Удобный д... Иван

      Утро началось с паники. Где? Кто? Что?       Ваня подорвался, организм подал ложный сигнал, что они проспали будильник на работу. Голова, как ни странно, действительно не болела, но сильно хотелось пить. На тумбе у кровати стоял полный стакан. На миг все остальные проблемы отошли на второй план. Воды оказалось катастрофически мало. Выпив все до капли, Иван осмотрелся. Нейтральных тонов спальня, явно не особо жилая… тумба, комод, шкаф, дверь. Две двери. Одна, скорее всего, в коридор, вторая — в ванну или туалет, чтоб гости по дому не шарахались.       Осмотрев себя, Иван обнаружил в наличии трусы и... все. Одежда аккуратно висела на вешалке на приоткрытой дверце шкафа. Это… Роман привез его домой? На Ваню накатил ледяной ужас. Что вчера было, они?.. Он?..       Память добродушно подтолкнула череду воспоминаний. Включая легкий поцелуй в лоб и поправленное одеяло. И тихий мягкий смешок.       Стыдобища!!!       Однако горло горело огнем и требовало еще воды. Проигнорировав халат, заботливо оставленный на кресле у окна, Иван кое-как натянул свое и высунул нос в коридор. Кухня нашлась на первом этаже. Воровато оглядываясь, Иван спустился по ступеням и застыл.       У плиты стоял плечистый юноша и покачивал головой в такт музыке из наушника, второй болтался на груди. Услышав вздох, юноша обернулся. Ивана обожгло знакомой чернотой взгляда.       — Привет! — заулыбался парень. — Я — Нико, папа велел извиниться, его треклятущая работа дернула, но божился, что через час вернется. Это было с час назад. Хе-хе. Садитесь, я вам кофе сварю. Или аспирин дать?       Иван поморгал.       — Можно все. Хотя нет, аспирин не нужен.       — Прекрасно, — осклабилось юное создание, без тени смущения разглядывая помятого гостя. — Тогда кофе и омлет?       Желудок согласно высказался, прежде чем Иван подумал. Было страшно неловко и еще больше стыдно. Иван осторожно пристроил зад на стул, вдохнул аромат от тут же сунутой под нос кружки и блаженно зажмурился. Нико довольно заулыбался.       — Папа терпеть не может кофемашины и кофе из автомата. Поэтому пришлось научиться варить в турке.       — Тебе? — переспросил Иван, машинально выискивая на кухне следы присутствия женщины. — А... мама?       — Мама умерла десять лет назад, — не дрогнув, с легкой улыбкой сообщил Нико, усаживаясь напротив. — Мы вдвоем живем.       — Извини…       — Не-а, не извиню, — хитро сощурил глаз Нико. — Переезжайте к нам, я задолбался пытаться его домой загнать. Так повод будет.       У Ивана глаза стали по пятаку и стремительно пытались побить рекорд.       — В смысле…       — В прямом, мне ж не пять лет. Я хоть смогу с честной совестью оставаться у подружки.       Ваня поморгал. Ему все казалось, что со вчерашнего вечера он попал в какой-то фантастический фильм, и даже смущение от того, что его вырубило, не помогало вернуться на грешную землю. Так бывает?       Нико внимательно наблюдал, хотя старался не пялиться откровенно. Спохватившись, юноша вскочил к плите. Соблазнительный аромат омлета а-ля мужской со всем, что в холодильнике, заставил желудок Ивана снова затмить глас разума… в прочем, разум больше визжал на одной ноте, мешая сосредоточиться. Остававшиеся еще, как старая паутина по углам, иллюзии, что до этого у него были отношения, стремительно рушилась, расползались пылью. Олег никогда не знакомил Ивана с детьми, уж тем более не приглашал и не оставлял дома так запросто. Дома была супруга, на работе начальник… и между ними где-то Ваня. Со своей дурацкой и глупой влюбленностью, длиной в десяток лет. Роман убивал контрастом. Разносил все к чертям собачим, показывая, что бывает иначе. А они даже не спали. Всего один совместный ужин. И симпатия, из которой может ничего не вырасти. В конце концов, Иван его может банально не устроить как любовник… господи, что в голову лезет?!       