В сторону рассвета

            Две тысячи тридцать седьмой год ознаменовал двухсотлетие блестящей и утончённой Викторианской эпохи. «Вечная» королева Виктория – единственная в мире монархиня, правившая Великобританией в течение двух веков, твёрдой рукой вела страну к процветанию через мировые войны и кризисы. При ней Соединённое Королевство вновь начало обретать величие империи.       Одной из последних стран, присягнувших на верность английской короне, стала Япония. Многочисленные выходцы из неё заполонили Британские острова, к неудовольствию коренных жителей. Гонения на японцев и хафу – их потомков, – едва не переросли в гражданскую войну, грозившую серьёзными экономическими проблемами, однако обстановку удалось разрядить благодаря проекту демаргинализации Австралии. Теперь большинство японцев проживало на материке, однако Великая Британия, единожды столкнувшись с чужой культурой, уже никогда не смогла стать прежней.       Искусные алхимики обеих стран начали объединяться, положив начало новой, натурнаучной индустриальной эпохе. И одним из тех, кто стоял у её истоков, был Мирзам Хоши.       Единственное, что о нём было известно наверняка, – молодой алхимик прибыл в Лондон из Осаки в 1932 году и почти сразу обрёл популярность среди талантливой молодёжи. После Второй мировой войны он почти исчез, изредка публикуя книги по алхимическим преобразованиям, а в 1977 его дети, двенадцатилетние Кассиопея и Сигнус Хоши, официально заявили о смерти отца. Об их судьбе, как и о судьбе их матери (неустановленной, поскольку Мирзам не был женат), более ничего не известно.

***

      У Салли Хоши редко выдавался выходной. Конечно, он нигде не работал, зато дома ему приходилось следить за четырьмя детьми, решать их проблемы, обшивать всю семью и чинить их одежду, редактировать их с братом книгу, а, главное, хранить домашний очаг…       – Реджи, не жги это, вонять будет!       – Сири, не выкидывай платье брата в камин!       – Терри, почему огонь зелёный?!       – Кьяре, положи кочергу на место! Не суй туда палочку! Нет, не лезь в камин целиком! Сири!!!       …так что, сев в любимое кресло с книгой, он почти не удивился, когда над ним раздалось просящее «Па-а-ап…».       – Что на этот раз? – устало спросил он.       – Мы… – Регулус замялся и ткнул локтем брата. Антарес, не оставшись в долгу, ткнул его так, что старший из близнецов закашлялся. – Кха… придурок… Кха-кха… Мы… Нам…       – Нам надо срочно в Австралию! – закончил его мысль Антарес.       – И ты не мог сказать это сразу?.. – просипел Регулус, зло глядя на брата.       – Удачи, – кивнул Салли, возвращаясь к чтению. Близнецы некоторое время молчали.       – Но нам надо туда как-то добраться.       – Говорите об этом с Фардом.       – Он сказал, что не против, – быстро сказал Антарес. Салли поднял взгляд.       – Ну, в таком случае, я не вижу ни одной причины мешать вам. Зарабатывайте деньги, набирайте команду, арендуйте корабль, снаряжайте экспедицию и вперёд.       Некоторое время дети молчали. Салли даже успел прочитать пару абзацев.       – Пап, – осторожно начал Регулус. – Но у нас уже есть наш корабль…       – Это наш корабль. Я не дам его двум оболтусам, которые не умеют им пользоваться. Вы можете вызваться помогать какой-нибудь другой экспедиции, если так сильно надо.       – Мы можем поехать не в Австралию, – попытался уговорить отца Антарес.       – Хорошо, езжайте. Только скажите, в чью команду впишетесь и где будете жить.       – Ну пап…       – Что?       – Мы хотели бы, чтобы вы тоже поехали…       – Зачем?       Близнецы переглянулись, обдумывая что-то.       – Очень надо, – серьёзно произнёс Регулус.       – Тогда говорите с Фардом.       Братья хором вздохнули и вышли из комнаты. Салли продолжил чтение.

***

      – Нам нужно в Австралию!       Альфард оторвался от записей и взглянул на детей. Те виновато смотрели в пол.       – Зачем?       – Нам очень надо.       – А подробнее?..       – У нас там друг… – Регулус старался не смотреть на отца. – Мы давно не виделись…       – И на сколько его осудили? – хмыкнул Альфард. Братья вспыхнули от возмущения.       – Он не сидит, – быстро сказал Антарес.       – Он работает, – добавил Регулус.       – Ага… Геморрой и трудоголизм… Взаимосвязано. Дальше?       – Мы много лет не виделись, – сложил ладошки Регулус. – Он недавно написал нам, звал в гости…       – Позовите его к нам?       – Он работает, – терпеливо пояснил Антарес. – У него там исследования. Он не может приехать.       – Сочувствую ему. Я вот тоже в кабинете живу…       – Вот! Поэтому мы хотим попросить вас с папой отправить нас туда.       – Езжайте сами?       Отцы были настолько же одинаковы, насколько и упрямы. Близнецы почти не сомневались – у них найдётся тысяча отговорок, чтобы никуда не ехать. Вздохнув, они покинули кабинет.

***

      – Я никуда не поеду.       Сириус раздражённо смотрел на близнецов. Их глупые причины его совершенно не волновали.       – Во-первых, уже осень и скоро я отправляюсь работать в Ливерпуль. Я уже договорился. Во-вторых, Кьяре нужно отдохнуть и прийти в себя. От вас – в том числе. Ну и, в-третьих, я считаю вашу причину смехотворной.       – Это для тебя она смехотворная, а нам это жизненно важно! – продолжал стоять на своём Регулус.       – Вы представьте, сколько сил и времени это займёт!       – Ну можно не в Австралию, можно ещё куда-нибудь…       – У вас же «друг» в Австралии, – съехидничал Сириус.       – Роберт и правда есть, – обиделся Антарес. – И он правда наш друг.       – Так не создавайте ему и нам проблем! Хорошо, ладно, смотрите. Куда бы вы ни отправились, вам понадобится разрешение и топливо. Это займёт много времени и денег. Допустим, к декабрю вы закончите с этим, соберёте провизию и всё необходимое. Допустим. Сам перелёт займёт несколько месяцев. Допустим, вас это устроит, я уже понял, да… Но вы же, в конце концов, вернётесь обратно! И что вы будете делать?       – Возможно, всё само как-нибудь разрешится в наше отсутствие… – Регулус отвёл взгляд. Судя по всему, они совсем ничего не продумали.       – Сирь, Deus immortales, нижайше просим, умоляем… – Антарес упал на колени, хватаясь за штанину брата.       – Мальчики, вам вредно ходить в церковь так часто. Терри, пусти, ты давно не в моём вкусе, – Сириус брезгливо вырвал штанину из рук брата. Тот надул губки и посмотрел на него с такой мольбой, что молодому человеку на мгновение стало стыдно. – Ох, как же вы достали… Хорошо, смотрите. Отцы собирались в Южную Америку. Насколько я понял, они не уверены, что смогут раздобыть разрешение до холодов, так что это может быть отложено до весны. Но вы, дорогие мои, можете попробовать раздобыть его через своих многочисленных знакомых. Можете напроситься помогать. И, в конце концов, просто надавите на старшего отца, сказав, что младшему нужно развеяться! Что я всё за вас придумываю?       Лица близнецов просветлели от осознания. Сириус, буквально, видел, как из зёрнышка здравого смысла проклюнулись ростки извилин. Он не уставал поражаться идиотизму младших братьев, но не сомневался, что в этих двоих сплелись худшие качества обоих отцов.       – Мы всё поняли! – воодушевлённо заявил Регулус.       – Мы справимся! – ещё более воодушевлённо подтвердил Антарес.       – Поверю, когда увижу, – фыркнул Сириус. – А теперь не мешайте мне со сборами.

