Ступай в мою ловушку

Оллария. Нынче светил месяц. Облака старались лишить мир и его тусклого света. Время неспокойное. Лионель чувствовал каждым дюймом тела тяжесть, производимую потёмками. Летняя ночь предвещала с утра грозу, а округа затихла ещё с вечера. Дурацкий отчёт никак не хотел становиться понятным. Капитан гвардии не был оратором, но шпион из него вышел бы отменный. Даже начальство ни ызарга не может понять, что он там хотел сказать! Свеча мерно горела, убивая остатки свежего воздуха в комнате. В Олларии в этом году лето уж очень жаркое выдалось! Спасало ситуацию отсутствие любимого фиолетового коврика: с босыми ногами на голом полу сиделось более легко, чем на стуле! Любимым коврик был, правда, не у Лионеля, а у Арлетты, но кровавые пятна, никак не желавшие выстирываться, вынудили графа Савиньяка втихаря сжечь данный элемент интерьера и готовить парадное объяснение с матерью. В двери постучались. Лионель рассеяно пересел с пола на стул и разрешил войти стучавшему. В комнате появился, вот уж что удивительно, маркиз Сабве. Юноша поклонился Первому маршалу и заговорил: — Мессер, в столице произошло нечто, требующего вашего внимания. Монсеньор просил вас его извинить за отсутствие, кое вы сразу по приезде заметите. Ему стало дурно от увиденного! — Что там стряслось? Пожар? — Лионель натянул холодную маску и пытался найти на лице маркиза хотя бы намёк на проблему. — В доме у барона Капуйль-Гизайля произошла резня! Баронессе перерезали шею, самого барона до сих пор собирают по частям по дому, слуг живых не осталось, да что там: даже канареек не оставили! — говорил Эстебан дрожащим голосом. Он, видимо, сам ещё под впечатлением пребывал. Вон, коленки трясутся! Да, теперь Лионель понял, почему Людвигу стало плохо: убита его дама сердца! Тут даже Ли его пожалел! — Ждите меня в гостиной! — маршал резко поднялся и прошёл к выходу из кабинета. — Марго, неси настойку кошачьего корня да напои им маркиза, пока с ним не случился срыв! — Да, не понравился эпитет Колиньяру, он весь покраснел, но ничего: для него же стараются. — Маркиз, я поеду сам. Домой отправитесь только с рассветом, ни в коем случае не вздумайте соваться на улицу ночью! — приказал Савиньяк, принимая маршальский кафтан от Марго, управляющей. По дороге Лионель вздохнул, поблагодарив себя за то, что додумался порасспрашивать пожилых синьор и напихать в доме омелы и рябины по углам. Туда теперь ни вурдалак, ни выходец не сунется! Ли пустил коня в галоп. Как ни крути, но чета Капуйль-Гизайлей попала под удар, что очень и очень странно. Та закатная тварь, что в народе зовётся вурдалаком, до сего момента косила только наёмников! Чем такое тихое и непримечательное семейство ему не понравилось. Сейчас пришла на ум крайне злая шутка: уж не эсператисткий ли это зверь? Савиньяк чувствовал настоящий булыжник на душе. Горестно, когда происходят такие моменты! Граф время от времени кидал косые взгляды по сторонам: мешочек с сушённой омелой грел нагрудный карман, но легче на душе не становилось. Около места происшествия собралась целая толпа: соседи, солдаты, зеваки (даже ночью парочка сыщется!). Ли встречал Хуан. Префект поклонился и сразу отчитался о произошедшем. Слово в слово повторил тоже самое, что не так давно рассказал Колиньяр. Лионель сделал вид, что слышит всё в первый раз, и широкими шагами направился в дом. Префект последовал за ним на случай, если что-то придётся разъяснять. На полу в гостиной уже лежали все погибшие, накрытые простынями. Маршал приподнял первую. Наткнулся на служанку. На её шее красовались