Без пути к отступлению

      Ужиная у костра, Беннет задумывается: «Стоит ли придавать значение, если для друга это неважно?» Тем не менее, не хочется пускать ситуацию на самотек. Главное – решиться быстро: – А ты… уже играл так с кем-то, да? Хе-хе, это весело. – надо улыбаться, чтобы не вызвать недоумения.       И все же ситуация сомнительная. Они поцеловались. Возможно, это было похоже на поедание, в котором определенно был поцелуй! И не только. Иглы непонимания въедаются еще сильнее: как же реагировать? У них ведь нет отношений, даже если мысли и желания авантюриста пересекались под таким углом. – Ух.. – тяжесть в голове и сердце заставляет вздыхать.       Что тут размышлять, когда твой приятель даже не знает слов, которые могут как-то обозначить вас вместе, отдельно от остальных и общей семьи. Только вдвоем. Как бы это звучало от Рэйзора? Наверняка не совсем понятно, но с чувством и мягким сонным объятием.       Не отвлекаемся! Нужны конкретные действия или бездействия. Может, все забыть? Как будто это возможно. Либо продолжить называть забавой, тогда получится под предлогом «поиграть» ощутить все повторно. Нечестно соблазнительный вариант, однако совесть будет напоминать о себе, стучать Бенни по непутевой головушке и дарить тревожные сновидения. Возможно, не с такими приятными зубами, как у Рэйзора. К слову, не стоит забывать о его присутствии. Упомянутый давно перестал жевать, выжидая ответного внимания, которое наконец получает: – Нет, не играл. Видел в книге. Хотел пробовать, – волчонок за время их общения твердо усвоил, насколько Беннет бывает задумчивым, он решил, что надо давать шанс любимому выговариваться как можно чаще, тогда не будет много лишних спрятанных дум. Обычно их тяжело отследить – ни запаха, ни движений. И сейчас не вышло.       Авантюрист правда не знает, что делать. Хочется облегчения, но вместе с тем искать повод для подозрений. В чем? Как ни крути, в привычно лаконичные слова напарника Беннет как всегда верит как ни во что иное. Недопустимо сомневаться в искренности друга, из чего вырастает новая причина пристыдить себя. Продолжить метаться или мечтать.

***

      Он не способен уснуть. Тревога и нечто околосовестное противно перетягивают друг друга, разворачивая бурю в горле и груди Беннета. Мозг выискивает любые звуки, чтобы испугаться, насторожиться, задержаться вниманием хоть на чем-нибудь. К примеру, на том, что не кричит ему во все углы сознания с вопросом, насколько ужасным нужно быть человеком, чтобы стать им? Парень воспользовался наивностью не совсем социализированного друга. Вот и в конкретную минуту внешний мир не дает роскоши в виде отвлекающих деталей, слышно лишь сопение мальчика, лежащего перед ним. А ведь спина Рэйзора стала шире, если это не игра темноты. Теплая, должно быть. Волчонок всегда говорил, что с Бенни можно греться, а тот и не думал проверить в ответ – какое жестокое упущение! Очень хочется обнять. А ведь за эту спину было так удобно держаться ранее...       Спасительный шорох с неизвестной стороны побуждает подняться и проверить обстановку. Ничего. И снова этот шуршащий звук. Подождите, тут след на земле! Ой, это он сам провел ногой по песку и задел хрупкую веточку. От собственной нелепости остается только разочароваться.       Раз поднялся – время проверить костер. Всегда успокаивающе приятно тревожить угли. Вспыхивают слабо, но все еще сравнимы с маленьким волшебством. В ожидании, пока угольки окончательно потухнут и потеряют силу дарить тепло, к вискам липнут все новые вопросы.       "Страшно ли однажды потухнуть также?"       Несмотря на то, что смерть видится парню одной из главных удач жизни, как бы это ни звучало, здесь и теперь, сидя в угасании костра, Беннет угасает сам от чувства очередного провала.       "Почему я так поступил? Не могу поверить, чтобы я воспользовался его неведением ради своих желаний и слабостей".       Беннет, ты понимаешь, насколько твоя неудача огромная, раз находишь способы пасть еще ниже. Вот только ты на такое способен! Ужасный и никчемный. И даже не извинишься в этой ситуации.       