***

      – Принесли? – мужчина быстро облизнул пересохшие губы раздвоенным языком. Близнецы кивнули.       – Да, а ты?       Мужчина вытащил из кармана сложенную вчетверо бумагу. Выглядел он встревоженным – тонкий хвост, обыкновенно лежавший спокойно и не привлекавший к себе внимания, то и дело приходил в движение, словно виконт не знал, куда его девать, а под глазами темнели синяки.       – Вот ваше разрешение на перелёт, – он отдал бумагу Регулусу. – Оформлено на ваших отцов. Как долго вас не будет?       – Долго, – ответил Антарес. – Но мы оставим рецепт.       Виконт медленно кивнул.       – Всё настолько плохо?.. Сами же говорили, что «никогда и ни за что»…       – Как бы ни было приятно получать за работу деньги, мы не можем бросить тебя, – пожал плечами Регулус. – Это серьёзно, а мы не такие меркантильные, чтобы забирать у человека лекарство.       – Могу только ответить, что благодарен. И, думаю, я ещё найду, как именно вас отблагодарить.       – Мы делали это не только ради себя. Родители наконец-то вернулись к работе, не хотелось бы, чтобы что-то им мешало.       – О… – мужчина улыбнулся. – Альфард и Салли Хоши снова возвращаются в строй… Отец будет счастлив. Я передам ему.       – Хорошо, – старший из близнецов взял бумагу, но виконт быстро взял его за руку.       – Подождите!.. Я не уверен, что… Наверное, лучше сказать это сейчас, пока точно есть возможность… Я не уверен, что смогу дождаться вас, чтобы сказать потом… Случившееся в «Фантазме» – не моих рук дело.       – Мы и не сомневались, – удивился Антарес. Регулус бережно коснулся руки мужчины.       – Мы тебе верим.       – Спасибо… Я просто надеюсь, что вся эта ситуация разрешится как можно скорее.       – Удачи тебе.       – Спасибо, она мне понадобится...       Виконт вновь облизнул пересохшие губы и нервно улыбнулся. Близнецы помахали ему, выходя из комнаты.

***

      За пару дней Антарес и Регулус развили такую активность, что почти не появлялись дома. Всё свободное время они проводили на корабле, перетаскивая на него нужные и не нужные вещи, заготавливая запасы и морально подготавливая всю семью, что их ждёт скоропостижное отбытие. Старшие отмахивались, не мешая, но, когда спустя неделю с их разговора, близнецы выдали им разрешение на перелёт и сообщили, что судно «Везунчик» полностью готово к путешествию, удивились.       – Нам нужно проверить, что вы там наворотили… Кроме того, мы сами ещё не собрались, – покачал головой Альфард.       – Ваши вещи мы тоже собрали! – с готовностью ответили близнецы.       – Какие? – Салли поднял взгляд от книги. Ему снова не давали спокойно почитать.       – Одежду, книги, часть лаборатории…       – Лабораторию?.. – в ужасе прошептал Альфард. – Что вы с ней сделали?..       – Собрали, запаковали и…       – Салли, одевайся, идём спасать наши вещи! – старший Хоши выскочил из гостиной, тихо бранясь на ходу.       – Удачи, – махнул ему младший, возвращаясь к чтению. Вставать со своего кресла он и не собирался.       Антарес и Регулус окружили кресло с двух сторон. Вид у обоих был воинственно-решительный.       – Папа, ты должен собраться, – воодушевлённо сообщил Антарес.       – Да, потому что мы не можем собрать всё ваше сами, – пояснил Регулус.       – Ладно, – отложив книгу, младший из старших Хоши поднялся на ноги и вышел из комнаты.       Братья обеспокоенно посмотрели ему вслед.       – Это оказалось проще, чем мы думали… С ним всё будет в порядке?       – Не знаю, я до сих пор не чувствую его мыслей.       – Странно. Ладно, у нас осталось ещё одно дело.       – Верно! У меня уже есть идея, как это сделать…

***

      Маленький исследовательский дирижабль «Везунчик» медленно отбыл с причала. Регулус и Антарес сидели, прижавшись носами к иллюминаторам и тихо молясь Господу за успех их маленького побега. Спустя три часа, когда берег Туманного Альбиона остался позади, они рискнули выйти из своей каюты.       Отцы возились в капитанской рубке – ветер был попутным, и они пытались воспользоваться этим, скорректировав курс. Это снизило бы расход топлива, так что родители явно были в этом заинтересованы. Тихонько пройдя мимо рубки, Антарес и Регулус направились в трюм.       Трюмом на их корабле служила дальняя комната в хвостовой части гондолы, запертая на прочную металлическую дверь, не пропускающую внутрь насекомых и мышей. И никого не выпускающую.       Сириус смотрел на близнецов с ненавистью. В зелёных глазах отражалось такая жажда убийства, что Регулус обеспокоенно ткнул брата в бок.       – Нам точно необходимо его развязывать?       – Не уверен…       Старший брат попытался дотянуться до них ногой, чтобы пнуть. Крепко привязанный спиной к спине Кьяре и с заткнутым тряпкой ртом, он всё ещё представлял, в глазах близнецов, угрозу. Трисс громко всхлипнул.       – Кьяре, не плачь! – Регулус кинулся к юноше, гладя того по плечам. – Это всё из-за Сири. Он не хотел ехать, вот мы и… Между прочим, для его же безопасности. Я не знаю, стал бы тот псих мстить нашей семье, но нам всем стоило поскорее оттуда убраться. Так? Так. Не плачь, мы тебя обязательно отвяжем… Сейчас, только Сири попросим нас не убивать.       Сириус громко фыркнул носом. Регулус неуверенно посмотрел на Антареса. Тот пожал плечами.       – Ладно… Сири, пообещай, что ты не убьёшь нас. Поверь, мы волновались за вас с Кьяре, но ты был упрямым… Мы тебя сейчас отвяжем, договорились? Только не смотри на меня так, Терри вам не навредил, просто уложил спать…       – Я вырубил их. Это было как обморок, – виновато ответил младший близнец.       – Мы же договаривались!       – Что? Я испугался, что Сири станет ругаться и шарахнул его менталкой, а тут как раз Кьяре подошёл…       – Придурок… – Регулус закатил глаза. – Боже, пошли моему брату мозгов.       – Боже, пошли моему брату терпения, – смиренно складывая ладошки, произнёс Антарес.       Сириус топнул ногой, напоминая о своём существовании. Братья оторвались от молитвы и виновато посмотрели на него.       – Сейчас-сейчас…       – Извини, если это было больно. Надеюсь, вы смогли хоть немножко поспать… Мне действительно стыдно!       Регулус, не сумев развязать тугие узлы, перерезал верёвки перочинным ножом и вытащил изо рта Кьяре кляп. Сириус извлёк свой самостоятельно.       – Дыши глубже, ладно? – попросил Регулус.       Старший брат кивнул, медленно делая глубокий вдох. Близнецы радостно закивали.       – Вот так, хорошо…       – Да, продолжа…       Сириус громко закричал.