неаккуратные прокусы. — Хуан, пусть солдаты осмотрят так каждого и подсчитают, у скольких людей подобные ранения. Пошли за лекарем. Ни одного священнослужителя не впускать на выстрел аркебузы. Пока мэтры не установят причины смерти, никто сюда не войдёт, и никто отсюда не выйдет! — стальным тоном приказал Лионель. В проходе послышалась ругань. Один из солдатов пытался образумить какого-то маркиза. Савиньяк мысленно скрестил пальцы и попросил у высших сил, чтобы сюда не занесло Колиньяра. Судьба оказалась благосклонной к маршалу. Рвавшимся в дом оказался Салиган. Маркиза нельзя было узнать: на лице пылал праведный гнев. Благо, его он укротил при виде Первого маршала и префекта. — Гх… Какая неожиданная встреча! — Салиган сложил руки за спиной и попытался вернуть себе спокойствие. Но глаза то и дело уплывали в сторону простыней. — Синьор, приступайте к работе, — Лионель кивнул Хуану. Тот быстро отправился исполнять, что-то кряхча по-кэналлийски. — Салиган, рад видеть тебя живым, — хотелось ещё убедиться, что с Марселем все нормально. Он здесь тоже завсегдатай. — Мессер! — хрипло отозвался маркиз. — Я бежал сюда со всех ног с важным сообщением для барона! Где его найти сейчас можно? — Увы, барона теперь мирские проблемы не интересуют! — сарказм вышел безобразно плохо. Маршал оглянулся и снова пробежался глазами по жертвам вурдалака. Рука механически поднялась к шраму под подбородком. — Если что крайне важное и требует решения, говори мне! Так уж и быть, решу незаконченные дела синьора Констанса! — Ли уже был готов услышать о каких-нибудь древних вазах или книгах, но никак о, собственно, тоже древнем кардинале. — Что Их Высокопреосвященству понадобилось от барона? — хотя, граф уже предполагал, что оные судари имеют любовь к старинным вещам. — Сказать не могу, — маркиз сделал вид, что ему крайне интересна бархатная кушетка. — Но, коль вы вызвались закрыть все дела синьора, то, возможно, кардинал вас и просветит! Что за секреты тут у Дорака водятся Впрочем, Ли с ним не находился в таких близких отношениях, почему мог и не ведать о тех или иных делах старика. Но сейчас всё прояснится. Если Сильвестр решится поведать о своих делах! До дворца граф доехал достаточно быстро. Как показалось Ли, и мгновенья не прошло. Возможно, сегодняшняя ночь, а то и раннее утро, слишком забурлили, слишком закипели событиями. Голова не успевала с ними справляться! Тёмные коридоры, стражники с алебардами и вот: витая решётка, отделявшая приёмную и сам кабинет Дорака от остального дворца. Навстречу выбежал Агний. Секретарь Сильвестра остановился в шаге от маршала и забегал глазками из стороны в сторону. Прикусил край губы. — Агний, вечер добрый! Их Высокопреосвященство у себя? — вечер, отнюдь, был не добрый. Но на талиг иных вариантов приветствия не придумали. — Д-да, мессер! Простите, кардинал не сможет вас принять, у него встреча! — Агний растерян нежданным визитом. Даже заикаться начал. — Сожалею, но барон Констанс Капуйль-Гизайль более не сможет посещать Их Высокопреосвященство! Я за него! — пояснил спокойным голосом Лионель, наблюдая за мимикой секретаря. — Доложи обо мне! — Хорошо!.. Но… Их Высокопреосвященство себя дурно чувствует, не удивляйтесь отказу! Он спиной прошёл до дверей. Не глядя протянул руку к ручке и отворил дверцу. Протиснулся в образовавшуюся щёлку. «Да что тут у них за драма Диасо?» — своеобразные романы начали, к великому неудовольствию Лионеля, воплощаться в жизнь. Агний высунулся из кабинета и уже более уверенным голосом произнес: — Кардинал готов выслушать вашу