Основания для жизни

      Когда Ло Бинхэ очнулся, солнце светило ярко. Оно играло на легкой ткани, прикрывающей окно и чуть колеблющейся на залетающем в комнату ветерке. На столе возле окна в глиняном горшке стояла цветущая яблоневая ветка. Рядом лежал полураскрытый веер с салатовой окантовкой, а на стул небрежно была брошена темная шерстяная накидка и широкий расшитый узорами пояс.       Это были вещи учителя? Он с удивлением на них воззрился.       Сам он был аккуратно причесан и одет в легкую светлую одежду. Он тихонько поднялся, его тело казалось ему слишком легким и слишком хрупким, но оно самого его удивляло своей подвижностью.       Он был слаб, но вполне мог идти. Он подошел к двери и толкнул ее. Картина, раскинувшаяся перед ним, поражала взгляд. Деревья были покрыты свежей нежной листвой и местами усыпаны белыми мелкими цветами. Где-то в ветвях пели птицы. Голубоватый дымок от костра скользил вдоль листвы к сияющему влажному небу. На костре что-то кипело в котелке, а рядом сидел человек, одетый в белую длинную рубаху и накинутый на нее светло-зеленый халат. Волосы его были связаны сзади длинной шелковой лентой. Этот человек обернулся, услышав, как открывается дверь, и теперь взглянул на того, кто из этой двери вышел.       Взглянул и, увидев, ясно и радостно улыбнулся ему навстречу.       Его учитель ему улыбнулся так ясно и радостно! Он не улыбался ему так ясно и радостно еще никогда.       На почти что подкашивающихся от изумления ногах, Ло Бинхэ подошел к костру.       Он стоял и смотрел. Все, что он видел перед собой, казалось ему слишком нереальным и слишком отличным от того, что он мог помнить.       — Мы уже умерли? — спросил он тихо.       — Нет, конечно, мы живы, — ответил учитель и указал на место возле огня. — Ты долго спал, я кое-что для тебя приготовил. Ты голоден? Поешь.       Он протянул ему плошку. Тот взял ее из его рук, но все еще смотрел на него, не отрываясь.       — Я готовлю не так хорошо, как ты, но тебе нужно подкрепить силы.       — Уже наступила весна? — спросил Ло Бинхэ. — Я так долго был без сознания?       — Прошлой весной деревья не цвели, — ответил учитель. — Это уже весна другого года. Ты был без сознания целый год, ведь ты был отравлен сильным и медленно действующим ядом. Но этого времени как раз хватило, чтобы добраться до северного хребта и добыть противоядие. Теперь все хорошо.       Ло Бинхэ наклонился и дотронулся до его руки. Под этой кожей он ощущал наличие спокойной уверенной силы.       — Учитель теперь здоров? — спросил он.       — Да, теперь все хорошо.       Юноша наконец опустил глаза к плошке и быстро съел все, что в ней было.       — Учитель хорошо готовит, — сказал он.       Тот только покачал головой и чуть улыбнулся.       Юноша некоторое время сидел молча, пытаясь различить, что из того, что всплывало в его памяти, было его ночными кошмарами, а что — явью.       — Почему отец поступил так со мною?.. — наконец спросил он задумчиво. Он действительно не понимал.       — Послушай, — отозвался Шэнь Цинцю. — Я кое-что расскажу. Когда я отправился на северный хребет — у меня было мало шансов на то, чтобы выполнить задачу — с теми силами, которые у меня есть, которые были когда-либо, или даже с гораздо большими. Даже Тяньлан-цзюнь сказал тогда, что с родившимися там злобными тварями ему самому нелегко было совладать. Но я все время чувствовал, что кто-то мне помогает. Когда я вернулся, я увидел также, что кто-то ухаживал за тобой все время моего отсутствия. Я боялся того, что увижу, я не знал, останешься ли ты жив, и не пострадает ли твое тело слишком сильно за это время, ведь мне было некого попросить заботиться о тебе. Однако все было в порядке, ничего не изменилось, и даже все установленные мною барьеры были не тронуты. Кто-то весьма мощный посещал это место, проникнув сквозь барьер и сумев притом не нарушить его. Мало кто в мире обладает такими способностями.       — Кто это мог быть? Что это значит? — спросил Ло Бинхэ удивленно.       — Я думал об этом. И я, кажется, понял. Возможно, твой отец вовсе не намеревался убивать тебя. Он, скорее, хотел помочь. Может быть, он на самом деле, как и заявлял, презирал тебя и твою человеческую природу, может быть, он действительно полагал, что ты стал слабее, чем мог бы быть, и что человеческая доброта вовсе не красит демона. Но помимо всего этого он все же хотел помочь: отплатить добром за добро. И видимо, снова я виноват в том, как он это сделал…       — Что ты имеешь в виду?       — Я имею в виду вот что: отравив тебя медленно действующим ядом у меня на глазах, он рассказал очень подробно, что это за яд, сколько времени и как развивается его действие, где найти противоядие и в какое время его лучше искать, а после прогнал нас вместе так, чтобы мы остались одни и точно знали, что нет никого больше в мире, кто бы мог помочь. Полагаю, его расчет был прост: или мы окажемся слишком слабыми и просто оба умрем — а тогда не о чем и жалеть. Или мне… придется захотеть жить, чтоб спасти тебя. В этом случае, думаю, не было никого кроме него самого и его Чжучжи-лана, кто бы мог посодействовать мне в том, чтобы преуспеть в походе за противоядием… Просто он видел все это время, что я умираю, и ничего с этим ни я сам, ни кто-либо еще поделать не можем, он видел, что ты от этого страдаешь, и понял, что только очень тяжелый удар и очень отчаянное желание исправят ситуацию. И воспользовался этим. Это было довольно жестоко. Но кто из нас с тобой может обвинить кого-либо еще в жестокости?..       — Неужели это так?       — Равнодушие Чжучжи-лана во время вашей битвы, того самого Чжучжи-лана, который всегда был участливым существом и чутко помнил оказанные ему благодеяния, меня еще тогда удивило. Я думаю, они заранее договорились.       — По правде, это было действительно жестоко. Но, возможно, и единственно действенно… К счастью, все в прошлом, ведь так, да?       Ло Бинхэ придвинулся к учителю ближе и прижался щекой к его плечу. Ему не хотелось больше никогда ни на секунду расставаться с этим человеком.       — Смотри, какая красивая весна… — проговорил Шэнь Цинцю.       — Да, правда… Я давно уже не видел такой весны, — ответил юноша.       Это было так, как когда-то давно на пике Цинцзин. Там тоже по весне цвели деревья, легкие ароматы носились в наполненном влагой воздухе, свежая листва сияла на солнце, и щебетание птиц дополняло тишину ощущением звенящей радости. Только лишь неспокойные и тяжелые мысли людей нарушали царящую в мире гармонию. Но теперь она не нарушалась совершенно ничем.       — Полагаю, Тяньлан-цзюнь — действительно очень хороший правитель для этого мира. Ты сделал правильно, что возродил его. Много лет природа не могла оправиться от ран, нанесенных соединением двух царств. Но то, что ты не смог сделать за столько лет, ему удалось за несколько месяцев. Должно быть, он действительно любит этот мир и хочет, чтоб он был цветущим и сильным. Признайся, ведь ты никогда не любил этот мир, потому и не заботился о нем?       Ло Бинхэ улыбнулся туманно и покачал головой:       — Я правда его не любил и не заботился, — прошептал он. — Ведь я всегда хотел только одного: быть с учителем. Больше я действительно никогда ничего не хотел. Все остальное, что я делал, было моей ошибкой.       — Все, что я делал прежде, тоже было сплошной ошибкой. Но теперь все ошибки исправлены. Теперь все хорошо. Мы будем вместе, и я тебя ни за что не оставлю.