Все, что я делаю - привычная видимость, будто все в порядке, что так быть и может, и должно. В принципе, почему нет..? Но об этом и подумать стыдно! Нельзя! Ох, люди тоже в одном из смыслов – волки. Они также создают стаи, играют друг с другом и защищают свое. Рэйзор бы обязательно защитил меня, а я? Не всегда могу сделать то же, я бесполезен и когда-нибудь рассыплюсь, как эти угли."       Со вздохом, несущим все тяготы и сладости дня, юноша сильнее ворошит палкой остатки костра. Мягкое мерцание напоминает алыми искорками о Рэйзоре, его пристальном взгляде, отчего не приносит спокойствия, а лишь страшнее корит. Бесцельные манипуляции палкой меняют исчезающие пламенные картинки. Хотя цель все же есть: перестать видеть во всем обвинение родного образа. Милое лицо то теряет очертания, то кричит о них, и так по кругу.       "Сколько можно, мне и так стыдно, не следи за мной так пристально хотя бы здесь!"       Резкое движение веткой вскидывает часть углей. В неожиданности от себя авантюрист замирает. Шелест ветряных астр и сесилий буквально призрачный, но все же настойчивый поиск любого рода шума создает его самостоятельно; оглушает и душит даже на свежем ночном воздухе. Из положительного – тишина говорит, что никто не разбужен, какое счастье! Здесь же будто из поднебесья слышится слабейший треск – дерево в руке каким-то образом загорелось, и этот скромный огонек движется по ее длине. Он выбрал одинокую линию, прожигая путь в древесном основании. Несмотря на вспыльчивую и распаляющую мысли природу огня, наблюдение за ним помогает внутренне остановиться, восполниться всем тем, что есть, но позабыто. Маленький "светлячок" спокоен и настойчив. Будто верностью и любовью мира наполняют еле заметные переливы живого пятнышка горячих красок. Сокровенное пламя продолжает двигаться, но у ладони находит свое исчезновение.       Печаль, такая же простая, как это нежданное дитя огня, напоминает Беннету, что ему ничего не мешает потухнуть так же. Нельзя судить по яркости человека, насколько велика его отдача делу; пусть он всегда стремится к большему результату, не существует гарантии на не бессмысленность его усилий. – Беннет в порядке? – хриплым громом среди безоблачного неба доносится возле уха. – Ты меня напугал! Зачем так подкрадываться? – парень дергается, что старается скрыть. В руке странное покалывание. Авантюрист не заметил, как, пребывая в чистом шоке, сломал ветку. Заодно заработал пару заноз, ведь сидит без перчаток. Что гораздо важнее, на его плече сейчас греющая рука, также вне перчатки. И та самая мордашка из костра смотрит на него теперь настоящими искрами, обеспокоенными и задумчивыми.       Рэйзор правда встревожен: может, огорчил напарника? Вдруг Беннет не хотел быть с ним и поддался не конкретно его рукам, а порыву приятных ощущений, о чем сожалеет? Меньше всего в Тейвате хочется огорчать этого солнечного мальчика, который, как не лишь он видит, сам вынуждает себя поднимать голову вперед после каждого падения и когда-нибудь может сдаться. Волчонок верит в него больше всего на свете, но каждый иногда бывает слабым. Важно, чтобы Беннету было, с кем быть слабым. Рэйзор надеется, что этим человеком сможет быть именно он.       Авантюрист отворачивается, перебирая ногтями подушечки пальцев: – Чего так смотришь? Просто не спится, такое бывает, особенно когда ты.. Кхм, то есть в данном случае я, не выполнил всю работу за день и остается лишняя энергия. – лучше избегать обобщений с буквальным восприятием Рэйзора, и как бы ни было неловко, указывать только на себя, если в этом смысл сказанного. – Беннет много работал, не закончили задачу одну. Устали. Завтра.       Энергии и вправду не осталось, особенно после взрыва столь поглощающих эмоций, однако, хоть с опозданием, надо защищаться: – А ты чего не спишь? И охотился сегодня, и мне помогал, и наигрался... точно устал, – искатель снова отвернулся к костру, как будто в нем есть, что разглядывать. – Могу долго не спать. И не на-игрался.       Тут Бенни мог бы буквально загореться, если бы это было возможно, как хорошо, что темнота – хранительница ночи. – И я победил, пришел, потому что не спишь, хочу желание. – Рэйзор продолжил.       