исповедь! — Ли чуть не упал. Похоже было на конспирацию. Эмиль так в своё время Арно «ругал» за закрытыми дверями: громко ругался да тихо говорил что-то своё. Ладно, сыграем в ваши игры! Савиньяк вздохнул и зашёл к Дораку. Сразу, как граф переступил порог, в нос ударил запах тинктур. Неужели старик серьёзно заболел? — О, неожиданный гость! — кардинал лежал на кушетке, прикрывшись вязаным одеялом. Лицо его отдавало зеленцой, а голос слабостью. — Ваше Высокопреосвященство! — Ли медленно поцеловал протянутую старческую руку. — Вам нездоровиться? — Я отживаю последние часы, маршал! — Сильвестр решил дополнить сегодняшний список? Нет, не самое подходящее время выбрал! — Почему вы пришли вместо барона? Что с ним? — Простите, но синьора сегодня убили! — Лионель притянул первый попавшийся стул поближе к кардиналу и присел. Так и слышно друг друга лучше и видно! Эдак, в таком-то мраке сидит да духоте. Тут невольно начнёшь готовиться к встрече с Чужим. — Не удивлён! Прознала-таки эта холера дриксенская про моё дело! — Дорак слабо поднял исхудавшую руку и указал пальцем в сторону сундука. — Граф, откройте! — Ли подошёл к сундуку и откинул крышку. — Принесите бювар, он на самом верху лежит! — маршал тихо взял в руки то, о чём попросили и закрыл крышку. Он поднес бювар к кардиналу и стал ожидать дальнейших указаний. — Открой и читай! Ли открыл и пробежался глазами по некому договору между Констансом и Дораком. Согласно содержанию сего документа, кардинал заключил сделку с некой гильдией шпионов, главой которой являлся Капуйль-Гизайль. Да уж, ни за что не поверил, если не увидел бы собственными глазами. Ну ладно… Дальше, собственно, само условие: за кругленькую сумму гильдия следила за Штанцлером. В последующих бумагах содержались отчёты шпионов. Граф успел ознакомиться с первыми тремя. И их содержание было весьма скверным: Штанцлер — человек Дриксенской кессарии. — Граф, если вам не в тягость, я вас прошу, возьмите на себя смелость закончить моё дело! — совсем задушенным голосом просипел Квентин. — Я вверяю вам всё, что уже добыто! И благословляю… — Погодите, — Лионель откинул бювар и вскочил открыть окно. Воздух пусть и не такой свежий, как хотелось, но всё же проник в комнату. Смрад лекарств быстро сбежал. — Закончим мы ваше дело вместе! Без вас Талиг и месяца не протянет! Дорак ничего не ответил, он закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Ваше Высокопреосвященство, но ведь гильдии, как таковой нет! Нет главаря, нет коллектива! — Лионель вернулся на место. — Да, её нет! — не открывая глаз, ответил Сильвестр. Савиньяк потянул носом. Показался гаденький запах кассеры. Той, что в самых дешёвых кабаках продают. Что она тут делает? Раньше за букетом тинктур не заметна была, но теперь ей не за чем прятаться. — Я приношу свои извинения, но не могу не уточнить! — Ли перехватил кубок кардинала у того из рук. Лекарство, на удивление, оказалось фиолетовым, да и несло от него той дрянью. Чем тут высший духовный сан, интересно, лечат? Уж не добить ли решили?! — Граф, извольте вернуть мне моё лекарство! — Квентин, на сколько смог, возмущённо свёл брови. Савиньяк вылил тинктуру в огонь. Мигом в комнате запахло каким-то цветочным едким ароматом. Даже глаза заслезились. — Лекарство или яд? — уточнил Лионель, стирая пальцем с глаза слезу. Кардинал закрыл нос краем одеяла. — Прокляну этого ызаргова лекаря! — пообещал уже более живее Дорак. — Я велю своим людям допросить вашего лекаря. Всё же, если Штанцлер прознал про барона, не так маловероятно, что и про вас, заказчика, он