***

      Альфард обеспокоенно смотрел на брата. С тех пор, как они отыскали мальчика-химеру, Салли почти с ним не разговаривал. Безмолвный и отстранённый, он всё чаще избегал общения с семьёй. Старший Хоши видел в этом свою вину.       – Салли, знаешь… Я рад, что мы смогли наконец-то выбраться из дома, – произнёс он, пытаясь завязать разговор.       – Угу.       – В Англии, конечно, тоже прекрасно, но ты тоже наверняка соскучился по путешествиям…       – Угу.       – Салли… – мужчина тяжело вздохнул. Беспокойство и чувство вины сдавливало горло, не давая дышать. – Пожалуйста…       – Па-а-а-ап!!!       Приглушённый крик доносился откуда-то из коридора. Братья вздрогнули, переглядываясь.       – Ты слышал? – Альфард быстро повернул рубильник, ставя дирижабль на автопилот.       – Да…       – Кажется, близнецы опять допекли Си… Стой, а разве Сири не уехал в Ливерпуль?       – Вроде бы уехал сегодня утром… Он оставил записку.       – Хм… Но Сири же никогда не оставляет записок, – растерялся Альфард. – Он всегда прощался лично…       – Ну, иногда привычки людей меняются.       Крик повторился. Чертыхнувшись, старший Хоши выскочил из рубки. Младший медленно поднялся со своего места.       Когда Альфард вбежал в трюм, Сириус набирал в грудь воздух для очередного истошного вопля. Близнецы, навалившись на него, пытались заткнуть старшему брату рот руками. Кьяре Трисс отполз к полкам с продуктами и теперь сидел, обхватив руками голову.       – Пап?! – громче, чем собирался, воскликнул Сириус. Белея от гнева, он оттолкнул близнецов и недовольно поджал губы. – И почему именно ты… Не важно! Эти мелкие засранцы…       В этот момент в трюм вошёл Салли. Судя по всему, он не торопился и происходящее мало его волновало. Сириус удовлетворённо кивнул.       – Отлично. Эти мелкие засранцы использовали на мне и Кьяре менталмагию, чтобы воплотить свой идиотский план и, чёрт возьми, украсть нас!!!       – Зачем? – без особого интереса спросил Салли.       – Нас хотели убить! – пожаловался Антарес.       – Ну, нам угрожали… – чувствуя, что ситуация принимает совсем не тот оборот, пробормотал Регулус.       – Шадо! – Сириус громко топнул ногой. – Вам угрожал Шадо! Потому что вы мучили Дерека!!!       – Он псих!       – Он бы нас прибил!       – А, Шадо – это тот милый мальчик, который здорово рисует? – уточнил Салли. – Он позавчера заходил в гости. Я сказал ему, что мы улетаем и обещал привезти красивых перьев. Он был очень рад.       Близнецы замерли в немом изумлении. Сириус прикрыл рукой глаза.       – Сколько вам объяснять, что он безобиден?.. Да он вас больше боится, чем вы его!       – Он страшный… – пробормотал в своё оправдание Регулус.       – Разве? По-моему, поприятнее вас будет, – заявил Салли, всё также спокойно выходя из трюма. Сириус и близнецы замолчали, растерянно глядя ему вслед.       – Не обращайте внимания, всё с вами в порядке… – вздохнул Альфард. – А Шадо правда спокойный и вежливый юноша. С чего вы взяли, что он навредит вам?       – Мы… – Антарес опустил взгляд. – Мы обидели Дерека, а Шадо, кажется, решил, что должен его защищать… Он сказал, что, если мы сделаем это снова, у нас будут проблемы…

***

      Новенький блестящий руль в дорогом чехле из натуральной кожи привлёк внимание близнецов ещё несколько недель назад. С тех пор они грезили им днями и ночами, мечтая прибрать его к рукам – сыновья герцогов, при всей своей набожности, не могли отказать себе в подростковых шалостях. Весь Верхний Кройдон, который не восхищался «эксцентричными, но вежливыми мальчиками», дразнил их «Rumplejerrie`s» за бесконечное и бессмысленное воровство симпатичных безделушек. Иногда они даже оставляли деньги за них или возвращали вещь через некоторое время владельцам, но сам факт кражи был для них чем-то вроде спорта. Странного, но, по мнению жителей острова, достаточно безобидного.       Впрочем, не все разделяли это мнение. Дерек Трасс, виновный лишь в том, что родился на территории верхнего герцогства Кройдонского, а, следовательно, как и каждый здесь, в неуёмных аппетитах юных бандитов, регулярно подвергался их нападениям. Мягкий и безответный молодой полисмен смиренно сносил эту «кару Господню», не смея ничего сделать с маркизами. Возможно, дело было в возрасте – ругаться с детьми на восемь лет его младше он не видел смысла. Возможно, в том, что учился он, изначально, на детского психолога и привык видеть в их наглости глубокие и сильные переживания, а не скуку и избалованность. А, возможно, он умел ходить по воде, но сам ещё не знал об этом – в любом случае, на все их проделки он только вздыхал, а близнецов это полностью устраивало.       Но у каждого ангела за спиной должна быть тень. И тень у Дерека действительно была, даже имя у неё было соответствующее – Шадо Карвонеро. Странный тихий художник, бродящий по улицам Верхнего Кройдона с пустым взглядом и задумчивой улыбкой. Он зарисовывал здания и прохожих карандашиком в толстый блокнот, а потом создавал на основе зарисовок кровавые полотна в своей квартирке. Сколько голубей, кошек, собак и крыс пострадало во имя искусства, никто не знал, но юношу сторонились, предпочитая восхищаться смелыми творениями в отрыве от личности автора. Голодной до сенсаций викторианской публике его творения и споры о них заменяли хлеб с маслом.       И эта тень, отчего-то, выбрала объектом своего внимания невзрачного мягкого полисмена, отгоняя одним фактом своего существования всех подозрительных личностей, способных, по его мнению, навредить Дереку. Благодаря ему врагов у Трасса было меньше, чем могло бы, но из-за Шадо друзей и знакомых также стало меньше. И молодой полисмен искренне не знал, рад он этому факту или не очень.       В тот день, когда близнецы совершили покушение на машину Дерека, а, точнее, на красивый руль, который они намеревались открутить, Шадо оказался рядом.       – От машины от-о-шли, – вкрадчиво произнёс он, внезапно возникая за спинами взломщиков. Антарес и Регулус подскочили.       – Мы ничего и не трогали…       – Да, всё хорошо…       – Шадо всё видел, – молодой человек придвинулся ближе, так что братья почти физически ощутили вторжение в своё личное пространство. – Шедевр, а ворует… Не стоит так делать.       – Шедевр?..       – Диптих. Если вы ещё раз побеспокоите Дерека, вам же будет хуже. Обещаю.       Антарес и Регулус быстро кивнули, ретируясь от пристального взгляда куда подальше. В воскресенье, замаливая грехи в церкви, они случайно услышали знакомое имя и прислушались к разговору. Прихожане обсуждали Шадо.       – …так и не вернулась. Уверена, моя кошечка уже стала частью какой-нибудь очередной кошмарной картины!       – Да что кошка? Люди, вон, пропадают средь бела дня!       – И варана, небось, он прирезал! Зуб даю!       – Ну, с вараном ты загнул – как он трёхметровую тушу в квартиру потащил бы? А вот что он котёнка Маринки ещё в детском доме прибил – факт.       – Я слышал, его туда отправили за нападение на бабушку…       – Ужас какой. Мне кажется, его пора принудительно лечить.       – А отца его, вроде, из-за него посадили…       Дальше братья не слушали. Осознав, что странный парень может представлять реальную угрозу, они заперлись дома. Дома, впрочем, в безопасности они себя тоже не чувствовали, так что побег в другую страну показался им неплохим вариантом…

