Tokyo Investigation

      По инерции Такемичи отклонился в сторону, больно стукнувшись о стекло и жалобно ойкнув. Ему больше не казалась хорошей идея гнать 200 км/ч по встречной, было в скорости что-то заманчивое, правда, это чувство улетучилось сразу, как Ханагаки сел в машину к Вакасе: —Ты как вообще? — хмыкает Имауши, на секунду отрывая взгляд от дороги и переводя на шатена, которого слегка потряхивало, но Вакаса лишь плавно выжимал педаль газа. —На дорогу смотри! —кричит пассажир, вжимаясь в сиденье, ещё громче, когда они проносятся мимо грузовика. Вака улыбнулся, выворачивая руль вправо. Его стиль вождения хоть и казался слегка безумным, однако это был набор четких, выверенных движений и ясного ума.       Кажется, сердце врача пропустило удар, он медленно выдохнул, распластавшись по кожаному креслу.       Машина у Имауши была что надо, чёрная, грациозная красотка, как отзывался о ней Вака. Родная Camry…Ну и откуда такие деньги? Неужели Наото расщедрился на премии? Лично Такемичи получал приличную зарплату, но жил скромно, отдавая предпочтение тихой и размеренной жизни.       Под заезженный поп девяностых годов, который Вакаса со скрипом зубов включил в салоне по просьбе пассажира, они на всех порах мчались к Ханемии, который любезно согласился приютить Ханагаки на неделю, пока квартира, что будет новым пристанищем уже холостяка, освободиться. Ведь…

***

—Вам даётся месяц на обдумывание вашего решения, — говорит женщина уже, наверное, пожилого возраста, съедая патологоанатома взглядом: «козел ты, Ханагаки». А что он сделал не так? Всего-то пришёл в ЗАГС подавать на развод. И все же, под этим взглядом Такемичи чувствовал себя скованно, больше уходя в себя, чем концентрируясь на том, что происходит вокруг. Каждый раз в голове он задавал себе один и тот же вопрос: «Неужели все закончится так?». И быть честным, до конца не верилось.       Хината томно вздыхала, она даже не поднимала глаза, все время что-то теребила длинными пальцами. Такемичи не кричал на неё, сцен тоже не устраивал—в этом не было смысла. Девушка сама рассказала, что да как было: полгода измен, вранья, какой-то Кисаки, только вот супруг явно не хотел подробностей ее личной жизни с другим мужчиной, выслушал лишь из жалости, глядя на слёзы Тачибаны. —Ясно,— без особых эмоций бросает мужчина, кивнув работнику ЗАГСа и расписавшись в какой-то бумаге. —И это все, что ты скажешь?! —возмущенно сказала супруга, пока что ещё супруга.       Из здания они выходят молча, разбредаясь в разные стороны, даже не обменявшись взглядами.

