Память о нём

Прошло уже полгода. Союз продолжает посещать собрания стран, и иногда он ходил в гости к Рейху или его сестре, а та, в свою очередь, практически ежедневно была у СССР в качестве няньки для его приёмного сына. За это время Надя с Веймар хорошо сдружились, поэтому Республика могла приходить просто поговорить с новой подругой. *** —Надя, Союз! Привееет!—протянула Веймарская Республика, обнимая Надю. —Привет,—ответила девушка. —Здравствуй,—ответил коммунист. —Где ваш сорванец? —Спит. —Чёрт. Кстати, у меня идея,—сказала Веймар, уже сидя в кухне у друзей. —Какая?—подыграл ей СССР. —Давайте Новый Год отпразднуем все вместе? Вы с Кази, я и Рейх с Изабель. У меня. Ну, как? Изабель и Август согласились. —Я согласна. —Ну, и я тогда тоже. —Вот и хорошо. —Я приеду и помогу всё приготовить и подготовить,—сказала Надя. —Не стоит,—отказывалась немка. Союз тоже хотел что-то сказать, но оба замолчали, когда увидели гневный взгляд девушки. —Да, я человек. Да, мне скоро рожать. Но это же не болезнь. Прекратите мне всё запрещать. —Всё, Надюш, не нервничай,—сказал Союз и пододвинул к жене её любимый зелёный чай. Она бросила на мужа взгляд а-ля "Не подлизывайся, подхалим". —Так, значит, приезжайте 31-ого декабря. Хотя бы Новый Год отпразднуем. А если бы не ваши "взгляды", то и Рождество провели бы вместе. —Вы католики, а мы в детстве были православными,—сказала Надя. —А почему Союз носит крестик?—спросила Республика. —Это отцовский. И этот крестик мне дорог исключительно как память об отце. —Ну ладно. Всё понятно?—переспросила Веймар. —Так точно,—шуточно ответили русские. *** Когда наступило 31-ое декабря, Надя уговорила Сашу приехать к Веймарской Республике пораньше, дабы помочь ей. А "пораньше" у этой женщины означало "приехать на пять часов раньше". —Зачем так рано?!—возмутилась Республика, но Надя не слушала её и просто обняла подругу. Затем Республика всё же пропустила Надю и Союза с Казахстаном в свой дом. Каз уже бывал здесь, поэтому сразу побежал в гостиную, где находились книжки с картинками, а Надя и два воплощения направились в кухню. Девушку отговорить не смогли, и она, победоносно улыбнувшись, принялась за готовку. Девушки начали говорить о том о сём, и СССР понял, что ему здесь делать нечего, и поэтому пошёл к сыну. А ещё через полчаса в коридоре послышался хлопок двери и болтовня. Союзу стало интересно. Придя в коридор, Саша увидел, как Рейх, сидя на корточках, помогал снять обувь своей жене. —Здравствуйте,—сказал коммунист. —Здравствуйте,—ответила Изабель, опираясь о стену и держась за ну очень объёмный живот. —Привет,—отозвался Тройка и поднялся на ноги.—Вы тоже раньше приехали, как я вижу. —Да. Эти две трудоголички кашеварят на кухне. —Вот и я пойду,—сказала Бель. —Извини, но нет,—с того сказал немец. —Я не больная. —Прекрати,—вновь сказал Рейх. Назревал спор. —Рейх. Лучше не спорь. От этого станет только хуже. Пусть идёт,—сказал Союз. Тройка задумался на несколько секунд, а затем ответил: —Ладно, но, Бель, только если ты устанешь, то сядь отдохни. —Хорошо,—отмахнулась девушка и пошла к подругам. —Так раздражает, когда она строит из себя сильную,—пожаловался немец. —Дам тебе совет: ищите компромисс. Хочет работать–пусть. Но только в меру. Ты думаешь у меня не так? —Значит, они все одинаковые. —Нет, есть ещё и те, кто постоянно ноет и строит из себя неженку. —Но это-то хуже,—ответил немец и пошёл по направлению к гостиной.