Чтобы в голову не лезло, Иван поспешно запихал в нее через рот омлет. Обжегся, зашипел, запивая кофе, и под хихиканье Нико проглотил непрожеванный кусок.       — Осторожно, — хмыкнул юноша, протягивая салфетки. — Горячо же.       — Доброе утро!       Роман появился внезапно, Иван не слышал, как подъезжала машина. В деловом костюме, строгий, но не далекий и не холодный. Он сбросил пиджак, следом галстук, расстегнул ворот и манжеты рубашки.       — Ваня, прости, что бросил тебя на этого оболтуса. Дела.       — Эй! — Нико ткнул в отца вилкой. — Я тут, между прочим, кормящий элемент.       — Налей отцу кофе, элемент, — Роман сел на стул рядом с Иваном, осмотрел его, тепло улыбаясь. — Я побоялся тебя оставить одного вчера, поэтому привез к себе. Как ты себя чувствуешь?       — Сносно, — Иван снова покраснел. — Извини, что я так… был долгий день.       — Я все понимаю, — Роман подмигнул. — Бывает и не такое. Ты торопишься? Куда-то... может, договоренности? Работа?       Иван, дымя ушами и особенно остро ощущая, что сидит в мятой кофте и все тех же домашних драных джинсах, лохматый со сна, прояснил ситуацию. Он в отпуске, его никто не ждет, то есть нет никаких договоренностей. Нико выразительно подвигал бровями:       — Оставайтесь у нас? Ну, в смысле на сегодня. Я дяде Шуре обещал с ним посмотреть машины, очень хочется. Но престарелых родителей бросить не на кого.       — Эй! — Роман обозначил подзатыльник. — Наглое создание. Впрочем, Ваня, он прав… оставайся?       Был у Вани шанс отказаться? Нет, конечно. Никогда толком не видевший особого тепла, стремившийся за хрустальным идеалом, он с радостью и все тем же проклятущим смущением согласился. Нико радостно заорал и вымелся из дома со скоростью звука, успев обнять и отца, и офигевшего Ивана. Только хлопнула дверь и взревел явно форсированный движок со свистом по-пижонски стартовавшей машины.       — Шило унаследовал точно не мое, — усмехнулся Роман, потягиваясь. — Тебе надо домой? Вещи? Зубная щетка?       — Желательно. Я могу съездить на такси, только вызови мне его… я не знаю адреса.       — Зачем такие сложности?       — Мне… немного подумать и собраться с мозгами. Все слишком быстро… я… мне сложно. Ничего?       Роман склонил голову и долго тяжело изучал собеседника. Ваня ощущал этот взгляд как самое настоящее прикосновение. Не раздевающее, не хищное. Мягко, чувственно, приятно.       — Хорошо, — Роман достал телефон и легко поднялся. — Позвони мне, как будешь выезжать.              Иван смотрел в окно и не видел пейзажа за ним. Роман жил на окраине, катастрофически близко к особняку, где обитал Янко, но все же достаточно далеко, чтобы между ними был приличный километраж. Легко коснувшись виска, Роман Андреевич посадил гостя в машину и не уходил в дом, пока она не скрылась за поворотом.       Иван вздохнул. В голове образы наслаивались один на другой, сталкивались, разбивались, перемещались с бешеной скоростью. Он чувствовал себя щепкой в океане. Вчера… всего только вчера он решил поговорить с Янко. Не получилось. Вместо этого Иван огреб сразу несколько откровений, которые до сих пор не мог толком переварить. Но они распахнули что-то внутри, какую-то дверцу. Или хотя бы форточку, чтобы в нее ворвался свежий ветер. Или сумасшествие. Иван вспоминал Олега и чувствовал даже не обиду, сожаление. Сожаление, что этот человек не смог ему дать ничего. Не смог или не захотел. Ведь… неважно.       