тоже узнал. Вот что: поезжайте в Дорак, отдохните, наберитесь сил. Я пока начну разгребать здешнее болото! — что нёс Лионель, он и сам не понял. Так говорить мог Алваро Алва, так он, кстати, и говорил. Но его нет, а проблемы есть, и их надо решать. — Надеюсь, доживу до этого момента! — замечательно, старика маршал взбодрил и заставил забыть о забвение. — Доживёте! Я напишу графине Савиньяк, она присмотрит, чтобы вам больше не подсовывали ничего дурного!.. — маршал замолчал на несколько секунд. Его отвлёк утренний свет, захвативший кабинет. Рассвет. Уже светает! — Скажите, как вы связались с этой самой гильдией? — ну, была вероятность, что где есть одна, там есть и другая. — Салиган! — пояснил Сильвестр. — Он знал, к кому обращаться! Страшно даже спрашивать, как Квентин связался с Салиганом. Маркиз, вроде, особой набожностью никогда не славился. Но да ладно, значит Салиган ведает, где можно раздобыть стоящих шпионов. Отлично! Прелестно! Так уж и быть, граф решил процитировать кумира. *** Днём Лионель пытался усидеть на двух стульях: он принимал и на ходу ознакамливался с отчётами префекта. Оказалось, что у всех слуг, даже у хозяев на шее были разного состояния прокусы. У кого-то аккуратные, у кого-то рваные. Лекари осмотрели пару тел и заключили, что те обескровлены. Вот тебе и причина нашлась, а ведь стоило зарычать раттоном. Не так кстати припомнился аббат с огромной эсперой: он молодец, сдержал своё слово, дал лекарям возможность чуть больше поработать с телами. Но дай он её чуточку раньше, не было бы столько жертв. Второй стул: надо было проконтролировать, как идет переезд кардинала. Лекаря найти не смогли, сбежал, никак иначе. Ужасные догадки подтвердились: от Дорака хотели избавиться, да ещё побыстрее. Жаль, что на Штанцлера имелись лишь отчёты шпионов. Документов или писем, составленных лично самим кансильером, нет, следовательно, и на него ничего нет. Хоть мылом натри лестницу и жди, чтобы этот гад себе что-нибудь сломал, поскользнувшись. И в сердцах ляпнул лишнего! Граф еле дождался вечера, когда дела перестали сыпаться, как из рога изобилия. На сегодня у Лионеля намечена ещё встреча с маркизом. Прожигать вечера Салигану теперь негде. Он с удовольствием согласился на игру в карты в обществе Первого маршала. А там вино да пару удачных партий немного развязали ему язык. Маркиз кинул карты на стол и довольно вздохнул. — Вам, видать, граф сегодня не везёт! — констатировал он. — Наверно, кошка чёрная дорогу перебежала! Лионель усмехнулся, плавно опуская карты. Раймон не соизволил заметить, что граф ему поддался. Он то и дело пытался вытянуть того или иного туза из кармана, все думал, что маршал что-то эдакое задумал разорительное для маркиза! — Не каждый же день срывать куш! — Ли поджал губы и вскинул брови. — Порою надо отступить, чтобы рассмотреть картину целостно. Как поле боя, так и карточный стол! — Мудро! Изучить меня вздумали! — Салиган оскалился жёлтыми зубами. — Небось, успели подсчитать всех моих тузов? — Врать не буду, видел, но считать не стал. Меня не это интересует в нынешний вечер! — маршал остановился, подбирая уместную формулировку. Гость в то время вальяжно потягивал вино, кося одним глазом в сторону Ли. — Я по утру посещал кардинала. Он мне доверил одно дело, в его сути вы уведомлены, как никто другой. — Ах, вы об этом! — Раймон отставил кубок. — Так вы у нас теперь новый хозяин? — У кого, у нас? — Савиньяк нахмурился. Не понравилась ему оная реплика. — У меня и… Пожалуй, и всё! Я один остался. Синьор выжил всех конкурентов. Теперь и работать