Удобный д... Иван

      Солнечное утро добралось лучами сначала до подоконника, потом переползло на ковер и, наконец, добралось до кровати, пощекотав нос спящего. Иван зевнул, не открывая глаз, улыбнулся, предвкушая прекрасный день. И даже голова после вчерашнего вина не болела. Чудесно. Потянувшись, он сонно перевернулся на другой бок, рука коснулась лежащего рядом тела.       Иван вздрогнул. Глаза сами собой раскрылись. Олег крепко спал, лицо было расслаблено. Ваня чуть не заорал, зажал себе рот рукой, пытаясь одновременно выскользнуть из-под одеяла и не издавать лишних звуков. Весь ужас случившегося обрушился на голову ледяным душем. Горло сдавило. Запутавшись в сбившейся простыне, Иван тяжело осел на пол.       — М? — Олег пошевелился, приподнялся, щурясь на свет и пытаясь понять, что его разбудило. — Ваня? Ты чего? Еще только десять, суббота, мне никуда не надо. Спи дальше.       Иван смотрел на него, как на призрак… на оживший кошмар. Он и был кошмаром. Всем нелицеприятным прошлым. И Иван вдруг ощутил себя мерзко, настолько мерзко, словно вывалялся в грязи. Причем по собственной воле, с наслаждением искупался, а теперь осознал, что совершил.       — Олег, пожалуйста, уходи, — прошептал Иван.       Как сомнамбула, он тяжело поднялся, пытаясь найти одежду — его собственная, вчерашняя осталась в гостиной, но на глаза попались домашние штаны.       — Что? — Олег сел, растирая лицо. — Я не расслышал.       — Пожалуйста, уходи, — с третьей попытки попадая ногой в штанину, повторил Иван.       — Не понял, — Олег недовольно нахмурился. — Что случилось? Ты же сам просил остаться… иди сюда.       — Уходи, Олег! — повысил голос Иван, боясь, что вот-вот сорвется в истерику.       Идиотское позорное ощущение, что он просрал шанс на новую жизнь заполняло, вытесняя все остальные мысли и опасения.       — Подожди, Ваня, — Олег встал, попытался подойти, но Иван не позволил. — Да что случилось то?       — Я совершил ошибку, мы совершили ошибку. Уходи. И никогда больше не возвращайся.       — Ваня, послушай, все, что я говорил вчера…       — МНЕ ВСЕ РАВНО!!! — Иван заорал. — Ты пришел, потому что жены не оказалось дома, например, отдыхает на курорте, а Константин Борисович занят. И тебе стало скучно. И ты вспомнил про безотказного любовника, который всегда тебя ждал. И так совпало… ты ни в чем не виноват, Олег. Я сам. Впустил тебя, поддался. Но я тебя умоляю, сделай для меня одно. Уходи!       Воронов пождал губы, на лице проступила обида и злость.       — Хорошо. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.       — О да… — прошептал Иван, обхватывая себя и до боли зажмуриваясь. — Я понимаю…       Он сидел на полу перед кроватью, слушая шаги, шуршание, недовольное покашливание. Хотелось заорать, чтоб убирался побыстрее. Иван задерживал дыхание и считал про себя от ста и обратно. Когда входная дверь раздраженно щелкнула автоматическим замком… который Иван поставил специально, чтобы Олег мог спокойно уходить, не дожидаясь его из ванной… Ваня все-таки заорал. Подобрал подушку, заткнул себе рот и заорал так, что, казалось, сейчас разорвет легкие.       Сколько прошло времени, Ваня не знал. Когда отупение отпустило, он тихо поднялся, принял душ и мельком глянул на часы. Половина двенадцатого. Роман, несмотря на ранний прилет, должен быть в офисе. У него встречи по итогам командировки. Значит… дожидаться вечера у Ивана не хватит сил и мужества.       Роман ответил не сразу, гудка после десятого, но Иван упорно не сбрасывал.       — Ваня? — Роман говорил ровно, скорее всего, рядом кто-то находился.       — Ром… нам надо поговорить. Ты сможешь найти для меня минутку?       — Да, — голос изменился. — Я жду тебя, приезжай.       Иван взял ключи от машины и тут же передумал. Сегодня за руль ему нельзя. Таксист попался очень аккуратный и никуда не спешивший, Иван изъерзался. Каждый светофор издевался, ехидно мигая желтым и красным, когда они приближались.       