недовольно вопит что-то на кошачьем, но умеренно тихо, явно жалея уши Хейла. И тот за это признателен, он слышал, как кот может орать. — Тебе здесь достаточно, Лапушка, не переживай, — спокойно отвечает Питер, ставя миски на пол, и мимоходом оглаживая кота по ушам. Снова откусывает сырого мяса, наливает готовый кофе и с наслаждением делает первый глоток, мысленно благодаря мироздание за то, что живой. Ну и собственное упрямство тоже, потому что на последнем издыхании вывернулся и добил дикого альфу, а потом полз в безопасность логова тоже на одном упрямстве. Они едят в тишине, а потом Питер подхватывает мурчащего кота на руки, устраиваясь с ним перед телевизором в гнезде из одеял и подушек. Стайлз мурлычет что-то, совершенно не попадая в такт транслирующемуся мюзиклу. Но Хейла это мало волнует, он расслабляется рядом со своей стаей. Пять дней ничего не происходит. Дерек не звонит, стая не скидывает на Питера свои проблемы, никто не врывается в квартиру, требуя помощи. Царит тишь и благодать. Они с Хейлом проводят ленивые дни на диване, иногда волк отлучается в кабинет, для какой-то своей работы, или едет в магазин. Но он возвращается спустя пару часов, и они в обнимку валяются на диване, смотря Первородных. На шестой день Стайлз просыпается с самого утра не в настроении. Он шипит на Питера, который тянется его погладить, полчаса недовольно дерет когтеточку. Потом начинает носиться из комнаты в комнату с громким топотом, отвлекая волка от любой работы. В Стайлзе слишком много энергии, для маленького кошачьего тела, и он не знает куда ее деть, не обращаясь. Питер тихо ворчит каждый раз, когда Стайлз проносится мимо его гнезда на диване. Но Хейл не пытается его успокоить, и кот ему за это благодарен. Он бы не хотел опять ссориться со своим волком. Стайлзу быстро надоедает бездумно носится туда-сюда, и он прыгает на шторы, споро карабкаясь на карниз, а оттуда с боевым кошачьим воплем прыгает на шкаф. Он пробегается по шкафу, прыгает оттуда на диван, бежит в спальню, на кухню. На очередном круге его ловят большие горячие руки и прижимают к груди. — Давай, Лапушка, — говорит Питер, не обращая никакого внимания, на впившиеся в грудь когти. — Время небольшой прогулки. Стайлз заинтересованно смотрит на него, и устраивается поудобнее на руках, с намеком: «Неси меня, холоп!». Питер фыркает, выходя из квартиры и спускаясь в гараж. Он усаживает Стайлза в малышку Шелби. Они едут через весь район, паркуются перед зоомагазином. Стайлз с трудом сдерживает вопросительный мявк, когда Питер снова подхватывает его на руки. В магазине странно пахнет, и Стайлз прячет нос в шее мужчины, чувствуя, как тот ежится, когда его вибриссы прикасаются к коже. — Добрый день, сэр! — щебечет продавщица, мило улыбаясь. — Чем я могу вам помочь? — Мне нужна шлейка для моего красавца, — говорит Питер, ставя его на прилавок. Женщина с недоумением смотрит на Стайлза, и тот с трудом подавляет желание вцепиться когтями ей в лицо. Он предупреждающе шипит, прижав к голове уши, смотря прямо на женщину. Та выдавливает лживую улыбку. — Какой миленький, — с трудом держит голос ласковым, и Питер насмешливо фыркает. — Сейчас что-нибудь подберем! Она порхает от стойки к стойке, соблазнительно покачивая бедрами, и собирает в руках упаковки. Стайлз смотрит на Питера, тот наблюдает за женщиной без интереса. Кот встает на задние лапы, опираясь передними на грудь мужчины, и тот улыбается ему. — Что, Лапушка, — он чешет кота между ушами, — тебе здесь не нравится? Стайлз мяучит в ответ, потирается о подбородок Питера, мурлычет. — Вот, — прерывает их продавщица, — самое лучшее для красавца! Перед ними около двух десятков ярких упаковок. В каких-то наборы из шлейки и поводка, где-то лишь один ошейник или только шлейка. Разноцветные, с узорчиками, стразами, бубенчиками — выбор обширный. Стайлз сел, укрыв хвостом передние лапы и строго посмотрел на Питера. Хейл улыбнулся ему, погладив между ушами. Он пододвинул к женщине