Гарри Поттер и всадники апокалипсиса.

Годриковая Впадина. Северус не цеплялся за прошлое, это прошлое цеплялось к нему. Он фактически поговорил с миссис Персман, старушкой, отживающей свой век в неприметном домике на отшибе Годриковой Впадины. Она утверждала, что является архиватором, волшебником, охраняющем наследственное волшебство. Сохраняющем историю для потомков в первозданном виде. Встреча с нею была чистой случайностью. Персман давно вышла на пенсию, раньше она являлась редактором «Придиры», исследовательницей магического потенциала волшебников. После одного или сразу нескольких, неудачных опытов, потеряла память. Стала жить в небольшом магловском доме престарелых, хотя иногда, особенно если применить заклинание памятной даты, вспоминала свою прошлую жизнь. Архиватором она стала ещё в школе волшебства, где училась, влюблялась и делала открытия. Тогда главной темой была проблема способности кастовать скромные заклинания. Многие волшебники, после некоторых заклинаний, рисковали потерять почти всю свою магию, и становились сквибами. Среди маглов в это время проходил процесс оздоровления народа через знакомство с вирусами и бактериями, которые вполне могут испортить жизнь. Идея зашла и в магический мир, отщепенцев стали сторониться А тут кто-то из верхушки власти заразился идеей мирового господства, совсем как Гитлер когда-то. И понеслось. Снейп оказался в этих местах по делу. Неуловимого директора школы часто замечали в этих краях. Вроде, он всегда посещал дом Поттеров, этот мемориал подвига их сына, Гарри, закончившего своим толстым черепом войну с Волан-де-Мортом. Зельевара смутил тот факт, что волшебник часто посещал эти места. Настоящий дом Поттеров находился не здесь и вообще, был уничтожен. Кто-то провёл в нём опасный ритуал, выжил только ребёнок. Северус сам отнёс годовалого Поттера в Баскервиль-Холл, которым владела одна ему хорошо знакомая леди. Мэри Адамс, решившая привязать его к себе брачным обетом, от которого он, пока что, успешно отбивался, согласилась воспитать «героя» Великобритании. Только имя ему поменяла. Теперь его зовут Джин Адамс Поттер, ему шесть лет, скоро в школу, затем в магическую… Снейп не доверял всей этой истории с развоплощением темного лорда. Пророчество же не об этом гласило, верно? «Отметит как равного себе, но не будет знать всех его сил». Это как объяснить? Авадой в лоб? Вот тебе метка, в виде шрама! Удобно! Как точно всё ложится под пророчество! И отметка, и незнание, и всё остальное, видимо, тоже. Сам Северус от бабки архивницы услышал совсем другое. «Прийдёт судья, правда будет раскрыта, виновные и невинные будут отвечать одинаково. Придёт палач, которого никто не сможет победить, ибо война, его путь, его сила. Прийдёт и тот, кто незамеченным приходит и уходит, всегда с чем-то и что- то после себя оставит. Но мир погибнет если явится последний из четырёх!» Вот тут тоже ясно, что ничего не ясно. Персман же утверждала, что это пророчество гибели, которое встречает всех королей. И попробуй пойми её логику. Однако Северус понял. Или считал, что разобрался. Цикличность: что появилось, должно исчезнуть, а затем появиться вновь, когда исчезнет его порождение. Гибель всех королей, он связывал с последним представителем королевского рода, Томом Марволо Редлом. И, судя по последним событиям, оно уже исполнилось. Тогда для чего Дамблдор мутит воду, утверждая, что лорд вскоре воскреснет?! Соседи по комнате, в которую перебрался Снейп, продав дом в Паучьем Тупике, где он обитал раньше, оказались весьма настырными. Они запирались с ним в библиотеке, задавали вопросы, отвечали и просто тормошили нелюдимого мага на тему человеческих обнимашек. Северус себе признавался, что он хочет этого, но на словах, с упорством слепого носорога, отрицал подобный факт. Братья приняли его поведение как должное, тем более и сами они любили что-нибудь учудить. Только переплюнуть в этом Джина ещё никому не удавалось. Одна из его любимых розыгрышей походила на анекдот. Он запустил в школу трёх свиней. Краской на спине каждой написал. Номер один, номер два и номер четыре. Итог