Офис из стекла и стали равнодушно взглянул на маленького человечка, который выбрался из желтой машинки и задрал голову, пытаясь рассмотреть верхний этаж. На ресепшен милая барышня поинтересовалась у бледного молодого мужчины о цели визита, удивленно нахмурилась, когда он попросил связать его с приемной генерального директора. Не походил Иван в сегодняшнем виде на делового партнера, приехал как был — в домашних мягких брюках и напяленной сверху рубашке. Хорошо куртку догадался накинуть. Легкая улыбка и выдавленная шутка, что «честное слово, я не псих и меня ждут», сыграли свою роль. Девушка набрала номер приемной. Нина, строгая и суровая женщина, которая могла бы построить даже Славу (наверное), спустилась за ним сама. В лифте Ивана затошнило. Он не ел ничего со вчерашнего вечера, волнение дожирало последние ресурсы.       — Иван Дмитриевич, вы в порядке? — Нина тронула посетителя шефа за локоть, всерьез опасаясь, что он сейчас упадет — настолько молодой мужчина был бледен и потерян.       — Нет, но это ничего страшного, — Иван снова через силу улыбнулся. — Я просто устал.       Секретарь лишь качнула головой. Лифт мягко клацнул дверями, раскрываясь в светло-кремовый коридор. Дверь, приемная, вкусно пахнущая кофе. Перед последним рубежом с золотистой табличкой Иван выдохнул. Долго, длинно, и потянул ручку на себя.       Роман разговаривал по телефону, но, увидев Ивана, тут же попрощался, коротко извинившись, и вскочил с места. Ваня обошел кресло для посетителей, сел, сцепив руки на коленях. Как в кабинете зубного врача, только рвать придется не зуб и точно без анестезии.       — Ром…       — Просто скажи, — Роман опустился обратно, руки легли на подлокотники, стиснув их.       — Ко мне вчера приходил Олег Воронов… вечером.       Иван мельком глянул на любовника и вздрогнул. Невозмутимая маска на миг треснула, брови сошлись, а на скулах вздулись желваки. Он побледнел почти как Иван, только на лбу проступила напряженная вена.       — Ты… — Иван облизнул губы и понял, что до крови искусал нижнюю, плюс они настолько пересохли, что полопались, — наверное, уже все знаешь, но… я любил его почти десять лет. Не так, я любил его долго, и десять лет был всегда рядом с ним. Это много. В некоторые моменты мне казалось, что я буду рядом с ним всю жизнь. Но потом что-то пошло не так. Он привык… или я начал хотеть большего.       Роман слушал, не перебивая и не двигаясь. Даже не моргал почти, лишь изредка опускал веки, когда начинало резать глаза.       — Олег не мог мне этого дать. И я ушел. Так получилось, что ушел к тебе. Первые недели я все никак не мог избавиться от ощущения, что это понарошку. Что не бывает таких простых и естественных отношений. Мы едва знали друг друга, но с тобой было так легко и просто. И Нико… я подумать не мог, что можно не скрывать любовника от собственного ребенка. И что тот так легко и просто меня примет.       Иван помолчал, пытаясь подобрать слова.       — Вчера… я немного выпил вечером, и тут пришел Олег. Я ждал его слов столько лет. Тех самых, что я ему нужен. Что он, наконец, понял и нуждается во мне так же, как когда-то нуждался в нем я. И… я не знаю, так получилось, и это не оправдание. Я ему уступил.       Роман со свистом втянул воздух, кресло скрипнуло жалобно. Селектор пискнул.       — Роман Андреевич, я прошу прощения, у вас встреча через три минуты…       Иван вскочил, как оловянный солдатик по стойке смирно.       — Прости, я мешаю…       — Сидеть! — негромко приказал Роман и нажал кнопку. — Нина, отмените все. Придумайте причину. Любую. На сегодня меня нет ни для кого. И сделайте нам кофе с коньяком… можно без кофе. Спасибо.       Поднявшись, Роман обошел стол, ухватил Ивана за плечо и заставил пересесть на небольшой диванчик за кофейным столиком в углу. Ваня чувствовал, что у Романа просто обжигающе горячие руки, а у него самого ледяные настолько, что немеют кончики пальцев. И так хотелось окунуться в тепло мужчины напротив, просто утонуть в нем и навсегда все забыть.       — Прости меня, — выдохнул он. — Я ошибся. Это была ошибка…       — Я? — глухо переспросил Роман, и Ивана подбросило.       — Нет! Ты что! Нет… я!.. я совершил ошибку. Утром проснулся, я даже не понял, что это не ты рядом… и стало так плохо. Мерзко. Так глупо. Боже, я идиот. Ты чудесный, таких не бывает. А я тебе изменил. Дурак… зачем тебе такой дурак.       Роман вдруг засмеялся, обхватывая за плечи, прижимая к восхитительно горячей груди, закрывая собой.       — Вань, послушай меня, пожалуйста. Я знаю, что Олег долго был частью твоей жизни. Меня это злит. И еще больше, что он опять возник на твоем пороге и попытался вернуть, хотя это всего лишь каприз... инерция утраченного. И ты вполне естественно ему поддался. Но... честно говоря, меня гораздо больше пугает мысль, что ты однажды придешь и скажешь, что возвращаешься к нему.       Иван встрепенулся, выпрямился, вскидывая голову и глядя в лицо любовника.       — Нет! Ты что! Нет, нет. Никогда. Я ему не нужен, что бы он ни говорил. Это просто удобная привычка, я для него не более чем удобная привычка.       — А он для тебя?       — Прошлое, — отчеканил Иван, не отводя глаз. — Он для меня прошлое, пока еще не далекое, но я переживу. Прости меня, Ром… я не хотел. Я так соскучился, так устал и так ждал. И вино… я совершенно не могу пить, когда волнуюсь. Это был просто порыв, не более. Я пойму если…       — Переезжай ко мне, пожалуйста, — Роман поймал Ваню за подбородок, наклонился, касаясь лбом лба. — Я тебе доверяю, но так будет спокойнее. Никто тебя не тронет, никто никогда. И не будет прошлого.       Ваня поперхнулся очередной фразой, неверяще моргая.              Нико встретил их в холле, радостно заулыбался и тут же нахмурился.       — Вы чего? Пьяные, что ль? — недоверчиво спросил он, подходя поближе. — Вань, а ты чего в таком виде? Пап, тебе не стыдно? Ты б его еще в пижаме привез!       Иван вдруг начал смеяться. Он снова пил, только коньяк, который заботливая Нина принесла вместе с закуской. Закуска не помогла, и его развозило на глазах. В машине по дороге домой он придремал, не отпуская руки Романа, а сейчас… сейчас, похоже, начиналась та самая истерика. Его прорвало таким безудержным смехом, что никак не остановиться. У Нико вытянулось лицо, а рот приоткрылся.       — Ничего себе вы наклюкались.       — Все хорошо, — Роман подхватил оседающего Ивана на руки. — Ты уходишь или дома?       — Да куда теперь уходишь, — возмутился Нико. — Вы в порядке? Что-то случилось?       — Уже все нормально, — Роман глянул на заходящегося Ивана, и прикидывал, сколько есть минут, пока смех не перейдет в слезы. — Завтра надо будет съездить к Ване и забрать его вещи.       — Переезжает?! Уломал?! Ура!!! Вань, ну хватит уже ржать надо мной… я сто раз отцу говорил, пусть переезжает.       — Все-все, Нико. Мы чуть позже поговорим…       — Да ладно, — юноша отмахнулся, и долго без улыбки смотрел в спину отцу, пока тот не скрылся на верхнем этаже.       — М-да, — высказался Нико и выскользнул из дома на террасу.              Иван начал рыдать, едва зад коснулся матраса. Глухо, потом взахлеб, испоганив Роману всю рубашку, галстук и даже брюки. Понимал, что ведет себя как ребенок, но никак не мог сдержаться. Слезами выходило все напряжение, страх, неуверенность, боль, злость. Роман дважды носил его под душ, первый раз — умыть, второй — потому что Ваню начало тошнить уже по-настоящему. На все извинения, путанные и ломкие, Роман только хмыкал и рассказывал, как Нико с Шурой первый раз напились. Точнее первый раз был для Нико. Иван смеялся, отплевывал холодную воду и плакал.       Пригревшись у Романа на плече в коконе одеяла, Иван наконец затих:       — Я тебя люблю, — прошептал он, уткнувшись носом в шею Романа.       — И я тебя, — Роман чмокнул мокрую макушку.       Иван зажмурился от незнакомого и странного ощущения.       Наверное… это то самое, о чем говорил Янко.