Филинов встряхнулся, заставив водителя обернуться на резкое движение. А что Роман? Все казалось каким-то фантастически нереальным. Неужели Ваня мог так сильно кому-то понравиться, что тот пьяненького приволок домой, познакомил с сыном. Вот так запросто. При этом ничего не требуя. Иван потер шею. Ведь вполне мог вчера немножко растолкать и пользовать как угодно. У Вани быстро бы отлетела крыша, а на утро… м-да. Наутро он бы прожег дыру в кровати от стыда и сбежал, выкинув уже все телефоны. А заодно и переехав от греха подальше. Еще и Шура…       В голове звучно щелкнуло. Иван судорожно схватился за телефон. Гудки шли…       — М? — сонно отозвалась трубка. — Вань? Что случилось?       — Ой, разбудил? — виновато переспросил Иван.       Янко Петрович рассмеялся, звучно зевнул.       — Да не особо. Надо вставать. А то от укола жопа болит. Что случилось?       Ваня мялся, чувствуя себя не самым умным человеком… чего звонил-то, спрашивается?       — Да, я немного знаю Романа, — вздохнул Янко, ерзая, судя по шуршанию в трубке. — Ты это хотел спросить? Да, я знаю, что ты вчера с ним ужинал, у Шуры очень длинный язык в некоторых случаях. Поверь, если б это был не я, он бы не рассказал ничего. Не верь его дебиловатости на людях, это имидж. Ты что-то хотел спросить про Романа или про кого-то еще?       — Нет… да… вы знакомы?       — Скажем так, мы очень дальние родственники. А благодаря манипуляциям некоторых тебе известных персон, я теперь буду периодически вести с ним дела. Так что начнем общаться теснее. Знаю, что он вдовец, у него сын чуть постарше моих. Хороший парнишка, Шура о нем очень высокого мнения. Правда, братик его научит плохому. Но это к лучшему.       — А я… ему зачем?       — Вань, вот скажи мне, ты дурак?       — Наверное, да…       — Тогда ладно. Олег в тебе окончательно убил самооценку или как? Ты симпатичный, более тебе скажу, ты очень располагающий к себе, веселый, теплый и милый. Роман давно живет один. У него с Венцелем схожие проблемы. Брак по расчету не нужен, а товарно-денежный обмен давно не интересует. Присмотрись, он нормальный, не правильный, а именно нормальный.       — А разве у вас брак не по расчету? — брякнул Иван и прикусил язык, как обычно поздновато.       Янко тяжко вздохнул, душераздирающе застонав.       — Ваня, ты сейчас задал, блин, самый популярный вопрос всех времен и персоналий… брак у нас по залету, а живем по любви. Хватит. И перестань маяться дурью. Зачем ты кому-то нужен. Нравишься потому что. Роман давно на тебя глаз положил, с начала сделки, между прочим. Сдаю его с потрохами, а то ты не поверишь еще десять лет и будешь бегать за своим Олегом.       — Не буду, — неожиданно зло сказал Иван. — Хватит. Ты прав. Я просто растерян пока.       — Находись и зови Рому на свидание.       — Ну… я у него ночевал.       — Ого-го! Растешь на глазах. И как?       Иван покраснел, хотя собеседник его и не видел.       — Никак…       В двух словах обрисовав события вчерашнего дня и сегодняшнего утра, Иван заслушал заливистый хохот в ухо и сам начал подхихикивать, очень уж заразительно у Янко вышло.       — М-да, Вань. Ты прелесть. Дуй домой и возвращайся. У твоего ухажера классная конюшня, даже если тебе все равно на лошадок, сходи посмотри. Они успокаивают и стресс снимают. Ну а потом уже прими как факт — ты можешь быть кому-то интересен вовсе не потому, что смотришь влюбленными щенячьими глазами. Кто-то может хотеть тебя ну... банально получить, потому что ты это ты. Просто попробуй.       Получив благословление и даже отчасти успокоившись, Иван нахохлился, натянув рукава на ладони. До дома он пару раз пытался даже выпасть в дрему, но нервный озноб все время мешал.       