Ким Нам Джун - Грабитель

Я возвращаюсь домой. А мне вообще есть куда возвращаться? К кому? Ждет ли меня Т/И дома? Или меня ждет лишь пустота? Я слышал достаточно в хранилище и молюсь, чтобы все это было ложью и в то же время понимаю, что возможно – это моя правда. Я был абсолютно счастлив, и я был уверен что счастлива и она. Я хотел поднять разговор о детях по приезду, ведь закончился риск для моей жизни, в то же время я поступал, глупо надеясь на ее случайную беременность, а выяснилось, что она боится этого, потому что думает, что не одна у меня. Глупышка. Но я еще глупей, глупей и эгоистичней. Нужно было поговорить об этом раньше, а теперь видимо уже поздно. И стоило ли всё что я сделал исхода? Сейчас я понимаю, что мы могли обойтись и без последнего дела, просто уйти, наши отношения от этого бы не изменились, зато возможно мои отношения с Т/И не подверглись бы подобной проверке. А теперь я даже не знаю, дома она сейчас или нет. Я отдалил ее, она начала думать, что у меня есть вторая семья, будь я дома чаще, у нее не было бы таких мыслей. И вот уже сумка в багажнике не кажется наградой, а стала бременем. Я останавливаюсь около дома, выхожу из машины и забрав сумку иду домой. Машинально я смотрю на часы, четыре утра, я вернулся домой раньше, чем планировал, надеюсь, что сейчас Т/И спит в нашей кровати и что у меня есть шанс всё исправить. Дверь не заперта – и это первый тревожный знак. Я вхожу в дом и слышу лишь тишину. Да я не брал ключи и Т/И знала об этом, но будь она дома она бы заперла дверь и открыла ее сама, но дверь свободно открылась и мой дом встретил меня тишиной. - Милая, я дома – произношу я, в ответ ничего не слыша. Я поднимаюсь наверх в нашу спальню, но пустота в ней вызывает у меня панику, трясущимися руками я включаю телефон. Ее нет. Моей Т/И нет, я все же потерял ее. Включив телефон, я звоню ей, но трубку никто не берет. Я проверяю шкафы и документы, некоторые вещи исчезли и исчезли все ее документы. В панике я падаю на пол возле кровати и снова пытаюсь звонить ей, и снова нет ответа. Теперь я осознал ошибку. Не стоило мне планировать это дело, я бы и на своей фирме заработал денег. А теперь я вновь вернулся в состояние одиночества. Т/И не хочет разговаривать со мной, Джин и Тэхен были правы, я потерял ее, я сам позволил этому случиться. Я делаю еще один вызов и он остается без ответа. И что мне делать теперь? Я ушел, чтобы быть с ней, но теперь я потерял ее. Имели ли мои действия вообще какой-то смысл? По щекам начинают катиться слезы, я начал плакать от безысходности. У меня больше ничего не осталось. Неделю назад в этой комнате я прощался с Т/И и говорил, что скоро вернусь, но я действительно не помню чтобы я произнес «я люблю тебя». Они правы, я не произносил этого очень давно. Мои слезы и раздумья прерывает звук входящего сообщения, я улыбаюсь, когда вижу отправителя, но улыбка гаснет, когда я вижу текст этого сообщения: «адрес больницы, отделение и номер палаты». Что случилось с ней? Я в ту же секунду набираю Т/И, я должен выяснить что случилось. - Возьми трубку – нервно говорю я. пять гудков и голос на другом конце провода приводит меня в ступор: - Мистер Ким? Это медсестра хирургического отделения, ваша супруга всё еще под наркозом. Что? Под наркозом? Что случилось с ней? Я едва ли сдерживаю ком в горле. - Да – отвечаю я – Что случилось? Мне можно ее увидеть? Да зачем я спрашиваю? У меня уже есть адрес больницы! Я резко встаю с пола и быстро спустившись по лестнице, выхожу на улицу. - Часы посещений с восьми утра – говорит