соответствующий. Вся школа целую неделю искала свинью под номером «три». И это он ухитрился проделать без магии. Подобные встряски держали всю их компанию в тонусе, а Мэри просто наслаждалась ситуацией. Ведь здесь открывался простор для её ядовитого языка. Вот так, однажды вечером, они рассуждали на тему «всё могут короли», когда мальчик заметил. — Что ни говори, а власть меняется, и короли умирают. — По этой логике и президенты когда-нибудь умрут. — сказал Зверобой. — Как и боги. Тихо добавил Ведьмак. — Ну что ты такое говоришь, — заметила Мэри, — Они не умирают, они называются по другому. Вот так, не умирают, имя меняется, а суть-то остаётся. Хотя с этим утверждением можно было спорить, долго, смачно и со вкусом. Но бессмысленно. Вот здесь, на границе стёртого магией с полотна реальности дома Поттеров, и притаившимся рядом домиком Персман, его и ждали мракоборцы. Сам Долиш наставил свою палочку, чувствуя поддержку десяти человек взявших их в кольцо. —В ваших же интересах будет добровольно уйти с нами! Отдайте свою палочку, Снейп! Не хватало только фирменного «вы арестованы!"' Северусу внезапно стало смешно, спарринг с соседями по комнате, дарил богатый боевой опыт. Сейчас он ясно видел, мракоборцы выстроились слишком явно, наблюдая друг за другом, стоит ему аппарировать, за спину к тому же Долишу, например, и борцы за правое дело перебьют друг друга. Он медленно вытащил свою палочку. — Экспелиармус! По улице пронеслась громкая музыка. В соседней вселенной расцвела паранойя. Вот как-то совпало случилась война. Магнитное поле неравного боя. Смертельной волной приближается к нам. Минестерство магии. Муравейник (подземные этажи). Зал суда. Суд напоминал амфитеатр в миниатюре, если быть точным, он олицетворял собой колизей. На высоких трибунах с правой и с левой стороны сидели волшебники, собравшиеся здесь ради увлекательного зрелища. По другому их рассматривать с места обвиняемого, находившегося в самом центре под перекрещением этих взглядов, было трудно. Потолок могли облюбовать дементоры и тогда становилось совсем плохо. Тёмные твари не делали никаких различий, для них все были одинаковы, и правые и виновные. Пожирателя, извините, Рыцаря Смерти ожидающего вердикта, больше интересовал тот факт, что дементоры питаются счастливыми воспоминаниями, а затем, на закуску, душой. Значит ли это, что сами порождения мрака всего лишь подтверждали теорию, что душа, это память прожитых лет? Или нет? Снейп пытался отвлечься от могильного холода, испускаемых этими существами, задавая себе порою глупые, иногда бессмысленные философские вопросы. Обвинение зачитывало приговор, защита молчала. В вину ему ставили многое, но доказать бы не смогли ничего. Тогда-то они и воспользовались «преимуществом виновности», которую выдумали и приняли, тут же, не сходя с места. По закону, если у виновного нет алиби либо иных смягчающих его вину доказательств, обвиняемый обязан был провести остаток своей жизни за тюремной решёткой. Дамблдор молчал, как рыба об лёд, он уже всё решил заранее. Интересно, а спросил себя хоть кто-нибудь из волшебников, откуда прессе стали известны такие точные подробности, произошедшие в доме, в котором давно никто не живёт? Несчастливое число для суеверных маглов всё равно что стоп сигнал. Многие даже к этому месту боялись подойти, потому что оно проклято! А тех немногих, кто там жил, за спиной называли самоубийцами. Как оказалось, не на пустом месте выросла эта легенда о проклятии. Спасибо светлой голове Зверобоя, который заинтересовался «неубиваемым» мальчиком. За неделю поисков они сумели раскопать ещё парочку таинственных смертей, произошедших в этом месте. А также выяснить что следы подчищенны аккуратно, при помощи магии. Правда, Дамблдор мог бы всё это сотворить и один, только вряд ли он действовал в одиночку. Суд вынес приговор, Снейп продолжал размышлять, механически переставляя ноги. Очнулся он только у себя в камере, когда скрежет железного замка оставил его наедине с холодным полом камеры, бушующем морем снаружи, и равнодушными ко всему тюремщиками. Ну здравствуй, что ли…