упаковку с обычной нейлоновой шлейкой черного цвета. — Эту, — сказал Питер с обаятельной улыбкой, — и автоматический поводок, вон тот. Он указал на обычную рулетку, висящую за спиной женщины, черную. — Конечно, — улыбнулась она, — желаете какое-нибудь украшение? У нас есть медальоны с именем, можно заказать гравировку. Питер отказывается, и Стайлз вздыхает с облегчением. Ему еще не хватало носить на шее какой-нибудь медальон со стразами или бантик. Он между прочим приличный кот! Он зверь, он хищник! Питер чешет его между ушами, и Стайлз мурлычет. Он замечает, как его лапы перемещают, засовывая в шлейку, но мало обращает на это внимание. — Ну вот и все! — радостно говорит продавщица. — Приходите к нам еще! Хейл величественно ее благодарит, подхватывает Стайлза на руки и выносит из магазина. Они едут в парк, где Питер прикрепляет к шлейке поводок и ставит на дорожку. — Давай, Лапушка, — говорит он ехидно улыбаясь. — Время сжечь твою энергию. Стайлз может быть и кот, но он все еще Стайлз, и ему действительно нужно избавиться от излишков энергии. Именно поэтому, как только Питер заканчивает говорить, Стайлз пускается в галоп. Питеру приходится бежать за ним, поскольку он понимает, что просто ходьбой тут не отделаться. Собачники вокруг странно на них пялятся, но ничего не говорят. Одна из болонок, гуляющая без поводка, начинает тявкать на Стайлза, и Питеру приходится подхватить кота на руки, потому что тот прыгает на собаку истошно шипя и вопя. Мужчине приходится извиниться перед хозяином собаки, которая, скуля, скрылась в кустах. Он несет Стайлза на другую сторону парка и снова опускает на землю. В этот раз кот идет спокойнее, он разведывает территорию, просто изучая местность. Шипит, но не бросается, на собак, тянет за собой Питера в кусты, где пахнет мятой. Хейл с матом вытаскивает его оттуда, и Стайлз обиженно плетется в другую сторону. Они гуляют почти до захода солнца. Стайлз устал, хочет в туалет и жрать. Он останавливается посреди дорожки, поворачивается к Хейлу и скорбно мяучит. — Я понял тебя, Кот, — мужчина подхватывает его на руки. — Прогулка закончена, его кошачье величество хочет домой. Стайлз мурлычет, его волк умный и заботливый, ему так хорошо. Они возвращаются домой. Стайлз сидит на своем кухонном подоконнике и ждет, когда Питер закончит нарезать ему филе семги, которое у них сегодня на ужин. Это происходит, когда Хейл ставит миски на пол. — Приятного аппетита, Стайлз, — говорит он немного задумчиво. Стайлз застывает над миской, так и не притронувшись к рыбе. Питер, застывает, смотря на него. И Стайлз понимает, что мужчина знает. Он срывается с места. — Стайлз, — зовет его Питер два часа спустя. — Я знаю, что ты дуешься в барабане стиральной машинки, выходи. Стайлз только крепче сворачивается в клубок, носом утыкаясь в собственное бедро, и мысленно честит себя за то, что рванул в прачечную, когда следовало бы в спальню, а там уйти через окно. Прятаться и дуться в стиральной машинке было привычнее, чем выпрыгивать от Питера в окно, вот лапы машинально и притащили его сюда. И теперь кот в своеобразной ловушке, потому что он слышал, как Хейл запер окно. Он слышит, как открывается дверь и Питер входит в прачечную. Мужчина приседает и тихо вздыхает, когда Стайлз не смотрит на него. — Сам, я так понимаю не выйдешь, Лапушка? — спрашивает он терпеливо. Стайлз лишь сильнее сворачивается, отказываясь смотреть в сторону мужчины. Ему немного страшно от всего того, что принесет его раскрытие, но это уже свершившийся факт. И сейчас он больше оплакивает потерю той легкости, которая царила в квартире последние дни, а не догадливость Питера. Хейл вздыхает, и Стайлз чует в его запахе огорчение. Мужчина легко подхватывает его на руки, и кот шипит, с трудом подавляя желание впиться когтями в держащие его руки. Его немного успокаивает отсутствие злости в запахе Хейла, может все будет не так уж и плохо. Но и как прежде не будет, от этого хочется скулить, как брошенный щенок, и