она – Я прислала вам адрес больницы. - Спасибо – произношу я и кидаю трубку. Я не буду ждать восьми утра, мне нужно выяснить все сейчас. Почему она в хирургическом отделении? Что произошло? Они уже звонили ее родителям? Конечно звонили, мне ведь не могли позвонить. А значит они уже в курсе и теперь явно не на моей стороне. Если она еще под наркозом, то операция завершилась недавно. Вот только что за операция? Я не соблюдаю скоростной режим, сейчас мне все равно до него. До больницы я добираюсь за пятнадцать минут, и едва остановив машину, выбегаю из нее и врываюсь в приемный покой. Я знаю номер ее палаты, но эти знания не приближают ее ко мне, врываться я не могу. - К Ким Т/И, палата 214 – говорю я и предъявляю свой паспорт. - Посещения с восьми утра – говорят мне – Ваша жена в общей палате. - Если ее перевести в индивидуальную, я могу ее увидеть? - Это возможно не раньше, чем миссис Ким очнется от наркоза. - Тогда вы можете сказать, что с ней произошло – прошу я, и медсестра приемного покоя рассказывает мне все, что мне нужно знать. Аппендицит. У ее регулярных болей в животе была самая опасная причина. Аппендикс почти лопнул, еще немного и было бы слишком поздно. Она перенервничала, и из-за нервов ей стало хуже, а нервничала она из-за меня. Она звонила мне двадцать четыре раза, но у меня был отключен телефон. Она сама вызвала скорую, потому что меня не было рядом. Меня не было рядом, когда я был ей нужен, когда она кричала от боли, некому было успокоить ее. Я не был с ней рядом, когда она нуждалась во мне больше всего, но ее родителям они дозвонились сразу и они приедут сюда уже утром. Я резервирую Т/И отдельную палату, внося денежные средства за весь период ее лечения, мне сказали, что с такой формой аппендицита она проведет в больнице неделю. И что как только она очнется, она будет перевезена в личную палату и сообщили мне ее номер. Ну теперь, я сделал для нее хоть что-то. - Я могу поговорить с ее врачом? - спрашиваю я без особой надежды. Мне просто нужна полная картина, беду мне описали поверхностно, а полную картину заболевания может дать лишь ее врач. Я не хочу ждать утра, утром мне предстоит встреча с ее родителями. - Да, он еще на дежурстве – отвечают мне. Мне знакомо это выражение лица – жалость. Этим женщинам меня жалко, видимо мое лицо почти исчезло. Я грустно улыбаюсь им, благодарю и иду в кабинет врача. Что он скажет мне? Какие проблемы со здоровьем у моей девочки еще открылись? Я вхожу в кабинет врача и он сразу просит меня присесть. Это плохо. Я сажусь напротив него и он начинает говорить: - Мистер Ким – начинает он – Ваша супруга прибыла сюда в критическом состоянии. «Ты ее добил, Намджун!» - Но ведь она сама вызвала скорую – возражаю я. - И отключилась в машине – произнес врач – Анализ крови брали уже на операционном столе. Я не скрываю эмоций. Боль, гнев, страх – все они отражаются на моем лице. Ей было настолько больно, что она потеряла сознание. Я хватаюсь за голову и шиплю от боли: - Она могла умереть? – спрашиваю я, хотя не хочу знать ответ. - Да – отвечает врач – Еще немного и это бы случилось. Она давно испытывала боли в животе? - Несколько месяцев периодически – а мне говорила, что все в порядке и мне нечего волноваться. - В крови очень много обезболивающих и успокоительного. - Успокоительного? - Ваша жена испытывала в последнее время стресс? Да. Ежедневный. И имя ему Ким Нам Джун. - Я не знал о седативных – отвечаю я. - Она принимала их регулярно, видимо в ее жизни происходило то, с чем она не могла справиться, и на этой почве