***

      Сириус, внимательно слушавший жалкие оправдания братьев, раздражённо фыркнул.       – Идиоты. Просто непроходимые тупицы… И по вашей вине я здесь! Я не должен быть здесь, я должен ехать в Ливерпуль завтра! У меня, между прочим, работа!       – Уже нет, – спокойно сообщил Регулус. – Мы об этом позаботились.       – Да, мы сдали ваши с Кьяре билеты и привезли твои вещи из вокзальной ячейки, – кивнул Антарес.       – И, конечно, написали родителям твоего ученика, что ты серьёзно заболел и не сможешь какое-то время работать.       – Чем я, чёрт возьми, болен?!       – Ветряной оспой!       Сириус покачнулся. Гнев в его глазах сменился отчаянием.       – Я в жизни не болел ветрянкой!       – Вот видишь, у тебя все шансы! И вообще, не выпендривайся, а то в следующем письме помрёшь.       – Вообще-то, следующее письмо вы ещё долго не сможете отправить, – заметил Альфард. – Нам лететь, минимум, два месяца. И это при хорошей погоде. В целом, я даже рад такому раскладу – я беспокоился, что этой осенью вместо нас придётся нанять домашнего учителя… Но, раз уж Сириус здесь, он займётся вашей подготовкой к экзаменам.       – Что?! – Сириус недовольно посмотрел на отца. Слушать его не было никакого желания, как и учить близнецов. – С чего это я должен этим заниматься, если это всегда делали вы?       – Мы с Салли будем заняты работой. Кроме того, так ты получишь опыт на ком-то кроме старательных и вежливых мальчиков, – старший отец кивнул в сторону Кьяре, уже успокоившемуся и жмущемуся к бывшему учителю.       – Опыт с ними, как же…       – Мы будем хорошо учиться!       – Богом клянёмся!       – Дебилы! Вас алхимическими преобразованиями создали! – прорычал Сириус. – Какой, к чёрту, Бог?! Воруете, достаёте людей, пьёте и подначиваете отца наркоманить… Пап, заткнись, я не собираюсь ничего слушать. Вы – мелкие фарисеи, грешники и тупицы, не имеющие никакого отношения к людскому Богу! Даже я больше имею отношения к этому, чем вы все! Вы, отцы, – пап, заткнись же, говорят тебе… – мои родители, дед… Всех вас создали в лаборатории, вытащили из банки ради какой-то великой и бессмысленной, как вы, цели. А вы, сектанты недоделанные, молитесь не пойми кому, лицемеры! Я знаю верующих людей – и вы точно в их категорию не входите!       – Но ты сам ходишь в церковь… – пробормотал Регулус.       – Связи! Связи, дери тебя черти! Отцы не ходят, думают, что им уважение на тарелочке принесут, вы – просто сидите и молитесь, а я один думаю о нашем будущем! Да чего тебе, пап?       – Тебя несёт. Успокойся уже.       – Нет, не успокоюсь! Вся ваша психанутая семейка меня уже достала!       Дверь хлопнула, и в трюм, бледный как смерть, вошёл младший отец. Смерив сына тяжёлым взглядом, он подошёл к нему и отвесил пощёчину. Сириус растерянно уставился на него.       – Тогда не ищи в нашей семье защиты и поддержки, – холодно произнёс Салли. – Если не хочешь иметь к нам отношения, имей хотя бы совесть вести себя прилично, пока ты на чужом судне. И будь добр готовиться к переезду по возращении. В нашем доме ты больше жить не будешь.       Развернувшись, младший Хоши ушёл. Сириус, оглушённый словами отца, замер. Щека горела, но боли он почти не чувствовал. Близнецы испуганно смотрели на него, дрожа и чуть не плача. Альфард осторожно коснулся его плеча, но молодой человек отшатнулся.       – Всё из-за… А, не важно…       – Он прав, – тихо, но твёрдо произнёс Кьяре. Сириус, сгорая со стыда, выскочил из трюма.