Стайлз сам себе отвешивает мысленную оплеуху, пытаясь взять себя в лапы. Питер несет его в гостиную и опускает на диван, тут же кидая сверху плед. — Обращайся, — приказывает он, сверкая алыми глазами. Стайлз кот, а не волк. И приказы альфы на нем не работают, но он все равно подчиняется, потому что Питер прав. Ему не удастся сбежать от последствий своего разоблачения. Ему придется поговорить с Питером здесь и сейчас. С тихим вздохом, он позволяет себе вернуться в человеческий облик, укутываясь в плед. Питер смотрит на него с ухмылкой, усаживаясь на свое любимое кресло. — Знаешь, лапушка, — говорит он немного лениво, — мне понадобилось время, чтобы понять, что кот и Стайлз это одно и то же существо. — Когда? — хрипло спрашивает Стайлз, смотря на развалившегося в кресле волка прямо, не пряча взгляд. — Когда появилась записка об отпуске, — улыбается Питер. — От нее пахло так же, как от кота, сидящего на моих руках. Запах в твоей человеческой и животной ипостаси различается не сильно. Стайлз молчит, устраивается поудобнее на диване, закидывая на него ноги. Плед сползает, оголяя одно его плечо, но он не обращает на это внимания, сосредоточенный на Питере. В запахе волка нет ничего, что указывало бы на злость или расстройство. Казалось, Хейл не испытывает ничего кроме удовлетворения и какой-то затаенной радости. — Почему тогда не сказал остальным? — спрашивает Стайлз, когда понимает, что Питер не выложит ему все на блюдечке, как какой-нибудь третьесортный доктор Зло. — Зачем? — ухмыляется Питер, показывая зубы. — Ты в кои-то веки послал хорошего мальчика Скотта и озаботился собственной шкуркой. Заставил щеночков побегать и осознать, что милашка Стайлз не всегда будет решать их проблемы. К тому же, это было бы не в моем стиле, облегчить им всем жизнь, выдав тебя на блюдечке. — Конечно, — кивает Стайлз серьезно. — В твоем стиле было бы сделать всех вокруг своими должниками, помогая с решением вопросов. Как ты проделал это со Скоттом, пообещав помочь меня найти. В словах Стайлза нет ни капли осуждения, простая констатация факта для поддержания разговора. Ради всех богов, он же кот, а не волк. Для него подобное поведение имеет больше смысла, чем стайная поддержка вервольфов. — Да, а еще удовольствие от того, что я знаю такой секрет, — Питер улыбается. — И что теперь? — спрашивает Стайлз свой главный вопрос. Поговорить обо всем можно будет и позже, а знать свое будущее ему необходимо прямо сейчас. Питер в ответ пожимает плечами, его улыбка гаснет, становится похожей на усмешку. Только вот направлена она на самого себя, а не на Стайлза. — Я буду не против, если ты останешься, — говорит Хейл предельно серьезно. Стайлз знает, что Питер говорит правду. Она есть в его сердцебиении и запахе. Но ему нужно немного больше, чем просто остаться. — Котом? — спрашивает он смешливо и немного горько. Питер вздыхает, выдерживает паузу, смотрит на него нечитаемым взглядом. Стайлз ерзает, он прикидывает, успеет ли обернуться и выскочить в окно спальни, хрен с ним, запертым окном, лишь бы не слышать ответ. Стилински с трудом заставляет себя оставаться на месте. — В любом виде, Стайлз, — Питер отводит взгляд, его улыбка горчит на языке Стилински. — В любом качестве, так долго, как ты захочешь. Стайлз закрывает глаза, откидывает голову на спинку дивана, инстинктивно открывая шею. Он чувствует, как запах Питера меняется, становясь более уверенным, будто мужчина читает ответ Стайлза в его позе и запахе. — Ты мой волк, — говорит Стайлз, садясь прямо. Его взгляд горит ярко-зеленым кошачьим пламенем. Он смотрит в упор на волка, пытаясь донести смысл и весомость его слов. И Питер уверенно кивает, в его усмешку возвращается привычное самодовольство. — Пока ты этого хочешь, — повторяет он. Но сейчас в его словах звучит обещание, сделать так, что Стайлз не захочет уходить. И Стайлз думает, что у его волка это получится намного лучше, чем у кого бы то ни было в этом мире. Он же его волк, кто если не он?