не на кого! — Раймон неожиданно помрачнел. — Мы об одном человеке говорим? — маршал ещё больше нахмурился. Вскрываемая информация будоражила воображение и так не вязалась с привычной картиной мира. А ещё Лионелю начало казаться, что кругом одни маски, человеческих лиц видно не было ни сейчас, никогда-либо вообще. — Вполне. Предсказывая ваш следующий вопрос, сказу сразу: я в гильдии не состоял. Я скорее работаю информатором. Что, где и как в качестве основы. А теперь даже информировать некого! — что ж, причины для негодования у маркиза есть. У него рухнула казна. — Всё так плохо? Разве в ближайших городах нет гильдий? — Ну, меня не интересуют букашки. Самая та работа начинается с чем-нибудь покрупнее! А такого, что было, на ближайший север не сыщешь! — А юг? — Ли потянулся за кувшином. Тот был пуст. — Там всё трудно! Нужно знать людей! Я знаю только одного: синьор Луци! Но он мне не помощник, мы друг друга сторонимся. — Луци? — Лионель даже воздухом подавился. Маршал ощутил себя невинной девицей, час назад вышедшей в свет. — Он что, тоже… Информатор? — Да ещё чего… — Раймон закинул голову назад и рассмеялся. — Граф, да он же трус. Если бы не связи с мориссками, то о нём никто никогда бы и не узнал. Нет, в том, что такие люди, как Луци имеет связи, никто и не сомневался! — И что, хочешь связаться с мориссками? Или, предугадывая мои последующие вопросы, посоветуешь мне с ними связаться? — Лионель поднялся и позвонил в колокольчик. Через минуту Марго принесла новый кувшин с вином. — Раз вариантов больше нет? — Ну, — маркиз протянул кубок. — Я бы вам посоветовал обождать! Тот, кто устроил зверства с теми пятнадцатью и с бароном, а я уверен, что это звенья одной загадки, сейчас очень бдителен. Любое ваше действие будет замечено и пресечено на корню. Знаете, — Раймон задумался, застыв на месте с кубком. Неуверенно покрутил его в руке, облизнув губы. — Есть в Олларии один человечек, но встретиться с ним вам надо незамедлительно. Я слышал, что он со дня на день уезжает. Лионель задумался. Штанцлер сейчас явно на иголках сидит, и любой шорох для него всё равно, что пушечный выстрел для барана — знак к незамедлительным действиям. Рука невольно поднялась, и пальцы скользнули по шраму. Не знай маршал, какой силой и скоростью обладает та тварь, что охотилась на Окделла, сейчас бы и слушать не стал Салигана. Раньше Савиньяк не задумывался о связи между крутившемся круго́м него действе: Ричард не хотел выдавать Штанцлера, так как кансильер — друг их семьи, тут ясное дело. Но за Ричардом охотился вурдалак. Зачем? Дело, возможно, в той вещи, кою юноша показывал маршалу. Зачем она вурдалаку? И зачем вурдалак напал на особняк Капуйль-Гизайлей? Очевидно, хотел избавиться от тех, кто слишком много знает, а это выгодно Штанцлеру, ведь барон копал именно на него информацию для кардинала. Следовательно, когтистая закатная тварь и Штанцлер сообща! И сейчас лучше не рыпаться ему, Лионелю, если он хочет дожить до старости, и чтобы его не собирали по углам столицы. — Раймон, как вы считаете, до которого времени надо ждать? — после долгой паузы заговорил Ли. Маркиз уже выпивал остатки вина. — До весны! — Почему весна? — В это время на морях прекрасная погода, и многие именитые гильдии собираются в одном месте, в Паоне. Если вы не прошляпите синьора Гаспара, то по весне сможете встретиться с его начальством и заключить договор, — Раймон одним залпом опустошил кубок и взялся перемешивать карты. — Есть у меня сомнения по поводу этих гильдий. Они работают прежде всего за деньги, — строго заметил