В квартире пусто и тихо. Все прибрано, чисто, аккуратно. Ваня плюхнулся на застеленную кровать и покосился на тумбочку. Там всегда были смазка, резинки, заживляющая мазь… потому что он всегда ждал Олега. Каждый день. Вдруг… забежит. Свалившись носом в подушку Иван лежал и мрачно сопел. Дышать стало трудно, лицу горячо и неприятно. Филинов рывком сел, с силой растер лицо и решил, что он попробует. Нет, не думать невозможно, но провести ближайший день так, как будто никакого Олега нет. Был, но сейчас уже исчез и растворился. Внезапных чувств к Роману он не испытывал... не так, не испытывал такой всепоглощающей влюбленности. Но мужчина был приятен, симпатичен и интересен. Может быть, узнав его получше и… поближе Иван ощутит другое. Чувство, которое окрепнет, не взорвется сверхновой, а постепенно будет разгораться. Говорят, так оно надежнее…              Побросав в сумку самое необходимое — Роман намекал на еще одну ночевку, — Иван тщательно вымылся, с сомнением посмотрел на кучу приспособлений, которые… и проигнорировал. И вовсе не потому, что не уважал Романа… просто не хотел лишних ассоциаций. Если что — он честно предупредит. И посмотрит на реакцию. Олег бы отказался. Переоделся тоже условно, в более приличные джинсы и такую же простую кофту, взял зарядку от телефона и снова осмотрелся… вспомнил, нырнул в бар, вытащил бутылку красного вина. Домашнее, с интересным вкусом и совсем не подходящее для прошлой компании Вани.       На тумбе мигал не выключенный полностью ноутбук. Повинуясь давней привычке, Филинов быстро открыл рабочую почту. Просмотрел письма и закрыл. Ничего нового. От Олега было восемь сообщений. Все про работу. Лишь самое первое носило какую-то толику личного — Воронов возмущался, что Ваня сбежал в отпуск, даже не предупредив его. А работы прорва! Иван горько рассмеялся. Без него. Пусть справляется без него. И Олег справится. А через несколько дней вообще забудет, что кто-то путался под ногами.       Таксист, ждавший у дома, зевнул, когда клиент назвал обратный адрес, плавно развернулся и тронулся в путь. Иван все же задремал, привалившись виском к стойке. В боковом зеркале маячил неприметный внедорожник, но на него Иван уже не обратил внимания.       — И все-таки ты не выспался, — Роман встретил, показал, куда положить сумку и увлек во внутренний двор под навес. — Нико уехал, мне надо еще хотя бы час поработать. Поспишь?       — Я бы дома поспал, — машинально вздохнул Иван и покраснел.       Ну что он как дурак, правда.       — Я просто не хочу тебя стеснять, — откровенно выпалил он, глядя на руку Романа. — Мне неловко, не привык.       — Вань, — Роман вдруг рассмеялся и перехватил гостя за талию, легко и вместе с тем довольно откровенно притискивая к своему боку, чтоб не рыпался. — Здесь три этажа, не считая технический. Я могу тебе ключи от комнаты выдать, хочешь?       Иван поискал в черных глазах подвох, нашел только смешинки и ткнулся лбом в плечо, укрытое тонким светлым джемпером — от Романа одуряюще вкусно пахло чем-то горьким, кофе и немного солнцем.       — Прости, я правда не привык.       — Тебе правда кто-то сильно подгадил в этой жизни, — зашептал на ухо Роман. — Сознаюсь, я тоже не особо подарок — трудоголик, иногда там и ночую, не особо романтик, не люблю пафосные заведения и речи, мне проще… по-простому. А еще я не люблю лицемерие. Если мне человек нравится, то я это могу сказать ему и не шепотом под одеялом. Даже при свидетелях.       Иван хмыкнул и вжался теснее. Рука на поясе потяжелела. Роман развернулся, теперь Ваня дышал ему в грудь. Ладонь легла на спину, уверенная, горячая. Иван вдруг вскинулся, потянулся вперед. Роман понимающе наклонился. Его губы были такими же горячими, как руки, но не такими осторожными. Иван аж застонал от неожиданности, колени тут же традиционно сдали позицию. Пришлось обхватить Романа за шею. Тот подхватил Ваню, приподнимая, шагнул назад, оседая в кресло, в котором читал до его приезда, и устроил гостя удобно на коленях. Особо не собираясь отпускать, хотя и не заходя никуда дальше поцелуя.       