воспалился аппендикс. Я. В ее жизни происходил я. Она испытывала стресс из-за меня. Из-за моих разъездов она стала думать, что у меня есть вторая семья. Какой же я дурак. Будь я внимательнее к ней, сейчас мы оба были бы дома. Я сделал ее несчастной, и из-за меня она сейчас под наркозом, а ведь два года назад я давал клятву. Так почему сейчас я не следую ей? Врач не может сказать мне о моей вине, это могу сделать лишь я. и я понимаю, что все происходящее сейчас – череда моих ошибок. - Ее можно перевести в отдельную палату? – спрашиваю я. Я хочу поговорить с ней, пожалуйста, дайте мне такую возможность. - Это возможно не раньше ее пробуждения – повторяет он то, что я слышал ранее. - Когда ее можно будет забрать? Что я должен буду делать после выписки? - Я дам рекомендации, но миссис Ким здесь пробудет не меньше недели. - Я могу увидеть ее сейчас? - Только в часы посещений. Хорошо. Значит, я буду здесь в восемь утра. Я благодарю врача и выхожу из его кабинета. Я услышал достаточно. Теперь я должен все исправить. Я выхожу из больницы и первым делом пишу в наш чат сообщение, оповещая всех о том, что они были правы. Едва сев в машину, я срываюсь на крик от боли. Точка не возврата. Я уверен, что когда Т/И очнется она потребует развод. Я подвел ее. Теперь мне можно не стыдиться слез, все равно их никто не видит. Я поклялся сделать ее счастливой, а она стала несчастной рядом со мной. Я вытираю слезы ладонями, вновь беру в руки телефон и набираю для Т/И сообщения, надеюсь, она прочтет их, когда проснется. После сообщений, я звоню ее отцу, он берет трубку после первого гудка, и я сразу понимаю, что не нужно было звонить ему. - Явился – произнес мистер Кан. - Утром я перевезу ее в отдельную палату – говорю я. - Надеюсь, что утром она станет умнее – отвечает он. Я никогда не слышал его настолько строгим – Что ты сделал с моей дочерью? Этот вопрос застал меня врасплох, я перестал дышать на мгновение. Действительно, что я сделал с ней. - Знаешь, почему первым позвонили мне, а не тебе? – спрашивает он, я знаю, что вопрос не требует ответа – Потому что я записан как «папа», а ты просто «Намджун» А родственникам и членам семьи звонят первыми. «Намджун» - хуже и быть не может, она занесла мой номер под таким именем в день нашего знакомства. Меняла ли она его когда либо? - Мистер Кан – говорю я – Я позабочусь о ней. - Уже позаботился – отвечает он – Я чуть дочь не потерял. Только о себе думаешь. Я слушал каждое его слово и каждое его слово вызывало у меня новые слезы и новую боль. Т/И жаловалась им, жаловалась на то, как я веду себя с ней, на то, что не может убить свою любовь ко мне. Не бойся, милая, я сделал это за тебя. Ее родители знали то, чего не знали я и ее друзья. Я не знал, что принуждал ее, мистер Кан сказал мне это. Я не знал, что она притворяется, ее отец открыл мне глаза. Моя девочка страдала от любви ко мне, и это привело ее на больничную койку. Я услышал достаточно. Я не знал и половины. Я очень давно стал плохим мужем и действительно превратился в эгоиста. И вот куда это меня привело. Когда Т/И проснется ее отец сделает все, чтобы она подала на развод, но думаю, ему не придется ее уговаривать, моя судьба уже решена. - Я люблю ее – произношу я. - Ты давно забыл значение слова «люблю», Намджун – строго говорит он – Иначе бы я не видел слез своей дочери. И сколько таких слез, она пролила из-за меня? Я прощаюсь с ним и кладу трубку. - Мы заберем ее – произносит он. Они скоро приедут сюда, и видимо мне придется попрощаться с Т/И. Слезы бегут новым потоком.