***

      Стрелка спидометра остановилась на числе двадцать, чему пассажир был очень рад, больше не держась за поручень двери правой рукой и за сердце левой, ведь оно пережило американские горки. Капитан полиции кружил во дворе, высматривая местечко у нужной парадной. В конце-концов, остановились. «Слава Богу», -пронеслось в голове врача.       Буквально вывалившись из салона машины, он почувствовал приятную прохладу осеннего вечера; хлопнула дверь с водительской стороны. —Вытаскивай сумочки, — послышалось где-то сзади, а затем до ушей донёсся щелчок зажигалки. Ханагаки направился вытаскивать пожитки из багажника, пока Имауши курил в сторонке, полицейский даже отошёл подальше, ведь как-никак рядом детская площадка. Не был бы Вака ментом—точно бы с места не сдвинулся, а так вроде как дело чести. Вещей было не особо-то и много: маленький чемоданчик коричневого цвета и сумка для ноутбука. Повесив сумку через плечо, Мичи достал телефон и набрал номер Казуторы, надеясь, что тот не спит, ведь шатен обещал приехать в районе семи часов вечера, а на часиках уже давно за одиннадцать. Сначала шли долгие гудки, затем усталым голосом в трубке прозвучало: «ало». —Привет, Казутора, я подъехал, — говорит мужчина, глядя на приближающуюся фигуру Имауши. В нос сразу ударяет неприятный запах сигарет. Ханагаки слегка морщится и старается немного отвернуться. —Угу, — доносится из динамика телефона, — ты в домофон-то позвони, умник, — слышно, как тот хмыкнул, но «умник» не обратил внимания на это, лишь кивнул коллеге, который так любезно его подвёз, и направился к парадной, сбросив звонок на телефоне. С характерным писком дверь открылась, пропуская Такемичи в подъезд. Пока тот ждал лифт, столько собачников увидел. Удивительно, а ведь у Ханемии кот, насколько знал Мичи. Без скрипа, что ожидаемо от новостройки, открылись двери только что приехавшего лифта. Роскошь, ведь у Ханагаки все скрипело, будто построено было ещё при Сталине. Зайдя в «коробку» и нажав кнопку десятого этажа, тот подождал остальных пассажиров. Уже оказавшись на этаже, прошёл к нужной двери, дернул за ручку—открыто. Встретили Такемичи приятный запах с кухни и Ханемия в фартучке и с смешным, по мнению шатена, но довольно милым пучком волос. Сразу на пороге об ноги начало что-то тереться: кот Ричи. —Проходим-проходим, — окликнул гостя Казутора, а затем снова занялся чем-то на кухне. Под «чем-то» Такемичи подозревал вкусный ужин. *** Ханагаки скинул обувь и прошел на кухню, разглядывая почти каждую деталь в доме: пару картин, которые Ханемия купил у уличных художников, старый советский телефон, даже табакерка. В голове гость подмечает, что эти вещи, наверное, приобретены на барахолке за пару сотен, тем не менее они придавали квартире стиля. Он сел на табурет у окна, уперевшись руками в коленки и поджав губы, что Казутора отметил забавным, улыбнувшись уголком губ: —А чего так поздно-то? — спросил Ханемия, убавляя газ. На сковороде что-то шкварчало, а запах такой душистый, особенно, чувствовалось масло. Такемичи неловко почесал голову, нехорошо ведь с опозданием вышло, к тому же, причина пустяковая: —Понимаешь, — смущенно переводит взгляд мужчина на кота, устроившегося рядом с ногами. —Не понимаю, — совершенно без издёвок и сарказма ответил Ханемия, что, кстати, вполне в его манере. Пока Ханагаки пытался сформулировать что-то менее бредовое, чем правдивое объяснение, хозяин квартиры выключил конфорку и достал две тарелки василькового цвета. Так и не оправдавшись перед Ханемией, Такемичи нервно подглядывал в окошко, пусть там почти ничего не было видно: —Чувствуй себя, как дома,— бросил клишированную фразу Казутора, ставя тарелки с овощами и рисом на стол. —Спасибо ещё раз, что выручил,— Такемичи искренне улыбнулся, разворачиваясь и подвигаясь ближе к столешнице, а затем удивлённо уставляется на еду. —Что-то не так?— слегка хмурится хозяин квартиры, снимая фартук, который остался со времён подработки бариста в годы студенчества. —У тебя есть вилка?— неловко спрашивает брюнет, прокручивая палочки между пальцев. Конечно, он знал, что Ханемия поклонник азиатской кухни и соблюдает все ее каноны, но можно же сделать одно исключение для бедного коллеги? —Нет,— издевательски бросает Казутора, и Мичи лишь остаётся тяжело вздохнуть, пытаясь подобрать кусочек моркови деревянным прибором, который так и норовил выскользнуть из пальцев.