***

      От ужина Сириус отказался. Альфард только вздохнул – кроме него и Салли, похоже, есть никто не собирался. Даже Кьяре, видимо, из солидарности с Сириусом.       Салли, как и ожидалось, почти ничего не съел, отдав половину брату. Альфард уже привык, готовя одну порцию на двоих, так что давно уже не спорил. Доедая картофельное пюре, он искоса поглядывал на того, пытаясь понять, о чём Салли думает, но лицо брата было непроницаемо.       – Я на твоей стороне, – негромко произнёс старший Хоши.       – Угу.       – Злишься на него?       – Нет.       – Винишь себя?       – Во многом.       Альфард отставил тарелку и обнял брата, прижимая того к себе. Тот не отреагировал.       – Ты не виноват, что он так ведёт себя. Просто срывается на близнецов…       – Каждого из них воспитывали мы.       – Да. Но они видели людей и помимо нас… Думаю, Сири зол на меня.       – Это не повод отказываться от семьи…       – Разумеется. Тебе больно?..       – Да.       Мужчина поцеловал брата в висок и погладил по плечам. То, в чём он видел глупую детскую выходку, Салли видел трагедией. Судя по всему, оба они были не правы.       – Всё крошится, да?       – Нет.       Прикрыв глаза, Альфард задумался о своих ощущениях. Жизнь рассыпалась в руках как комья земли, пачкая пальцы и сыплясь куда-то под ноги. Тонкие ниточки, которые раньше так просто было взять в руки, куда-то исчезли.       – А, по-моему, крошится. Знаешь, как хлеб для птиц. Только птиц больше нет, а хлеб ещё крошится…       – Нечему крошиться. Давно уже ничего нет.       – Хм… Покажешь?       – Что?       – Как оно для тебя. Сам знаешь, о чём я.       – Альбомы в чемодане.       Они восемь лет не обменивались мыслями. Сначала образы просто блекли, и старший Хоши ничего не мог с этим поделать, а потом они и вовсе исчезли, оставив после себя только тьму и пустоту. Тогда-то он и попросил брата ничего ему не показывать и не связываться мысленно, сказав, что устал и не может на них сосредоточиться. Салли тогда огорчился, но теперь, кажется, был слишком обижен, чтобы восстанавливать связь. Или, может, уже разучился этому.       Открыв чемодан, Альфард извлёк пачку бумаги и несколько альбомов. Все они были изрисованы старыми и новыми рисунками брата: что-то он уже видел, что-то застал только на этапе построений, а что-то попалось ему впервые – мужчина перебирал их, наблюдая, страница за страницей, как разрушался его брат. Цвета становились всё тусклее, акварель – всё прозрачнее, сменившись, в конце концов чёрной тушью. Почти на каждом рисунке был Салли.       – Тебе больно… – не столько спрашивая, сколько утверждая, пробормотал Альфард. – Всё исписано… Я не разберу.       – Перевести?       – Если не сложно.       – Которые?       Старший Хоши взял один из последних рисунков и протянул их брату. Бумага была покрыта чёрной сетью трещин и чёрными же буквами на фоне, сливающимися в чёрно-белый витраж над головой сидящего на земле брата.       – «Я не имею ни единой причины продолжать то, что начато. Смысла во мне не более, чем в осколке стекла, который выпал из разбитого детской игрой кухонного окна. Не важно, сколько ещё я буду незаметно лежать на земле, никому не мешая, однажды кто-то, желая передать через окно покупки, наступит на меня, испортив ботинок и сделав себе больно – и тогда меня, наконец, обнаружат и выбросят. Всё, что я могу сейчас – ожидать этого с испуганным нетерпением, надеясь, что хоть так смогу выполнить своё предназначение, которое, наверное, не стоит ничего из того, что я возложил на его алтарь. Может быть, если бы я знал, в чём именно моя вина, я мог бы её искупить, но никто так ничего и не объяснил. Всё, что я могу – просить прощения за что-то, мне неизвестное, и благодарить за то, что всё ещё могу отражать блики света из окна дома, в котором хватило места для всех, кроме меня. Уместна ли здесь обида? Я не могу знать…».       Салли закончил читать написанное убористым, бисерным почерком и вернул листок брату. Альфард задумчиво посмотрел на нечитаемую вязь букв.       – Твоей вины ни в чём нет… Что до места в доме – мне уже начинает казаться, что его не осталось ни для кого.       – Извини.       – Ты не виноват в том, что всё развалилось, – мужчина отложил рисунок и прижал безучастного брата к себе. – По крайней мере, начал не ты… Почему ты думаешь, что виноват ты?       Салли пожал плечами. Альфард только вздохнул – он не знал, как достучаться до него, а ментальная магия была односторонней и находилась со стороны брата.       – Ты всё ещё всем нам нужен. Ты не валяешься где-то во дворе, понимаешь?       – Это не правда.       – Сейчас ты явно нужен мне и детям больше, чем когда-либо…       – Почему это должно меня волновать?       – Ну… Ты ведь любишь нас, – неуверенно произнёс старший Хоши.       – И?       Мужчина выдохнул с облегчением. По крайней мере, брат не пытался порвать всё окончательно. Наверное, он и сам не знал, что чувства Салли к нему и детям дадут младшему Хоши, кроме чувства вины за сегодняшний и все предыдущие дни, но всё-таки это было устойчивой кочкой в болоте непонимания. Других кочек, правда, поблизости не было.       – Действительно, «И?»… Наверное, это делает тебе больнее, чем было бы, будь тебе всё равно…       Брат промолчал. Альфард почувствовал, что снова оказался по пояс в холодной воде.       – Знаешь, если не вставить стекло обратно, быстро станет холодно. Нельзя жить в доме, продуваемом сквозняком…       – Можно заменить окно. Это уместнее и проще.       – Окно – да. А с человеком всё куда сложнее. Салли, я отстранился… Прости, в этом не было твоей вины. В этом ничьей, кроме моей, вины не было… Но когда начал рушиться ты, разрушилось всё. Посмотри, чем кончился ваш с Сири разговор – думаешь, он что-то понял?.. Ты ведь и не пытался что-то объяснить, да? Просто оттолкнул. Я не считаю, что ты виноват, но почти уверен, что ты переживаешь из-за этого так же, как он. Ты правда можешь представить наш дом без него?..       – Да.       – С твоей-то любовью к детям?.. Не верю.       – Мне тоже никто ничего не объяснил. Меня просто отложили в сторону, как запасную деталь.       – Ты не запасная деталь, ты – часть механизма. Как часовая стрелка в часах.       – Глупо говорить об этом. Вы оставили меня, когда я нуждался в вас, – голос брата звучал глухо и отстранённо. – Никто не заметил, когда я замолчал. Никто не заметил, когда я почти перестал выходить из комнаты. Никто ничего не заметил.       – Зато я заметил, что подушка почти каждый вечер мокрая.       – А толку, если ты ничего не сделал?       «Я оставил дома всё, что не давало мне соображать восемь лет!», – мысленно возразил Альфард. Впрочем, делиться с Салли этим достижением ему совсем не хотелось – иначе пришлось бы объяснять, чем именно он занимался все эти годы…       – Ещё сделаю. И вообще, мы вернулись к работе… По-моему, это тоже важно.       – Почему ты так уверен, что у тебя будет время что-то сделать?       – Не знаю. Но ты оставляешь мне надежду.       – А если я сделаю так? – Салли растворился в воздухе, оставив брата с пустыми руками.       Несколько секунд старший Хоши сидел, растерянно глядя перед собой.       – Салли, так нельзя. Салли, вернись, пожалуйста?       Тишина. Мужчине резко захотелось опустошить целую бутылку настойки – мозг отказывался верить в происходящее.       – Салли! Салли, чтоб тебя… Салли, умоляю, вернись!       Ничего не произошло. Для верности, Альфард встал на колени, снова и снова повторяя свою просьбу. Салли не возвращался. В голове крутилось множество вариантов – кричать громче, в надежде дозваться, поискать в других каютах или, в крайнем случае, попробовать навредить себе, чтобы брат заметил и вернулся… Мужчина тихо взвыл – возможность отмотать время на несколько мгновений и вернуть его уже была потеряна. Столько он вернуть не мог физически. И с каждой секундой возможность становилась всё призрачнее.       – Салли Спика Хоши! Это нечестно! Ты… Я не бросал тебя! Братик, пожалуйста…Вернись! Ну пожалуйста? Я больше тебя не оставлю… Честно… Что я буду без тебя делать? Салли!       Альфард со злости дёрнул себя за волосы. Салли мог уйти вовсе и не слышать его. Немного подумав, он отправился искать его по всему судну, но брата нигде не было.       – А если я из иллюминатора выпрыгну, тоже не появишься? – сердясь, в полголоса вопрошал у воздуха Альфард. – Думаешь не выпрыгну? А я выпрыгну, обязательно выпрыгну…       – Пап?       Мужчина испуганно обернулся, но почти сразу успокоился – голос Регулуса слишком начал напоминать голос его старшего брата, а встреча с Сириусом сейчас окончилась бы куда более верной смертью, чем падение с многометровой высоты.       – Да, Реджи?       – Ты с папой поссорился?.. – обеспокоенно спросил юноша. Выглядел сын испуганно – видимо, услышал его слова про иллюминатор. – Знаешь, это ведь не выход, ещё не поздно признаться… Может, ему тебя станет жаль… Ну, или он прибьёт тебя не так больно?..       – Салли пропал.       – Куда пропал?       – Ушёл в межмирку, – Альфард прислонился спиной к стене. Регулус потряс головой.       – Пап, ты поспи, мы с тобой утром поговорим, всё расскажешь… Галлюцинации – это не так страшно, иди поспи.       Старший Хоши тоскливо улыбнулся. Один из двух его союзников во всём доме принял сторону Сириуса. Второй, судя по всему, узнав обо всём, начал бы читать молитву – большей помощи от Антареса он уже и не ждал. Но сейчас у него не было сил помогать детям или, хотя бы, оправдываться перед ними.       – Как скажешь, – тихо ответил он, – как скажешь…       – Эй!       Появившийся из-за угла Сириус зло уставился на обоих. Видимо, он не ожидал столкнуться с кем-то в коридоре, так что теперь, обескураженный и недовольный, злился. В целом, в последнее время он редко испытывал иную эмоцию.       – Что вы тут забыли? – грубо спросил он. – Пройти не дают всякие…       – Иди… – не зная, куда деваться из-под взгляда старшего брата, пробормотал Регулус. – Мы не мешаем…       – Салли ушёл в межмирку, – негромко произнёс Альфард.       – Что?!       – Остынь, Сири, папе плохо…       – Да, только вот не тому, о котором ты думаешь, – Сириус схватил старшего Хоши за ворот рубашки. – Что ты сделал?       – Сири! Пусти его!       – Всё хорошо, Реджи… – Альфард грустно улыбнулся. – Он прав, это моя вина…       – Ты убил папу?.. – пискнул Регулус, белея и оседая на пол.       – У меня тот же вопрос, – хмуро произнёс Сириус.       – Нет же! Не… не знаю… Реджи, ты не понимаешь, он просто… Реджи!       – Реджи, чёрт тебя дери! – Сириус отвесил младшему брату пощёчину, и Регулус с глухим стуком упал.       Сириус испуганно отступил. Альфард оттолкнул его.       – Сири, у тебя мозгов, как у губки… – тихо произнёс он.       Старший сын вжал голову в плечи. Сейчас он выглядел совсем как в детстве – испуганный, притихший и умоляющий исправить то, что он натворил. Альфард только покачал головой и, взяв Регулуса на руки, понёс того в его комнату. Поручив заботу о брате Антаресу, мужчина вернулся в коридор. Сириус сидел на полу, закрыв лицо руками. Альфард тихонько присел рядом.       – Как он?.. – тихо спросил сын.       – Всё ещё без сознания. Терри позаботится о нём лучше сейчас.       – Я не хотел бить так сильно… Я не знаю…       – Сири, ты постоянно срываешься на них. Хватит. Злишься на меня – бей меня.       Сириус осторожно взглянул на отца.       – Звучишь почти встревоженно… Что, ещё не напился?       – Я не брал с собой. Уже несколько недель как бросаю.       – Несколько недель?       – Почти пять.       – Ты умрёшь, – Сириус тяжело вздохнул. – Не ты ли запрещал мне резко переставать пить лекарства, потому что организм может не справиться?..       – Тебе же лучше, если умру, разве нет?       Молодой человек поджал губы.       – Папа расстроится. Что с ним, кстати? Надолго он?..       – Не знаю. Наверное, навсегда…       – Что?!..       – Ну, в смысле, пока мы не сумеем его вытащить, – поправился Альфард.       – Извинись, – посоветовал Сириус.       – Уже.       – Значит, не так извинился.       – Он сказал, что мы все его бросили.       – Все?! – возмутился молодой человек. – Я его от тебя постоянно защищал!       – Да, а потом говорил ему гадости. Кто сказал, что он сам во всём виноват, когда близнецы обворовали соседку?       – Но он же их разбаловал…       – Ты и сам – распущенный и избалованный мальчишка. Не тебе винить его.       Сириус молчал некоторое время.       – Наверное, он ревнует к Кьяре…       – Кьяре-то тут при чём?       – Раньше мы с ним много обсуждали тебя…       – Спасибо большое.       – …но после этого мне было совсем не до него и ваших проблем. Знаешь, если бы ты просто всё ему рассказал, ничего бы подобного не было.       – Что ж ты сам не рассказал?       – Мне казалось, я не имею права, – молодой человек опустил взгляд. – Я думал… Думал, что тебе это не понравится.       – Ага, то есть, обсуждение за моей спиной – нормально, а это – не понравится?       – Ты ничего не понимаешь! – обиделся сын. – Папа тоже ничего не понимал… Какие вы тупые и непонятливые, Боже мой! Пф… Ещё немного, и я буду как Терри. Папа не понимал, что происходит и боялся, что делает что-то не так. Я помогал ему как мог… Но я боялся говорить о тебе. Ты бы меня убил за это.       – Да ладно тебе. Конечно, я был бы недоволен…       – Нет, – Сириус отодвинулся. – Ты бы убил. Я почти уверен в этом.       Альфард растерянно посмотрел на сына. Только сейчас до него медленно начало доходить, что тот боится его.       «Приехали… Реджи думает, что я убил Салли, Сири – что я убил бы его. С чего они вообще взяли, что я чёртов Джек Потрошитель?..».       – Сири, – честно произнёс мужчина, – в тебя было вложено столько сил и любви, что мне было бы грустно уничтожать столько сделанного нами. Кроме того, ты всё ещё наш сын.       – Приёмный. Да и не то, чтобы для тебя это что-то значило…       – Если бы не значило, я бы не позволил тебе забрать сердце Салли на пересадку. Не спорю, ты жив благодаря ему. Но, знаешь, я тоже немного участвовал…       Сириус коснулся груди. Вид у него был смущённый и растерянный.       – Значит, папино?..       – Да. Повторюсь, жив ты благодаря ему. А вот шрамов не осталось уже благодаря мне.       – Спасибо…       – И письмо от господина Трисса я бы тебе не отдал, если бы мне было всё равно. Он был мне другом и учителем…       – Папа думал, что ты в него влюблён.       – Глупости. Он просто не давал мне окончательно потерять связь с реальностью и верил в меня… В любом случае, это письмо было мне. Я не обязан был давать его тебе, но мне показалось, что тебе будет ценно прочесть, что он благодарен тебе за обучение и заботу о Кьяре.       – Да, он знал, что мы… И не был против.       – Ну вот. И, в конце концов, я мог пойти за Салли после того, как он ударил тебя.       Сириус виновато опустил голову.       – Да, Кьяре уже поговорил со мной об этом… Он считает, что я не прав по отношению к вам.       – Спасибо ему. Он славный мальчик.       – Да… Наверное…       – Ты тоже. Только перестань лупить братьев.       – Они делают много опасного: достают полисмена, воруют, пьют, эпатируют всех нарядами Терри… И вот теперь на Шадо напоролись. Я, конечно, говорю, что он безвреден, но, если уж он отважился сделать им выговор – боюсь представить, как сильно они его разозлили. А этот парень не из тех, что угрожает без причины и смысла. Вообще… Я не помню, чтобы Шадо хоть кому-то угрожал – даже отца своего он боится, хотя я бы такому пожелал сдохнуть в канаве со сломанной шеей. Так что я почти рад, что близнецы здесь – мне кажется, ещё немного и их бы точно кто-нибудь прибил. Может, даже Шадо, но в такой ситуации я бы сочувствовал только ему.       – Жаль мальчика, – вздохнул Альфард. – Когда он заходил в гости, выглядел довольно подавленно…       – Уверен, дело в Терри и Реджи.       – Знаешь, я теперь тоже так думаю.       – Понимаешь теперь, почему я так к ним отношусь?       – Нет, – мужчина покачал головой. – «Выбивать» дурь – худший вариант в такой ситуации. Им тоже страшно из-за нас с Салли, разве не видишь?..       – Вижу. Мне, между прочим, тоже, – буркнул Сириус.       – Я это и сказал. Бедные напуганные дети…       – Спасибо, пап. А теперь перейди от слов к делу и помоги семье?       Альфард прикрыл глаза.       – Ясно, не можешь… Тогда помоги себе?       – Я пытаюсь…       – И это тоже не можешь. Развалил семью, прогнал папу, довёл меня… – Сириус отвернулся. – Что? Я разве не прав?       – Ну, прав. И? Твои слова что-то меняют?       – Нет…       – Вот и мои тоже.       – Папу только ты вернуть сможешь.       – Да… Хотя он на нас всех обижен, так-то.       – Вернётся – извинюсь.       – А если не вернётся?       – Выкину тебя за борт. Может, «на живца» поймаем его.       – Я уже думал об этом.       Сириус некоторое время молчал.       – Не смей. У тебя организм ослаблен. Умрёшь ещё… Что мы тогда делать будем? Папа же не переживёт… Я не хочу терять его.       – Ладно-ладно… Пойду в комнату, попробую поговорить с ним ещё. Может, вылезет… – Альфард поднялся с места, направляясь в их с братом комнату. Сириус тоже встал.       – Я вас обоих терять не хочу… Понял?.. – крикнул он, но мужчина промолчал. Оборачиваться не хотелось.