маршал. — И как мне предугадать, перейдёт ли гильдия, работающая, чисто теоретически, на меня, к моему врагу, если тот предложит больше! — Вот поэтому надо дружить с информаторами! — Салиган поднял палец и ехидно усмехнулся. — Мы и на правильного человека наведём, и проясним проблему, о которой спрашивают буквально все. Граф, у гильдий есть кодекс и репутация. Нарушение того или иного, а то и, не приведи Леворукий, обоих, — это смертный приговор для гильдии. Слухи распространяются быстро, а, следовательно, себя лучше не порочить. Перебежчики долго не празднуют и не живут. Такие гильдии быстро распадаются, а работники предоставляются сами себе. Кто охранником, кто наёмником, а кто и просто бродягой. Крайне неудобно и небезопасно! — Ну да, тем более сейчас, когда все самые хлебные места заняты честно исполняющими договор гильдиями! — согласился Лионель. — Так значит мне нужно встретиться с неким синьором Гаспаром, и по весне заключить договор с его гильдией. — Да, — Салиган расплылся в хмельной улыбке. — Голову на отсечение даю, надёжнее людей нет. Я по молодости видел их главу, старик был страшен и славой своей, и внешностью, зато всё держал вот здесь, — маркиз махнул плотно сжатым кулаком. — Старик? — Соглашусь, там, наверно, уже человек другой заправляет, и, судя по распушившему хвост Луци, состояние дел такое же крепкое, — Салиган протянул колоду маршалу. Пришлось Ли вытаскивать карты и начинать новую партию. — Вы, в принципе, можете с теми людьми и через Луци связаться, но, как я и говорил, он трус, и сразу у вас разговора не выйдет, его для порядка припугнуть надо… — Значит оставим бедного Луци в покое и попробуем своими силами всё сделать! — заключил Лионель. В душе затёрлось что-то не то. Связываться с мориссками, да ещё не на своей территории… Что ж, кто не рискует, тот не побеждает! *** Лионель ругался, на чём свет белый стоял. Фердинанд вытащил из Первого маршала всю душу, пока Ли отчитывался за ночной инцидент. Пять часов! А стоило Лионелю выйти в коридор, к нему прицепилась Дженнифер Рокслей. — Синьора, — Савиньяк поцеловал руку фрейлины, скрипя зубами. Раймон говорил, что Гаспар в этот день с минуты на минуту отчаливает, вот же невезение! А отправить письмо к нему, так, очень вероятно, можно спровоцировать закатную тварь. Нет, визит маршала к синьору должен выглядеть самым невинным, без официоза. Но судьба расположила временем Лионеля иначе. — Их Величество желает с вами увидеться, — прошептала жена Рокслея. — Сейчас. — Тогда не будем заставлять никого ждать, — громко проговорил Ли, горько усмехаясь про себя. Катарина дожидалась в исповедальне. Лионель недолго постоял у входа, посмотрев на Октавию. Синие глаза святой горели, казалось, в сером свете. Затем маршал подошёл к смирно сидевшей на лакированной лавке королеве. Поклонился. Она поднялась, но дружелюбия не проявила ни в мимике, ни в интонациях. — Ваше Величество, чем обязан вашему вниманию? — холодно спросил Лионель. — Хотела вас предупредить, — льдинки в голосе Катарины зазвенели под мрачным сводом. — К нам гайифские послы едут. Вы знали об этом? — Не имел пока возможности ознакомиться с проблемой. Собственно, вас что-то тревожит в данном визите? — Ли надел самую спокойную маску, наблюдая за реакцией королевы. — Пока вы гонялись за… Ветряными мельницами, да воспитывали графа Килеана-ур-Ломбаха, сбежал тот негодяй… Придд. Не сомневаюсь, что он предпримет попытки… — Ваше Величество, мы оба знаем, что Джастин на вас никогда не покушался, — перебил Савиньяк. Эта история — чёрное пятно для