—Где тут маленький Кази?—на эти слова мальчик отозвался от "чтения" и выбежал. —Дядя!—воскликнул Каз, когда Рейх подхватил его на руки. —Как вырос!—сказал немец. —Ты так каждый раз говоришь. И вы виделись позавчера,—монотонным голосом усмехнулся СССР. —Да он растёт быстро! Что я могу поделать?—наигранно удивлялся Третий. Затем он с ребёнком на руках сел в кресло. —Хорошо, что Веймар решила вместе отпраздновать Новый Год, а то пришлось бы идти праздновать в окружении других воплощений,—сказал коммуняга, сидя на диване. —А это правда. Слушали бы истории храброго, сильного, умного Америки о его отце-тиране и о злом-презлом коммунисте. —Не забудь про великолепном выражении лица Британии. Мне порой его жаль, ведь ему в звании "ужасный отец" далеко до кое-кого. —Да. США всегда ноет, как ему было плохо. Читать его заставляли... Великобритания вообще всегда был добр к нам. Никогда не забуду тот случай с чаем,—на последнем предложении Рейх чуть засмеялся. —Я тогда думал, что он нас загрызёт. —Но он же сам смеялся тогда! Хорошо, что отец не узнал об этом. —А мой отец дома меня похвалил за это. Мне аж неприятно тогда стало... —У тебя слишком много совести...—начал говорить немец, но вдруг он услышал с кухни вскрик Изабель и тут же побежал на кухню прямо с Казахстаном. За ним побежал и Союз. Прибежав в кухню, немец поставил ребёнка на пол и подбежал к жене.—Роды?! Где больно?! Поедем в больницу!—засуетился Рейх. И только сейчас он понял, что Бель не плачет, а смеётся, собственно, как и Веймарская Республика с Надеждой. —Угомонись, истеричка!—воскликнула Изабель.—Всё нормально. —Просто кое-кто испугался, когда рядом разлилась вода!—смеялась русская. —Да я думала, что у меня воды отошли!—отговаривалась Бель. —Так. Ещё раз меня так напугай. Если у меня случится инфаркт, то это будет на твоей совести!—возмущался немец, проходя обратно в гостиную. За ним побежал ничего не понимающий КАССР, Союз остался. —Где швабра?—спросил русский. —В кладовой,—ответила Веймар. Коммунист пошёл за своей целью, а девушки продолжали смеяться, но уже над Рейхом. Следующие часы прошли без происшествий. Девушки готовили, а немец и русский с казахом читали стихотворения Гёте, иногда пытаясь помочь хоть чем-то на кухне. А когда всё было готово, Веймар, Союз и Рейх накрывали на стол в гостиной, где стояла ёлка. —До Нового Года пять минут! Давайте садитесь!—скомандовала Веймар, как хозяйка дома и самая старшая здесь. Все её послушали, только Тройка шуточно ворчал и причитал. —Так. Сколько всего случилось за этот год?—пошутил Союз.—И в следующем году родится два человека, один из которых ну очень большой,—на эти слова Изабель улыбнулась.—Но это потом. А сейчас желаю всем нам терпения!—после этого страны и две девушки ударились бокалами, в трёх из которых был яблочный сок. —Я хочу так каждый год,—сказала Бель. —Да, так значительно лучше,—согласилась Надя. —А мы в детстве не праздновали ни Рождество, ни Новый Год...—сказала Республика. —Российская Империя пару раз брал нас на Рождество,—возразил Рейх. —Да. Особенно запомнилось Рождество 1912-ого года. Такой бал был! Никогда не забуду!—восхищённо сказала немка. —А я никогда не любил всё это. —Союз, ты слишком зацикливаешься на образе справедливого воплощения страны. —Знаете, как я его уговаривала купить усадьбу? Он там мне доказывал, что нам это не нужно! —Надь, ну я ж не знал, что у нас будет много детей,—отговаривался СССР. —Да у вас их всего два будет!