Ване хватало. Он тонул в совершенно незнакомых ощущениях, хотя целоваться очень любил. И ему всегда было мало сухих прикосновений. Поэтому теперь он просто потерял голову, оторвавшись по полной. Еще и цапнул Романа за нижнюю губу, постанывая невнятно. Радушный хозяин если и удивился, то вида не подал. Наоборот, не позволял отстраниться, вернуться в реальность с глупыми сравнениями и неловкостью. Целовал, сдерживая ерзающего Ивана. Отпустил губы, положил руку на глаза и надавил, заставив запрокинуть голову, открыть шею. Осторожно тронул кончиком языка и прикусил. Иван выгнул спину, вцепившись до треснувшей ткани в плечи Романа.       — Господи, бывают же в жизни идиоты, — неразборчиво пробормотал Роман, имея в виду вовсе не Ваню.       Неизвестно до чего бы сумел довести хозяина дома Иван, если бы у того не зазвонил телефон. Опомнившись, Ваня замер, тяжело дыша и прижимая руку ко рту. Роман подмигнул, укладывая его на себя, и ответил.       — Сын, ты родился под счастливой звездой, поэтому заслужил только по шее.       — Ой, — в трубке смущенно хмыкнули — Филинов слышал весь разговор. — Извини, не вовремя, да? Я только хотел спросить, твой беглец вернулся или розыскную команду надо?       — Скажи розыскной команде, что я ему от дома откажу.       — Понял. Мы испарились. Ночевать приду, уж извини.       Роман нажал отбой и мягко рассмеялся.       — Вот поганец вырос, — он вдумчиво погладил вздрагивающего Ваню по спине, по голове, успокаивая. — Все хорошо?       Иван невнятно замычал, пытаясь прийти в себя. Его штормило, кружилась голова и хотелось… чтобы Роман сейчас снова продолжил то, что начал. Но тот только гладил, как кота, и старался даже не шевелиться. Через пару минут прояснилось, и Иван мучительно покраснел. Нафантазировал, дурак, увлекся. Может, Роман вовсе и не хочет его… просто воспринимает как забавное существо или ему вовсе что-то нужно, а Иван как обычно все принял за чистую мо…       — Ваня, прости, — Роман зашептал на ухо, рождая щекотку и мурашки теплым дыханием и осторожными прикосновениями. — Я с трудом держусь, но нет. Не здесь и не так. Ты достоин большего, чем быстрый перепихон во дворе. Хотя из колеи ты меня знатно выбил. Чувствительный, страстный… кажется, у меня крыша окончательно съехала.       Иван сначала даже не понял половины слов, а потом зарделся, разом выпихивая из головы сомнения.        Роман прав. Если бы сейчас его не удержали, Иван бы запросто позволил все. Слишком круто все заварилось внутри него. Переживания, постоянное напряжение. Ну и трахнул бы его Роман прямо здесь в кресле. Потом все то же — побег, совесть, отчуждение.       — Попьем кофе? — Роман прикусил мочку уха, и Ваня выдохнул, расслабился, обмякая.       Закрыл глаза, позволяя возбуждению окончательно растаять. Вместо него внутрь хлынуло спокойствие. Такое бывает, когда партнер знает тебя лучше, чем ты сам. Ваня про такое читал, да… но никогда не мог себе позволить.       — Кофе, — кивнул он, выпрямляясь.       Прошло уже несколько минут, а то и больше, Роман спокойно гладил, его собственное сердце перестало грохотать под ухом Вани. Поднявшись, Ваня выпрямился и смущенно отвел глаза. Оказывается, он умудрился искусать Роману нижнюю губу так качественно, что сейчас она опухла, и на ней наметился синяк. Поддавшись порыву, Ваня наклонился, целуя отметину, зализывая.       — Ваня, — предостерегающе протянул Роман, не сопротивляясь, но и не двигаясь. — Кофе, иначе точно сорвусь. Нико на смех поднимет, зуб даю, нажалуется Шуре, что отец озабоченный совсем.       