***

      Очнулся Альфард от стука в дверь. Мужчина находился в странном полутрансе – без снотворного он не мог уснуть, так что просто сидел, прижав к груди подушку брата и, медленно покачиваясь вперёд-назад, говорил что-то в пространство. Придя в себя, он поморщился – ноги и спина затекли и теперь ныли, напоминая, что прошло много часов. Из иллюминатора на пол падал широкий солнечный луч. Кое-как поднявшись с кровати, он пошёл открывать дверь.       На пороге стояли близнецы. Вид у них был встревоженный – Антарес тяжело дышал, а Регулус дрожал, как от озноба.       – Пап, где папа?       – Ваш отец использовал свою способность перемещаться в подпространстве, чтобы уйти. Он был обижен, что мы все его бросили.       – Мы его не бросали!       – У папы разве есть такая способность?!       – Ну, он, как минимум, считает, что его бросили, – вздохнул Альфард. – Значит, для него это так… И да, он же пространственник. Мы не говорили?       Близнецы переглянулись.       – Пап, – очень тихо произнёс Регулус, – вы сами говорили, что ничего не умеете из магии… Вы же просто алхимики?       – Нет, Реджи, мы говорили, что не умеем чего-то особенного.       – Это ведь это и значит! – изумился Антарес.       – Нам просто незачем было применять свои способности.       Регулус встревоженно огляделся.       – Где он?       – Полагаю, везде, – пожал плечами Альфард. – Подпространство обладает отличными от ньютоновских законами физики.       Некоторое время дети молчали. Антарес опёрся на брата, пытаясь отдышаться и что-то сказать – тот бережно придержал его.       – Тише, всё хорошо…       – Терри, что с тобой? – обеспокоенно спросил Альфард. Регулус опустил взгляд в пол.       – Ему плохо… Пап, прости, мы не можем верить твоим словам. Мы подозреваем, что ты убил папу и избавился от тела. Пока мы не выясним всё… тебе придётся посидеть связанным.       – Что?..       – Прости, пап. Терри, давай!       Антарес, поджав дрожащие губы, уставился на отца. Мужчина ощутил несильную, но явственную боль в затылке.       – Что ты делаешь?       – Он не вырубается! – расплакался младший из близнецов.       – Терри, возьми себя в руки! Папа, не сопротивляйся, пожалуйста, нам правда грустно это делать…       Голова затрещала от боли, но Альфард только поморщился. Он даже не был уверен, что дело в магии Антареса, а не в недосыпе. Младший Хоши судорожно вздохнул, оседая на пол.       – Я больше не могу…       – Терри!.. Пап, что ты с ни сделал?!       – Я ничего не…       – Папа, что с тобой происходит?.. – Регулус закрыл лицо руками. – Шумно… слишком шумно… Что это? Воздушная яма?..       – Мы летим ровно…       – Тошнит… Ладно, я… я сейчас вернусь!       Старший из близнецов выбежал из комнаты, а Альфард помог трясущемуся Антаресу лечь на их с братом кровать. Сын что-то тихо бормотал – кажется, молился. Расфокусированный взгляд метался, а лоб был горячее, чем следовало бы. Альфард полез в шкаф за аптечкой – его самого подташнивало от недосыпа, но сейчас детям явно нужна была помощь.       Аптечка возникла в воздухе и немедленно свалилась мужчине на голову.       – Спасибо, Салли… – потирая ушибленную макушку, пробормотал Альфард. Антарес замолчал, испуганно таращась на отца. – О, пришёл в себя?       – П-плох-хо…       – Вижу. Признавайся, напились?       – Н-н-нет… М-мы… не взяли…       – Это многое объясняет, – достав обезболивающее, мужчина сунул его тому в рот. – Глотай, сейчас воды дам.       – Стой!!!       Регулус стоял в дверях с верёвкой – бледный, с синяками под глазами и заплаканный, он едва стоял на ногах от волнения.       – Не… не надо… Не надо травить Терри ничем!       – Редж-жи, п-папа п-помогает… – быстро проглотив таблетку, пробормотал Антарес.       – Терри, что ты наделал?! Не пей!.. Папа, как ты мог?!.. – Регулус взвыл, хватаясь за дверь, чтобы не упасть, но в этот момент за его спиной появился Кьяре.       – Братец Регулус, простите…       – А?.. – старший близнец обернулся. – Ох, Кьяре, тебе лучше уйти, тут…       Трисс ударил юношу по шее, и Регулус, охнув, рухнул на пол, как мешок картошки. Антарес подскочил на кровати, но, так и не сумев встать, заплакал от бессилия.       – Папа умер… Реджи умер… Я тоже скоро умру…       – Поспи, сынок, – Альфард уложил сына обратно. Затем, подняв с пола Регулуса, уложил того рядом и, аккуратно связав обоих принесённой ими же верёвкой, укрыл детей одеялом. – Отдыхайте, вам сейчас это нужно…       – Что с ними вообще случилось? – встревоженно спросил Кьяре. Сириус виновато выглядывал из-за двери.       – Отходят от многодневных вливаний… – пробормотал он. – Никогда не видел их пьяными, думал, что их не берёт…       – Их и не берёт, – вздохнул Альфард. – Они же, как и я, создания алхимии. Минимум эффекта, но привыкание идёт куда быстрее… Наш мозг рассчитан на быструю адаптацию и обучение.       – Значит, их скоро отпустит? – с облегчением спросил Сириус.       – По идее… Главное, чтобы организм выдержал, пока идёт период адаптации. Хотя сейчас они сами себе и окружающим представляют куда большую опасность.       – Видим… Ты-то как?       – Ну, они пока не пришли к тому, чтобы устранить меня как угрозу… – Альфард неуверенно посмотрел на близнецов. – Наверное, стоит что-то им сварить, чтобы не так резко слезали с этого…       – Они точно твои дети, – фыркнул Сириус. Видимо, убедившись, что с отцом всё в порядке, он снова вернулся к прежнему высокомерию.       Альфард погладил близнецов по волосам. Антарес, уткнувшись мокрым носом в щёку Регулуса, заснул, успокоенный обезболивающим. Его брат дышал тихо, почти незаметно, но на его бледные щёки постепенно возвращался румянец. Мужчина чувствовал, что никогда не простит себя за то, что просил помощи у детей, которым самим нужна была помощь…       – Не ты виноват, что они пьют, – словно между делом буркнул Сириус. – Хотели бы как ты – лекарств бы наелись. Это они «связи» заводили. Дружить им, видите ли, хотелось…       – Глупые они… – Альфард посмотрел на жмущегося к сыну Кьяре. – Прости, милый, твой отец хотел, чтобы мы позаботились о тебе, но, как видишь, мы и сами о себе-то не можем. Надеюсь, это доставляет тебе не так много беспокойства…       – Я привык, что у взрослых много проблем.       – Когда вернёмся, отдам тебе письма твоего отца. Думаю, он хотел бы этого, в них много о тебе…       – Я тоже его любил. Просто он сразу дал понять, что «отдаст меня в хорошие руки» и умрёт, – Кьяре пожал плечами. – Я давно был готов к этому.       – Можно я тоже почитаю письма?.. – тихо попросил Сириус. Альфард кивнул – он был не единственным, кто потерял друга в лице Кьёми Трисса, и это немного утешало.       Сейчас Сириус выглядел почти как ночью – тихий, обеспокоенный, похожий на ребёнка… Альфард подумал, что двадцати пяти лет мало для того, чтобы повзрослеть, хоть и достаточно, чтобы научиться огрызаться на пугающий мир. И этим навыком напуганный мальчик явно овладел в совершенстве.       – Салли, прости нас… Собачиться было глупо – похоже, мы всегда были с сыном по одну сторону баррикад…       – Да, только кое-кто стрелял по своим, – фыркнул Сириус. – Зачем ты говоришь в пустоту? Если бы он слушал, уже бы вернулся…       – С чего ты взял?       – С того, что я всю ночь просил его вернуться.       Альфард подошёл к сыну и крепко обнял его. Сириус вздрогнул и попытался отстраниться, но, не сумев, испуганно замер.       – И зачем?.. Мне не нужно… Пусти…       – Нужно. Сири, детям нужны их родители.       – Папы нет…       – У тебя всё ещё есть я.       Сириус неуверенно фыркнул, но уткнулся лбом в плечо отца.       – Спасибо, допустим…       В этот момент пространство дрогнуло. Альфард был уверен, что он один это почувствовал – словно каждый предмет на мгновение выпал из временного потока, рвясь куда-то в сторону. В руке, царапая кожу, материализовалось что-то маленькое, похожее на клочок бумаги. Отпрянув от сына, мужчина растерянно уставился на записку.       – Что это? – Сириус нахмурился. – Это от папы?       – Да, похоже… – Альфард быстро развернул бумажку. Окружающее пространство всё ещё плыло, но, как качнувшийся маятник, реальность постепенно возвращалась в равновесие.       На клочке бумаги знакомым бисерным почерком было выведено: «Позаботься о детях».

***

      Антарес чуть заметно вздрагивал во сне, прижимаясь к старшему брату. Регулус приоткрыл рот, капая слюной на младшего. Их тела и разумы, сломленные зависимостью, нуждались в отдыхе.       Кьяре и Сириус замерли на месте, друг напротив друга, обеспокоенно глядя на Альфарда, мнущего в руках записку. Воздух вокруг дрожал, преломляясь, будто у раскалённой печи, но, на самом деле, температура возле мужчины упала ниже нуля.       – Лишь бы назад не пошло… – прошептал Сириус.       – Что происходит? – тихо спросил Кьяре, подходя ближе к возлюбленному.       – Знаешь, мои родители… Ты уже догадался, что они странные, да?       – Ну… В какой-то мере…       – Папа, который Салли, – пространственник. Он взаимодействует с «вне». Знаешь, редкая такая пространственная магия?..       – Кажется, знаю, – неуверенно кивнул Кьяре.       – Вот. А отец взаимодействует со временем. И сейчас, кажется, для него оно замедляется…       – А для нас?       – Будем молиться, чтобы для нас шло как раньше.

***

      Вдох. Минута, две, пять… Выдох. Почти неощутимый толчок – удар сердца.       Реальность шла помехами, как радиосигнал в грозу. Предметы утратили свой смысл, будто слова, чтобы назвать их, забылись, голову наполнял белый шум, а остывший, почти морозный, воздух щипал щёки и кончики пальцев. Жизнь застыла во времени, как насекомое в янтаре.       Альфард закрыл глаза – окружающая действительность стала чётче. Линии времени, пересекающие пространство, складывались в сложные, одному ему ведомые смыслы, вспыхивали под сомкнутыми веками и по своему значению куда больше напоминали формулу круга, нежели сам круг. Только переменных у формулы времени было куда больше.       В «янтаре» прошло минут тридцать прежде, чем он сумел полностью успокоиться и взять каждую ниточку времени под свой контроль. Торопиться было некуда – его сердце едва ли успело совершить больше пары сотен ударов, а, значит, снаружи прошло около трёх минут. В его маленькой клетке у него было почти всё время мира, чтобы найти своего пленника.       Каждая вещь имела свой срок жизни. Перебирая нити, Альфард оценивал их: трёх секунд было мало – видимо, в воздух попала пылинка, сотни лет тоже – наверное, это были доски пола… А вот несколько нитей длиной в десяток часов привлекли его внимание. Сухая кожа, ногти, волосы…       Мужчина вцепился в эти нити, переплетая их со своими, чтобы точно не упустить. Протяжённость пространства могла быть сколь угодно велика, но без времени оно не могло ни шагу сделать – только дрожать, ломаясь и вырываясь из плотных оков. Вдох… Выдох растянулся на вечность, а сердце практически остановилось, но нити, наконец, поддались.       Извлечение тела сквозь материю требовало не только времени. Описать каждую часть формулой, высчитать значения переменных и предсказать график, в соответствии с которым выгнется каждая нить – всё это могло обратиться в бесконечный, замкнутый сам на себе процесс, если бы только старший Хоши допустил это. Но Альфард делал всё, чтобы этого не произошло.       Бесконечное пространство сжалось до нескольких миллиардов точек. Каждая из них была связана с другой сложной системой переменных, но Альфард уже знал, что ему не придётся высчитывать их. Открыв глаза, он посмотрел на брата.       Салли не мог шевелиться, но в его взгляде смешались злость, смущение и благодарность. Старший Хоши улыбнулся, протягивая тому руку и разрывая тонкие путы, сдерживающие их обоих, – брат разрыдался, кидаясь ему на шею, и в этот момент воздух обжёг лёгкие, а громкий пульс, стучащий в ушах, оглушил Альфарда. Потеряв равновесие, он упал на пол, ослеплённый внезапной потерей контроля над временем. Брат, лежащий на нём, плакал в голос.       – Салли… мой Салли… Хороший, прости… Прости, прости, прости, я больше никогда не оставлю… Не плачь, не плачь, всё хорошо…       Но хорошо не было. Звуки окончательно смешались, а перед глазами замаячили чёрные пятна. Мужчина вцепился в брата покрепче – сейчас он был единственной стабильной точкой пространства.