—сказала Изабель. —Хех, знаете, я разговаривал с Британией на счёт детей. Так вот, Казахстан—Союзная Республика, которая в будущем, скорее всего, будет сходить в состав моих земель. Из этого можно сделать вывод, что у нас родится одна республика. А сейчас в состав моих территорий входит 6 республик. —Желаю нервов побольше!—усмехнулся немец. —Дети–это всегда хорошо!—возмутилась Надя. —Лучше, если они у вас родятся. Иначе родятся эти воплощения у людей, а они их воспитают плохо. А потом эти воплощения ещё и убьют Союза!—сказала Веймарская Республика. —Не все убивают,—сказал Тройка. —Большинство. Иначе родитель может в любой момент занять место у руля. А так... Родитель умирает и больше его форма правления не может возродиться. —То есть, если Саша отдаст "престол" детям, то, возможно, он сможет вернуться к власти?—спросила Надя. —Да. —Давайте не будем сейчас говорить о неизбежном?—попросила Бель. Её просьбу учли, и тема сменилась на обсуждение ещё не родившихся детей. Так они поговорили минут десять, не больше, как вдруг Надя почувствовала боль. —Ой,—русская схватилась за живот. —Что?—немного запаниковал СССР. —Да ничего,—сказала Надя, но тут же ещё больше согнулась. —Ей ещё рано же?—заволновалась Республика. —Так. Вы остаётесь с Казахстаном, а мы с Надей поедем в больницу,—сказал Союз и уже хотел повести жену под руку к выходу, но она сама быстрым шагом направилась туда. —А куда мама и папа?—спросил Каз, когда входная дверь захлопнулась. —В больницу, проверять твоего братика, или сестричку,—ответила Веймар. —Бель, а у тебя ничего не болит и не тянет?—спросил немец. —Рейхи, всё хорошо. Наш маленький гигант ещё не хочет к нам. Он пунктуальный. Это у Нади с Союзом ребёнок так спешит. —Как представлю Августа с ребёнком, так всё... Это ж тебе не сын друга. Это свой,—чуть грустно сказала Веймар. —Тётя Веня, у тебя тоже будут дети. А ещё у тебя есть я!—сказал Казахстан. Немка улыбнулась и взяла его к себе на руки. —Ну, думаю, пора спать. Кази и ваш гигант уже устали,—сказала Республика. *** Тем временем у Саши и Нади в больнице. Союза, не смотря на его происхождение, не пустили в родильный зал. Поэтому Надя должна была справляться сама. *** Союз сидел у родильного зала. За стеной не было слышно не единого крика. Хотя нет. Сначала Надя кричала, но потом какая-то акушерка рявкнула, и девушка замолчала. Каждая минута казалась вечностью, а страшные мысли не покидали голову коммуниста. Лишь бы с ребёнком и Надей всё было хорошо. А если Надя не перенесёт роды, как моя мать?.. Я не такой сильный, как папа, и не смогу это пережить... Через неопределённое количество времени Надю с малышом перевели к палату, но Союза не подпускали. Он даже не понимал причины сего действия, поэтому пошёл к главврачу и воспользовался своей должностью. Пригрозив расстрелом, коммунист всё же получил разрешение на посещение жены. Чуть ли не бегом залетая в палату, Союз увидел двух своих любимых людей. Он тихо подошёл к Наде и попытался разглядеть лицо ребёнка. —Это мальчик. Воплощение,—ответила девушка. —Спасибо за сына,—ответил Саша. Его сердце трепетало: вот этот маленький мальчик–его сын. Даже не верится. —Как назовём? —Как и всех воплощений. По названию территорий,—поняв намёк, Надежда повернула сына лицом к мужу.—РСФСР...—тихо сказал Союз.