Бенни оборачивается на невозмутимое лицо и понимает, что банально боится. Ему не хочется бежать, но провалиться сквозь траву было бы неплохо. Держать при этом за руку другого юношу было бы тоже неплохо, но довольно странно. Будем считать это испытанием на смелость, так что набираем в грудь побольше воздуха, решительно не бежим и не сдаемся, в конце концов, рядом с ним Рэйзор, а это стоит всего на свете: – Уже? Придумал хорошее задание для меня? – в этом есть и доля азарта, авантюрист улыбается и готов к простейшей задаче либо к эшафоту. – Хочу правду, у Бенни дождь из-за Рэйзора? – рука парня-волка указывает на свою грудь, лицо кажется неизменным, но сквозь миг брови печально дрогнули.       Искатель приключений округлил глаза и чуть не потерял брови, немного и они бы улетели: – Нет, что ты, – хватает чужие ладони в свои, – ты никогда не сможешь расстроить меня! Это я сам себя расстраиваю. – хотелось бы продолжить про тяжелый день, или погоду, или что-угодно, но нельзя так нагло врать, только не в лицо, и за прошлые глупые оправдания стоит извиниться. – Я сделал больно? – Что? Нет! И, знаешь, я не тот человек, что будет беспокоиться о чем-то таком. Я правда в порядке. Прости, что позволяю беспокоиться. – Тогда Беннету не нравится? Играть вместе. – Нет, мне нравится! То есть да, не нравится. Т-то есть, – встряхивает головой, – дело не в этом, и точно не в тебе. – Значит неприятно, – и все-таки теперь это грустное лицо, которое Беннету больно наблюдать.       «Архонты, Рэйзор!» Авантюрист закрыл лицо, взмолившись ветру и звездам, чтобы найти в себе силы признаться, пусть не глаза в глаза: – Мне было... мне очень понравилось.       Бенни оторвался от укрытия своих ладоней и мысленно заморгал: "Что я сейчас сказал?!" В желании как-то восстановить свою честь открывает рот, но не имеет сил, чтобы хоть что-нибудь произнести. Перед ним Рэйзор, теперь воодушевленный с чуть приподнятыми уголками губ. Может, это иллюзия, но он находится ближе, чем раньше. – Тогда почему дождь? – вопрошает волк.       Рвущаяся наружу правда удивляет его самого: – Потому что мне стыдно! Я не остановил тебя, и мне не хотелось тебя останавливать, потому что ты один, от кого мне.. такое приятно. Но ты не знаешь, что на самом деле так не делают играя. – Он хотел спрятаться под травой? Лучше где-нибудь в пещере, позже так и поступит. – Знаю, – кивает Рэйзор.       Пауза. Они смотрят друг на друга с минуту. Пока авантюрист не взорвался внутри, настоящий виновник решает продолжить: – Так делают, когда любят. Не игра, а правда. Называется «па-це-муй». Знаю.       Беннет краснеет. Ему только что, под звездами и теплым ветром, так просто без пряток признались в чувствах. С таким спокойствием, будто сделали это гораздо раньше, и сейчас вовсе не момент открытия истины. А ведь правда: Рэйзор выражается действием вместо слов. И ему не нужны признания, он просто показывает себя до тех пор, пока не попросят остановиться. Проносящиеся образы «физического выражения чувств» ранее и остатки вкусных ощущений свободно будоражат вновь, ведь отныне не запрещены. Но лучше их отогнать на другое время.       Ветер разбавил тревожное пламя души авантюриста. Беннет смеется: серьезный голос Рэйзора звучит забавно и неожиданно. И обнимает, вдыхает пушистые лесные волосы, улыбается свободе от улетучивающейся тяжести. Волчонок принимает его в свои объятия, пытаясь сделать самыми крепкими. В них Бенни по-иному вспоминает тот огонек на ветке, осознавая: будучи ярким и непоколебимым можно дойти до конца, а он дойдет даже дальше, ведь точно не останется один.       Освобождаясь от хватки напарника, искатель продолжает с усмешкой: – Пусть ты много знаешь, правильно все-таки говорить по-другому, смотри, сейчас напишу на песке.       Нащупав новую палку, Беннет медленно выводит и по слогам проговаривает «по-це-луй». Рэйзор внимательно наблюдает сначала за перемещением руки, после за этим добрым лицом, и резко подается вперед, лизнув чужую щеку. Бенни в очередной раз удивлен, попутно делает себе неловкую заметку, чтобы больше практиковаться вместе. Но точно ли в книге Рэйзор узнал обо всем... – Подожди, а кто учил тебя?