***

      Вакаса любил кататься по ночному городу, везде красивые белые точки, которые на самом деле были дальними многоэтажками. Сейчас в голове было желание поскорее приехать домой и рухнуть на мягкую кровать, вырубившими из реальности на пару часов. Правая рука легла на пачку сигарет, открывая ее и вытаскивая одну, поднося к прикуривателю. Вдруг пришло сообщение на телефон, Имауши тихо цокнул, беря сигарету и зажимая ее между зубов. На экране сообщение о переводе от Ханагаки с подписью: На бензин. —Говорил же не надо,— говорит он сам себе, но с сигаретой во рту выходит как-то скомкано. В любом случае, Имауши нужно было заехать на заправку, стрелка топлива была почти на нуле, так что мысленно он поблагодарил коллегу. Вака отвлекается на то, чтоб убрать телефон назад, когда его буквально оглушает, а тело резко толкает в сторону, осознание приходит не сразу, пока он не замечает помятую правую дверь и машину, которая стала виновницей ДТП. Мысли пусты, а сам Имауши чувствует себя амебой, которая не в силах пошевелить и пальцем: —Надо ментов вызывать,— хрипит он, пытаясь выбраться из машины, но получается будто в замедленном действии,— ах да, я же сам…       Пол первого ночи, ну почему именно Вакасе так «повезло»?

***

      Такемичи долго не может заснуть, то и дело ворочаясь в постели, голова была забита лишними мыслями и заботами на данный момент, пока в наушниках играла приятная электронная музыка. Каждые минут десять он поднимал телефон и начинал листать ленту, пока в один момент проснувшийся Ханемия не положил тому руку на плечо с вопросом: «Какого черта ты ещё не спишь?». С небрежным пучком, растянутой футболкой и пижамными штанами Казутора выглядел очень уютно, но что-то подсказывало Ханагаки, что если он продолжит отвлекаться на социальные сети, то получит затрещину: —Извини, уже все, засыпаю,— шёпотом произносит шатен, и, видимо, ответ устраивает недовольного хозяина, раз тот уходит.       Такемичи правда пытался заснуть, вот честное слово, и он уже проваливался все глубже в чертоги своего сознания, погружаясь в царство Морфея, пока из дремы его не вырвал звук сообщения. Рука уже как по команде подняла гаджет, и, открыв глаза и неприятно поморщившись от яркого света, мужчина искренне удивляется тому, кто написал ему в такой час. Манджиро, 1:20 : Чего не спим?       Такемичи переваривает прочитанное целую минуту, задаваясь вопросом, почему же сам Майки не спит. Ханагаки, 1:22 : У меня к тебе тот же вопрос) Шатен откладывает телефон чуть в сторону, пялясь в натяжной потолок, в котором отражался он и свет экрана мобильного, что завибрировал пару секунд назад. Ханагаки удивлённо взглянул на меню звонка, все Сано с отдельными винтиками в голове? Правда, врачу это и нравилось в их дружной семье. Глубоко вздохнув и поняв, что если Ханемия услышит его, то выставит за дверь точно, Мичи взял трубку: —Ты с ума сошёл?—риторически вопрошает Такемичи, перебирая холодные пальцы. В трубке слышится смешок: —Простите, но сам же трубку взял,— самодовольно ответил Манджиро. Ханагаки сдался, улыбнувшись: —Ну и что с тобой поделаешь,— в голове селится мысль, что он разговаривает с Майки, как отец с ребёнком. Ребёнком, которого у Ханагаки никогда не будет… —Любить и кормить, желательно тайяки,— весело произносит парень, зевая. Такемичи слегка теряется, секунд десять молчит, но затем вроде как начинает снова мыслить здраво: —Давай ты пойдёшь спать, а тайяки,— сделал паузу врач,— возьму тебе, если по ночам в интернете меньше сидеть будешь,— издаёт он смешок, ведь то же можно отнести и к нему самому.       Ханемия, заметив так и не уснувшего Ханагаки, томно вздыхает, уходя дальше по коридору в свою комнату. Все же, не его проблемы, если временный сожитель не сможет встать рано.