***

      Сириус и Кьяре не знали, что делать. Отступив к двери, они наблюдали, как пространство вокруг Альфарда искажается и деформируется, хрустя и трескаясь с неприятным, похожим на треск сломанной кости, звуком. Висящие на стене часы сошли с ума, то замирая, то ускоряясь, и молодые люди, не сговариваясь, решили покинуть комнату при первом же признаке того, что всё вышло из-под контроля. Кьяре прижался к Сириусу спиной, а тот, укрыв его в своих объятиях, с тревогой смотрел как его отцы, сцепившись в плотный клубок, превращали несколько квадратных метров комнаты в первородный хаос, лишённый каких-либо констант… Когда из этого хаоса выпали два тела, он даже не сразу понял, что всё закончилось.       Младший отец лежал на старшем, рыдая и цепляясь за его рубашку побелевшими пальцами. Тот, в свою очередь, прижал брата к себе, хрипло дыша и бормоча что-то несвязное. Сириус осторожно подошёл ближе.       – Пап?.. Пап?.. Вы живы?       Салли громко взвыл. Альфард закашлялся. Судя по всему, оба считали, что этого для ответа будет достаточно. Сириус поднял младшего отца, обнимая его. Старший сел, откашливая кровь.       – Пап! – молодой человек встряхнул отца, беспорядочно цепляющегося за его рубашку. – Ну очнись уже, ты здесь… Прости нас, мы идиоты! Мы тебя любим, ты нам нужен!       Салли разрыдался громче, оседая на пол. Сириус бережно усадил его рядом с братом и отвесил пощёчину старшему отцу. Тот был бледен и кашлял всё тише, медленно заваливаясь на бок.       – Вернись в реальность! – Сириус был напуган. Он не знал, насколько сложным было то, что сделал отец, так что от одной только мысли, что это может оказаться последним, что он вообще сделал в своей жизни, молодой человек похолодел. – Очнись немедленно, кому сказал! Не смей умирать, идиот! Я… я не хочу… Очнись!       Сириус встряхнул отца, и тот слабо пошевелился.       – Не смейте меня так пугать! – взвизгнул молодой человек. Антарес и Регулус, разбуженные пронзительным воплем, дёрнулись в разные стороны, чуть не свалившись с кровати. Верёвка всё ещё крепко держала обоих.       – П…прости… – пробормотал Альфард. – Я на… нашёл Салли… Здорово, да?..       – Очень здорово, – кивнул Сириус. – Теперь у меня в два раза больше поводов для истерики…       – Фарди надо поспать, – охрипшим от слёз голосом вдруг произнёс Салли и, развернувшись, ударил брата в висок ребром ладони. Альфард упал.       – Не беспокойся, – Сириус виновато улыбнулся Кьяре, ошарашенно отступившему к кровати, под защиту близнецов. – Они всегда такие. Добро пожаловать в семью.

***

      – Нет, – Салли выкинул в открытый люк толстую Библию.       – Нет, – повторил он, отправляя туда же отнятые у близнецов иконы.       – Категорически нет, – добавил он, выкидывая брошюрку «Миссионерство во дому: как рассказать домочадцам своим о Господе?».       Антарес и Регулус виновато кивнули, медленно допивая из чашек глинтвейн – узнав о нападении на Альфарда, Салли, с трудом удержавшись от того, чтобы не сунуть в люк головы двух бестолковых детей, сварил им глинтвейн. Какой-никакой, а алкоголь. С ним близнецы стали соображать немного лучше.       Альфард был уложен отдыхать. Салли знал, что брат не спал, да и сил на его поимку у него ушло много, так что запретил детям тревожить отца. Его тревожить тоже не стоило, но запретить четырём перепуганным детям по десятому кругу заверить его в их искренней любви и послушании («Честно-честно, больше никаких рулей!») у него рука не поднялась. Младший Хоши соскучился по ним не меньше и, на самом деле, куда больше – впервые за восемь лет он снова чувствовал себя отцом в окружении любящей семьи, а не случайно зашедшим в гости посторонним. И чувство это ему, надо сказать, очень нравилось.       Когда дети немного успокоились, Салли позвал Кьяре в рубку. Здесь говорить было удобнее, да и вероятность, что дети уйдут из кухни, где стоит целая кастрюля глинтвейна, чтобы подслушать их разговор об «огнетушителях», была крайне мала.       – Спасибо, – закончив краткий инструктаж, заключавшийся в указании пальцем на стену, к которой был привинчен огнетушитель, и фразе «Вот огнетушитель», произнёс Салли.       – За что? – неловко спросил Кьяре. Оставшись один, без Сириуса, он нервничал и, кажется, не знал, куда деть свои руки, беспокойно теребя рукав свитера. Свитер ему отдали близнецы – на лето, пока холодно не станет.       – Кажется, ты беспокоился за меня.       – Ну… вы же родитель Сириуса… Семья – это важно.       – Верно, – усмехнулся Салли. – За это и благодарю.       – Я не сделал ничего такого.       – Для себя. Для меня – сделал.       Юноша непонимающе покачал головой, но вежливо кивнул.       – Мне жаль, что я доставил столько беспокойства.       – Не волнуйся об этом.       – Но я… Моё появление огорчило вас… – Кьяре беспокойно подёргал торчащую из рукава нитку. – Я не хотел, чтобы на меня обращали столько внимания…       – Верю, – Салли мягко улыбнулся. Винить семью беспокойных, увлекающихся людей в том, что они вцепились в первую попавшуюся им под руку семью умных и интересных людей, было трудно.       – Вам тоже спасибо, что приняли меня.       – Не за что. Извини, что не сразу.       – Всё хорошо. Я занял слишком много их внимания, а мой отец… Ему было одиноко без мамы. Он реже получал письма от вашего брата, чем писал сам.       – Верю, – кивнул Салли, поворачиваясь к приборной панели и снимая дирижабль с автомата и сел в кресло пилота.       За восемь лет он действительно соскучился по своему судну.

***

      Исследовательскому дирижаблю «Везунчик» действительно везло. Что бы с ним ни происходило, он всегда сохранял своих пассажиров в целости и сохранности – эта механическая химера не только летала, но и плавала, могла передвигаться по суше, а однажды использовалась как подводная лодка. Правда, использование было вынужденным, но, в конце концов, братья выжили, всего лишь наглотавшись вдоволь тихоокеанской воды. То, что потом они лежали с простудой почти месяц, к делу не относилось.       С тех пор над приборной панелью появилась табличка, решительно прибитая Альфардом, как напоминание об их приключении:

«НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСВАХ НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ САЛЛИ ОДНОГО В КРЕСЛЕ ПИЛОТА!!!

Это приводит к непредсказуемым последствиям».

      Салли привык игнорировать её, а Кьяре ещё не научился обращать на неё внимания, так что младший Хоши с наслаждением положил руки на штурвал. Скучный перелёт через Атлантику обещал пройти интересно…