Савиньяка. Королева запудрила мозги Фердинанду настолько, что сколько не взывал Лионель к королевскому рассудку, всё в пустоту улетело. Единственное, что маршал сделал тогда для Джастина, договорился с его матерью о тайном переезде молодого человека в небольшой северный монастырь, чтобы никто ничего не знал о нём. Но нет, за неделю исчез, как и не было! — Но если он вдруг появится! — королева поджала губки. — Мой супруг такое просто не спустит с рук. Ни с его, ни с ваших… Кто его защищал до последнего? — Так зачем вы затеяли этот разговор? Если появится Джастин, то это мои проблемы! — Катарина очень близко за время их беседы подошла к маршалу. Ли вдруг почувствовал, как во внутренний карман накидки упало что-то увесистое. — Мне не хотелось бы смотреть, как ваша очень умная голова упадет в корзину! — Катарина проговорила очень громко и по слогам, а пока эхо вторило её голосу, шепнула. — Граф, сохраните это… Не спрашивайте ни о чём! — за ними следили? Савиньяк подавил желание осмотреться. — Так что примите меры по защите жизни своей королевы, — громко закончила Катарина. — Свободны! Лионель поклонился, исподлобья изучив помещение. Чисто, но теперь ощущение чужого присутствия не давало покоя. А ещё нечто тяжелило одежду. Но вот что это, Ли решил не выяснять, хотя от Катарины стоит ждать и подставы. Она же спит и видит Ги на месте Лионеля. Правда, только любопытство пересилило, и на конюшне Савиньяк всё же решился проверить свой груз. Аккуратно оттянул накидку, будто поправлял её, и краем глаза заметил небольшой коробок. Ладно, детали потом, надо спешить, может быть, синьор Гаспар ещё не отчалил! Вот только на постоялом дворе маршала встретила девушка, лет восемнадцати, а не управляющий, о котором вчера рассказывал Раймон. Девушка, завидев графа, потупила глаза и побледнела. — Мессер, — пролепетала она. — Для нашей семьи большая честь встречать на нашем постоялом дворе вас! — она остановилась, но потом, собравшись, продолжила. — Позвать отца? — Пожалуй, синьорина! — добродушно кивнул ей маршал. Девушка шмыгнула в дом так быстро, словно к ней кредитор пришёл. Да и с чего такая реакция, Ли вроде не такой уж и страшный?! Тут из дверей высунулась голова синьора Джентиле да с такой живой улыбкой, точно не первый маршал пожаловал, а мать родная. — Мессер, — Джентиле развёл руки по сторонам и поклонился, весьма себе по-гогански вышло! — Что вас привело в моё скромное жилище? — хозяин постоялого двора скользнул взглядом сначала по самому графу, потом перепрыгнул на план позади маршала. — Я пришёл к вашему управляющему, у меня к нему есть пара вопросов! — спокойно донёс Лионель до гостеприимных хозяев. — А… — глаза Джироламо забегали по сторонам, а руки сплелись в замок на поясе марикьярской работы. — Гаспар час назад отъехал с поручением от меня… Будет очень нескоро! Возможно, только весной! Но если хотите, я отвечу за него. У него от меня никаких секретов нет! — и он снова расплылся в улыбке. — Увы, но с вами мне будет трудно их решить, — Савиньяк сделал паузу, оценивая бедствие. — Прощайте, синьор! — он кивнул Джентиле и ушёл прочь. И вплоть до весны Ли погрузился в работу, попутно поглядывая за Штанцлером. Тот вёл себя тихо и смирно. Со всеми здоровался, обсуждал погоду, порою жаловался на нынешнюю молодёжь. Убийства в столице прекратились, о чём король на балу в честь Зимнего излома говорил тост. Шкатулка Катарины приютилась в тайнике за картиной Франциска I. О ней маршал практически забыл, впрочем, как и просила его королева. Можно сказать, Савиньяк проявил небывалое послушание.