Ваня фыркнул.       — Давай свой кофе… нет, давай я сварю. Можно?       — Конечно! — Роман поднялся, позволив Ване плавно соскользнуть по нему. — Ты меня очень обяжешь, я кофе варю отвратительно. Чай — да, заварю. А вот с кофе — руки не из того места.       — Слава богу, — буркнул Ваня. — Иначе ты просто слишком идеальный. Ой…       Роман захохотал.       — Ты пока меня плохо знаешь. Так себе идеальность.       Прохладный ветерок вдруг нагнал на небо облаков, закрыл солнце, похолодало. Роман с сомнением сощурил глаз на каприз погоды.       — Идем-ка и правда в дом.       На кухне выдав Ване турку, плиту и карт-бланш, Роман перенес лэптоп на кухонный столик, уселся, краем глаза наблюдая за колдующим над кофе гостем. Филинов обнаружил в шкафчике несколько сортов совершенно незнакомых ему марок. Понюхал все, смешал, ориентируясь на запах и вовсе не строя из себя знатока и бариста. Он всегда варил просто по наитию, не обращая внимания на жесткие правила или что там положено. От души. Не на конкурсы, а просто чтоб вкусно.       Роман потянул носом недоверчиво, забыв про документы. Отпил осторожно и застонал.       — Нико прав, Ваня… может, ты за меня замуж выйдешь, а? Божественно!!!       Ваня польщенно заулыбался.       — Ради кофе — вряд ли, — со смешком ответил он. — А так — я подумаю.       Улыбка Романа превратилась в ехидный оскал, не обидный, скорее предвкушающий, и Иван хмыкнул. В игру, оказывается, приятно играть вдвоем, когда точно знаешь, что партнер не огрызнется на неосторожное слово и не будет с укоризной лекции читать за качество шутки.       — Ммм, что бы тебе предложить? — Роман прихлебывал маленькими глотками, прикрыв глаза и мечтательно жмурясь. — У меня тут лошади есть. Хочешь попозже посмотреть? Или ты равнодушен?       — Я никогда даже не сидел на лошади, — Иван налил себе, присел напротив хозяина, поджав ногу по домашней привычке, и вспомнил, что про конюшню упоминал Янко. — Но любопытно. Можно?       — Конечно, — Роман кивнул. — Я побыстрее все закончу. Уверен, что не хочешь пока вздремнуть?       Иван покачал головой. Резкое возбуждение сменилось не сонливостью, а ровным горением. Ты точно знаешь, что игрушку подарят, даже знаешь, какую… примерно, поэтому предвкушение не было болезненным.       Солнце снова выглянуло, набирая обороты. Ваня устроился в соседнем кресле во дворе пока Роман работал, он переписывался с Янко, спрашивая, как вести себя в конюшне, чтоб не сильно напрячь хозяина незнанием. Лошади — существа нервные, вдруг напугает.       Переписка текла вяло, Янко жаловался, что ему вкололи какую-то дрянь, и он постоянно хочет спать. Под конец, поделившись основными правилами поведения с лошадками, он все же извинился и отключился, зевая звонко и протяжно. Иван посидел, украдкой разглядывая Романа. Тот сосредоточенно изучал документы, что-то писал, хмурясь иногда. Отросшие, видимо, длиннее привычного волосы падали на глаза, и Роман машинально пытался заправить упрямые кудри за ухо. Иван умилился. Его очаровывала небрежность в облике мужчины, делавшая его мягче и ближе. Теплее. Но не проще. Роман был красив и интересен, знал себе цену и не нуждался в дополнительном ее набивании чопорным видом или пафосом.       Роман вдруг поднял голову и глянул на гостя.       — Ваня, ты так пристально меня разглядываешь, что мурашки по спине.       — Извини, — Иван отвел глаза.       — Да нет, я не к тому. Мне нравится... и мучает совесть, что я не могу сейчас оторваться от работы. Еще немного. Нико прав, я трудоголик.       — У тебя на сегодня не было в планах меня, — Иван расслабленно обмяк. — Поэтому все нормально. Я подожду… мне и так нормально. Дома бы кругами ходил.       Роман приподнялся, уперся руками в стол и легко поцеловал Ваню.       — Я постараюсь побыстрее.       — Еще кофе? — вдруг коварно заулыбался Иван.       — Ммм, да!       В таком ключе они провели пару часов. Иван начал окончательно расслабляться, сонливость все же подкралась, и он подремал, свернувшись калачиком. Отложивший работу Роман осторожно его растолкал, поворошил кудри. Иван вздохнул. Мягкость и нежность этого человека обволакивали. После резкого и быстрого, вечно спешащего то к семье, то к начальству Олега, Роман воспринимался оплотом спокойствия.       Конюшня показалась Ивану огромной, хотя умом он понимал, что это маленькая пристройка к поместью. В ней содержалась всего четверка лошадей. Почти одинакового роста три кобылы и один жеребец. Девочки щеголяли рыжим и серым, а вот единственный джентльмен был абсолютно белым. Коротко остриженная грива топорщилась щеткой, забранный в какую-то хитрую косу хвост нервно подергивался. Почуяв хозяина, жеребец раздул розовые ноздри и гулко саданул копытом в дверь стойла. Кобылы заволновались следом.       Иван настороженно замер на пороге конюшни, с тревогой слушая, как животные тяжело переступают и ржут.       — Тихо, Белка, ты чего истеришь? — Роман без малейшего страха подошел к деннику, погладил скалящего зубы жеребца и выдал ему легкий щелбан в храп. — Не пугай гостей. Ваня, это был приступ ревности. Иди сюда, погладь его.       — А он мне руку не откусит?       Конь явно с тем же вопросом покосился на хозяина.       — Ну если не хочет без хвоста остаться, то нет. Я шучу, Вань. Он тут главный по девочкам, как ты понимаешь. Поэтому на незнакомых всегда старается произвести плохое впечатление, да, Белочка?       Жеребец зафыркал, затанцевал на месте. Иван с сомнением оценил тонкую дверь, которая разделяла несколько сот кг недовольного животного и людей. Но лицо держать надо, поэтому, сжав кулаки, Иван таки подошел.       — Белиал, знакомься, это Ваня, близкий мне человек, — со смешком начал Роман. — Будешь кусаться — сам понимаешь, не взыщи. На…       В ладонь Ивану ткнулось что-то влажное, оказавшееся куском морковки.       — Давай с ладони, чтоб не зацепил. Он за морковь маму родную продаст.       Иван сглотнул, поднял руку. Белка застриг ушами, подозрительно раздувая ноздри. Потянулся, отдернул голову, снова потанцевал на месте. Иван решился. Подойдя вплотную к Роману и прижавшись к нему боком, он подставил раскрытую ладонь коню. Тот скептически фыркнул, осмотрел с высоты роста и наклонился. Мягкие в волосках губы тронули угощение и тут же смели. Белка довольно захрупал. Роман обнял Ивана, наблюдая за обоими. Конь сглотнул и потянулся носом, шумно обнюхивая Иванову макушку, попытался попробовать кудряшки, ткнулся под ухо, громко засопев. Щекотно, тепло.       — Ей! — Ваня со смехом оттолкнул большую белую голову, когда наглая скотина полезла за ворот, пытаясь пожевать рубашку.       Кобылки ревниво пялились на вожака, но волноваться перестали. Роман познакомил гостя со всеми обитателями, каждому достался кусочек лакомства. При этом Роман придерживал Ваню поближе, и рука гуляла с пояса на бедро, оглаживала спину — легко, ненавязчиво, но Ваню начинало припекать. Про страх он давно забыл, лез чесать за ухом оказавшихся очень ласковыми девочек, отчего Белка ворчливо ржал на них из своего денника. Но от предложения покататься Иван все же благоразумно отказался, зато с удовольствием посмотрел, как носится и явно показушничает выпущенный в леваду жеребец. Ваня совершенно не разбирался в лошадях, не сходил по ним с ума, как Янко, но даже он мог оценить красивое, сильное, здоровое животное.       Оставшаяся часть дня проскочила так быстро, что Иван просто не заметил. Он ужинал в компании Нико и Романа, смеялся, совершенно забыв, что не дома и вообще знает этих людей совсем ничего.       — Спать, Вань? — вкрадчиво осведомился Роман, когда они стояли на террасе, слушая ночной сад.       Иван развернулся всем телом, обнял и крепко вжался. Роман понятливо не стал уточнять, на что это тут ему намекают. Увлек на второй этаж, мимо двери выделенной Ивану комнаты.       В спальне пахло древесным листом и чем-то еще терпким, похожим на цитрус. Опущенные шторы, темная меблировка. Иван застыл, наступив на очень пушистый ковер, разглядывая полутемную комнату — горел только крошечный ночник у изголовья.       Роман осторожно опрокинул Ваню на покрывало, навис сверху, упираясь по обе стороны его головы.       Иван застыл, глядя в совершенно черные глаза. Волосы Романа серебрились, черты лица, заостренные тенями, казались незнакомыми и чертовски привлекательными. Роман провел сжатыми губами по его шее, коснулся мочки уха, поцеловал невесомо в висок и отложил нежность на потом. Его губы изменись, стали резче, тверже, напористее. Иван судорожно вздохнул, когда его поцеловали, глубоко запуская язык и заставляя отвечать, а не просто принимать. Он сам не заметил, как обнял Романа за шею, для верности еще и коленями бока стиснул, теряясь, как тогда во дворе. Только на сей раз его никто не останавливал. Одежда куда-то попадала. Роман целовал и прикусывал, спускаясь по плечам, на грудь, на поджимающийся живот. Он не торопился, не пропускал ни единого сантиметра кожи, исследуя, выискивая точки, от прикосновения к которым Иван заходился судорогой. Его никогда так вдумчиво и внимательно не изучали, не ласкали, трогая, проверяя реакцию, с довольной улыбкой удерживая руки, пытающиеся мешать. Иван поначалу хотел тоже что-то… как привык, сам… и… но его упорно отвлекали, тело плохо слушалось, и в голове стучал пульс.       Роман провел открытой ладонью по животу, надавил, соскальзывая ниже и устраиваясь между разведенных коленей.       Иван приподнял голову, с трудом моргая и не очень понимая уже, что вообще с ним происходит. В паху болезненно тянуло, член требовал внимания как никогда, Иван прикусил губу, заставляя себя терпеть. Потом будет легче, когда уже…       — А! — Иван вскрикнул так громко, что показалось, эхо отразилось от стен. — Ром… а… ты что дела… ах!       Роман про себя только усмехнулся. Иван реагировал на каждое касание так остро, словно был девственником и никогда не знал ласки. Дышал тяжело, хватался за что пришлось… пытался сам трогать, но Роман не позволял. Отчасти, потому что хотел сохранить относительно трезвую голову… Иван категорически не соглашался и без прикосновений убивал наповал. Роман давно не встречал такую искреннюю реакцию на свои действия. И хотелось трогать больше, смелее, наблюдая, как тело под ним заходится от удовольствия.       Стоило взять его в рот, Иван застыл и впервые подал голос. Роман довольно зажмурился, не позволив скинуть себя, придержал крепко за бедра и принялся неспешно издеваться. Ваня метался, тянул покрывало, волосы, выгибался, не в силах справиться с совершенно незнакомыми ощущениями. И все десять лет вроде как опыта не помогали, потому что такого не было никогда.       — Я не... Ром! — Иван попытался в последний момент вывернуться, но не тут то было.       Роман спокойно сглотнул, не выпустив, стенки горла сжались. Иван заорал в голос. Наплевав на все. Роман удовлетворенно выдохнул, выпуская, подтягиваясь рывком верх и накрывая собой любовника. Иван оплел его руками и ногами, целуя, гладя, молча благодаря, заново возбуждаясь. Прогибаясь в спине, прижимаясь и стискивая коленями.